Файл: Колбовский Ландшафтоведение.pdf

вера  европейской  России  благоприятствуют  возобновлению  ши-

роколиственных пород и свежие заростки дуба и липы отмечены 

даже на севере Заволжья.

Многие  условно-коренные  ландшафты  Европейской  России, 

в лесных массивах которых преобладает ель, на самом деле также 

являются  производными  и  вторичными,  поскольку  интенсивные, 

подневольно-выборочные  рубки  могли  серьезно  изменять  пород-

ный состав древостоев (рис. 8.5). Так, некоторые еловые массивы 

обязаны современным преобладанием ели именно целенаправлен-

ным рубкам сосны. Часто в таких лесах можно обнаружить остав-

ленные при рубке фаутные  — не имеющие товарной ценности  — 

деревья сосны с различными пороками стволов.

Подобная  история  развития  характерна  для  большой  доли 

«коренных» таежных ельников севера Европейской России. В ча-

стности,  подавляющее  большинство  старых  еловых  лесов  бас-

сейна Белого моря обязано своим формированием именно це-

1 Я Я

ленаправленным  рубкам  сосны  в  прошлом  с  оставлением  (за 
ненадобностью) входившей в состав древостоев ели или елово-
го подроста.

8.3.2. Рекреационная трансформация ландшафтов

Наблюдения  последних  лет  показали,  что  рекреация  и  туризм 

являются  довольно  значительным  фактором  трансформации  лан-

дшафтов,  причем  значение  этого  фактора  возрастает  экспонен-

циально, после того как плотность рекреантов на гектар террито-

рии превышает некую пороговую величину. Отдыхающие и зани-

мающиеся  туризмом  люди  оказывают  воздействие  практически 

на  все  компоненты  ландшафта,  при  этом  сам  механизм  не  пред-

ставляет  собой  чего-либо  эксклюзивного  и  воздействие  отдыха-

ющих, например, на геоморфолитогенную основу ландшафта впол-

не  аналогично  воздействию  стада  коров,  соответственно  рекреа-

ционно  перегруженные  угодья  на  первый  взгляд  не  слишком  от-

личаются от испытавших перевыпас пастбищных угодий.

Прокладывание пешеходных троп в пределах речных долин на 

всей  равнинной  территории  России  приводит  к  образованию  та-

ких же микротеррас на склонах, как и пастбищный перевыпас,

389

также  нагружает  пойменные  бровки  или  уступы  надпойменных 

террас, вызывая осыпи и обвалы блоков супесчаного грунта либо 

оползни блоков суглинистого грунта. На рекреационно освоенных 

участках  долины  реки  можно  наблюдать  развитие  классических 

суффозионных полуцирков со сползанием целых фрагментов вы-

сокой поймы в русло реки.

Распространенным  видом  нарушения  природного  рельефа  в 

зонах  самодеятельной  рекреации  являются  многочисленные  ко-

пани, которые оставляют после себя самодеятельные туристы. Ямы 

разных форм и конфигураций отрываются отдыхающими для раз-

личных  целей:  хранения  продуктов  «в  тени»,  «захоронения  отхо-

дов»,  прикапывания  палаток  и  кемпингов,  заглубления  костров, 

наконец, устройства временных туалетов. Дальнейшая судьба этих 

«дыр  в  земле»  определяется  культурой  рекреантов:  в  худшем  слу-

чае  их  оставят,  как  есть  (и  тогда  они  кроме  всего  прочего  пред-

ставляют  опасность  для  пасущихся  коров);  в  лучшем  —  попыта-

ются  засыпать.  При  этом  туристы  сталкиваются  с  неизбежным 

разочарованием всех неопытных землекопов: объем вынутого грунта 

не укладывается в яму и на месте копани вырастает насыпь, вовсе 

не украшающая природный ландшафт.

Воздействие рекреантов и туристов на почвы сказывается, преж-

де  всего,  в  уплотнении  верхних  (самых  важных  для  растений) 

корнеобитаемых  почвенных  слоев.  Здесь  своего  рода  полигоном 

для  мониторинга  изменений  могут  служить  леса,  испытывающие 

значительные рекреационные воздействия.

За последние десятилетия многие близлежащие массивы лесов 

российского  центра  перешли  из  разряда  «диких»,  посещаемых  в 

ходе  «тихой  охоты  за  грибами»,  в  категорию  пригородных  лесов 

уик-энда, а затем — и внутригородских лесов. Соответственно воз-

растала  рекреационная  нагрузка:  из  лесов  кратковременного  по-

сещения  и  отдыха  они  превратились  в  угодья  постоянного  ежед-

невного  пребывания  горожан  с  плотностью,  достигающей  десят-

ки  человек  на  гектар,  что  теоретически  должно  было  сопровож-

даться  изменением  правого  статуса  и  градостроительного  режима 

использования этих массивов.

К сожалению, соответствующие решения до сих пор не приня-

ты,  поэтому  сосновые  леса  городов  могут  служить  прекрасным 

полигоном  для  изучения  различных  стадий  деградации  лесных 

экосистем.  Сначала  происходит  увеличение  освещенности  под 

пологом  и  образование  световых  окон  в  древесном  пологе,  дроб-

ление целостного массива тропами и отдельными вытоптанными 

пятнами-сбоями,  уменьшение  мощности  подстилки  вследствие 

вытаптывания.  Затем  нарушается  целостность  мохового  покрова, 

начинается внедрение луговых и рудеральных видов, площадь троп 

возрастает до 30 %. В подросте начинают преобладать тонкомерные 

стволы, а в древостое первого яруса появляется большое количе-

ство  больных  и  усыхающих  деревьев  —  более  половины 

древостоя.  Посещая  одни  и  те  же  участки  из  года  в  год,  мы 

видим, как прогалины расширяются до полян, на которых лесная 

подстилка 

вытаптывается, 

разрушается. 

В 

таком 

лесу 

естественное возобновление уже невозможно.

Особенно  неустойчивыми  к  вытаптыванию  оказались 

ценнейшие  биогеоценозы  сухих  лишайниковых  боров  на 

поверхности  эоловых  дюн  долинных  зандров  центра  Русской 

равнины;  по  нашим  наблюдениям,  в  таких  ландшафтах 

необратимые явления распада древостоя могут начаться уже при 

нагрузке 10 человек на

1 га в час.

В лиственных (дубовых, осиновых, березовых, тополевых) ро-

щах повреждения почвы, связанные с «распылением» раститель-

ной подстилки, происходят обычно на тропинках и дорогах, а так-

же на больших площадях в кемпингах. Исчезновение растительной 

подстилки из-за фрагментации (распада на части и последующей 

эрозии и выщелачивания) обычно происходит на ранних стадиях 

образования тропинок и дорог. Размельченная лиственная подстилка 

разносится ветром, усугубляя эффект от вытаптывания. Уплотне-

ние оказывает отрицательное воздействие на способность почвы 

восстанавливать свой растительный покров, так как повреждаются 

корни растений. Следствием уплотнения также является наруше-

ние дренажа (которое вызывает смыв почвы и эрозию), затрудня-

ется доступ влаги и воздуха к корням растений и почвенным орга-

низмам (что ведет к сокращению их популяций и к гибели расте-

ний), уменьшается количество пор в почве (что приводит к сокра-

щению популяций более крупных почвенных животных). На сугли-

нистых грунтах в местах наиболее активной рекреационной де-

ятельности, на дорогах и тропинках, а также в местах туристиче-

ских стоянок уплотнение почвы может вызвать развитие глеевых 

процессов, что изменяет общий характер ландшафта.

Схожие процессы наблюдаются и в пределах луговых рекре-

ационных ландшафтов, в тех местах, где, скажем, в течение дли-

тельного времени располагаются палаточные лагеря, или на уча-

стках рек, прилегающих к учреждениям организованной рекре-

ации. Вслед за первой стадией переуплотнения почвенного по-

крова начинается деградация лугового биоценоза, которая раз-

лично проходит на лугах с супесчаными и суглинистыми почвами. 

В первом случае после единичных прорывов дернины появляются 

целые окна обнаженного грунта, который перевевается ветром 

или перемывается атмосферными осадками и паводковыми вода-

ми. На суглинках луговая дигрессия проходит иные стадии: изме-

няется микрорельеф поверхности, появляются кочки, меняется 

видовой состав трав, происходит общее «закисление луга», в край-

нем варианте также появляются пространства голого грунта с ха-

рактерным неровным микрорельефом.391

Таким  образом,  сама  по  себе  рекреационная  деятельность  не 

является  непосредственной  эрозионной  силой,  она  лишь  создает 

условия,  способствующие  разрушительному  воздействию  ветра, 

воды  и  т.д.  Наиболее  распространенными  результатами  воздей-

ствия  рекреации,  содействующими  эрозии,  являются  сокраще-

ние  растительного  покрова  и  уплотнение  почвы,  которые  связа-

ны между собой и обычно наблюдаются одновременно.

Систематическая  рекреация  является  весьма  мощным  факто-

ром трансформации ландшафтов и отдельных экосистем. Прежде 

всего,  следует  учитывать,  что  рекреация  —  вид  деятельности, 

проявляющий известную избирательность по отношению к опре-

деленным ландшафтам и их свойствам, причем в процессе осуще-

ствления  рекреационной  деятельности  эти  свойства  могут  под-

держиваться  —  осознанно  или  косвенно  —  достаточно  длитель-

ное  время.  Возьмем  классическую  рекреационную  экосистему  — 

сосновый  бор  на  надпойменной  террасе  средней  реки.  Длящаяся 

годами умеренная рекреация постепенно приводит к выборке су-

хостоя,  уничтожению  кустарникового  яруса,  значительному  раз-

реживанию  подлеска,  невозможности  возобновления  сосны  как 

породы  —  доминанты  первого  яруса;  в  результате  формируется 

«просветленный»  сосновый  лес,  как  бы  «законсервированный»  в 

субклимаксной  стадии,  весьма  привлекательный  для  рекреанта. 

Срок такой консервации, разумеется, не бесконечен; он зависит 

от множества факторов, в первую очередь от интенсивности рек-

реационной  нагрузки  и  ухода,  но  в  идеале  такой  «звонкий»  бор 

может существовать полвека и более. Таким образом, можно гово-

рить о 

рекреации как факторе, способном пролонгировать чередова-

ние тех или иных сущессионных стадий существования природного 

биогеоценоза.

Замечено,  что  в  окрестностях  городов  ЕТР  классические  со-

сняки-черничники, сосняки сфагновые и ельники-кисличники под 

воздействием  умеренной  рекреации  трансформировались  в  сто-

рону сосняков и  ельников травяных, а также сосняков  и ельни-

ков  сложных.  Такой  характер  трансформации  объясняется,  по-

видимому, исчезновением неустойчивого к вытаптыванию назем-

ного кустарничкового яруса и замене его на лесное разнотравье. 

Это  особенно  характерно  для  малых  городов,  где  этапам  рекреа-

ционного  использования  пригородных  лесов  всегда  предшество-

вали этапы пастбищной эксплуатации и связанного с нею обога-

щения верхнего горизонта почв.

С  рекреацией  тесно  связано  обеднение  видового  состава  лес-

ных и луговых экосистем. Виды, устойчивые к вытаптыванию, со 

временем  абсолютно  преобладают  в  наземном  покрове  лесных 

ландшафтов, равно как и в травостоях пойменных и водораздель-

ных лугов. Если говорить о долинных лугах малых и средних рек 

региона, то здесь рекреация приняла эстафетную палочку от не-

392

умеренного выпаса, господствовавшего на этих пространствах все 

послевоенное время вплоть до распада колхозно-совхозной систе-

мы,  поэтому  оценить  удельный  вес  конкретно  рекреационных 

видов воздействия пока не представляется возможным.

8.3.3. Мелиоративная трансформация ландшафтов

Болота и заболоченные леса занимали немалую площадь в лан-

дшафтной структуре центра и особенно севера ЕТР. Болота издав-

на  входили  в  «третий»  круг»  хозяйственной  и  скрыторекреацион-

ной  активности  крестьян  (рис.  8.6),  представляя  собой  места,  ко-

торые пусть и не часто, но посещались человеком, как правило, с 

промысловыми  целями:  для  сбора  ягод,  некоторых  лекарствен-

ных  растений  и  заготовления  мха.  Судя  по  названиям  северорус-

ских  болот,  с  ними  не  связывались  какие-либо  отчетливо  нега-

тивные переживания: ближнее к деревне клюквенное болотце стра-

шило  крестьянина  не  больше,  чем  лес.  Косвенным  тому  доказа-

тельством  служат  названия  —  имена  собственные  многих  болот, 

которые  весьма  поэтичны:  Журавлиное,  Скоморошино,  Долгий 

Мох,  Великий  Мох.  Промысловое  от  века  использование  болот, 

по  всей  вероятности,  определило  достаточно  тесное  знакомство 

людей как  с верховыми, так и  с низинные  болотными массива-

ми.

Уже  в  конце  средних  веков  славяне  освоили  и  заболоченные 

моренные  водоразделы,  и  водно-ледниковые  равнины  с  обшир-

ными  болотными  массивами,  а  также  возвышенно-равнинные 

поймы  тектонически  обусловленных  низин,  где  селения  можно 

было ставить только на «сухих» местах  — «островах», «горушках» 

(моренных  и  камовых  холмах),  «вереях»  и  «веретьях»  (гривах  и 

песчаных грядах среди болот). В ходе вторичного освоения терри-

тории устройства сельхозугодий на болотных урочищах было уже 

делом обычным: пожни на болотах, осушенных копаницами, упо-

минаются в описях уже с XV в.

С конца XIX в. мелиорация проводится на уже вполне научной 

основе специальной Северной экспедицией по осушению болот, 

отчеты  которой  по  целому  ряду  губерний  публикуются  в  Лесном 

журнале  в  течение  почти  15  лет.  Масштабными  осушительными 

работами на протяжении последней четверти XIX в. были созданы 

многие тысячи десятин сенокосов, местами — пашен и огородов.

Мелиорации подвергались и заболоченные леса для улучшения 

лесорастительных  условий  и  увеличения  продуктивности  леса, 

причем  осушением  были  затронуты  не  только  торфяники,  но  и 

залесенные равнины с маломощным торфом. Параллельно прово-

дились  работы  по  расчистке  верховьев  рек,  которые  сводились, 

как  правило,  к  углублению  и  выпрямлению  русел  рек,  служив-

ших водоприемниками.

393

Оценить масштабы изменений болот и заболоченных лесов XIX в. 

достаточно сложно из-за низкой точности изображения болот даже 

на военно-топографических картах того времени. Кроме того, нет 

данных  об  исходной  мощности  торфа  и  в  большинстве  случаев 

нельзя  сказать,  осталось  ли  осушаемое  болото  торфяником  или 

же оно перешли другой тип ландшафта. Нет сведений и о типоло-

гии осушаемых болотных массивов, ясно только, что под сеноко-

сы  осушались  травяные  (мезотрофные  и  эвтрофные)  болота,  но 

отмечаются и случаи получения сенокосов на моховых мезолигот-

рофных и олиготрофных торфяниках. Кроме того, многие масси-

194 

вы  были  осушены  вторично  уже  в  XX  в.  в  послевоенное  время. 

Сколько-нибудь  упорядоченные  сведения  о  болотах  ЕТР  были 

собраны только в середине прошлого века в результате составле-

ния систематических кадастров заболоченных земель в целях вы-

явления  запасов  торфа  как  (топливного  сырья),  так  как  многие 

первые ТЭЦ социалистической России работали на торфах.

Вплоть до середины XX в. большинство работ по осушению лес-

ных болот и лесов приходилось на густонаселенные территории, в 

основном в центральных и западных районах России. Активные ра-

боты по осушению болот севера начинаются только после Великой 

Отечественной  войны.  Всего  в  пределах  таежной  части  Европей-

ской  России  за  весь  период  работ  было  осушено  около  5  млн  га 

болот и переувлажненных лесов. Подавляющее большинство осу-

шенных  болот  приходится  на  густонаселенные  территории  с  раз-

витой  транспортной  инфраструктурой,  и  лишь  отдельные  болота 

осушались в пределах удаленных лесных массивов [16].

Основным  методом  осушения  болот  в  СССР  был  так  называ-

емый  черный  метод  культуры  болот.  При  таком  осушении  болот-

ные  воды  сбрасывались  через  осушительную  сеть  дрен  и  магист-

ральных  каналов  в  ближайший  водоприемник  (как  правило,  ис-

ток  малой  реки),  затем  производилась  планировка  поверхности  и 

верхний  слой  торфа  обрабатывали  с  полным  оборотом  пласта  и 

последующей  его  разделкой  дисковыми  боронами  или  фрезобара-

банами.  Освоению  подверглись  как  низинные  торфяники,  в  ос-

новном на возвышенно-равнинных поймах рек или в притеррась-

ях речных долин, так и крупные верховые массивы  в озерно-лед-

никовых  котловинах  на  сводовых  частях  слабодренированных  во-

доразделов. Часть болотных массивов осваивалась в течение десят-

ков  лет  и  осваивается  до  сих  пор,  многие  болота  осушалось  по-

вторно после периода забрасывания; наконец, значительная часть 

осушенных  и  выработанных  торфяников  была  брошена  десятки 

лет назад и подвергается спонтанным процессам зарастания и фор-

мирования ювенильных ландшафтов.

Интересно, что многие заброшенные и осушенные торфяники 

в  1970-е  годы  в  начале  развития  «садово-огородной»  рекреации 

были переданы в пользование коллективным садам.

Траектории  антропогенных  сукцессии  на  подвергшихся  осу-

шению  торфяных  массивах  различны,  они  определяются  началь-
ными природными условиями, а также назначением и масштаба-
ми работ.

На олиготрофных верховых болотах осушение приводило к улу-

чшению роста кустарничков, переходу сфагновых болот в кустар-

ничковые  сосняки-мелколесья.  В  первые  годы  после  проложения 

дренажной  сети  увеличивался  рост  сосны  и  появлялась  новая  ее 

поросль.  Замедление  роста  наблюдалось  через  20  —  25  лет  после 

мелиорации, при этом четко дифференцировались два поколения

395