ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.10.2020
Просмотров: 543
Скачиваний: 12
Лебединская К.С.
Ранний детский аутизм
·
·
1. Критерии ранней диагностики
·
2. Клинико-психологические варианты
·
3. Критерии дифференциальной диагностики
·
Эта аномалия развития в сферу научных исследований отечественной дефектологии
включена в последние полтора десятилетия. Речь идет о детях с особой, недостаточно
ясной патологией нервной системы генетического (шизофрения, хромосомные
аберреции, врожденные нарушения обмена) или экзогенного (внутриутробные и
постнатальные поражения головного мозга) происхождения, при которой затруднено
формирование эмоциональных контактов ребенка с внешним миром и, прежде всего,
- с человеком. Отсутствие общения, возникающее с раннего детства, искажает ход
всего психического развития ребенка, грубо препятствует его социальной адаптации.
Без своевременной диагностики и адекватной клинико-психолого-педагогической
коррекции значительная часть таких детей становится не обучаемой и не
приспособленной к жизни в обществе. И, наоборот, при ранней диагностике,
своевременном начале коррекции большинство аутичных детей можно подготовить к
обучению, а нередко - и развить их потенциальную одаренность в различных
областях знаний.
Высокая частота РДА (12-15 на 10000 детей) указывает на социальную значимость
этой проблемы. Но, несмотря на то, что со времени первого описания РДА прошло
почти полвека (L. Kanner, 1943), проблемы этой аномалии развития еще далеки от
разрешения. В нашей стране, где долгие годы РДА традиционно рассматривался в
рамках прогредиентного шизофренического процесса, задачи его ранней
дифференциальной диагностики от других аномалий развития, разработки системы
психолого-педагогической коррекции вообще считались неактуальными.
В 1977 году при НИИ дефектологии АПН СССР была впервые создана специальная
экспериментальная группа по комплексной коррекции РДА, в которой совместно
работают врачи, психологи и педагоги-дефектологи.
Основной ее целью является разработка системы клинико-психолого-педагогической
коррекции РДА. Решению этой проблемы способствовали проведенные нами
исследования по выделению критериев максимально ранней, на 1-2 году жизни
диагностики РДА; разграничению его клинико-психологических вариантов;
определению критериев ранней дифференциации с другими аномалиями развития,
имеющими сходную симптоматику; выделению патогенетических механизмов,
имеющих значение для построения системы коррекции.
1. Критерии ранней диагностики
Результаты исследований (К.С.Лебединской, О.С.Никольской, 1991 (
выявили как особенности клинико-психологической структуры ранних проявлений
РДА, сходные с симптоматикой периода наибольшей выраженности этой аномалии
развития (в возрасте 4-6 лет), так и ряд проявлений, специфичных именно для первых
2 лет жизни аутичного ребенка.
1.1. Аутизм (100% наблюдений)
Нарушения зрительного контакта. Типичным было отсутствие фиксации взгляда на
лице человека, активное избегание взгляда в глаза, взгляд "мимо", "сквозь",
неподвижный, застывший, испуганный.
Нарушение комплекса оживления. Отмечались его отставленность, слабость реакции
на свет, звук, погремушку; выпадение двигательного, голосового компонентов;
слабость, редкость улыбки, ее отнесенность не к лицу, а к его части (например,
бороде, усам), очкам, детали одежды; преимущественное возникновение на
локальный свет, вестибулярное ощущение, отсутствие заражаемости от улыбки,
смеха взрослого.
Измененное отношение к близким (41%). Оно проявлялось в задержке узнавания
матери (отсутствия движения навстречу, улыбки), малой потребности в ней, слабости
реакции на ее уход, отсутствие позы готовности при взятии на руки; в других же
случаях, наоборот - в симбиотической связи с матерью, непереносимости ее
отсутствия (возникновение вегетативных, невротических расстройств, негативизма,
регресса навыков, психотических явлений). Наблюдалась амбивалентность в
отношении матери: эпизоды немотивированной враждебности, страха. Иногда
отмечалась боязнь других членов семьи.
Измененная реакция на нового человека (21%). Она проявлялась в возникновении
тревоги, страха, агрессии, либо, наоборот, - игнорировании. В части случаев
обращала внимание "сверхобщительность" с механическим стремлением к
физическому контакту, стереотипными вопросами без ожидания ответа.
Нарушения общения с детьми (72%). Они проявлялись в игнорировании (пассивном,
активном), негативных импульсивных действиях, игре "рядом", амбивалентности,
страхе детей (сопротивлении, убегании при попытке вовлечь в игру), агрессии:
ограниченности контактов узким кругом детей, родственников.
Измененное отношение к физическому контакту (19%). Оно проявлялось в его
неприязни, гиперсензитивности, переносимости лишь "малых доз", избирательному
стремлению к взаимодействию стимулирует вестибулярные ощущения (кружению,
подбрасыванию и т. д.).
Измененное отношение к словесному обращению (21%). Характерными были
отсутствие отклика на имя, другое обращение (псевдоглухота); слабость,
избирательность реакции; отсутствие жестов утверждения, отрицания, приветствия,
прощания.
Особенности поведения в одиночестве (17%). Наблюдались как непереносимость
одиночества, так и его предпочтение со стремлением к территориальному уединению;
часто - отсутствие реакции.
Особенности отношения к неодушевленному (21%). Отмечались необычность
излюбленного объекта внимания (яркое пятно, деталь одежды, орнамент ковра,
обоев); нарушение дифференциации одушевленного и неодушевленного (страхи
меха, изображений человека или животных; механическое использование руки,
туловища другого человека; обследование другого ребенка как неодушевленного
предмета).
1.2. Страхи (80% наблюдений)
Сверхценные (72%). Это были страхи одиночества, высоты, лестницы; чужих,
животных; страх темноты нередко отсутствовал.
Обусловленные сенсоаффективной гиперестезией (35%). Отмечались страхи бытовых
шумов (пылесоса, электробритвы, фена, звука лифта, шума воды в туалете, трубах),
яркого (света, блестящих предметов, резких тонов одежды окружающих), мокрого
(воды, капель дождя, снежинок), горшка; мельканий света, резких перемен кадра на
экране, аффективно насыщенных метафор. Наблюдалась повышенная склонность к
фиксации страхов в объективно неблагоприятной обстановке.
Неадекватные, бредоподобные (11%). Сюда относились страхи предметов
неопределенного цвета, формы ("всего круглого"; в том числе - фруктов; шланга,
зонта, подсвечника и др.), необъяснимая боязнь матери, определенных лиц, стойкое
ощущение чьего-то присутствия; страх своей тени, отверстий вентиляционных
решеток, определенной одежды (например, брюк из боязни превратиться в мальчика).
1.3. "Феномен тождества" (79% наблюдений)
К нему относились трудности питания ребенка: (сложность введения прикорма,
отвергание новых видов еды, ритуальность в ее режиме и атрибутике (53%);
приверженность к привычным деталям окружающего: расположению мебели,
игрушек, других предметов, негативизм к новой одежде (69%); патологические
реакции на перемену обстановки: (помещение в ясли, больницу, переезд - в виде
нарушения вегетативных функций, невротических расстройств, негативизма, регресса
навыков, психотических явлений (67%).
1.4. Нарушения чувства самосохранения (21% наблюдений)
Характерным было "отсутствие чувства края": опасное свешивание за борт коляски,
упорное стремление перелезть за стенку манежа, убежать в чащу леса, выскочить на
проезжую часть улицы, спрыгнуть с высоты, войти в глубину воды (19%).
Отсутствовало закрепление отрицательного опыта ожогов, порезов, ушибов (10%).
Отмечалось неумение постоять за себя; отсутствовала защитная агрессия (19%).
1.5. Стереотипы (69% наблюдений)
Двигательные (51%). Наблюдались раскачивания в коляске, манеже, однообразные
повороты головы, ритмические сгибания пальцев, упорное, с характером
одержимости раскачивание на игрушечной лошадке, качалке; манежные движения;
машущие движения кистью, предплечьем; разряды прыжков. Обращал внимание
вычурный рисунок двигательных стереотипий. Сенсорные (32%). Стереотипные
зрительные ощущения вызывались верчением перед глазами пальцев, колес игрушки,
включением и выключением света, пересыпанием мозаики; стереотипные звуковые
ощущения - сминанием и разрыванием бумаги, шуршанием целлофановыми
пакетами, раскачиванием скрипящих створок двери; стереотипные обонятельные
ощущения - постоянным обнюхиванием одних и тех же предметов; тактильные -
расслоением тканей; пересыпанием круп, манипуляций с водой; вкусовые - упорным
сосанием тканей, облизыванием предметов; проприоцептивные - произвольным
напряжением конечностей, тела, зажиманием ушей, ударами головой о бортик
коляски, спинку кровати. Речевые (31%). Наиболее типичными были эхолалии;
отмечалась склонность к словам и фразам-цитатам; стереотипным манипуляциям со
звуками, словами, фразами, стереотипному счету. Поведенческие (41%). Наблюдалась
ритуальность в соблюдении режима, выборе еды, одежды, маршрута прогулок,
сюжета игры. Влечение к ритму (34%). Оно проявлялось в стремлении к
раскачиванию, верчению, трясению предметов под ритмичную музыку;
скандированию стихотворений; выкладывании орнаментов из разнообразных рядов
игрушек, мелких предметов; одержимости листанием страниц книги; безудержному
стремлению к качелям.
1.6. Особенности речи (69% наблюдений)
Нарушения импрессивной речи (21%). Они проявлялись в слабости или отсутствии
реакции на речь, предпочтении тихой, шепотной речи, "непонимании" словесных
инструкций.
Нарушения экспрессивной речи (49%). Отмечалось отсутствие или запаздывание фаз
гуления, лепета, их неинтонированность; запаздывание или опережение появления
первых слов, их эхолалический характер, необращенность к человеку, необычность,
малоупотребительность; "плавающие" слова. В части наблюдений имелся регресс
речи на уровне отдельных слов. Наблюдались запаздывание или опережение
появления фраз; их необращенность к человеку; преобладание фраз эхолалических,
комментирующих, аутокоманд, эхолалий-цитат, эхолалий-обращений, эхолалий-
формул, отставленных эхолалии. Характерной была склонность к вербализации: игра
фонетически сложной, аффективно насыщенной речью; неологизмы, монологи и
аутодиалоги; слова-отрицания. Наблюдалась склонность к декламации, рифмованию,
интонационной акцентуации ритма. Наличие хорошей фразовой речи диссоциировало
с отсутствием местоимения "я". В части наблюдений отмечался регресс уже на уровне
фразовой речи.