Файл: Завалова Н.Д. - Образ в системе психической регуляции.pdf

101

Эффекторные  мышечные  посылки  оказались  неэффективными, так  как

отклонения  параметров  полета  от  заданных  величин  хотя  и  воспринимались
чувственно, но слабо оценивались интеллектуально. И действительно, следующий
уровень процесса психического отражения — мышление — оказался существенно
нарушенным. Прежде  всего  время  принятия  решения  о  действии  при  введении
проблемных  ситуаций (по  сравнению  с  фоном) увеличились  на 30—45%. Об
ослаблении  процесса  опосредствованного  отражения  и  синтетической  функции
мышления мы судим по ряду фактов, в частности по биоэлектрической активности
мозга. В  фоновом  эксперименте  был  проведен  анализ  изменений  общей
электрической активности Р–ритма в периоды выполнения летчиком задач разной
сложности.

Представленные  на  рис. 1 данные  показывают, что  для  участков  полета

повышенной  сложности  отмечается  увеличение  Р–ритма. В  состоянии  гипоксии
при  дыхании  газовой  смесью  9,6%  для  решения  тех  же  пилотажных  задач,  что и
при 

дыхании 

атмосферным 

воздухом, требовалось 

более 

высокое

интеллектуальное напряжение. Показателями нарушения мыслительных процессов
служили  также  синонимичность  в  построении  высказываний, переставление
порядка  слов, оговорки, повторения  фраз. Некоторые  испытуемые  отмечали
странное  состояние: "Вижу, что  лечу  неточно, а  сообразить, как  исправить
положение, не могу".

Итак, по результатам эксперимента можно предположить, что исследуемое

психическое  состояние  приводило  к  распаду  целостной  системы  субъективного
отражения. Распад  проявился  в  двух  формах: во–первых, в  неадекватной  задаче
человека  перестройке  и  выделении  ведущего  уровня  психического  отражения,
приводящих  к  несогласованности  сенсорно–перцептивного  уровня  с  уровнями
представлений  и  понятийного  мышления; во–вторых, в  ослаблении  системных
качеств, присущих восприятию (целостность, константность, точная локализация),
представлению (наглядность, панорамность), мышлению (прогнозирование). В
результате  общего  снижения  психической  активности — многообразие
неосознаваемых ненадежных действий.

Принято  считать, что  при  разрушении  сложной  системы  прежде  всего

страдают  ее  высшие, позднее  образовавшиеся  уровни, а  затем  уже  более  низкие,
генетически более ранние.

Данные, полученные  в  описанном  эксперименте, не  подтверждают  эту

102

точку  зрения. В  наблюдаемых  нами  случаях  распад  начинался  с  сенсорно–
перцептивного  и  сенсомоторного  уровней; нарушений  в  области  восприятия  и
движения при относительной сохранности мышления. Как отмечали испытуемые,
к концу эксперимента они понимали, что воспринимают ситуацию неадекватно, а
их  движения  нарушены, хотя  активно  преодолеть  возникающее  состояние  не
могли.

В  данном  эксперименте  было  установлено, что  на  фоне  психической

дезадаптации  существенно  увеличивалась  частота  сердечных  сокращений,
дыхательных  циклов, артериальное  давление, электрическая  активность
работающих мышц. Другими словами, мы регистрировали увеличение напряжения
физиологических  процессов  на  фоне  существенного  снижения  психической
активности. Из  этого  следует, что  психические состояния  далеко не  всегда могут
быть  правильно 

оценены  по 

выходным 

физиологическим 

реакциям,

характеризующим витальные функции организма.

Как  показал  эксперимент, гипоксия  приводит  к  резкому  изменению

психического состояния, что в свою очередь вызывает значительную деформацию
системы когнитивных процессов. Но изменение состояния здесь было направлено
только  в  одну  сторону: снижения  уровня  общей  активности  и  соответственно
настроения, самочувствия и т.д.

Однако  наблюдения  и  литературные  данные  позволяют  предполагать, что

на  систему  когнитивных  процессов  влияет  не  только  величина  изменения
состояния, но и его направление (знак).

С  целью  проверки  этой  гипотезы  были  проведены  другие  серии

экспериментов, в которых применялись воздействия, кратковременно изменяющие
общий  уровень  активности  человека (работоспособность) как  в  сторону  ее
снижения, так  и  повышения. При  этом  мы  полагали, что  с  изменением  уровня
активности  изменяется  и  субъективное  отношение  человека  к  тому, что  он
воспринимает, и к своим действиям. Конечно, связь между уровнем активности и
субъективным  отношением  не  прямая; она  опосредствуется  многими
обстоятельствами, условиями, внешними  и  внутренними  факторами, но  общая
тенденция  состоит  в  следующем: при  увеличении  уровня  активности  улучшается
настроение, самочувствие, возрастает  заинтересованность (пристрастность); при
уменьшении, напротив, настроение  и  самочувствие  ухудшаются, развивается
апатия (безразличие).

Г.М. Черняковым  и  В. Г. Кострицей  был  поставлен  специальный

эксперимент [12]. Под нашим совместно  с А.П. Чернышевым руководством была
разработана такая экспериментальная модель, которая позволяла менять не только
величину, но и знак сдвига психического состояния.

Мы  строили  экспериментальную  процедуру  так, чтобы  возможно  было

объективными средствами выявить изменения

 в отношении

 человека к результату

своей  деятельности. Экспериментальная  задача  была  так  психологически
обставлена, что  испытуемый  настраивался  на  достижение  одновременно  двух
разнопорядковых  целей: а) точность  работы (отслеживание  сигнала), б) решение
проблемной  ситуации (опознание  сигнала–помехи, включенного  в  полезный
отслеживаемый  сигнал). В процессе эксперимента испытуемый путем нажатия на

103

кнопку, а  затем  голосом  сообщал  о  том, что  произошло  изменение  величины
входного  сигнала. В  сферу  его  деятельности  вводилась  так  называемая "зона
сомнения". Если  оператор  сомневался  в  правильности  решения, то  он  этой  же
кнопкой  давал  сигнал  об  отмене  решения ("ложная  тревога"). Все  эти  действия
выполнялись  при  фоновых  и  измененных  психических  состояниях. На  фоне
обычного рабочего состояния ("стандарт") проводились воздействия, изменяющие
его  в  сторону  подавления  или  увеличения  общего  уровня  активности. Это
производилось  фармакологическим  методом, а  именно  путем  применения
индивидуально  подобранных  доз  сиднокарба (10—15 мг  на  прием) и  тазепама
(15—20 мг). Указанные  психотропные  средства  довольно  широко  используются
при  исследовании  операторской  деятельности [25, 27]. Напомним, что сиднокарб
оказывает тонизирующее влияние на психическую деятельность, тазепам обладает
успокоительным действием.

Вторым  способом, изменяющим  оперативное  рабочее  состояние, было

прямое  влияние  на  психику (постгипнотическое  внушение) путем  формирования
позитивной  или  негативной  установки  на  выполнение  задания. Данный  метод
моделирования  различных  психических  состояний  разработан  и  опробован  в
авиационно–космической  медицине  и  психологии [42]. Конкретное  воплощение
процедуры постгипнотического внушения было выполнено В.М. Звониковым.

Использование  психотропных  средств  и  постгипнотического  внушения

имело  целью  изменить  отношение  испытуемого  к  конечному  результату
деятельности.

В  качестве  показателей, кроме  точности  слежения, были  избраны: время

предрешения  и  полного  решения  о  наличии  сигнала–помехи, число  ложных
тревог, интенсивность  КГР (в  данном  случае  как  показателя  степени  вовлечения
эмоций  в  оценку  события), субъективная  шкала  самооценки, амплитуда
акустических вызванных потенциалов, частота сердечных сокращений.

Приведем  некоторые  результаты  исследования. Прежде  всего  нас

интересовало, действительно ли избранные способы изменения состояния влияют
на качество выполнения испытуемым задачи. На рис. 2

104

приведен 

обобщенный 

фактический 

материал; иллюстрируется

феноменология  психического  отражения  в  измененном  состоянии (воздействие
тазепама). Все  показатели  в  фоне  приведены  к 100% (они  отложены  на  оси
ординат). Как  видим, показатели  деятельности  ухудшились: увеличилась  ошибка
слежения, снизился уровень бдительности (увеличилось время решения о наличии
сигнала–помехи). Но нас интересует не сам по себе этот естественный факт, а то,
как  данное  событие

осознается.

  Можно  думать, что  в  самом  акте  осознания

проявляется  отношение  человека  к

  результату  своей  деятельности.

Сопоставление  величин  измерений  вызванных  потенциалов  и  КГР  в  измененном
психическом  состоянии  по  сравнению  с  фоновым  позволяет  увидеть  угасание
ориентировочно–исследовательского  рефлекса, несмотря  на  то  что  заданный
результат не достигается. И дело не в том, что человек под воздействием тазепама
стал  хуже  работать, а  в  том, что  изменение  психического  состояния (апатия)
нарушило  адекватность  отражательной  функции  психики  и  привело  к  скрытой
ненадежности  действий, а  именно  к  явлению

  неосознанности  ошибки.

  Человек

все  воспринимает, физиологически  работоспособен, но  психологически
ненадежен, и  в  этом  мы  видим  объективно  добытый  факт  в  пользу  нашего
понимания роли психического состояния в процессе психического отражения.

Рассмотрим некоторые факты изменения психического состояния в сторону

повышения  активности. К  слову  заметим, что  во  всех  случаях  изменения
активности  в  сторону  повышения  испытуемые  по  шкале  субъективных  оценок
давали  оценку  своей  работоспособности  на 2—3 балла  выше  по  сравнению  с
фоном. Первый  факт, заслуживающий  внимания, состоит  в  следующем:
измененное  психическое  состояние  приводило  к  перестройке  организации
психических процессов, придавая одному из них доминирующее значение. На рис.

105

3 показано, что  у  испытуемого  улучшалась  точность  слежения (уменьшились
ошибки), но  в  то  же  время  существенно  увеличивалось  время  опознания. Иначе
говоря, человек  стал  выполнять  основное  действие (слежение) лучше, а
дополнительное (обнаружение  помехи) — хуже. Это  значит, что  уровень
осознания ситуации в целом снизился. Такая выраженная картина характерна лишь
для некоторых испытуемых.

Наиболее  часто  наблюдаемая  картина  несколько  иная: под  воздействием

сиднокарба  или  постгипнотического  внушения  высокой  работоспособности
повышалась  точность  слежения  и  сокращалось  время  опознания  помехи, т.е. как
будто  бы  показатели  выполнения  обеих  задач (и  основной, и  дополнительной)
улучшались. Однако  на  фоне  повышения  уровня  работоспособности
увеличивалось  и  количество "ложных" тревог (рис. 4). Вновь  получается, что
измененное  психическое  состояние  нарушало  процесс  принятия  решения.
Ненадежность в действиях проявлялась не столько в ошибках суждения, сколько в
усилении "внутренних  шумов" — потере  бдительности: испытуемый  стал  чаще
допускать  импульсивные (недостаточно  продуманные) действия, ошибочность
которых он осознавал лишь позднее (после их выполнения). Иначе говоря, и здесь
нарушалась оценочная функция сознания.

Практический смысл этих факторов состоит в том, что они наталкивают на

предположение  о  наличии  таких  явлений, когда  однозначный  подход  к
прогностическим возможностям изучения не только вегетативных показателей, но
даже  работоспособности  может  маскировать  потенциальную  ненадежность  в
действиях, регулируемых психически.

В  данном  случае  представляется, что  опыт  экспериментальных

исследований  подтверждает  следующее  теоретическое  положение  психологии:
результат  отражения  может  выступать  в  различных  формах  и  функциях: как
ориентир, как  знание  и  так  регулятор  поведения. Именно в  последнем случае мы
можем  понять

  причину  ошибок

  в  поведении, порожденных  неадекватным

отражением реальности [100].

Проведенные  нами  исследования  различных  условий, которые  влияют  на

структуру  психического  образа, регулирующего  действия, свидетельствуют  о
необходимости  применения  системного  подхода  к  полученным  фактам. Можно
заключить, что  измененное  психическое  состояние  при  определенных  условиях
лишает психические процессы, формирующие целостное отражение, их системных
качеств. Именно  в  этом, по–видимому, состоит  механизм  снижения  надежных
действий.

При  изменениях  психических  состояний, вызванных  нестандартными

внешними  условиями, возможен  распад  целостного  психического  отражения  по
механизму перестройки доминантных отношений между его основными уровнями
(восприятием, представлением, мышлением).

В  результате  такого  распада  нарушается  осознание  ситуации. Возникает

феномен, который  можно  было  бы  назвать "туннельным  сознанием": зона
осознаваемых  событий  в  целостной  ситуации  сильно  сужается: сознание
фиксируется только на каком–либо элементе, который становится доминирующим.
Вначале  эти  изменения  относятся  к  операциональному  составу  когнитивных