Файл: Абрамова Г.С. - Возрастная психология.pdf

 зрение, в общее с другими людьми пространство жизни. Какие
слова произнесет человек, обозначая свою цель? Что последу-
ет за словами «Я хочу»?
Эти вопросы не являются праздными, так как слова, про-
износимые человеком во внешней звуковой форме или в виде
внутренней речи, могут быть словами свободными - дейст-
венными, создающими живой текст индивидуальной жизни.
Эти же слова могут быть и мертвыми формами, убивающими
в человеке его индивидуальное проявление жизни. Это фан-
томы сознания - слова без индивидуального содержания, без
индивидуального смысла, если хотите, вкуса и запаха - пус-
тые слова, чужие слова. Они не найдены, не созданы челове-
ком, в них нет его Я, они несут не его цель. Это явление давно
известно и называется отчуждением. С одной из его форм мы
встречаемся тогда, когда человек (или мы сами) произносит
эти самые пустые слова, слова, которые не создают смысла ни
для говорящего их, ни для слушающего:
- Что ты от меня хочешь?
- Я не знаю, что я от тебя хочу, - все хочу! Ничего не хочу.
Две фразы диалога, и во второй вот они - пустые слова.
Понять их можно, понять их невозможно.
Слово - это форма сознания, форма смыслообразования,
живое слово несет в себе всю глубину сознания - его много-
значность, многомерность, индивидуальность. Живое, свобод-
ное слово всегда вызывает отношение, оно не пустое, его нельзя
не услышать. Когда человек рождает такое слово, он прикаса-
ется к собственному Я, «эпицентром сознания и самосознания
является сознание собственного Я», - писал В.П.Зинченко'.
Возможно, через переживание своих целей, через воплоще-
ние их в конкретное «Я хочу» человек и находит свое место по
отношению к картине мира, так как таким образом пережива-
ет нетождественность своего Я этой картине.
Но горе человеку, который пользуется пустым словом, пы-
таясь определить свое место по отношению к картине мира,
он попадает в пустоту, где нет ни его собственного Я, ни ка-
кого-то другого содержания, кроме шелухи словесных оболо-
чек, одного из видов превращенных форм сознания.
Как известно, сознание обладает свойством инерционно-
сти, которую в известной степени поддерживают словесные
формы; даже лишившись или так и не приобретя содержания,
сознание не только отражает бытие и, следовательно, содер-
I Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания // Вопросы

психологии. - 1991. - № 2. - С. 32.

228

его в себе, конечно, в отраженном или искаженном свете,
и создает, творит бытие. Собственное бытие, в котором
также возможны жизнь и смерть - жизнь и смерть сознания,
как индивидуального, так и общественного. При всех замеча-
тельных свойствах сознания - диалогичности, многозначно-
сти спонтанности, развития рефлексии - оно не обладает
способностью самовосстанавливаться. Единственной и на-
дежной помощницей в этом могут быть культура, духовность.
Именно они содержат в себе идеи жизни, формы воплощения
этих идей в конкретность действия, образа и представления,
формирующие цели. Даже произнося эти слова - духовность и
культура, - невозможно не уточнить, что это не безликие об-
разования, они персонифицированы, воплощены в бытий-
ность конкретных исторических людей. Нет и не может быть
духовности вообще, нет и не может быть культуры вообще.
Если они и обладают свойством воплощаться (может быть,
точнее, опредмечиваться) в различных знаковых системах
(предметах, текстах, образах и тому подобное), то для того,
чтобы использовать по назначению (духовному, культурно-
му) воплощенное, нужен человек (люди), умеющий и желаю-
щий это прочитать, распредметить, очеловечить.
Не надо далеко ходить за примерами: печальная, тяжелая,
трагическая история храмов нашей Родины вопиет об этом.
Если исчезнут люди, умеющие читать воплощенную в предме-
тах духовность и культуру, предметы эти будут восприни-
маться только с точки зрения качества их материала, тогда
будет то, что было (как бы хотелось продолжить - в далеком
прошлом) совсем недавно, когда церковный кирпич пускали
для строительства хозяйственных помещений, а древние ико-
ны рубили на дрова. Это зримо, а незримый страх, обездо-
ленность - это тоже отчуждение от жизни прошлой, настоя-
щей и будущей, это небытие живого человека, телесно живого.
Это та незримая плотность бытия, в которой нет места, нет
пространства для души, для того «полета в небеса», о котором
в свое время писал Д.Хармс и хотел, и мог осуществить в сво-
ей жизни и творчестве:

Звонить - лететь

(логика бесконечного небытия)

1

Вот и дом полетел.

Вот и собака полетела.
Вот и сон полетел.
Вот и мать полетела.
Вот и сад полетел.
Конь полетел.
Баня полетела.
Шар полетел.

229

 Вот и камень полетел.
Вот и пень полететь.
Вот и миг полететь.
Вот и круг полететь.
Дом летит.
Мать летит.
Сад летит.
Часы летать.
Рука летать.
Орлы летать.
Дом звенит.
Вода звенит.
Камень около звенит.
Мать, и сын, и сад звенит.
А. звенит.
Б. звенит.
ТО летит и ТО звенит.
Лоб звенит и летит.
Грудь звенит и летит.
Эй, монахи, рот звенит!
Копье летать.
И конь летать.
Я дом летать.
И точка летать.
Лоб летит.
Грудь летит.
Живот летит.
Ой, держите, - ухо летит!
Ой,глядите, - нос летит!
Ой, монахи, рот летит!
Эй, монахи, лоб летит!
Что лететь, но не звонить!
Звон летает и звенеть.
ТАМ летает и звонит.
Эй, монахи? Мы летать!
Эй, монахи! Мы лететь!
Мы лететь и ТАМ летать.
Эй, монахи! Мы звонить!
Мы звонить и ТАМ звенеть.

1930

Преодоление звериной серьезности жизни возможно и не-
обходимо для того, чтобы уменьшить (или даже разрушить)

ежедневное присутствие в ней смерти. Не для того, чтобы по-
глупому игнорировать ее неизбежность для своего биологиче-
ского существования, а для того, чтобы по-мудрому распоря-
диться силами жизни для осуществления ее как своей.
Человека всегда учили этому, учат и сегодня. Учат другие
люди, воздействуя на его чувства и разум через множество
источников информации. Я склонна думать, что это воздейст-
вие падает на те существенные переживания, которые случа-
ются с ребенком в раннем возрасте. Случаются именно с ним,
при встрече с реальной смертью, по-настоящему близкой,
ощутимой, переживаемой со всей возможной полнотой при-
нятия ее факта. Все последующее только трансформация этого
переживания, его конкретизация и рационализация.
Может быть, именно в этих переживаниях надо искать на-
чало этических и нравственных качеств человека, определяю-
щих меру его воздействия на живое, на свою и чужую жизнь.
Возможно...
Я нашла созвучные своим предположениям идеи в вели-
колепной книге Филиппа Арьеса «Человек перед лицом смер-

230

а изысканность мысли и изящество текста покорили в
ней навсегда.
Думаю, что заинтересованный читатель прочтет эту кни-
гу сам' (она есть и на русском языке), а я просто приведу из
нее несколько цитат (с. 495-508), чтобы с их помощью еще
паз определить отношение к заявленной теме о жизни и
смерти.
Итак, Филипп Арьес - французский историк, антрополог,
философ, писатель о своей работе и о ее теме: «Исходной ги-
потезой была та, которую предложил ранее Эдгар Морен:
существует связь между отношением человека к смерти и его
самосознанием, его индивидуальностью. Эта гипотеза и была
бы той путеводной нитью, что вела меня через огромную массу
документов, наметив маршрут, которому я следовал от начала
до конца... я оглядываю разом целое тысячелетие, и это ог-
ромное пространство кажется мне упорядоченным благодаря
простым вариациям четырех психологических элементов:
1) Самосознание.
2) Защита общества от дикой природы.
3) Вера в продолжение существования после смерти.
4) и вера в существование зла».
Арьес описывает, как на протяжении тысячелетия форми-