ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 13.10.2020
Просмотров: 7901
Скачиваний: 170
15
ности человека как члена некоторого социума. Е.Ф. Тарасов подчеркивает, что понятийный аппарат каждой психолингвистической школы складывается из двух фрагментов: психологического и лингвистического, а своеобразие той или иной школы выводится из соответствующих психологических теорий и (или) лингвистических представлений. Заметим, что здесь прослеживается трактовка ПЛ как науки "стыкового", а не интегративного типа5.
Дж. Кесс [Kess 1993] тоже указывает на то, что ПЛ предстает как многообразие теоретических и экспериментальных подходов к различным аспектам языка и связанного с ним поведения человека, при этом выбранная в качестве исходной теоретическая модель в определенной мере предопределяет не только исследуемый аспект речевого поведения, но и постановку тех или иных вопросов и пути их решения. ПЛ — это научная дисциплина, пытающаяся разработать лингвистически и психологически валидную теорию, которая объяснила бы природу языка и его усвоение детьми. В качестве основных исследовательских проблем ПЛ выступают понимание и продуцирование речи, усвоение родного языка ребенком.
В развитии ПЛ Дж. Кесс выделяет четыре основных периода: I — период формирования; II — лингвистический период; III — когнитивный период; IV — текущий период когнитивной науки. Для первого из названных периодов было специфично влияние идей структурализма и бихевиоризма, второй связан с доминированием трансформационной порождающей грамматики в лингвистике и ПЛ. Когнитивный период характеризуется отказом от провозглашенной Н. Хомским идеи центральной роли грамматики и признанием взаимосвязи грамматики с семантикой, а языка — с другими когнитивными и поведенческими системами, вовлеченными в процессы усвоения и использования языка. Текущий период развития ПЛ отличается становлением когнитивного подхода как интердисциплинарной науки6, вовлекающей ПЛ в более широкий круг исследований, связанных с установлением природы знаний, структуры ментальных репрезентаций и того, как эти знания и репрезентации используются в мыслительной деятельности типа рассуждений и принятия решений.
Для понимания предпринятого Дж. Кессом разграничения двух последних периодов необходимо разобраться в нескольких терминах с совпадающим элементом когнитив-, что делает их трудноразличимыми и приводит к их смешению. Прежде всего следует помнить, что реакцией на бихевиоризм, отрицавший возможность исследования сознания как предмета научного исследования и сводивший психику к различным формам поведения, явились ментализм, т.е. стремление обратиться к мыслительной сфере человека, и когнитивизм как специфическая точка зрения, согласно которой все ментальные процессы (в том числе восприятие) включают мышление, решение проблем, что со временем было подвергнуто критике (см., например, [Dreyfus 1995: 73-74]). Когнитивная психология, поставившая своей задачей изучение природы познавательных
5 По мнению Е.Ф. Тарасова, к стыковым (пограничным) дисциплинам можно отнести и когнитивную психологию, и когнитивную лингвистику [Тарасов 1996: 15].
6 В работе [Секерина 1997] этот период назван когнитивно-междисциплинарным.
16
(когнитивных) процессов, с самого начала испытала большое влияние со стороны исследований в области искусственного интеллекта, однако складывающиеся на этой основе теории оказались недостаточными для объяснения познавательных процессов человека и механизмов этих процессов, что со временем привело к осознанию необходимости более широкого междисциплинарного подхода, квалифицируемого в качестве когнитивной науки, объединяющей усилия философов, психологов, лингвистов, нейрофизиологов, специалистов в области искусственного интеллекта и т.д. для разработки теорий большой объяснительной силы, или макротеорий (см., например, [McClelland 1995; Sternberg 1995]). Имеется и более узкая трактовка основной идеи когнитивной науки как признания того, что (в русле идей Н. Хомского) ментальные процессы представляют собой трансформации ментальных репрезентаций [Fodor 1995]. Массовый переход ученых от исследования поведения к изучению интеллекта (в том числе машинного), выявлению природы соответствующих процессов и их механизмов принял вид "пандемии когнити-визма" (нередко с отрицательной оценкой самого понятия когнитивизма как очередного "перегиба палки — завышенной оценки роли мышления и недооценки роли неосознаваемых процессов, эмоций и т.д.).
Дж. Кесс признает, что современные ПЛ концепции отображают значительное теоретическое разнообразие, имеющее место как в лингвистике, так и в психологии, тем не менее ведутся и подлинно междисциплинарные научные изыскания. Больше чем когда бы то ни было ранее исследователи ныне знакомятся с результатами из смежных областей, проявляя широту знаний и ставя проблемы, которые не могут быть ограничены рамками одной дисциплины.
Нетрудно заметить, что оба названных автора — Е.Ф. Тарасов и Дж. Кесс — высказывают сходные мнения о задачах ПЛ, акцентируя внимание на производстве и понимании речи и на овладении языком; оба они подчеркивают значимость влияния лингвистических и психологических теорий на становление психолингвистических концепций.
Заметим, что то первые два периода, названные Дж. Кессом, фактически совпадают с рассматриваемыми Е.Ф. Тарасовым ПЛ Осгуда и ПЛ Миллера и Хомского, хотя нельзя не заметить разницы в подходах к классификации и непоследовательности в использовании классификационных принципов. Так, Дж. Кесс подчеркивает важность факта становления и развития ПЛ в целом и ее когнитивной ориентации в частности, однако из этого ряда выпадает квалифицирование второго периода как "лингвистического", что подразумевает противопоставление его "психологическому" или какому-то еще периоду. В отличие от этого Е.Ф. Тарасов использует традиционное наименование двух первых периодов развития ПЛ по именам авторов центральных для этих периодов психолингвистических концепций, в то время как далее вступают в действие иные основания для классификации: сначала учитывается фактор последовательности (ПЛ "третьего поколения"), а затем используется название рассматриваемой теории. Таким образом, в одном из обсуждаемых источников наблюдается смешение двух, а в другом — трех оснований для классификации. Наибольшее расхождение между рассматриваемыми источниками связано с тем, что Е.Ф. Тарасов дает детальную характеристику теории речевой деятельности (отечественной ПЛ), в то время как Дж. Кесс полностью игнорирует существование такого направления в мировой ПЛ, но акцентирует внимание на когнитивном подходе и его интегративной направленности. К тому же теория речевой деятельности, названная Е.Ф. Тарасовым после трех периодов развития ПЛ, вовсе не выступает в качестве содержания хронологически последующего — "четвертого периода": имеется в виду, что она соотносится со всеми тремя другими периодами, сосуществуя параллельно с ПЛ Осгуда и т.д. и проходя свой собственный путь.
17
<я библиотека МГУ
Можно привести и другие мнения относительно периодизации развития ПЛ. Так, Д. Кэрролл [Carroll 1994] рассматривает: "раннюю психолингвистику" в Европе (от организации В. Вундтом первой психологической лаборатории в 1879 г.); период господства бихевиоризма и идеи вербального поведения в США с 1920-х гг.; "более позднюю ПЛ" как междисциплинарную науку, начало оформления которой было положено семинарами 1951 и 1953 гг., хотя ее фактический расщзет был, по мнению Д. Кэрролла, связан с появлением работ Н. Хомского, содержащих резкую критику бихевиоризма и противопоставляющих последнему идеи трансформационной порождающей грамматики, что трактуется рядом авторов как "хомскианская революция"7. Последние 15-20 лет Д. Кэрролл рассматривает как текущий период развития ПЛ. В этом случае в разграничение хронологических периодов (ранний, более поздний, текущий) вклинивается определение одного из них через указание на господствовавшие тогда поведенческие теории.
Попытки дать периодизацию становления и развития ПЛ с опорой на четкие и непротиворечивые основания для вычленения определенных научных направлений сталкиваются с большими трудностями. Дело в том, что хронологически многие направления сосуществуют, развиваются параллельно; о возникновении некоторых новых идей становится широко известно только после появления той или иной фундаментальной (или амбициозно-полемической) работы и "вала" ссылок на нее в ряде других публикаций, а попытки сторонников какого-то подхода "похоронить" иной (конкурирующий) подход вовсе не свидетельствуют о прекращении исследований и об остановке дальнейшего развития соответствующей теории. Как справедливо отмечает P.M. Фрумкина, оценки итогов существования науки за определенный период не могут быть объективными, поскольку они всегда отражают личное самочувствие исследователя, занятого в определенной научной области [Фрумкина 1995: 509-510]. Более того, в поле зрения того или иного автора может попасть лишь ограниченный круг публикаций, что неизбежно влечет за собой некоторое искажение общей картины (на это в свое время указал Ян Пруха [Prucha 1978: 88] в рецензии на книгу [Kess 1976], упрекнув автора в том, что он ограничивает рассмотрение ПЛ пределами лишь "североамериканского пейзажа"). Трудно ждать объективности суждений даже в случаях, когда собраны вместе оценки одного и того же временного интервала развития ПЛ, полученные от разных ученых (см., например, раздел "Quo vadis, Psycholinguistics?" международного издания "International Journal of Psycholinguistics" в 1977-1979 гг. или журнал "Synthese". 1987. Vol.72. № 3). К тому же активно работающие авторы то и дело вносят коррективы в трактовку тех или иных понятий, со временем пересматривают свои концепции и свое отношение к взглядам коллег8, однако информация об этом не всегда воспринимается читателями.
С позиций развития мировой ПЛ представляется рациональным условно выделить в качестве первого ("подготовительного") периода
7 В этой связи следует отметить, что ученики и последователи Н. Хомского вообще начинают отсчет истории ПЛ с публикации его работ, см., например, [Pinker 1995].
8 Наглядными примерами этому могут служить описанные самими учеными пути поиска истины, в том числе переход Дж. Маклелланда [McClelland 1995] от бихевиоризма через когнитивизм к когнитивной науке или Дж. Лакоффа [Lakoff 1995] от идей порождающей грамматики Н. Хомского через принятие идей Г. Фреге и генеративную семантику и далее через признание необходимости учета особенностей работы мозга человека, процессов метафоризации, категоризации и т.д. к когнитивной науке и трактовке семантики с позиций коннекционизма.
18
предпосылки для возникновения ПЛ в психологических и лингвистических публикациях в разных странах до середины XX в., вторым периодом считать 50-70 гг. нашего века, когда происходило оформление ПЛ как самостоятельной области исследований, а отсчет третьего периода начинать с 80-х гг., увязывая его с появлением фундаментальных междисциплинарных психолингвистических исследований (см. далее информацию о таких работах в ходе рассмотрения различных проблем). Выделенные периоды в равной мере справедливы как для отечественной, так и для зарубежной ПЛ; характеристика периодов отвечает единому принципу динамики — от предпосылок через становление ПЛ как самостоятельной науки к появлению фундаментальных междисциплинарных работ, что позволяет прогнозировать специфику следующего (уже относящегося к будущему) периода как этапа действительной реализации задач Π Л как науки интегративного типа.
Одной из целей подробного обсуждения различных классификаций явилась демонстрация важности поиска оснований для классификации, обеспечивающих непротиворечивое соотнесение рассматриваемых явлений, событий и т.д.
0.3. Зависимость динамики идей ПЛ от разных факторов
Выше приводились высказывания некоторых авторов по поводу зависимости развития ПЛ от взятых за основу лингвистических или психологических концепций. По публикациям разных лет можно проследить трактовку ПЛ как части лингвистики с разными вариациями: от дескриптивной и структурной лингвистики, а также трансформационной порождающей грамматики до "лингвистики будущего" (в последнем случае ПЛ квалифицируется как входящая вместе с современной социолингвистикой и прагматикой в состав семиологии по Ф. де Соссюру [Горелов, Седов 1997: 199], как подход к разработке будущей теоретической лингвистики [Супрун 1996: 271] и т.д.). Вне всякого сомнения, специфика отечественной ПЛ — теории речевой деятельности — изначально обусловлена подготовившими для нее почву концепциями выдающихся лингвистов, психологов, физиологов (см. выше).
По справедливому замечанию Эвелин Хэтч [Hatch 1983], психолингвисты, пришедшие из разных областей знания и имеющие соответствующую базовую подготовку, различаются между собой в ряде отношений. Так, обратившиеся к ПЛ лингвисты рассматривают овладение языком, продуцирование и понимание речи как процессы, подчиняющиеся языковым правилам, которые вытекают из системности языка; поэтому их интересуют не названные процессы как таковые, а те языковые отношения, которые направляют эти процессы. С другой стороны, психологи, становясь психолингвистами, верят, что они исследуют интеллектуальные процессы, которые трактуются как центральные для ПЛ, поскольку, по их мнению, такие процессы объясняют и овладение языком, и научение в целом. В отличие от этого преподавателей языка (второго или иностранного) интересуют вопросы, связанные с легкостью/трудностью овладения языковыми структурами, с факторами, влияющими на успешность овладения языком, и т.п. Можно добавить, что в зависимости от характера базовой подготовки психолингвистов имеют место различия в характере рассматриваемых проблем, в подходах к их решению, в расстановке акцентов и в способности увидеть то, что "разрешено" исход-
19
ной системой ориентиров, не замечая в то же время факты, не вписывающиеся в такую систему. Именно поэтому необходима подготовка нового поколения психолингвистов, готовых воспринять идеи интегративной науки сегодняшнего дня на основе фундаментальной грамотности в области как лингвистики, так и психологии.
Следует в то же время подчеркнуть, что объяснение динамики идей ПЛ исключительно ее "фатальной" зависимостью от взятых за основу лингвистических или психологических концепций ныне представляется недостаточным в ряде отношений. Во-первых, ПЛ широко использует результаты исследований, полученных и в ряде других наук (в том числе — в нейронауках, в исследованиях в области искусственного интеллекта и др.). Во-вторых, развитие идей ПЛ не может рассматриваться вне более широкого контекста динамики общетеоретических подходов в мировой науке, т.е. вне смены "парадигм" или "метафор", оказывающих влияние на весь комплекс так или иначе связанных наук. В-третьих, то, что было типичным для периода становления ПЛ, когда ею (по необходимости) в готовом виде брались те или иные лингвистические и/или психологические концепции, проверялась "психологическая реальность" лингвистических построений, уже ушло в прошлое по меньшей мере для тех, кто серьезно занимается ПЛ с пониманием специфики ее задач. Не случайно в фундаментальных психолингвистических исследованиях оказывается трудным или даже невозможным вычленить, например, "лингвистический компонент" (см. подробнее [Залевская 1996а: 175-178]), поскольку речь идет именно о ПЛ подходе к исследованию особенностей функционирования языка у человека, а не об абстрактной языковой системе, долгие годы описывавшейся "чистой" лингвистикой.