Файл: Понять империю.pdf

216

А. Дугин. 

Послесловие

отождествляют буржуазию и третье сословие в трехфункцио-

нальной модели, и на этом основании, отвергают коммунизм и 

пролетариат, как четвертую касту, время правления шудр. Сами 

коммунисты, в свою очередь, видят в буржуазии на сходном ос-

новании прогрессивный класс, солидарность с которым пред-

полагается на предварительных этапах — в эпоху ликвидации 

феодального  сословного  общества  и  буржуазных  революций. 

Таким  образом,  консерваторы  оказываются  в  лагере  реакции 

и  подчас  вместе  с  буржуазией,  а  социалисты  и  коммунисты 

поддерживают  буржуазию  в  ее  борьбе  против  традиционного 

общества. Это ошибка — убеждены мы, надо не просто ее ис-

править, но и понять ее истоки. Буржуазия стравливает левых с 

правыми, пока и те и другие не изнурят друг друга в борьбе, за-

тем добивает и тех и других, и, наконец, заменяет и тех и других 

псевдо-левыми и псевдо-правыми, симулякрами. Именно это и 

происходит сегодня (о чем убедительно и красочно пишет Со-

раль).

Итак,  Сораль  в  своей  книге  утверждает,  что  буржуазия  не 

является Третьим сословием, но лишь его частью, и узурпация 

права говорить от своего Третьего сословия и есть преступле-

ние  буржуазии,  которое  лежит  в  основе  отрыва  капитала  от 

нации,  крестьянства  и  структуры  традиционного  общества. 

Отсюда  следует  космополитизм  буржуазии,  и  в  дальнейшем, 

глобализм.  Это  важнейшее  замечание.  В  «Этносоциологии»

1

я  развиваю  это  положение  более  детально.  В  силу  его  значи-

мости для Четвертой Политической Теории и создания нового 

глобального антилиберального фронта я приведу основные со-

ображения, созвучные идеям Сораля.

Три главные социальные функции в индоевропейском обще-

стве, по Дюмезилю, представлены oratores (жрецами), bellatores 

(вионами), laboratores (тружениками). Первых и вторых всегда 

меньшинство, они составляют властную элиту. Третьих боль-

шинство. Это и есть Третье сословие. Оно состоит в абсолют-

1   

Дугин А. Г. Этносоциология. М.: Академический проект, 2011.

217

Ален Сораль и Четвертая Политическая Теория

ном большинстве из свободных крестьян, которые и являются 

экономической основой традиционного общества, так как соз-

дают  практически  все  материальные  богатства.  Физиократы 

(Кене) еще в XVIII веке жестко привязывали богатство наций к 

земле и ренте, то есть к крестьянскому труду. Ремесленники и 

купцы в процентном отношении составляли бесконечно малую 

часть Третьего сословия. Совокупно именно laboratores и при-

нято называть «народом», в смысле «le peuple» (хотя в «Этносо-

циологии» я даю более нюансированную картину). По Соралю, 

городские торговцы, в какой-то момент узурпируют право гово-

рить от имени всего «народа», то есть от лица крестьянства. С 

этого момента и начинается капитализм. 

На самом деле, это совершенно верно. Но встает вопрос, как 

часть Третьего сословия оказывается в оппозиции Третьему со-

словию в целом? Здесь Сораль привлекает нечто аналогичное 

теории заговора, хотя и в социологической версии: по Веберу и, 

особенно по В. Зомбарту, главными силами буржуазного обще-

ства явились  группы  религиозных  и  этнических меньшинств, 

лишенных возможности полноценно участвовать в сословном 

католическом европейском обществе (протестантские секты у 

Вебера, евреи у Зомбарта). Я предлагаю зайти с другой стороны 

и  внимательнее  присмотреться  к  социологическому  портрету 

буржуа как таковых — отдельно от их принадлежности к со-

циокультурным меньшинствам. Это обращает нас к социологии 

возникновения города. И здесь обнаруживаются очень интерес-

ные детали. 

Город никогда исторически не является результатом укруп-

нения крестьянского поселения — деревни, веси, села. Город 

создается изначально именно как город. Село, по мере достиже-

ния максимального числа жителей, которые могут прокормить-

ся с данного участка прилегающих земель, заставляет излишек 

населения откочевывать и основывать другое село – на опреде-

ленном расстоянии. Так, село порождает только новое село, и 

никогда город. 

218

А. Дугин. 

Послесловие

Город создают завоеватели, воины, bellatores, которые поко-

ряют  сельчан  и  обкладывают  их  данью.  Город  есть  крепость, 

созданная  воинами  и  предназначенная  для  обороны  и  хране-

ния дани, взимаемой с прилегающих к нему земель. Поэтому 

у города и у села совершенно разный социальный состав. В го-

роде  пребывают  bellatores,  в  селе  —  laboratores.  Исторически 

bellatores тесно связаны с oratores, и составляют с ними общую 

элиту — господа копья и господа слова. Но проживающая в го-

роде  элита  воинов  и  жрецов  нуждается  в  обслуге,  в  холопах, 

дворне,  слугах.  Холопы  рекрутируются  из  бывших  крестьян, 

либо продающих себя в услужение, либо захваченных. Но их 

социальный  статус  меняется,  они  больше  не  laboratores,  тру-

женики, так как они не обрабатывают землю и не производят 

доминантные формы материальных благ (пищу). Они-то и яв-

ляются матрицей буржуазии. Cлово «bourgeois» происходит от 

слова Burg, то есть город. От этого же корня в русском языке 

«горожанин» и «гражданин». Состав горожан-буржуа пополня-

ют всевозможные бастарды, продукты нелегальных отношений 

элиты  с  женщинами  низших  социальных  страт.  Усложняясь, 

эта модель пополняется не просто обслугой аристократии, но 

и обслугой обслуги. Это и есть буржуа-горожане, совокупность 

холопской прислуги, обитающей вокруг дворян в центре сбо-

ра дани с окружающего крестьянского населения (собственно, 

«народа»). Это очень важно: буржуазия, по своему происхож-

дению, не есть просто часть народа, это совсем иной тип, ото-

рванный от народа, Третьего сословия (laboratores), но и не до-

пущенный в ряды аристократии (bellatores и oratores). 

Крестьянин занят трудом и пребывает в крестьянском кос-

мосе, укоренном в традиции. В этом его социологическая сущ-

ность. Воин занят войной и пребывает в стихии смерти и пира. 

На этом он основывает свою практику власти.

Буржуа оказывается между этими пластами – он не произво-

дит продукты питания, не укоренен в традиционном космосе, 

но он отстранен и от войны, и от властвования. Буржуа холуй-

219

Ален Сораль и Четвертая Политическая Теория

ствует. По сравнению с крестьянином он бездельник. По срав-

нению с воином — трус. Иными словами, буржуа не есть пред-

ставитель ни второго сословия, ни Третьего. Он изначально (!) 

есть симулякр. 

Буржуа  становится  торговцем,  потому  что  торговля  –  это 

зона обмена, и расположена на границе, – но сам буржуа со-

циально находится на границе между первой и второй функци-

ей. Не в особых социокультурных меньшинствах, протестантах 

или евреях, следует, таким образом, искать истоки капитализ-

ма как социальной и психологической перверсии; капитализм 

рождается из города и его социологической и социокультурной 

стихии.

Каста холуев, дорвавшись до власти, порождает глобальный 

холуйский строй. Это и есть капитализм. Он антитрадиционен, 

антинароден и антинационален с самого начала. И именно ка-

питал, достигнув свободы от сословного общества, опрокинув 

и поработив своих господ (клир и аристократию), становится 

глобальным и космополитическим. Это не болезнь диспропор-

ции, это закономерное развития изначального уродства.

Отсюда вытекает важный вывод: буржуазия — не Третье со-

словие и не народ. Это подлый паразитический слой общества, 

несущий в себе ressentiment (по Ницше и Шелеру) в качестве 

главной  силы.  Презирая  «народ»,  из  которого  буржуа  вышел, 

он ненавидит господ, которым служит. Так складывается мен-

тальность  социального  вырожденца,  носителя  аномии.  Новое 

время, Модерн, есть конструкт этого больного сознания, и этим 

все объясняется.

Следовательно, традиционалисты и консерваторы ни при ка-

ких обстоятельствах не могут быть на стороне буржуазии, так 

как этот тип является заведомо социальной патологией, носите-

лем десакрализации, зависти, лжи и подлости. И что еще мож-

но ожидать от идеологических потомков пресмыкающихся, но 

злопамятных рабов и сжигаемых мстительностью бастардов… 

Но и коммунисты, интуитивно осознающие порочность капи-

220

А. Дугин. 

Послесловие

тализма, не должны дожидаться его победы, чтобы лишь затем 
осуществить  свою  революцию.  Манифест  Коммунистической 
партии  Маркса  и  Энгельса  во  всем  неправ:  он  настаивает  на 
том, что у коммунистов нет ничего общего с антикапиталисти-
ческими движениями сословного общества. У настоящих ком-
мунистов есть общее и этого общего очень много. Это, впрочем, 
прекрасно описывает А. Сораль. Надо только отойти от схола-
стики  и  обратиться  к  реальному  коммунизму.  Этот  реальный 
коммунизм  побеждал  не  в  индустриальных  и  капиталистиче-
ских обществах, а, напротив, как раз в обществах традицион-
ных. Только те социалистические революции имеют шанс по-
бедить,  которые  будут  народными,  а  не  догматическими.  Это 
исторический  факт,  и  a  posteriori  теоретический  спор  между 
Марксом  и  Прудоном,  между  большевиками  и  народниками 
выиграли  Прудон  и  народники.  Так  было  и  так  будет.  Только 
народный социализм способен на осуществление революции, а 
догматический социализм обречен на провал, соглашательство 
и рекуперацию буржуазной демократией.

Для консерваторов и традиционалистов, кстати, надо сделать 

еще один вывод: если они хотят победить буржуа и наказать не-
легально дорвавшуюся до планетарную власти холуйскую сво-
лочь, им надо опереться на народ, учесть социокультурный код 
настоящего Третьего сословия, то есть крестьянства. Поэтому 
только народный консерватизм, революционный консерватизм 
имеет шанс на политическое будущее — левый консерватизм, 
социальный и заинтересованный в благополучии простых лю-
дей.

В принципе, эти мотивы в свернутом виде присутствуют в 

книге  А.  Сораля.  «Империю»  может  победить  только  альянс 
аристократического духа, героизма и традиционалистского ин-
теллектуализма  с  широкими  народными  массами,  ищущими 
свободы и социальной справедливости.