ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2160
Скачиваний: 2
познакомился с дорожно-транспортными коммуникациями Азербайджана. И это не было случайным, так как на бывших советских военных базах в Кюрдамире, Насосной и Гюлли с весны 2006 года размещены так называемые «временно дислоцированные мобильные силы» в составе от 750 до 1300 солдат и офицеров. По официальной версии эти военнослужащие, численность которых может быть увеличена как минимум вдвое, обеспечивают защиту азербайджано-грузинского участка нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан. В реальности, они могут использоваться для более широкого круга задач, в том числе связанных с возможным военным противоборством США и ИРИ.
В-четвертых, развиваются взаимоотношения Азербайджана с иранским региональным противником — Израилем.
На сегодняшний день, исходя из реальной ситуации, можно утверждать, что Иран в Закавказье не стал одним из основных политических игроков, равным России или Турции. В то же время российско-иранское взаимодействие на центрально-азиатском и закавказском направлениях может принести России и Ирану серьезный политический успех. В качестве примера успешного партнерства двух стран в этих регионах можно привести российско-иранское посредничество между режимом президента Рахмонова и таджикской оппозицией, завершившееся подписанием Межтаджикского мирного соглашения 1996 г. в Бишкеке, а также согласованные усилия двух стран по преодолению армяно-азербайджанского конфликта в 1992-1994 гг. Эти усилия увенчались подписанием соглашения о прекращении огня 1994 г. К сожалению, позднее после того как миротворческий процесс стал протекать под эгидой Минской группы ОБСЕ Иран был от него оттеснен. Возобновление российско-иранского сотрудничества в миротворческих процессах на Южном Кавказе могло бы существенно расширить пространство маневра для российской дипломатии в этом регионе.
Большой позитивный эффект могло бы принести российско-иранское внешнеполитическое взаимодействие по проблемам
Афганистана. Близость интересов двух сторон заключается, во-первых, в том, что и Россия, и Иран не приемлют религиозного экстремизма под ваххабитскими (салафитскими) лозунгами, получающего подпитку из Саудовской Аравии. Во-вторых, обе страны заинтересованы в стабильности в Афганистане и прилегающих регионах Центральной Азии для уменьшения рисков собственной безопасности. В-третьих, в интересах обеих стран является полное прекращение военного присутствия внерегио-нальных сил (США) в Афганистане и государствах Центральной Азии.
Побудительным стимулом к установлению партнерства между нашими странами является и геоэкономический аспект. Прежде всего, это относится к нефтегазовой сфере, сфере ТЭК. Как уже было отмечено выше, Россия занимает первое, а Иран — второе место по запасам природного газа. Иранское правительство приступает к освоению месторождения Южный Парс с экспортными целями. Для России важно, чтобы Иран не стал нашим конкурентом по поставкам газа в Европу, присоединившись, например, к чрезвычайно невыгодному для России газопроводу «Набукко». Поэтому для России был бы выгоден экспорт иранского газа для нужд быстрорастущих экономик азиатских государств по газопроводу IPI (Иран-Пакистан-Индия). Если же добыча природного газа в ИРИ для экспортных нужд будет расти, то для России были бы выгодны поставки иранского газа в Европу по российскому маршруту «Южный поток».
Огромные резервы существуют у транзитного и транспортного сотрудничества двух стран. В 2000г. было подписано соглашение между Россией, Индией и Ираном о создании Международного транспортного коридора «Север-Юг». К сожалению, в настоящее время этот коридор не функционирует в полную силу. Неразвитая инфраструктура и ряд правовых препятствий не позволяют в полной мере развернуть этот транспортный маршрут. Между тем в случае его полноценной работы по нему удалось бы перенаправить значительную часть грузов, идущих
в настоящее время океанским маршрутом. В этом случае Россия и Иран могли бы превратиться в ведущие страны мирового транзита из Восточной Азии в Европу, зарабатывая на этом миллиарды долларов.
КАЗУС ЛИВИИ И ПРОБЛЕМА ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА В
XXI ВЕКЕ
Кузнечевский В. Д.
Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Российского Института Стратегических Исследований
Мартовские и апрельские (2011 года) народные революции в странах Северной Африки и Ближнего Востока, но в особенности события в Ливийской Арабской Джамахирии, привлекли активное внимание международной общественности к роли Организации Объединенных Наций в деле разрешения международных конфликтов. Центром дискуссий, в том числе и в Совете Безопасности ООН, стала проблема границ вмешательства мирового сообщества в политическую жизнь национальных государств, то есть проблема сохранения национального государственного суверенитета в современных международных условиях. Практически же, речь идет не только о судьбе принципов Вестфальской системы в отношениях между государствами, но и об адекватности ООН нынешнему состоянию международных отношений
Историческая справка. Как известно специалистам, нынешнее понимание национального суверенитета зиждется на так называемой Вестфальской системе международных отношений, принципы которой в 1945 году были положены в основание Организации Объединенных Наций.
Созданная по инициативе Рузвельта и Сталина в феврале 1945 года в Ялте Организация Объединенных Наций, базирующаяся на принципах Вестфальской системы 1648 года, должна была, по замыслу этих двух
великих политических деятелей, обеспечить прочные условия по поддержанию мира и безопасности во всем мире на длительный исторический период. К сожалению, после смерти Ф. Д. Рузвельта 12 апреля 1945 года эта модель, вопреки планам Рузвельта и Сталина, приняла форму биполярного мира. Но и в этом виде ООН на целые полвека обеспечила миру состояние стабильности. Ни Корейская война, ни Берлинский и Карибский кризисы, ни другие события не смогли поколебать прочность этой модели. Но так было только до 1990-х годов ХХ века, пока с исторической сцены не сошел Советский Союз, а роль ООН стала подменять собой политика президентов США. Все национальные конфликты в любой части света стали делом не столько Совета Безопасности ООН, сколько вооруженных сил США под мантией НАТО. События в Югославии, Косово, Афганистане, Ираке уже были делом не ООН, а США и руководимого ими Североатлантического альянса. Вестфальская система с её беспрекословным уважением национального государственного суверенитета, стала практически размываться, а ООН стала все больше превращаться в, своего рода, бесправного ночного сторожа.
По ходу развертывания ливийских событий в западных и российских СМИ был поставлен вопрос не только об отказе от принципов Вестфальской системы, но фактически о новом толковании категории «национально-государственный суверенитет». Это новое толкование заключается в том, что отныне-де не народ, организовавшийся в государство и избравший свое законное правительство может решать свою судьбу, а некая сила извне, которая называет себя «международным общественным мнением». Своего рода «исполнительным директором» этого МОМ, как выясняется, самоназначили себя Соединенные Штаты Америки и полностью подконтрольный им Североатлантический Альянс.