ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2077
Скачиваний: 2
блоках, прежде всего это относилось к НАТО и Варшавскому договору, а также Багдадскому пакту, СЕАТО, АНЗЮС.
На данный момент эта международная организация состоит из 119 государств, которая раз в три-четыре года проводит конференции1. И сейчас она вполне может послужить мощной опорой для международной стратегии мультиполярности, о чем было отмечено в российско-китайской декларации о многополярном мире от 23 апреля 1997 г2.
К этому движению необходимо добавить Организацию Солидарности Народов Азии, Африки и Латинской Америки3, созданной в 1966 г., целями которой являются борьба с глобализацией, империализмом, неолиберализмом и защита прав человека. В последнее время внутри нее большое значение придается различным международным интеграционным проектам типа ALBA,UNASUR и Юг-Юг.
Современные китайские политики выводят доктрину муль-типолярности также из эпохи холодной войны, а точнее из пяти принципов мирного существования, которые легли в основу договора 1954 г., подписанного с Индией.
-
Взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета.
-
Ненападение.
-
Невмешательство во внутренние дела.
-
Равенство и взаимная выгода.
-
Мирное сосуществование.
Довольно примечательным фактом является то, что именно Китаю, похоже, принадлежит первенство в разработке обсуждаемой сегодня стратегии, для которой существует термин duojihua — многополярность, мультиполяризм4.
В начале 1986 г. в статье «обзор международной ситуации» китайский исследователь Хуан Цянь указал, что поскольку конфликт Холодной войны стал относительно статичным, супердержавы потеряли способности контролировать свои лагеря, поэтому начала появляться политическая многополярность. Первым шагом было появление стратегического треугольника СССР-США-Китай, далее, по мнению автора, должен был появиться пятиполюсный мир с Японией и Европой. Интересно то, что эта теория пятиполюсного мира до сих пор остается доминирующей в китайском мышлении о многополярности. Хотя Цзян Цземин связывает концепцию мультиполяризации, экономической глобализации и рост наук и технологий в качестве фундаментальных мировых трендов.
Если касаться хронологии, то за Китаем последовали и западные авторы. Так, Историк Йельского Университета Пол Кеннеди в книге The Rise and Fall of the Great Powers5, вышедшей в 1987 г. указал, что через 20-30 лет из-за сдвига баланса экономик изменится и баланс военной силы, что приведет к созданию мультиполярного мира к 2009 г. Но, если для восточной точки зрения на мультиполярность характерна идея сосуществования и кооперации, в частности, например, еще один китайский автор Чжан Юнлинь указывает, что существуют различные центры силы с существенным влиянием на региональные и международные дела, то западные точки зрения о мультиполярности (Кеннет Уолц, Джон Миршаймер) указывают, что какой-либо один полюс способен бросить вызов какому-либо другому. Хотя
Уолтц, исходя из того, государства являются рациональными акторами, склонными к минимизации рисков вообще считает, что распространение ядерного оружие приводит к укреплению международной безопасности. Так как ядерные державы, имея дело друг с другом, будут вести себя крайне осторожно, поскольку понимают, что цена конфликта может быть слишком велика6. Известные теоретики циклов войны и гегемонии Томпсон и Модельски также отдают предпочтение классическому балансу сил — когда политическая структура многополюсного или полицентричного мира будет состоять из автономных центров, обладающих собственной, отчетливо выраженной культурой и имеющих собственный арсенал ядерного оружия и космические системы. Согласно их взгляду предполагается, что каждый из этих центров обзаведется собственной сферой влияния. Дж. Розенау говорил о двух типах международного поведения — государствоцентричности и мультицентрично-сти, подчеркивая рост значения негосударственных акторов, которые из субсистемы становятся полноправными игроками мировой политики. Сэмюэль Хантингтон в издании Foreign Affairs в 1999 г. отмечал, что «через одно — два десятилетия наступит воистину многополярный XXI век»7. Даже Госсекретарь Мадлен Олбрайт, которая ранее назвала Соединенные Штаты «незаменимой нацией», 2 февраля 2000 г. заявила, что США не хотят «установления и обеспечения соблюдения» однополяр-ного мира и Экономическая интеграция, уже создала как она выразилась «определенный мир, который можно даже назвать многополярным»8.
Тем не менее, остаются вопросы, на которые пока не дано четких ответов. Эмпирический вопрос — сколько будет полюсов? И в чем разница между относительными силами? Ряд стран склонны присоединять себя к полюгсному клубу, например, Индия небезосновательно расширяет китайское видение пяти полюсов до шести акторов, а страны юго-восточной Азии предпочитают говорить не о национальных объединениях, а о региональных группах. В этом ракурсе ассоциация государств юго-восточной Азии (ASEAN) вполне может выступать как самостоятельный центр силы. Нельзя забывать о потенциале Африки и Латинской Америки.
Индийские теории многополярности также заслуживают тщательного изучения. Индусский политолог Сурьянараяна считает, что многополярность как устойчивый принцип международных отношений мыслима только между государствами, которые развивались органически, как дома силы или власти (power houses)9. В этой идее имплицитно заложена критика колониализма и неоколониализма, также как и химерической политической культуры, ярким примером которой является США, которые со стратегическими концепциями фронтира, и историей государственности в целом, не могут быть таким органическим домом власти.
Отсюда вытекают вопросы нормативности и этики, и веское достоинство многополярности в том, что по этой концепции во первых, относительная сила не эквивалентна абсолютной силе.
Во вторых, нормативная теория мультиполярность априори построена на кооперативной этике и идет далеко за границы эгоистического солипсизма одноплярности, т.к. последняя все этические вопросы сводит к внутренним моральным делам государства-лидера, за которым должны следовать и подчиняться все остальные. С точки зрения мультиполярности,
наоброт, дело даже не в том, что суперсила может эффективно действовать в одиночку, а в том, что сотрудничество само по себе является необходимым и благим.
В третьих, теория многополярности позволяет игнорировать США и исторически весь Запад в целом, в том числе применение силы этими странами против более слабых государств. Эта критика хоть и риторически выгодна рядам стран, в первую очередь речь идет о ценностях уважения суверенитета, кооперации и мирного решения конфликтов. Другими словами речь идет о том, будет ли формироваться этика нового полюсного клуба или этика новых международных отношений.
Кроме того, есть и субуровень многополярности, находящийся внутри государств на этническом, религиозном, административном измерениях.
Директор Центра геополитических исследований Института Европы РАН К. Э. Сорокин, который был одним из отечественных пионеров теории многополярности, также указывал, что из-за того, что на глобальные экономические зоны накладываются этноцивилизационные либо культурные общности, а на эволюцию геополитической картины мира влияют совокупности исторических традиций, представлений и оценок... то геополитическая модель современного мира, таким образом, представляется многослойной и полицентрической10.
Нельзя сказать, что те силы, которые можно условно назвать трансатлантистскими, не реагируют на эти изменения. Иван Крастев и Марк Леонард, представляющие европейский Совет по международным отношениям, считают необходимым для ЕС заменить концепцию концерта сил, на концерт проектов, связанный с многосторонними отношениями и дискуссиями по управлению безопасностью континента в интересах всех акторов, где ЕС, Россия и Турция будут проводить функциональные красные линии между соседними государствами.