ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2074
Скачиваний: 2
В политической риторике администрация Обамы пытается улучшить обрушивающийся фасад, ранее облагораживаемый заклинаниями о демократии и правах человека. В июле 2009 г. вице-президент Джозеф Байден во время посещения Украины сказал, что «мы пытаемся построить многополярный мир»11. Госсекретарь Хиллари Клинтон в то же время публично заявила, что «мы будем лидировать, включая более тесное сотрудничество между большим числом участников и уменьшая конкуренцию, сдвигая баланс от многополярного мира в сторону многостороннего мира»12, намекнув этим на то, что Вашингтону не хочется расставаться с мировым лидерством и США еще будут идти на возможные ухищрения.
Это проявляется и в дипломатических усилиях США, направленных на создание противоречий между основными геополитическими силами Евразии, и в постоянном пересмотре военной стратегии, адаптируемой к новым условиям.
Исходя из этого, необходима координация усилий главных будущих сил в мировой политике — от России, Китая, Ирана, стран Тихоокеанского региона в Азии и ЕС, до Латинской Америки и Африки, направленных на адаптацию существующих теорий и доктрин многополярности в поле международного права, и их практическое проявление в форме политического, экономического, военного и культурного сотрудничества.
«ДИАЛОГ ЦИВИЛИЗАЦИЙ» КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ МНОГОПОЛЯРНОГО МИРОПОРЯДКА
Марк Слебода
Редким для ООН единогласным голосованием, Генеральная Ассамблея ООН приняла предложение ученого и тогдашнего президента Исламской Республики Иран Мохаммеда Хатами объявить 2001 год «Годом диалога между цивилизациями». Это нормативное видение стремилось создать новую этическую парадигму международных отношений и разработать по-настоящему мультикультурное международное общество, основанное на простой предпосылке «единства в многообразии», на политической поддержке и проявлении присущего миру культурного плюрализма, происходящем из стремления межкультурного уважения и понимания. «Диалог цивилизаций» призывает к «пересмотру и обсуждению основ ориентированного на Запад и либерального мирового порядка», и тем самым «представляет собой мощный нормативный вызов современной политической ортодоксии, скрытой во всех крупных политических дискурсах будущего мирового порядка» (Petito 2009, 12). Печально, и в ретроспективе трагично то, что этим предложениям не было суждено претвориться в действие или получить развитие ни теоретически, ни политически, поскольку события опередили политический процесс.
Как иронично, что после событий 11 сентября 2001 г. «Международный год диалога между цивилизациями» стал более известен как год «Столкновения цивилизаций», как точка водораздела, которая положила начало «войне с террором» США и
остальных стран Запада или «Долгой войне», тому, что было бы правильнее рассматривать как гегемонистскую борьбу по принуждению «черных дыр», «государств-изгоев» и организаций исламского мира к принятию либерального и космополитического западного политического и экономического мирового порядка. Международный терроризм, таким образом, является предсказуемой реакцией, симптоматичной росту значимости культурной идентичности, протестом и ответом на движимую капитализмом социально навязчивую и агрессивную неолиберальную глобализацию и модернизацию. Это было широко воспринято как отказ от исторически детерминированного и триумфального либерального демократического / капиталистического «Конца истории» Фрэнсиса Фукуямы, с его разрушительным навязыванием ложной универсальности и однородности, и как реабилитация работы на основе культуры Сэмюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» в качестве теоретической парадигмы понимания международных отношений после окончания холодной войны.
Даже Хантингтон, однако, утверждал, что единственным способом избежать или уменьшить это «Столкновение цивилизаций» является строительство многополярного и многоцивилизационного порядка, вовлеченого в процесс поликультурногоимежцивилизационногодиалога.Цивилизации организованы вокруг того, что он определил как «основные государства», которые являются «источниками порядка» цивилизации, поскольку государства-члены рассматривают их как «культурных родственников». Он продолжает: «Мир, в котором ядро государств играет ведущую или доминирующую роль является миром сфер влияния». Эти основные государства действуют в качестве основных игроков и посредников между цивилизациями, создавая мировую политическую систему (Huntington 1996, 156). Структурные реалисты назвали бы эти основные государства «Великими державами» и определили бы мир сфер влияния как многополярный. «Диалог цивилизаций»
отличается от парадигмы «Столкновения цивилизаций» в том, что первый стремится нормативно предотвратить или смягчить последнее.
Цивилизационный дискурс становится все более полезным аналитическим инструментом для исследователей международных отношений и деятелей внешней политики в связи с уменьшением превосходства политико-экономической идеологии для формирования личностей, государств и геополитических блоков или союзов после окончания биполярной холодной войны и с сопряженным возрождением значимости культуры как в формировании самосознания, так и в увеличении конфликтов и напряженности, возникающих на основе этнической, племенной и религиозной самобытности и различий. Признавая важность Хантингтона или его современника Александра Панарина, а также более ранних теоретиков, таких как Бродель, Шпенглер и Тойнби для закладывания своих основ, цивилизационный дискурс эволюционировал за пределы Гердеровского и полностью примордиалистского и эссенциалистского определения цивилизаций как унитарных и неизменных игроков, предопределенных строить свои отношения в первую очередь на основе конфликта.
Поэтому мы можем определить цивилизацию как «высшее культурное образование народов и широчайший уровень культурной идентичности», которые характеризуются «общим языком, историей, религией, обычаями, институтами, а также субъективной самоидентификацией людей» (Huntington, 1996, 43). Она представляет собой «самую широкую, самую емкую оболочку культурных признаков, связанных прямо или косвенно, явно или неявно с географическим расположением и временными сдвигами. Цивилизация равнозначна культуре, выраженной в пространстве и во времени. В основном в пространстве. Время становится решающим в попытках обозначить изменения в способах производства и закономерности влияния, которые характеризуют цивилизацию от досовременной до современной
фазы истории (Lawrence, 2010, 157). Цивилизации являются как множественными, так и внутренне плюралистическими, они возникают и вымирают. Являясь социальными конструкциями частичной первичности, они могут стать политически овеществленными, особенно когда они взаимодействуют с другими цивилизациями (Katzenstein, 2010, 6-7). Они сталкиваются, соревнуются, сотрудничают, опыляют друг друга, развиваются и скрещиваются в своих отношениях с другими цивилизациями. Конфликт внутри цивилизаций происходит даже чаще, чем между основными цивилизационными государствами или линиями активного разлома цивилизаций. Цивилизации скорее свободны и внутренне дифференцированы, чем последовательны, однородны и едины, они являются интерсубъективными культурными комплексами, которые не имеют четко определенных пределов или границ и часто пересекаются друг с другом. Как культурные образования, они не являются политическими игроками по своей сути, но содержат в себе государства и другие социальные формирования и личности, которые действуют за них. В свою очередь, цивилизации рассматриваются как существующие не в рамках определяющейся анархией системы, а в более широкой географической и исторической глобальной экумене с несколькими возможными современностями, или в мировой форме правления, или, возможно, как предлагает Айзенштадт, в рамках более крупной единой цивилизации современности, технологического и светского общественного порядка, созданного международной государственной системой, международными организациями и глобальной торговлей
(Eisenstadt, 2001).
Принято считать, как в науке международных отношений, так и во внешнеполитических кругах, что «момент однополярности» Краутхаммера закончился, и что глобальная гегемония американских и западных цивилизаций приходит в упадок. Это можно увидеть в двух основных проявлениях. Во-первых, в обременении общественных ресурсов, а