ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.11.2020
Просмотров: 1217
Скачиваний: 2
Еще до завершения экспертного исследования Смирнова попросила еще раз показать ей неопознанный труп, который ей предъявлялся для опознания ранее. На этот раз Смирнова уверенно опознала тело сына, указав следователю на ранее неизвестные особые приметы пропавшего в виде трех папиллом в правой подмышечной области, на которые ранее при осмотре трупа не было обращено внимание1.
Одежда и вещи, находившиеся при трупе, могут играть важную роль в установлении его личности. На них правило о предъявлении для опознания в единственном числе не распространяется.
В прокуратуру одного из районов г. Липецка поступил материал проверки по заявлению гражданки Н. о безвестном отсутствии ее дочери А., которая несколько дней тому назад вечером ушла из дома и не вернулась. По данному сообщению следователем было возбуждено уголовное дело. Через несколько месяцев в г. Грязи Липецкой области на берегу реки был обнаружен труп неизвестной девушки, без одежды. По причине гнилостных изменений опознать труп было невозможно. На трупе находились наручные часы. Путем проведения подробных допросов родителей, родственников, друзей пропавшей были установлены: фирма-изготовитель, форма, цвет и другие отличительные особенности часов, имевшихся у А.
При предъявлении для опознания наручные часы, обнаруженные на трупе, были опознаны как принадлежащие без вести пропавшей А.
Проведенными молекулярно-генетической и медико-криминалистической (портретной) экспертиз установлено что погибшей является несовершеннолетняя А.1.
Перед началом предъявления для опознания опознаваемому предлагается занять любое место среди предъявляемых лиц (ч. 42 ст. 193 УПК РФ). Данное положение также направлено на обеспечение «чистоты» опознания. Кроме того, оно преследует цель исключения возможных сомнений в том, не было ли опознающему заранее известно место, которое будет занимать опознаваемый среди предъявляемых лиц (для предупреждения возможности таких сомнений криминалистика разработала еще ряд тактических рекомендаций, которые будут рассмотрены в соответствующем месте этой главы).
При невозможности предъявления лица опознание может быть произведено по его фотографии. В таких случаях фотография опознаваемого предъявляется одновременно с фотографиями других лиц, внешне схожи с опознаваемым лицом (обратим внимание, что ст. 165 УПК РСФСР такого требования не содержала), в общем количестве не менее трех (ч. 5 ст. 193 УПК РФ).
Это процессуальное положение, несомненно, имеющее тактическую значимость, обусловлено реалиями и потребностями следственной практики. В первую очередь, такая необходимость возникает в следующих двух случаях, когда:
— лицо, которое следует предъявить для опознания, к моменту возникновения в отношении его подозрения в совершении преступления, еще не задержано;
— такое подозрение в отношении конкретного лица может возникнуть в результате опознания его по фотографиям, находящимся в банке данных соответствующего вида криминалистического учета (регистрации).
Нередко также опознающий (а их может быть и несколько) и лицо, которое следует предъявить для опознания, находятся в различных населенных пунктах, в том числе и расположенных весьма далеко друг от друга. Более того, место нахождения одного из них (или даже обоих) может не совпадать с местом производства расследования. В этих ситуациях возникающие организационно-технические сложности (вызов опознающего, доставка опознаваемого, если он содержится под стражей, весьма большие материальные затраты на это и т.п.) существенно препятствуют оперативности предъявления лица для опознания «в натуре». А совершенно понятно, что от результатов опознания во многом зависят направление и ход всего дальнейшего расследования по делу. Именно при таких обстоятельствах, на наш взгляд, следователь вынужден прибегать к предъявлению лица для опознания по фотографиям.
Совершенно понятно, что опознание по фотографии менее надежно и убедительно, чем опознание лица «в натуре»: фотография статична, она запечатлевает человека лишь в одном ракурсе и, естественно, не передает все «оттенки», особенности человеческой внешности, столь важные для объективного опознания. И второе: опознание, проведенное по фотографии, исключает возможность дальнейшего предъявления запечатленного на ней человека «в натуре» тому же опознающему, ибо неумолимо станет «наводящим» действием. И, наконец следует учитывать, что опознание по фотографии обладает значительно меньшим психологическим и тактическим воздействием на опознанного, чем то, которое имеется при опознании его «в натуре».
Отсюда следует, что, если такая возможность есть, нужно оставлять важнейших свидетелей или потерпевших «в запасе» для проведения ими опознания подозреваемого (обвиняемого) не по фотографиям, а в «натуре».
Все фотографии, предъявляемые опознающему, должны быть выполнены в одном масштабе и в одном формате, изготовлены на одинаковой фотобумаге (что требует в ряде случаев изготовления соответствующих этим условиям фоторепродукций). Лица должны быть запечатлены на них в одних и тех же ракурсах, и быть, как уже отмечалось, по возможности сходны внешне с опознаваемым лицом.
Потерпевшему П. на следствии была предъявлена для опознания фототаблица очень плохого качества с ксерокопиями фотографий трех лиц, среди которых был подозреваемый Н.; потерпевший его не опознал.
В суде, когда Н. допрашивался в качестве свидетеля, потерпевший заявил, что он категорически узнает его как одного из наиболее активных участников совершенного посягательства, и объяснил причины, почему он не узнал его по предъявленным ксерокопиям фотографий. Суд, осмотрев протокол предъявления для опознания, счел доводы П. убедительными. По ходатайству адвоката -представителя потерпевшего П. суд выделил материалы в отношении Н. в отдельное производство; в результате расследования возбужденного по ним уголовного дела Н. был привлечен к уголовной ответственности, а затем осужден.
***
Коминтерновским районным судом г. Воронежа Свиридов осужден по пунктам «а», «б», «д» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об отмене приговора в отношении Свиридова и направлении дела на новое расследование. Президиум Воронежского областного суда протест удовлетворил, указав следующее.
Как видно из материалов дела, Свиридов признан виновным в совершении двух разбойных нападений на потерпевших Крука и Анциферова — владельцев личных автомашин. В обоснование вывода о виновности Свиридова в этом преступлении суд сослался на показания Крука и Анциферова, опознавших его как лицо совершившее на них нападение, и показания свидетеля Лазарева. Однако опознание Свиридова потерпевшими и свидетелями проводилось с нарушением статей 164—166 УПК РФ. До задержания Свиридова 5 ноября 1991 года он был опознан потерпевшим Анциферовым по фотографии под № 2 как лицо, совершившее на него нападение. Потерпевший указал, по каким признакам опознал его. Но, как видно из протокола, наклеенные фотографии опознаваемых лиц не были скреплены печатью. Хотя все три фотографии одинакового формата, Свиридов изображен более крупным планом, чем двое других мужчин. Следующее опознание Анциферовым Свиридова проводилось 12 ноября 1991 года в числе двух других мужчин, а именно Алиева и Винокурова. Однако в протоколе полностью отсутствуют сведения об их внешности, нет и фотографий, не указан год рождения Винокурова.
14 ноября 1991 года на опознание потерпевшему Круку Свиридов был представлен вместе с Омаровым 1966 года рождения и Тахировым, который моложе Свиридова на 11 лет, но в протоколе не было отмечено, как выглядят Омаров и Тахиров. При проведении опознания потерпевший Крук заявил, что опознает Свиридова по возрасту и внешности. Описания же внешности представленных на опознании лиц в протоколе не имеется, хотя разница в их возрасте значительная. Кроме того, Крук ранее подробно не допрашивался о приметах и особенностях преступников. Давая затем показания об обстоятельствах совершенного в отношении него преступления, он указал приметы одного из нападавших, мало соответствующие внешности Свиридова (которого он опознал) и отличающиеся от тех, о которых рассказал потерпевший Анциферов при описании внешности преступника. Этому судом не дана оценка.
Фотография Свиридова в числе двух других была предъявлена на опознании свидетелю Золотухиной, которая в момент нападения 2 ноября 1991 года находилась в автомашине потерпевшего Анциферова. Свидетель пояснила, что Свиридов похож на мужчину, ехавшего вместе с ней в автомашине, однако точно ли он, она сказать не может, так как в машине было темно. Поэтому показания Золотухиной не входят в число доказательств, подтверждающих виновность Свиридова.
Свидетель Лазарев при предъявлении ему трех фотографий опознал на одной Свиридова как лицо, приезжавшее к нему 30 октября 1991 г. на автомашине, принадлежащей потерпевшему Круку. Но на имеющейся в протоколе фотографии Свиридов изображен в возрасте 16 лет, хотя на момент совершения преступления ему исполнился 31 год.
Перечисленные обстоятельства судом не выяснялись и не оценивались. Кроме того, в судебном заседании свидетель Лазарев заявил, что сидящий на скамье подсудимых Свиридов похож на опознаваемое лицо, но это не он.
Предварительным следствием не предпринимались меры к отысканию, осмотру и предъявлению на опознание одежды, в которой якобы был Свиридов, несмотря на то, что потерпевшие Крук и Анциферов описали ее. Ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании Свиридов свою вину в инкриминируемых ему деяниях не признал и категорически отрицал свою причастность к совершению преступлений, заявив алиби, которое подтвердили свидетели Свиридова Л., Лесникова, Свиридов В., Крюков, Вовченко, Демиденков. Суд же отверг показания данных свидетелей, указав, что они родственники и друзья Свиридова, заинтересованные в исходе дела.
Таким образом, вывод суда о виновности Свиридова в совершении преступлений, предусмотренных пунктами «а», «б», «д» ч. 2 ст. 146 УК РФ, основан на недостаточно исследованных доказательствах (в том числе и полученных с нарушением закона), нуждающихся в дополнительной проверке, поэтому приговор в отношении Свиридова подлежит отмене с направлением дела на дополнительное расследование (дело расследовалось и рассматривалось в реалиях УПК РСФСР 1960г. – авт.)1.
На предъявление для опознания лица по фотографии распространяется все сказанное выше о лицах, предъявляемых для опознания (с соответствующими, естественно, коррективами).
В частности, есть смысл учитывать и рекомендацию, сформулированную немецкими криминалистами: по их мнению, опознающему желательно предъявлять 6—8 фотографий, на которых изображены лица, по внешнему виду и возрасту схожие с подозреваемым. Предпочтение следует отдавать снимкам в полный рост2.
Уголовно-процессуальный закон не предусматривает возможности проведения по фотографиям опознания предметов и трупа. Однако, как показывает следственная практика, в ряде случаев в этом также возникает насущная необходимость. И, на наш взгляд, подобное предъявление для опознания может быть расценено как допустимое, не влияющее отрицательно на объективность расследования. Но при этом также следует выполнять сформулированную выше рекомендацию: оставлять ряд свидетелей и потерпевших «в запасе» для предъявления им этих объектов для опознания «в натуре».
Статья 193 УПК РФ не называет и такую известную криминалистике разновидность данного следственного действия как опознание по динамическим (функциональным) признакам: голос, речь, походка. Вместе с тем принципиальная возможность проведения опознания человека по такого рода признакам, в целом, не вызывает сомнений.
Наводящие вопросы к опознающему недопустимы. Если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц или предметов, ему предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он узнал данное лицо или предмет (ч. 7 ст. 193 УПК РФ). Первое из приведенных требований весьма важно для обеспечения полностью свободного от каких-либо воздействий опознания предъявляемых лиц или предметов; второе — значимо принципиально для оценки объективности проведенного опознания путем сопоставления примет и особенностей объекта, о котором опознающий ранее давал показания с имеющимися на опознанном им объекте.
Предъявление для опознания производится с участием понятых (ч. 1 ст. 170 УПК РФ). Необходимость присутствия, роль понятых и требования, предъявляемые к ним при производстве опознания, те же, что и при таких, также в тех же условиях неповторимых следственных действиях, как осмотр и обыск.
В целях обеспечения безопасности опознающего предъявление лица для опознания по решению следователя может быть проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. В этом случае понятые находятся в месте нахождения опознающего (ч. 8 ст. 193 УПК РФ). Эта очень важная законодательная новелла, всецело учитывает реалии криминогенной и правоохранительной практики. Кроме того, при таком режиме проведения опознания опознающий, находясь вне визуального контакта с опознаваемым и лицами, которые вместе с ним предъявляются, находится в психологически более комфортных условиях, чем при «контактном» опознании, что, безусловно, положительно скажется на результатах этого следственного действия.
По нашему мнению, специфика судебного разбирательства исключает возможность предъявления для опознания в суде человека (но не других объектов, таких как предметы, документы и т.п.), хотя закон (ст. 288 УПК РФ) таковое судебное действие следственного характера предусматривает. Дело в том, что в суде практически невозможно реальное создание условий, обеспечивающих гносеологическую и процессуальную чистоту предъявления лица для опознания, как минимум, по таким причинам.
Во-первых, подсудимый (а вопрос об опознании чаще всего касается именно его) всегда выделен из числа лиц, находящихся в зале суда: он либо находится за ограждением (в «клетке»), охраняемый конвоем, либо располагается в первом ряду зала судебного заседания отдельно от потерпевших, свидетелей и других присутствующих на слушании дела лиц.
Во-вторых, именно в этих условиях опознающий должен быть предварительно допрошен по вопросам, регламентированным частью 2 ст. 193 УПК РФ; иными словами, сам факт нахождения и расположение в зале подсудимого при допросе опознающего неукоснительно создает для него указанный выше «наводящий эффект».
В-третьих, по всем изученным нами уголовным делам, мы не встретили ни одного случая, когда узнавание кого-либо в суде (а такие факты не единичны и иногда суды ссылаются на них в приговорах) обладали всеми необходимыми свойствами, позволявшими использовать результаты его в качестве полноценного допустимого судебного доказательства.