Заслуживает внимания тот факт, что признанный глава социологической школы права, видный теоретик права, а впоследствии председатель первой Государственной думы — С. А. Муромцев начинал свой научный путь в Московском университете как иссле­дователь римского права и ученик Иеринга. «Римское право,— писал молодой Муромцев брату,— благодаря целой фаланге даровитых уче­ных, благодаря тому практическому интересу, которое оно имеет в Германии и Франции, где более половины законов взято из Рима, римское право, говорю, развилось в широкую, стройную, строго обра­ботанную систему, щеголяющую математическою точностью и ясно­стью определений, логичностью следствий и вообще (что особенно увлекательно) цельностью системы. «Римское право», сказал Савиньи, «есть разум, выраженный в цифрах»⁵⁶. По окончании университета, оставшись при нем для приготовления к профессорскому званию, Му­ромцев едет в Германию, где знакомится с Иерингом, его учением, приверженцем которого он стал. Это особенно заметно уже в диссер­тации молодого ученого «О консерватизме римской юриспруденции», представленной на соискание степени магистра гражданского права в 1875 г. Из переписки Муромцева, сохранившейся в его архиве, мы узнаем, что новый подход к римскому праву вызвал отнюдь не одно­значное отношение в научных кругах.

Тот факт, что обращение к римскому праву Муромцева являлось не просто данью истории права, а имело большой практический инте­рес, свидетельствует о значении данной проблематики для преобра­зования теории гражданского права. Вопреки представлению о нем старой юриспруденции, считавшей его лишь совокупностью правовых норм и их догматического толкования, Муромцев выдвигает задачу социологического объяснения гражданских правовых институтов. В этом состоит значение его новой, докторской диссертации «Очерки общей теории гражданского права», основанной во многом на новой интерпретации римского права. «В своей книге,— писал Муромцев в 1878 г.,— я выступаю на борьбу со всею своею братией по науке (юриспруденции), укоряя их в ряде предрассудков и ошибок...»

Подход к праву как к социальному явлению, доступному социологическому и сравнительно-историческому изучению, прос­леживается в рассматриваемую эпоху у ряда других видных пред­ставителей социологической школы права. Мы находим его в трудах не только Муромцева, являвшегося основателем и признанным главой данного направления, но и Ковалевского, Петражицкого, Шерше- невича и др. С этой точки зрения обращает на себя внимание и те­матика отдельных юридических исследований, посвященных ключевым понятиям гражданского права, восходящим к римской юриспруденции.

Характерен тот факт, что русские ученые, подчас даже не занимавшиеся специально античностью, испытали на себе определен­ное влияние этого направления научной мысли благодаря широко по­ставленной системе преподавания истории античности. Такой подход прослеживается, например, в работах молодого П. Н. Милюкова, изу­чавшего аграрный закон Спурия Кассия, сущность которого состояла в даровании поземельной собственности плебеям, родовой строй Древ­него Рима. Интересно обращение историка к римской государствен­ности, поскольку анализ этой проблемы был связан с формированием его взглядов на историю Российского государства, а также к вопросам функционирования императорской власти и Сената, соотнесения за­конодательной нормы и практики управления. Поскольку феодальные отношения в Европе рассматривались как продукт разложения Римской империи и, с другой стороны, как результат постепенного социального развития самой европейской цивилизации, в трудах специалистов по средневековой истории, например П. Г. Виноградова, Д. М. Петрушевского, И. М. Гревса и других, большое внимание было уделено нормам римского права и их последующего толкования в ходе рецепции .

---

Таким образом, правовая мысль России конца XIX — начала XX в., социологически разрабатывая проблемы гражданского общества и правового государства, рассматривала римское право как исходную позицию и одновременно источник такого исследования.

8. 6. Для русского конституционализма конца XIX — начала XX в. основной теоретической проблемой являлось обоснование кон­цепции правового государства новейшего времени. Обращение к есте­ственно-правовым теориям прошлого было одним из важнейших средств, ведущих к достижению этой цели. Согласно господствующему воззрению, теория правового государства прошла три основных стадии в своем историческом развитии; первой признавалась доктрина суве­ренного государства Бодэна, второй — учения эпохи французской революции, а третьей — правовая мысль новейшего времени. Особое значение при этом придавалось второму этапу, представленному, с одной стороны, теориями естественного права, прежде всего Монтескье и Руссо, с другой — проверкой их в ходе событий французской рево­люции. «Политическая доктрина французской революции,— писал, в частности, П. И. Новгородцев,— придала идеалу правового государст­ва, подготовленному долгими усилиями предшествующего развития мысли, ясные и твердые основания. Провозгласив, с одной стороны, идею народного суверенитета, а с другой — неотчуждаемые права личности, она утвердила те основания, на которых и до сих пор покоится теория правового государства» . Эти два начала правового государства, сформулированные наиболее четко соответственно Ж.-Ж. Руссо и Ш. Монтескье на основе естественного права, как раз и стали предметом внимания практически всех крупных русских юристов рассматриваемого периода.

Уже один из ведущих представителей юридической школы А. Д. Градовский рассматривал естественное право как учение, вос­ходящее к представлениям римских юристов. Он отмечал, что в учении римских юристов естественное, природное право (jus naturae, jus naturale) рассматривалось и как всеобщий закон природы, распрост­раняющийся на все живые существа, и как совокупность общепризнан­ных норм, представлений о справедливости. Констатируя

---

распространение учения естественного права в новое время, он осо­бенно подчеркивал в нем два таких аспекта, как договорная теория государства и обоснование антифеодальных политических требований, причем оба эти принципа признавались действенными и для после­дующего развития правовой мысли. Соотношение взглядов просветите­лей и практики революции — это для Градовского, да и многих других юристов особая тема, требующая специального рассмотрения. Фран­цузская революция выступает в их трудах как своеобразный социаль­ный эксперимент, дающий возможность увидеть сильные и слабые стороны важнейших теорий естественного права. Во-первых, это был тот уникальный случай, когда теоретические положения просветителей стали программой практического преобразования общества на основе свободы, равенства, братства; во-вторых, возникла ситуация, при ко­торой абстрактные философско-правовые принципы, претендующие на всеобщий характер и неизменность, вступили в противоречие с кон­кретными и изменчивыми правовыми порядками и учреждениями, исторически обусловленными представлениями людей; в-третьих, в результате этого столкновения возникала новая правовая идеология «Знаменитые юристы,—писал Градовский,— действовавшие в Уч редительном собрании 1789 г. и с беспощадною логикою проводивши, в новых учреждениях начала народного суверенитета, государственно!' централизации и гражданского равенства, были наследниками легистов времен Филиппа Красивого и Филиппа Долгого. Но революционное употребление, сделанное из начал естественного права в XVIII в., обусловливалось несколькими новыми понятиями, введенными в учение об этом праве»⁶⁰.

Еще более решительно, следуя здесь за Гегелем, подчеркивал необходимость анализа противоречивого характера самого явления французской революции Б. Н. Чичерин: величие выдвинутых ею идей вошло в столкновение с практическими возможностями и средствами их реализации. «Французская революция была,— писал он,— со­бытием мировым, и результаты ее не пропали. Великое ее значение в истории заключается в том, что она выдвинула начала свободы и равенства в общеевропейскую жизнь и сделала их центром, около которого, стало вращаться развитие европейских обществ. Отныне лозунгом партий стали: революция и противодействие революции» .

Всемирное значение французской революции показано и некото­рыми другими крупными русскими учеными. Так, Градовский считал введение конституционных учреждений на континенте Европы следствием революции. Более того, от отмечал, что это событие не утратило своего влияния на европейские общества вплоть до настоящего времени. «Не только политические, но и религиозные, экономические, общественные понятия и стремления новейшего времени ведут свое начало от переворота, совершившегося в конце XVIII в.»,— писал Градовский . М. М. Ковалевский оценивал фран­цузскую революцию как переломное событие, затронувшее сферу землевладения, сословных отношений, гражданское и каноническое право, местную и центральную администрацию. Это был, согласно его воззрению, разрыв со всем прошлым Франции и всем старым порядком, с его иерархическим расчленением общества на сеньоров и вассалов, с его корпоративным устройством ремесел и торговли, системой отношения крестьян с помещиками, предпринимателей с рабочими, с его отрицанием свободной конкуренции и регламентацией землевладения и труда . Философские принципы 1789 г., как считал Ковалевский, были не столько выражением идей мыслителей эпохи Просвещения, сколько продолжением и развитием таких законода­тельных памятников, как Великая хартия вольностей, Декларация независимости и др., что подчеркивало единство конституционных традиций и стремлений нового времени. Вполне естественно поэтому, что основное внимание русские ученые обратили на изучение всего социального спектра сил, выступивших накануне и в ходе революции во Франции, причем в центре их внимания оказались такие ценные источники для изучения социальных требований, как наказы депутатам 1789 г. Градовский, например, видел в наказах отражение философского движения XVIII в. с его требованием новой организации общества и отмены учреждений старого порядка. Не случайно специально изучавший историю французской революции Н. И. Кареев избрал темой своей магистерской диссертации кресть­янский вопрос во Франции в последней четверти XVIII в. и широко использовал наказы сельских приходов как источник по этой проблеме .

---

Русские конституционалисты внимательно изучали крупнейшие явления современной им литературы о французской революции и в своих отзывах о ней формулировали свою собственную оценку этого события. Так, полемизируя с И. Тэном, Градовский подверг критике его «органическую» теорию революции как результат внутреннего развития французского народа. Со своей стороны он подчеркнул, что, во-первых, революции предшествовала выработка идей, ставших достоянием всего круга европейских народов, во-вторых, Франция в тот момент не исчерпала этого идейного потенциала полностью и, в-третьих, эти идеи не утратили своего значения для новейшего времени. Естественно, что из этого вытекал вывод Градовского о всемирно-историческом характере явления революции, его значении для всей Европы .

Для разработки концепции правового государства в новейшее вре­мя особое значение приобретали именно те идеи просветителей, ко­торые стремилась реализовать французская революция, а именно — идея народного суверенитета и теория разделения властей. Наиболее последовательными выразителями этих идей были соответственно Руссо и Монтескье, а потому их теоретическое наследие послужило предметом преимущественного внимания, оказалось в центре дискуссий в предреволюционной России, обозначив различные тен­денции правовой мысли⁶⁶. По существу, это был спор о том, каким образом в правовом государстве можно согласовать начало народо­властия с гарантиями прав личности. Дело в том, что между теориями Руссо и Монтескье существовали серьезные различия и они в изве­стном смысле представляли крайние полюса широкого спектра политической философии просветителей. Исходя из традиции естест­венного права, Руссо считал стремление к свободе и равенству прирож­денными свойствами человеческой природы. Поэтому главное внимание в его концепции уделялось необходимости разрушения того общественного порядка, который, нарушая эти принципы, навязывает человечеству неприемлемые нормы и ценности. Уничтожение суще­ствующего строя, следовательно, уже само по себе возвращает чело­века к естественному, а значит, и более разумному порядку вещей.

О том, что будет представлять собой общество будущего в смысле его организации, управления и правовых гарантий, Руссо говорит гораздо более кратко и неопределенно. Монтескье, напротив, главное внимание обращал именно на эту сторону дела. Как и Руссо, Монтескье исходил из идей естественного права в том смысле, что каждому человеку дол­жен быть обеспечен определенный уровень свободы. Однако гораздо больше его интересовали конкретные средства достижения разумной социальной организации. Поэтому, в отличие от Руссо с его идеями отказа от достижений цивилизации, Монтескье стремился найти свои доводы в историческом опыте развития конкретных форм государст­венного устройства. Этим объясняется и его обращение к сравнитель­но-историческому изучению государственного права, духа законов и административного устройства в самых различных их проявлениях в Риме, Спарте, Китае, России, Польше и особенно Англии, на основе опыта которой он и строил свою известную теорию разделения властей.

---

Таков тот круг проблем, которые обсуждались русскими конституционалистами предреволюционной эпохи и которые во многом объясняют сам факт актуализации идей естественного права и в их истории, и в их преломлении через события французской революции. Одним из первых в русской политической мысли противопоставил воз­зрения Руссо идеям Монтескье Чичерин. Главный недостаток учения Руссо Чичерин видит в абстрактном характере, внутреннем противб- речии, утопизме, отсутствии позитивной программы преобразования общества. Он считает, что попытка реализации этих идей в ходе фран­цузской революции неизбежно должна была обернуться террором. По его мнению, идеалы Руссо должны были вечно оставаться в области мечтаний, поскольку им не было места в действительной жизни. На­против, Чичерин высоко оценивает то направление просветительской мысли, которое представлено Монтескье, а его главную заслугу ус­матривает в попытке построить положительный идеал общественного устройства, исходя из реальностей исторического развития. Как изве­стно, одной из важнейших гарантий политической свободы является осуществление социального контроля. В качестве такой гарантии Мон­тескье выдвигал принцип разделения властей — законодательной, исполнительной и судебной, чтобы «власть сдерживала власть». Этот принцип Чичерин, а также многие другие русские конституционалисты рассматривают как важнейший. «Французский публицист,— пишет он,— первый в новое время указал на отношения властей, друг друга воздерживающих и уравновешивающих, как на самую существенную гарантию свободы. Это было то учение, которое в древности излагал Полибий в своей римской истории, но у Монтескье оно было развито во всей своей полноте, исследовано в подробностях и связано с общими началами, управляющими жизнью народов»⁶⁷.

Сходную постановку проблемы находим у А. Д. Градовского в его статье о политических взглядах Б. Констана. Разделяя взгляды других либеральных ученых о том, что позиция Руссо не содержит конст­руктивных идей для создания правового государства, Градовский обра­щается к тому направлению мысли, которое представлено Монтескье. С этой целью он подробно рассматривает те дополнения, которые под влиянием опыта французской революции и наполеоновской диктатуры вносит в нее Б. Констан, и особенно его модификации теории раз­деления властей. Последовательно рассматриваются взгляды жирондистов, Б. Констана, В. Гумбольдта и других мыслителей либе­рального направления XVIII— начала XIX в. Резюмируя содержание их воззрений, Градовский формулирует общую идею следующей крат­кой формулой: цель государства есть свобода личности; средством для достижения этой цели являются конституционные гарантии⁶⁸.

Возрождение естественного права в России конца XIX в. обус­ловило поиски рациональных элементов в воззрениях просветителей

---

Смотрите также файлы

• Kots_Ya_M_-_Sportivnaya_fiziologia_Uchebnik_dlya_institutov_fizicheskoy_kultury.doc

• Pravila_po_sportivnomu_orientirovaniyu_2017_goda.pdf

• Pravila_povedenia_zanimayuschikhsya_v_sportivnom_zale.docx

• Pravila_vida_sporta_quot_Sportivny_turizm_quot.doc

• Shashkova_I_M_Sportivnoe_pravo.pdf