Файл: Михаил Болтунов - «Альфа» - Смерть террору (Командос) - 2003.pdf

Говорили,  мол,  все  в  интересах  Родины.  Вспомните,  будьте  честны  перед  собственной
совестью,  многие  ли  в  том,  1979  году  думали  иначе?  Ну  а  сегодня  мы,  конечно,  поумнели
крепки задним умом.

Штаб военно-воздушных сил
Анатолий САВЕЛЬЕВ:
- Среди  ночи  к  нам

приходит  сообщение:  танки  прут  на  штаб!  Я  у

лейтенанта-десантника спрашиваю: «Что будем делать?» Он задумался: «Знаешь, если танки
вырвутся  на  летное  поле,  мы  их  не  остановим.  Там  у  нас  всего  три  БМП.  Давай  машины
выдвигать  вперед,  перекроем  улицу.  Она  не широкая,  это  нам  на  руку.  Пойдут - станем
бить».

Майор-советник  слушал-слушал  наши  аргументы,  а  потом  говорит: «А  откуда  здесь

танки? Не могут тут находиться афганские танки».

Мы с ним в машину - и вперед. Темно. Ночь. Видим, действительно танки идут. А кто

их разберет - наши они или афганские. Майор выскочил из машины и навстречу колонне. На
переднем  танке  командир  в  башне,  по-походному.  Остановилась  колонна.  Советник
спрашивает: «Ты куда рулишь, воин?» Тот назвал точку. «Так это же в обратную сторону», -
смеется майор. Оказалось, карты Кабула у них не было, города не знают. Им дали точку, они
и прут. Заплутали, всех переполошили.

Но, как видите, все окончилось благополучно. Спасибо майору.
Михаил РОМАНОВ:
- Что  скрывать,  была  радость  победы  и  тут  же,  рядом,  самое  страшное  потрясение  в

жизни - следовало  опознать  тела  погибших  товарищей.  Мы  поехали  вместе  с  Яшей
Семеновым и Эвальдом Козловым. Я с трудом опознал Волкова, Зудина… После увиденного
не  хотелось  жить,  а  не  то  что  опять  брать  в  руки  автомат.  Но  надо  было  возвращаться  во
дворец, там уже организовали оборону. И как показала предстоящая ночь, вовсе не зря.

Всю ночь нас обстреливали танки, били прямой наводкой. Где-то ближе к утру генерал

Дроздов  поднял  нас  командой: «Приготовиться  к  бою,  к  отражению  атаки!» Километрах  в
десяти-двенадцати  располагалась  так  называемая «голубая  дивизия» Амина.  Она-то  и
поднялась в атаку.

Что  делать?  Боеприпасов  оставалось  совсем  немного,  люди  выбились  из  сил.

Вертолеты  ночью  не  летают.  Словом,  помочь  некому,  висим  на  волоске.  Да  еще  у  нашей
радиостанции  аккумуляторы  повреждены.  Хоть  и  очень  хотелось  бы  связаться  с
командованием, координаты дать не связались бы. Так прошла ночь.

Утром слышим гул. Уже при ясном небе видим самолеты. Витебская десантная дивизия

заходила на посадку в Баграме. Молили об одном: чтоб успели.

Сергей КУВЫЛИН:
- В посольстве нас сразу перевязали и на рентген. У меня осколки оказались в ноге и в

руке,  в  горле.  Кровь  шла  изо  рта.  Но  я  не  придал  этому  значения,  думал - прикусил  что-то
там. А потом оказалось, пробило щитовидку и в трахее застрял мелкий осколок.

Лишь недавно, через двенадцать лет, мне его вынули.
В  посольстве  положили  нас  в  коридоре,  отношение  было  очень  хорошее.  Женщины

помогали - жены работников посольства. Накормили нас, сигаретами снабдили. До рассвета
некоторые ребята с тяжелыми ранениями не дотянули - вынесли одного, другого.

А утром всех в автобус и в аэропорт. По улице продвигаемся, смотрим, кто с афганским

флагом на танке едет, кто - с белым. Где свои, где чужие? Будут стрелять - не будут? Всюду
вооруженные  автоматами  афганцы.  Наш  водитель  то  и  дело  из  окна  автобуса  белым
полотенцем машет. В общем, доехали до аэропорта, а там в самолет - и курсом на Ташкент.

Министерство внутренних дел (Царандой)
Евгений ЧУДЕСНОВ:
- Ночь  мы  провели  в захваченном  здании.  Под  утро,  часов  около  трех-четырех,  по

радио  выступил  Бабрак  Кармаль.  Hyp  сосредоточенно  и  очень  внимательно  слушал  речь
теперь уже, как было объявлено, Генерального секретаря ЦК НДПА.

А  утром  вместе  с  Нуром  я  ездил  на  узел  связи  и  там впервые  узнал  страшную  весть:

погибли Гена Зудин и Волков.

Дворец Дар-уль-Аман
Глеб ТОЛСТИКОВ:
- После  взятия  резиденции  Амина,  когда  увезли  убитых  и  раненых,  мы  ночь  еще

воевали. Утром все стихло.

Удивительное  было  утро:  свежее,  ясное,  воздух  такой,  что  дышишь  и  надышаться  не

можешь. А главное, все поверили в то, что кончился этот кошмар.

Я  вышел  из  дворца,  встал  у  колоннады,  щурился  на  солнышко.  Вдруг  очередь.  Резко,

пронзительно - та-та-та!  Офицер,  молодой  парнишка,  не  помню - десантник  ли  он,  или  из
«мусульманского  батальона» схватился  за  живот  и  падает,  гаснет.  И  не  понять,  откуда
стреляли.  Я  подхватил  его,  паренька  перевязали,  отправили  в  медсанбат.  Не  знаю
дальнейшую его судьбу, хочется верить, что выжил.

Вот таким я запомнил то утро - первое утро афганской войны…

ГЛАВНОЕ СВЕРШИЛИ…

После  штурма  дворца  Амина  в  госпиталь,  где  лежали  раненые  бойцы «Альфы» и

«Зенита», приехал посол Советского Союза в Афганистане Табеев.

Справа  лежал  Сергей  Голов с  девятью  ранениями,  слева - Николай  Швачко.

Посередине командир с больными почками корчился. Услышали они, словно прошелестело:
«Посол, посол…»

Табеев склонился над командиром группы.
- Ты меня видишь, сынок?
- Вижу…
- Слышишь?
- Слышу…
- Спасибо тебе и парням твоим. Сделали все четко. Ни одна разведка в мире понять не

может, кто и какими силами провел операцию. Потом у вас будут ордена, медали. Но не это
важно. Главное в жизни вы уже совершили. Запомни, что я сказал…

Так как же была совершена эта поистине беспрецедентная операция?
По  этому  поводу  в  нашей  печати  было  много  выдумок  и  откровенной  лжи,  и  потому

начать свое повествование я хотел бы словами генерала Юрия Ивановича Дроздова, который
непосредственно  руководил  той  операцией.  Лучше  него  о  событиях  декабря  1979  года  в
Афганистане не знает никто.

«…27 декабря 1979 года я и В. В. Колесник (полковник ГРУ. Прим. авт.) в полдень еще

раз зашли каждый к своему руководству. Б. С. Иванов связался с Центром, доложил, что все
готово. Потом он протянул трубку радиотелефона мне. Говорил Ю. В. Андропов.

- Ты  сам  пойдешь? - спросил  он.  Я  отвечал  утвердительно.  Зря  не  рискуй,  думай  о

своей безопасности и береги людей.

В  район  расположения «мусульманского  батальона» ехали  молча,  каждый  думал  о

своем.

Пообедали и в середине дня… еще раз обошли исходные позиции батальона.
… Вместе  с  Колесником  решили  собрать  всех  командиров  рот,  штурмовых  групп  и

подразделений огневой поддержки в моей комнате на втором этаже.

Как старшему по званию В.  В. Колесник предложил мне открыть совещание. В своем

кратком  выступлении  я  дал  политическую  оценку  обстановки,  раскрыл  общую
поставленную  задачу,  дал  оценку  сил  и  средств  противника  и  основного  объекта,  нашего
положения,  соотношения  сил  и  средств,  общего  распределения  сил  и  средств
«мусульманского  батальона».  После  этого  В.  В.  Колесник  отдал  боевой  приказ
подразделениям, перечислив для каждого конкретные задачи.

Когда говорил В. В. Колесник, я внимательно смотрел на лица офицеров. Все разные,

собранные, немного напряженные. В каждом чувствовались дисциплина и воля».

Началось  с  того,  что  группа  бойцов «Зенита» выехала  на  площадь  рядом  с  городским

узлом связи. Площадь была довольно людной: тут располагались банк, ресторан, кинотеатр,
находился постоянный пост Царандоя.

И  потому  решили  действовать  после  девятнадцати  часов,  когда  наступал

комендантский час и площадь пустела.

Выехали  на  трех «УАЗах».  Две  машины  оставили  у  ресторана,  одна  остановилась  на

площади,  у  того  места,  где  располагается «колодец  связи».  Это  был  тот  самый «колодец»,
взорвав который можно «отрубить» всю связь Кабула с внешним миром.

Потом  одна  из  центральных  газет  в  Москве  так  и  напишет: «Бандиты  провели

очередную вылазку, и связь со столицей Афганистана прервана».

Словом,  бойцы  открыли  люк,  и  Борис  Плешкунов  опустил  в «колодец» мощные

заряды. Взрыватель должен был сработать через четверть часа.

Бойцы успели возвратиться на базу, и в назначенное время прозвучал взрыв. Он и стал

для всех сигналом к действию.

В штабе ВВС, где действовали «альфовцы» Савельев и Блинов, началось разоружение

охраны  и  арест  начальника  штаба,  у  здания  МВД  (Царандоя)  из  машин  выскочили
«зенитовцы» и десантники и бросились на штурм.

Бойцы  группы «А» Евгений  Чудеснов  и  Александр  Лопанов  прикрывали  собой  Нур

Ахмат Нура. Тот кричал в мегафон, что пришла законная власть, и призывал сдавать оружие.
Из окон министерства отвечали автоматным огнем.

К  тому  времени «Альфа» уже  понесла  первые  потери.  Погиб  Дмитрий  Волков,

спортсмен, стрелок. Он был убит у одного из постов афганской жандармерии.

Здесь же получил тяжелое ранение и Павел Климов.
Но  главные  дела  вершились  у  дворца  Амина.  Группа «Гром» на  боевых  машинах

должна  была  подняться  по «серпантину» вверх,  а  бойцы  Семенова  на  БТРах  выходят  к
пешеходной лестнице. У фасада соединяются. Но жизнь часто вносит свои коррективы. Так
было  и  в  этот  раз.  Наступление «семеновцев» шло  под  ураганным  огнем,  подбили
бронетранспортер.  Пришлось  залечь.  Головы  поднять  удалось  лишь  тогда,  когда  наша
«шилка» подавила пулемет в окне дворца.

Останавливаться  под  огнем  пришлось  и  группе «Гром».  Объезжали  подбитый

афганский автобус, потом была поражена наша боевая машина. Пришлось десантироваться,
залечь, открыть огонь по дворцу.

Но  БМП  под  номером  тридцать  шесть  уже  удалось  прорваться  к  дворцу.  Карпухин,

Коломиец, Гришин, Плюснин вошли во дворец и завязали бой.

В  это  время  Кувылин  и  Зудин  залегли  метрах  в  двадцати  от  дворца.  Позиция  была

опасная - бойцы  словно  на  ладони.  От  взрыва  гранаты,  брошенной  из  дворца,  ранен
Геннадий Зудин.

Несколькими  солдатами  руководил  боец группы «А» Глеб  Толстиков.  У  них,  кроме

автоматов,  были  лестницы.  Дорога,  ведущая  к  дворцу,  с  одной  стороны  была  обрамлена
высокой бетонной стеной. Без лестницы не залезешь.

Планировалось, что при десантировании из БМП солдаты хватают лестницы - и вперед,

на  штурм.  На  деле  вышло  иначе.  Выпрыгнули,  попали  под  огонь,  залегли,  и  их  словно
приморозило.  Пришлось  Толстикову  где  криком,  где  пинками  поднимать  солдат.  Кое-как
поднял, добежали до дворца.

Грохот  вокруг  стоял «зверский»,  как  выразился  потом  один  из  бойцов  подразделения

«А». За две минуты боя из 24 человек группы «Гром» 13 ранено.

Но бой уже гремел на первом этаже.
Вспоминает генерал Юрий Иванович ДРОЗДОВ:
- Когда  штурмовые  группы  разведчиков-диверсантов  ворвались  во  дворец  и

устремились  к  своим  объектам  внутри  здания,  встречая  сильный  огонь  охраны,

участвовавшие  в  штурме  спецназовцы «мусульманского  батальона» создали  жесткое
непроницаемое  огневое  кольцо  вокруг  объекта,  уничтожая  все,  что  оказывало
сопротивление. Без этой помощи потерь было бы много больше. Ночной бой, бой в здании
требует теснейшего взаимодействия и не признает выделения каких-либо ведомств.

В  здании  Царандоя  Чудеснов  вместе  с  десантниками  тоже  вел  бой.  Они  определили

Нура в один из кабинетов, выставили охрану и двинулись на «зачистку» этажей.

В первые минуты огневого соприкосновения с хорошо подготовленной охраной дворца

Амина  было  очень  тяжело.  Тем  более  охрана  значительно  превосходила  в  живой  силе
штурмующих. По всем тактическим канонам такая атака обречена. Но вышло иначе.

В это время Григорий Бояринов и Сергей Кувылин должны были выполнить еще одну

задачу:  взорвать  узел  связи  дворца.  Они  повыдергивали  шнуры,  разбили  телефоны  и
забросали узел гранатами.

Бояринов побежал на второй этаж, а Кувылин остался прикрывать коридор. Это было

за несколько минут до гибели полковника Бояринова. Позже его найдут убитым на выходе из
дворца.

Группа  в  составе  Эвальда  Козлова,  Сергея  Голова,  Михаила  Соболева,  Плюснина,

Гришина, Филимонова прорвалась на второй этаж. Их поддерживали «семеновские» бойцы.
По звуку автоматов пытались определить, где свои, а где чужие. Гранату бросили вперед и
шли  за  взрывом.  Мешали  только  большие  стеклянные  двери  без  обрамления.  В  темноте  не
видно. Гранату метаешь, а она возвращается под ноги.

В  кабинетах,  залах  искали  Амина, начальника  гвардии  майора  Джандата,  по  приказу

которого задушили Тараки.

Бой  был  тяжелый,  ожесточенный.  Емышеву  оторвало  руку,  у  Баева  была  прострелена

шея. Кузнецов получил серьезное ранение в ногу, осколок попал Николаю Швачко в глаз. Но
победа оказалась за нами.

Все  группы  и  в  захваченном  дворце  Амина,  и  в  зданиях  Царандоя,  и  в  штабе  ВВС

провели беспокойные, бессонные ночи.

Так, в штаб ВВС в полночь пришло сообщение: колонна афганских танков движется на

штаб. А там на охране всего три БМП. Стали думать-гадать, как организовать оборону.

Выручил опытный, толковый наш майор-советник. Он и усомнился, мол, откуда здесь

танки?

Савельев  вместе  с  майором  выехали  навстречу  колонне.  Оказалось,  танки  были

советские.  Заблудились  и  прут  в  обратную  сторону.  Пришлось  охладить  горячие  головы
танкистов.

Группа  Чудеснова  провела  ночь  в  здании  Царандоя.  Под  утро  по  радио  выступал

Бабрак Кармаль. Нур сосредоточенно слушал речь нового главы государства.

Во дворце  утро пришлось встретить по команде генерала Дроздова: «Приготовиться к

бою!  К  отражению  атаки».  Были  данные:  поднялась  танковая «голубая» дивизия  Амина  и
двинулась на дворец.

А  когда  рассвело,  бойцы  увидели  самолеты:  на  аэродром  в  Баграме  высаживалась

Витебская десантная дивизия.

Операция завершилась. Начиналась долгая девятилетняя война.
Вспоминает генерал Юрий Иванович ДРОЗДОВ:
- В тот же день, в канун Нового, 1980 года (речь идет о 29 декабря, после возвращения

из Кабула), я попросил жену поехать со мной на Манежную площадь к Вечному огню. Падал
редкий снежок. Кругом гудела предновогодняя Москва, узнавшая об афганских событиях из
скудного  сообщения  по  радио.  Ее,  как  и  всей  страны,  будни  еще  не  были  омрачены
похоронками,  порой  опережавшими «черные  тюльпаны».  Мы  положили  к  Вечному  огню
несколько ярких гвоздик, помолчали и так же молча пошли домой.

… Пройдут  годы.  Многое  изменится  в  судьбах  тех,  кто  штурмовал  дворец  Амина.

Изменится  и  взгляд  на  Афганистан,  на  ту  войну.  Неизменным,  святым  останется  кровь,
пролитая на ступенях дворца. Вот только знать бы, ради чего она была пролита?…

КОВАЛЕНКО ИЗ СКЛИФА

28 декабря в московском кабинете заместителя начальника группы «А» Ивона раздался

звонок:

- Здравствуй,  Роберт  Петрович.  Это  Коваленко  из  Склифосовского.  Мы  собираем

группу  врачей.  Наверное,  профессор  Каньшин  ее  возглавит.  Он - светило  в  гнойной
хирургии. За тобой самолет.

Ивон потерял дар речи. Коваленко он знал хорошо. Не врач, а бог в своем деле. Ребят

лечил,  да  и  его  самого,  когда  повредил  ногу  на  парашютных  прыжках.  Но  откуда
суперсекретная  операция  КГБ  стала  известна  в  Склифе?  Роберта  Петровича  прошиб
холодный пот: он, как никто другой, понимал, чем это пахнет.

- Ты откуда знаешь, Игорь Леонидович?
- Успокойся,  я  ничего  не  знаю  и  знать  не  хочу,  что  там  случилось.  Берлев  с  места

событий позвонил; много серьезных ранений. Ты  что, Роберт, хочешь своих ребят отдать в
руки комитетских костоломов? Беги, докладывай начальству, выбивай самолет.

Ивон доложил по команде. Зампред Пирожков взъярился. Разглашена государственная

тайна!  Какому-то  врачу  чуть  ли  не  по  прямому  проводу  о  потерях  и  раненых  докладывает
майор КГБ. «У нас что, в комитете врачей не хватает?! кричал генерал. - Не хватит, возьмем
в Министерстве обороны и заставим их закрыть рот покрепче. Люди в погонах поймут. А тут
какой-то Коваленко из Склифа. Здрасте, я ваша тетя! Тоже мне светило медицинской науки,
спаситель!»

И  добавил: «Ладно,  вернутся - спросим  с  этих  героев».  Зампред  снял трубку  прямого

телефона, доложил обстановку Андропову.

Юрий Владимирович насчет государственной тайны не вспоминал, велел подготовить

медикам самолет, оказать всяческую помощь и проявить внимание.

Второго января, почти одновременно из Москвы и Ленинграда, вылетели два самолета:

оба  держали  курс  на  Ташкент.  В  первом  летели  профессор  Каньшин,  Коваленко  с  группой
врачей своего института, во втором специалисты Военно-медицинской академии.

А  несколькими  днями  раньше  в  Ташкент  из  Кабула  вылетали  раненые  участники

штурма  дворца.  Их  выносили  из  посольства  и  укладывали  в  санитарные  машины  со  всеми
мерами  предосторожности,  накрыв  предварительно  матрацами.  Машины  до  аэропорта
сопровождал бронетранспортер. В них больше не стреляли.

В  передний  салон  самолета  положили «тяжелых» Емышева  без  руки,  Федосеева,

Кувылина, Кузнецова, раненных в ноги, Климова, раненного в живот. Перед отлетом сделали
уколы,  боль  слегка  поутихла,  и  Сергей  Кувылин  пытался  уснуть.  Уходил  в  прошлое  рев
«шилок»,  свист  пуль,  стоны  раненых  в  медсанбате. Рядом  с  ним,  через  проход,  лежал
Кузнецов.

Кувылин услышал сквозь дрему, как кто-то, склонившись над Кузнецовым, сказал:
- Ну  как  ты,  Гена?  Ничего,  держись.  А  мы  узел  связи  распотрошили.  Все  нормально.

Взорвали, да и дело с концом.

Сергей удивился: кто это там узел «потрошил»? Голос незнакомый, со спины человека

не узнать. Может, Бояринов воскрес? Кроме него и Бояринова, на узле никого не было.

- Слышь, а когда ты узел взрывал?
Склонившийся над Кузнецовым чуть повернул голову:
- Утром, когда рассвело.
- Так тогда его надо было уже восстанавливать.
- А ты кто?
- Я как раз из тех, кто узел уничтожил.
Тот  поднялся  с  колен  и,  не  оглядываясь,  вышел,  скрылся  в  другом  салоне.  Кувылин

слушал,  как  гудят  двигатели,  и  думал.  Нет,  не  лавры  героя  его  беспокоили.  Он  впервые