[12], вызвала серьезную дискуссию, в которой приняли участие многие видные специ­алисты по проблемам социальной стратификации.

Соренсен отмечал, что существуют два главных понимания класса - класс "как условия жизни" и класс "как следствие эксплуатации" - и пытался синтезировать оба подхода, для чего предложил рассматривать в качестве основы стратификации все приносящие доход активы, контролируемые конкретным индивидом. Эксплуатирую­щий класс у Соренсена - это совокупность структурных позиций, обеспечивающая права на активы, создающие ренту [13]. Поскольку привилегированные классы, в от­личие от непривилегированных, имеют доступ к активам, способным генерировать ренты, то изменения в распределении собственности на такие активы, подчеркивает Соренсен, ведут к изменению классовой структуры. Таким образом, экономической основой социальных неравенств для него выступает рента, получаемая в результа­те неравенства в объеме и характере располагаемых представителями различных статусных позиций активов.

Ссылаясь на А. Маршалла [14], Соренсен выделяет три основных вида рент: 1) мо­нопольные ренты, основанные на монополизации активов, которые появляются на рынке труда в виде рент занятости, когда рабочие места закрыты для посторонних с помощью коллективных действий профсоюзов, а также лицензий или дипломов об образовании; 2) композитные ренты, которые возникают в случае, когда соединение двух различных активов приносит бблыпую отдачу, чем каждый из них в отдельности; 3) ренты на природные способности или культурный капитал, например, рост у бас­кетболиста, или гораздо более простой процесс обучения для тех, кто имеет значи­тельный культурный капитал.

Возможность получения тех или иных рент зависит от особенностей активов инди­видов, которые, с точки зрения Соренсена, состоят из: 1) активов, приобретаемых на рабочем месте, непосредственно в процессе трудовых отношений, т.е. "специфиче­ского" человеческого капитала Г. Беккера; 2) уникальных навыков, благодаря кото­рым конкретный работник для определенной фирмы представляет особую ценность. В принципе, этот же эффект можно получить и за счет действий профсоюзов, хотя, как отмечает Соренсен, такого типа ренты в последние годы имеют тенденции к со­кращению; 3) личных активов, в основном приобретаемых за пределами рынка тру­да, в семье и школе, включающих человеческий капитал, приобретенный благодаря инвестициям в обучение и здоровье; способности и умения; физический капитал (сред­ства производства). Различия в объеме и характер личных активов очень важны для моделей социализации различных классов, поскольку обуславливают их долгосроч­ные индивидуальные стратегии.

Таким образом, Соренсен, как и Бурдъе, предлагает новое основание классовых неравенств - имеющие сложную структуру активы индивидов - и обращает особое внимание на роль их дефицитности (как объективную, так и в результате действий, направленных на их монополизацию). Однако он подходит к этим проблемам с не­сколько иной стороны, формулируя идею о том, что главное действие класса заклю­чается в поиске рент, в защите своих устойчивых рент или попытке их отторжения у другого класса.

---

Критика позиции Соренсена, предлагавшего подход, объединяющий взгляды нео­марксистов и неовеберианцев, естественно, звучала как со стороны одних, так и дру­гих. И если неовеберианцы в лице Д. Голдторпа фактически просто отмахнулись от его идей, то неомарксисты в лице Э. Райта подошли к вопросу гораздо серьезнее. Не пытаясь дать развернутый пересказ критики концепции Соренсена, приведу ключевое возражение, выдвинутое Райтом, критиковавшего Соренсена за отождествление по­нятий "эксплуатация" и "экономическая рента". Райт обращает внимание не только на возможность получения рент без эксплуатации, но и на возможность "угнетения (при­теснения) без эксплуатации" (nonexplotative oppression), при котором господствующий класс просто не нуждается в классе, который находится в состоянии притеснения, в то

32

время как в случае эксплуатации эксплуататоры напрямую связаны с результатами труда эксплуатируемых.

Глубже понять суть идей о притеснении без эксплуатации и особенностях ресур-сообеспеченности как основания принадлежности индивидов в современных услови­ях даже не к трем разным классам, а к трем самостоятельным мирам - "белому" ми­ру мейнстрима, "серой зоне" высоких рисков и "черной дыре" глубокой эксклюзии, попадая в которую каждый может сказать "оставь надежду всяк сюда входящий", помогают концепции М. Кастельса и У. Бека.

Продолжая линию поиска нового "системного основания" стратификации в обще­стве, которое приходит на смену индустриальному, У. Бек в качестве такого рода ос­нования выделяет риск. Старая парадигма социального неравенства, основанная на месте в системе производства и распределения производственного продукта, считает он, находится в центре внимания до тех пор, пока мыслями и поступками людей владе­ет «диктатура нищеты". Конечно, и до сих пор большинство человечества находится в этом состоянии. Однако уже начинают проглядывать контуры другого приходящего ему на смену общества, "распределяющего богатства", и это оказывается общество, "распределяющее риски". Начало этого перехода применительно к условиям Герма­нии Бек датирует 70-ми годами прошлого века. "Это означает, - пишет Бек, - что с тех пор оба вида ... конфликтов напластовываются друг на друга. Мы еще не живем в обществе риска, но и больше не живем только в обществе распределения благ" [15].

Таким образом, признавая классовую концепцию как наиболее адекватную закан­чивающемуся периоду истории, на будущее Бек предлагает ей на смену новую, в кото­рой индивиды постоянно перемещаются по социальному полю, причудливо группиру­ясь в каждый момент строго определенным образом в различающиеся угрожаемыми рисками группы. При этом их возможности в этом непрерывном "броуновском движе­нии" не одинаковы и зависят от различных типов ресурсов, которыми они распола­гают. Причем среди ресурсов, о которых упоминает Бек - не только богатство и зна­ния, как два ключевых, по Беку, типа ресурсов, но и пол, возраст, здоровье, продолжи­тельность занятости на данном предприятии, "умение держаться", связи, этническая принадлежность и т.д. Как видим, во многом это именно те виды ресурсов, которые осмысливались Бурдье в категориях "инкорпорированных видов капитала", а Сорен-сеном - как "рентоприносящие активы". Таким образом, в различных терминологиче­ских и концептуальных контекстах все они обратили внимание на одно и то же явле­ние - превращение многих характеристик индивида, не выступавших еще 50-70 лет назад в массовом масштабе как значимые виды ресурсов, в современном обществе в активы, прямо влияющие на экономическое положение, жизненные шансы и угрожаю­щие индивиду риски.

---

В полной мере это относится и к концепции видного теоретика современного об­щества - Мануэля Кастельса, который полагает, что анализ социальной структуры в современной обществе должен производиться в контексте анализа возникновения но­вого "способа развития" - информационализма, зародившегося в конце 1960-х - нача­ле 1970-х годов и приходящего на смену позднеиндустриальному обществу так же, как когда-то индустриализм сменил доиндустриальную эпоху. Уделяя, как и Бурдье, Со­ренсен и Бек, особое внимание знаниям - важнейшему виду ресурсов в новом мире, Кастельс идет дальше и кладет, фактически, отношение к производству знания и ре­сурсы, определяющие это отношение, в основу своей концепции социальной страти­фикации [16].

Кастельс подчеркивает, что в новой экономике сохраняются и труд, и капитал, но они качественно трансформируются. При этом труд продолжает существовать и в ви­де характерного для предшествующих исторических эпох "родового" труда, связанно­го с решением конкретной задачи и потенциально заменимого машинами или другими представителями "родовой" рабочей силы. Однако основной источник производитель­ности в новом обществе - инновации, знания и информация, поэтому непрерывное об­разование и самосовершенствование становятся ключевым качеством работника. Но-

Социологические исследования, № 9

---

Смотрите также файлы

• 4.doc

• 6.doc

• 5.doc

• 1.doc

• 2.doc