Файл: Эволюция и одомашнивание дикой лошади бренд Северного Казахстана в области туризма.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 82
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Данные раскопок, а также сообщения древних историков указывают на то, что лошадь как домашнее животное уже в глубокой древности играла большую роль в жизни народов, населявших степную территорию нашей страны (южнорусские, южно сибирские и забайкальские степи).
Учеными установлено, что на территории современной Украины и смежных с ней районов к северу и югу существовала весьма древняя культура - трипольская, возникновение которой относят к раннему периоду бронзового века, к началу четвертого тысячелетия до нашей эры. Эта культура являлась одним из центров раннего животноводства, основанного на приручении местных диких форм.
Существование домашней лошади в Триполье долгое время подвергали сомнению в связи с малым количеством найденных там костей этого животного, однако впоследствии работами Б. JI. Богаевского было с несомненностью установлено, что домашние лошади на поздних стадиях трипольской культуры существовали. Это было признано и другими исследователями.
По заключению Б. JI. Богаевского, одомашнивание лошади в Триполье началось с раннего этапа так называемого позднего Триполья, датируемого периодом 2400-2100 гг. до нашей эры. Освоение лошади происходило в наиболее мощных родовых общинах и было связано с процессом зарождения и развития в недрах господствовавшего еще, но уже слабевшего материнского рода раннего отцовского рода. Развитие животноводства с отгоном стад на пастбище и приручение лошади способствовали увеличению в родовом укладе роли мужчины, становившегося фактическим распорядителем, а затем и владельцем скота, а следовательно, и основного источника материальных благ.
Сопоставляя изображения лошадей Триполья с более ранними изображениями лошади из европейских стоянок человека позднего палеолита Б. Л. Богаевский приходит к выводу, что «Лошадь Триполья является, вероятно, одним из потомков поздне палеолитической лошади», т. е. происходит от местной европейской дикой формы.
Остатки домашней лошади обнаружены также в погребениях так называемой катакомбной культуры, охватывавшей обширную территорию к северу от Кавказа (замыкаемую линией Одесса – Дербент – Астрахань - Орел) и относящейся к среднему периоду бронзового века (3000 - 2000 гг. до нашей эры).
Раскопки поселений и могил более позднего времени - срубной культуры, распространенной в период от 1500 до 800 г. до нашей эры на большой территории (от Азовского моря до современного Мурома и от Киева до Оренбурга) с центром в среднем течении реки Дона, указывают на высокое развитие скотоводства и наличие домашней лошади.
Таким образом, данные раскопок указывают на то, что домашняя лошадь была известна народам, населявшим южнорусские степи, еще в третьем тысячелетии до нашей эры, т. е., по-видимому, раньше, чем в Греции, Малой Азии и Европе, имевших оживленные сношения со Средней Азией. Это обстоятельство свидетельствует о самостоятельном (автохтонном) возникновении коневодства в южнорусских степях и существовании[5].
У скифов, живших в этих степях в VII—III веках до нашей эры (особенно у восточных скифов, которые вели кочевой образ жизни), коневодство было важнейшей отраслью хозяйства, снабжавшей население верховой лошадью (являвшейся основным средством передвижениями орудием войны), конским мясом, молоком и кожами.
Древние историки (Гезиод, Иппократ, Страбон и особенно Геродот, живший в V веке до нашей эры) сообщают о большой численности лошадей у скифов и высоком уровне коневодческих навыков населения. Многочисленные памятники скифской культуры, найденные в древних погребениях, доводят до нас сцены укрощения лошадей, использования их под всадником и в колесницах и эпизоды конной охоты. Сцены конной охоты за зайцами (изображенные на бляшках Александропольского кургана), охоты на диких коз и антилоп (на рукоятке меча из Чертомлыцкого кургана) позволяют сделать вывод о ловкости всадников и большой подвижности и резвости скифских лошадей, на которых охотник мог успешно преследовать таких быстрых животных, как заяц, антилопа и др.
В южнорусских степях наряду с домашними лошадьми долгое время продолжали водиться дикие лошади, которые служили объектом охоты и, вероятно, в ряде случаев приручались человеком.
Во второй трети XVIII века С. Гмелин, впервые описавший южнорусских тарпанов, указывал, что «лет двадцать тому назад (т. е. в 1748 г.) здесь по соседству Воронежа много было диких лошадей, но вследствие вреда, ими причиняемого, они отгонялись все дальше в степь». В 1768 г. у с. Чихонки (Воронежской губ.) он добыл дикого жеребца (тарпана).
Тарпаны водились в южнорусских степях до 70-х годов XIX века, однако последние поколения их вследствие скрещивания с отбившимися домашними лошадьми уже не были вполне типичными. Жеребец-тарпан, добытый Шатиловым, имел много признаков домашней лошади (в том числе лежачую гриву).
В Минусинской степной котловине наиболее ранние следы скотоводства обнаруживаются за 2000—1700 лет до нашей эры. В могильниках афанасьевского типа найдены остатки лошадей, что дает основание заключить о вероятном приручении лошади уже в эти отдаленные времена. В могильниках андроновского типа (относящихся к 2000—1500 гг. до нашей эры) на территории Минусинского края, в предгорьях Алтая и далее на запад, в степях Казахстана и юга Урала, находят остатки домашних лошадей, которых, повидимому, использовали в пищу.
Остатки домашних лошадей с предметами упряжи и изображения лошадей, запряженных в сани и в повозку, а также под седлом с вооруженными всадниками, найдены и в курганах более позднего периода, получившего название минусинского и соответствующего по древности скифскому (VII - II века до нашей эры).
В скифском погребении в районе реки Улаган на Алтае, отнесенном к IV - III векам до нашей эры, в слое вечной мерзлоты были обнаружены застывшие трупы лошадей и многочисленные предметы конского снаряжения. Эти лошади, по определению проф. В. О. Витт, принадлежали к типу среднеазиатских. Их крупный рост, хорошее качество, а также следы тщательного ухода за ними и их снаряжение указывают на высокий уровень коневодства.
Таким образом, археологические исследования показывают, что у народов, населявших степные районы юго-востока Европы, юга Сибири и северной полосы Средней Азии, коневодство возникло самостоятельно и достигло значительного развития в глубокой древности, задолго до вступления на историческую арену монголов[6].
1.2. Коневодство у древних народов.
При археологических раскопках древних поселений на территории Казахстана кости лошадей попадаются начиная с эпохи неолита. В частности, экспедицией Института истории материальной культуры Академии наук СССР (руководитель С. С. Черников) в 1952 г. в Восточном Казахстане на неолитической стоянке «Пещера» найдены несколько конских фаланг, куски лопатки, обломки пястных и лучевых костей. Однако эти остатки слишком фрагментарны, чтобы по ним можно было составить представление о домашней лошади эпохи неолита.
1.2.1.Домашняя лошадь у андроновцев.
Имеющийся в нашем распоряжении более полный костный материал домашних лошадей связан с андроновской культурой, распространившейся в Южной Сибири и Казахстане, вероятно, в XVII—XVI вв. до н. э. (Киселев, 1951).
Андроновцы жили оседло, занимались земледелием и скотоводством. Уровень развития их хозяйства был типичным для эпохи бронзы. Основные материалы для изучения андроновской культуры дают раскопки могильников и мест поселений. Кости Домашней лошади найдены на местах поселений андроновцев у села Алексеевки Кустанайской области (О. А. Кривцова-Гракова), у села Малая Красноярка и поселка Канай Восточно-Казахстанской области (С. С. Черников, 1950, 1951), а также на реке Нуре. В раскопках поселений у Малой Красноярки кости лошадей составляют 12,7% по отношению к костям остальных домашних животных. При раскопке андроновского поселения у села Алексеевки, на левом берегу р. Тобола, выше Кустаная, у кухонных очагов были обнаружены кости домашних и диких животных, которых андроновцы употребляли в пищу. Эти кости принадлежали: 8 лошадям, 23 головам мелкого рогатого скота, 12 головам крупного рогатого скота одному верблюду, трем собакам и семи животным диких видов. Такое соотношение свидетельствует о сравнительно высоком удельном весе коневодства в хозяйстве андроновцев.
Интересные костные остатки андроновских лошадей найдены в 1906 нa Северо-Казахстанской археологической экспедицией под руководством К- А. Акишева при раскопке кургана № 1 около Jlосевки (Кок- четавская область, Зерендинский район). Курган датирован XIV-XIII вв. до н. э. и отнесен к Алакольскому этапу андроновской культуры.
Из кургана извлечены следующие кости, пригодные для исследования: две почти целых лопатки; две частично сохранившиеся тазовые кости; три плечевые кости (вероятно от двух особей); две лучевые кости, из которык одна сильно повреждена-, 5 пястных костей; две больших берцовых; 3 плюсневых; 11 первых-фаланг, 10 вторых и 5 третьих.
Лопатка у андроновской лошади несколько короче, чем у современной. Если у современного казахского жеребца длина лопатки равна 358 мм, то у андроновских лошадей длина лопаток составляет: лопатки № 66 — только 328 мм, № 61 —330 мм. Ширина лопатки в середине больше, чем у современных лошадей: современной — 83 мм, у андроновских: № 66 — 92 мм и № 61 — 96 мм.
Обращает на себя внимание плохое развитие ости на лопатке андроновских лошадей. Толщина верхней части ости в середине равна: у № 61 - 8 мм, у № 66 - 8 мм, а у современной казахской лошади -12 мм. Это объясняется слабым развитием костных шероховатостей на вершине ости, служивших для прикрепления заостной и дельтовидной мышц. На это же указывает небольшая высота гребня (№ 61 - 22 мм, № 66 - 19 мм, а у современной - 32 мм).
Ширина заостной ямки в верхней части лопатки равна у современной казахской лошади 107 мм, а у андроновских: № 66 - 99 мм и у № 61 - 94 мм, что свидетельствует о сравнительно слабом развитии заостного мускула.
Полная длина левой плечевой кости № 52 из Лосевского кургана равна 290 мм, № 60 (правая) - 292 мм, № 8 (левая) - 276 мм, лучевой кости № 64 - 320 мм, левой большой берцовой № 24 - 342 мм и правой большой берцовой № 22- 342 мм. На плечевых костях у андроновских лошадей слабо выражена дельтовидная шероховатость, что хорошо согласуется с узким гребнем лопатки и свидетельствует о плохом развитии дельтовидного мускула. Мало развиты и бугры для прикрепления боковых связок сустава.
Кости таза также отличаются менее мощным развитием, чем у современных казахских лошадей. По длине они равны тазовым костям казахской лошади ростом 140-144 см в холке, но заметно тоньше их.
Особый интерес представляют пястные и плюсневые кости, промеры которых приведены в таблице 1. Среди этих костей обращает на себя внимание пястная кость № 62, имеющая длину 250 мм, и плюсневая № 20 длиной 282 мм, то есть соответствующие лошадям, имевшим высоту в холке около 148-152 см.
Величины промеров путовых костей (n=ll) имеют значительную амплитуду колебаний. Полная длина их колеблется в пределах от 81 до 99 мм, а длина по средней линии - от 72 до 88 мм.
Останки андроновских лошадей пока еще слишком фрагментарны и по ним нельзя полностью восстановить внешний облик этих животных. Тем не менее, вполне очевидно, что уже в то время, отдаленное от наших дней на 3-3,5 тысячи лет, лошади были