Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

2.  Принципы  исторической  Лизни

Попробуем оглянуться еще 

раз 

назад. Мы 

в и д и м

, 

что 

с помо­

щью найденных нами понятий можно построить систему эмпири­

ческих  наук,  в которой истории отведено определенное  место, 

как  в  отношении  ее  метода,  так  и  в  отношении  ее  материала. 

Исходя из этого построения, мы сможем, далее, понять и разрабо­

тать и другие группы философско-исторических проблем.

В  отношении 

м етода отдельные  науки являются  либо  гене­

рализирующими,  либо  индивидуализирующими.  Их 

материал 

состоит либо из объектов природы, т. е. действительности, утра­

тившей  всякую  связь с ценностями, либо  из  явлений  культуры, 

т. е. действительности, отнесенной к ценностям. Это все, конеч­

но, —  и,  ввиду  возможности  целого  ряда  недоразумений,  мы 

обращаем на это особенное внимание — это все, конечно, лишь 

весьма общая 

схема. Выставляя ее,мы отнюдь не хотим утверж­

дать, что отдельные науки работают при посредстве либо одно­

го только генерализирующего, либо одного лишь индивидуали­

зирующего  метода,  что  они  занимаются  либо  одними  лишь 
объектами природы, либо только явлениями культуры, и что объек­

ты природы  можно рассматривать только генерализирующим, а 

явления  культуры только индивидуализирующим способом.  На­
оборот, при разработке одного и того же материала различные 
методы бывают тесно сплетены друг с другом, так что указанные 
принципы  могут  комбинироваться  между  собой  самым  различ­
ным образом.  Исходным пунктом для  генерализирующей  науки 

служат индивидуальные факты, индивидуализирующий же метод 

нуждается  в общих понятиях как обходных путях для изображе­

ния  и связывания объектов  между собою.  Наряду с генерализи­
рующими  науками о природе  имеется  целый ряд наук,  рассмат­
ривающих объекты природы индивидуализирующим способом и, 
стало  быть,  посредством  отнесения  к  ценности,  хотя  бы  и  не 
непосредственного, а косвенного.  К таким наукам принадлежат, 
например, история происхождения отдельных организмов, геоло­

218

гия и, пожалуй, также и география. И наоборот, явления культуры* 
несмотря  на отнесение  к ценности,  могут быть  рассматриваемы 
генерализирующим  образом.  Не  говоря  совсем  о  психологии; 
целый ряд так называемых наук о духе, как например языковеде? 
ние, юриспруденция, политическая экономия, по крайней мере отчас­

ти, применяют метод, который отнюдь не является чисто истори1 

ческим,  но стремится к  известного рода систематизированию и 

который, несмотря на это, совсем не совпадает с методом генера­

лизирующих наук о природе, почему логическая структура его и 
составляет одну из самых трудных и интересных проблем учения 
о  методе.  Но  если  бы  даже  все  эти  проблемы  и  были  бы  в 

конце концов достаточно подробно разработаны и разрешены, 
мы  все же  не  можем даже  и думать о том, чтобы  когда-нибудь 
построить во всех отношениях законченную систему, в которую 

бы вошли все действительно существующие научные методы во 

всем их многообразии, и притом целиком, без остатка, со всеми их 

частностями.  Ибо  научные  методы,  подобно самим  наукам,  не 

являются результатом чисто логических соображений, — они суть 
продукты истории, и именно вследствие невозможности обраба­

тывать историческое генерализирующим образом, они, подобно 

всем историческим явлениям культуры, не поддаются попытке под­

вести их под законченную, закругленную систему.

Но как бы  ни были многообразны научные стремления, кото­

рые логика должна не столько критиковать, сколько просто счи­

таться  с  их  наличностью,  и  как  бы  ни  была  ограничена  цель 
логических принципов  деления,  лишь  в  абстракции  (begrifflich) 

разъединяющих то, что в действительности всегда тесно связано 
между собой, —  все же история, которая трактует о людях, их 
учреждениях и деяниях, может быть названа лишь 

индивидуали­

зирующей наукой о культуре (Kulturwissenschaft), если мы бу­

дем иметь в  виду ее последние цели.  Целью ее всегда является 

изображение единичного, более или менее обширного хода раз­
вития  во  всей его единственности  и индивидуальности, и объек­

ты ее либо сами суть явления культуры, либо находятся в каком- 

нибудь  отношении  к  культурным  ценностям.  Этим  собственно 
история  принципиально отделена как в  предметном отношении 

от естественных наук, все равно, являются ли они генерализирую­

щими или индивидуализирующими, так и в отношении метода — 

от всех тех наук о культуре, которые рассматривают свои объек­
ты более или менее систематическим образом. В этих рамках и 
должна работать логика истории. Лишь тогда сможет она понять, 
что в действительности представляет собой история,  и лишь та­

ким образом сможет она оказать  истинную услугу философии, 

которой для разрешения ее проблем важно понимание того зна-

219

нения,  которым обладает действительно существующая  история. 
Построение же  несуществующих наук будущего —  прием,  осо­

бенно  излюбленный  ныне  в  философии  истории —  не  имеет 

никакой решительно цены ни для  специалиста-исследователя,  ни 

для философа,  разве только  цену устрашающего примера.

Обращаясь теперь к вопросу о 

принципах исторической жиз­

ни,  мы должны точно также заметить,  что разрешить его можно 
будет лишь в том случае,  если  при этом мы  будем  опираться  на 
понятие того, что историческими науками фактически изобража­
ется  в качестве истории.  Мы уже знаем, что эти  принципы  ищут 
обыкновенно либо в общих законах, либо в общем смысле исто­
рической  жизни. Для того,  чтобы  уяснить себе задачи  филосо­

фии  истории  как  учения  о  принципах,  нужно  поэтому  прежде 
всего определить, что  можно  и  следует понимать под понятием 
закона и под понятием смысла истории,  и лишь затем уже поста­
вить  вопрос о том, что из  них заслуживает названия  историчес­
кого  принципа.  Мы  увидим  далее,  что  эта  альтернатива:  закон 
или  смысл  истории,  подобно  спору  о  генерализирующем  или 
индивидуализирующем методе, теснейшим образом связана с борь­

бой двух главных течений  в современной философии истории,  и 
что  победа  в  этой  борьбе  опять-таки  в  значительной  степени 

зависит от проникновения  в логическую сущность эмпирической 

исторической науки.

Слово 

закон относится  к  тем  выражениям,  многозначность 

которых подала повод к целому ряду неясностей  и  недоразуме­

ний.  Если, отождествляя закон с причинностью, мы односторон­

не  видим  в причинности  форму генерализирующего  понимания 

действительности, то, с другой стороны, согласно также доволь­

но  распространенному  словоупотреблению  закономерный 

(gesetzlich) 

означает вообще одно и то же, что и 

необходимый. 

В таком случае слово закон, означая причинную необходимость 

единичного  и особого,  может также  означать  и  необходимость 

императива или  ценности,  объединяя,  стало быть,  вместе такие 
разнородные  понятия,  как  неизбежность  и  долженствование 

(Müssen  und  Sollen), 

— понятия, которые нужно тщательно раз­

личать. Бороться с подобного рода словоупотреблением, соглас­

но которому слово  «закон» употребляется в трех столь  различ­

ных смыслах, было бы, вообще говоря, излишним педантизмом и 

вряд ли  могло  бы  рассчитывать  на успех.  В философских тру­

дах, однако, следовало бы избегать подобной многозначности 

в 

словоупотреблении, по крайней мере там, где она может повести 
к недоразумениям. Во всяком случае, говоря о том, что задачей 

философии  истории  является  отыскание  законов  истории,  под 
словом закон здесь следует понимать не что иное, как 

е с т е с т ­

220

венный  закон  (Naturgesetz).  Только  тогда  можно  связать  с 

этим  утверждением  определенный  и  ясный  смысл.  Необходи­

мость закона означает в таком случае не необходимость ценнос­

ти и  не причинную необходимость индивидуальной действитель­

ности,  но 

безусловную общность понятия, говоря точнее —  не­

обходимое соединение  по  крайней  мере 

двух общих  понятий  в 

одном  безусловно  общем  суждении.  При  этом  закон  означает 

необходимое  соединение  частей  самой  действительности  лишь 
постольку,  поскольку он говорит, что 

если какой-нибудь объект 

среди  других  признаков  обнаруживает также  и такие,  которые 
являются элементами  одного общего понятия, то с ним  повсюду 
и  всегда  реально связан  другой  объект, у  которого  между дру­

гими признаками  имеются также и такие,  которые образуют эле­
менты 

другого  общего  понятия.  Короче  говоря,  именно  в  той 

форме понимания действительности, которую представляет из се­
бя  построение естественных законов,  генерализирующая  наука о 

природе  видит свой  высший  идеал.

Мы  уже  знаем,  что  искание  законов  в  этом  смысле  никоим 

образом не может служить последней 

щелью эмпирической исто­

рической  науки.  Историк, делая это,  перестает тем самым  быть 
историком, он уже не хочет исторического изображения  своего 

объекта. Если таким образом понятие исторической науки и нау­

ки, формулирующей законы, взаимно исключают друг друга, то 
можно  сказать,  что  понятие  «исторического  закона»  есть 

Contradictio in adjecto3. 

При этом слово «исторический» мы упот­

ребляем, конечно, в указанном выше формальном или логическом 
смысле, и логическим является это положение еще и потому, что 
оно  не  только  не  зависит  от  различных  мнений  относительно 
материала  истории,  но  также  и  от  различных  взглядов  относи­

тельно сущности действительности вообще. Он вполне согласу­

ется  и с материализмом, и с психофизическим  параллелизмом, а 

также и со спиритуалистической онтологией, и с метафизическим 

учением  о  свободе. Даже если бы  каким-нибудь  образом  нам  и 
были  в совершенстве известны  все законы  какого-нибудь объек­
та,  то  все-таки  и  его  история  никогда  не  состояла  бы  из  этих 
законов, она бы лишь пользовалась ими  в указанном нами смыс­

ле —  в  качестве  обходных  путей  для  индивидуализирующего 

изображения  исторических причинных связей.

То, что откосится, однако, к эмпирической исторической науке, 

не  касается  еще 

философии истории.  Так  как стремление  оку­

тать  каждую часть действительности  системой общих понятий с 
логической точки зрения вполне правомерно,  и ввиду того, что, и 

не будучи  последователем материализма или  психофизического 

параллелизма,  вполне  можно верить в возможность подведения

221

под общие законы 

всего бытия, вообще доступного эмпиричес­

к и м   н а у к а м , 

—  ввиду этого  нет ничего невероятного в  том, что 

философия истории, 

не будучи сама историей и, как философия, 

имея дело  лишь с «общим»,  ищет законов для 

т о го  ж е   само­

го материала, индивидуализирующее понимание которого сос­

тавляет задачу отдельных  исторических  наук.  Ввиду  того,  что 
материалом этим является преимущественно социальная жизнь 
человека, то отсюда возникает мысль о 

философии истории, как 

социологии, ищущей законов» мысль, которая, будучи гораздо древ­

нее Контовской терминологии, и в наши дни имеет немало при­

верженцев. Правда, она и до сих пор еще не нашла, к  сожалению, 
более или менее удачного научного выражения, на логическом 
анализе  которого стоило бы остановиться более подробно» Мы 
и ограничимся здесь лоэтому лишь общей и  краткой характерис­

тикой этой точки зрения, а потом перейдем к ее критике*

Социологи эти стремятся к такому познанию, которое, выходя 

за  пределы  отдельных  исторических  трудов с их  тяготением  к 

частному,  проникало бы  в общую сущность всего исторического 

развития.  Конечно,  говорят по крайней мере наиболее рассуди­

тельные приверженцы этой точки зрения, — конечно, историчес­

кое  познание  единичного  и  индивидуального  не  лишено  цен­
ности; наоборот, оно лредставляет из себя необходимое основа­
ние  для  более  общего  и  более  широкого  исследования,  но  с 

философско-исторической  точки  зрения  оно  все  же  является 

только  основанием,  лишь  подготовительной  работой.  На  этом 

историческом  фундаменте  должно  возвести  обширное  здание 

философии истории, лостигающей в законах вечный ритм и вместе 

с  тем  «принципы» всей исторической жизни.

Попробуем  перейти к оценке этого взгляда.  Если слово исто­

рический означает не метод, но материал истории, то тогда дейс­
твительно  понятие  исторического  закона  не  заключает  в  себе, 

по-видимому, никакого противоречия, и во всяком случае попытка 

искать законы 

общественной жизни  человека  представляется 

вполне правомерной. Но тут возникает вопрос совершенно  ино­

го  свойства. Имеет ли смысл называть принципами 

историчес­

кой жизни те законы, которые можно будет найти при  помощи 

генерализирующей обработки того самого материала,  который 

история изображает индивидуализирующим способом? И, следо­

вательно,  можно  ли  называть  социологию  философией 

и сто ­

рии? Это не только  вол рос терминологии«  Те,  кто  отвечают  на 

этот вопрос утвердительные образом, основываясь при этом на 

том,  что  законы  должно  мекать  для  всей  действительности  и, 

стало  быть,  и  для  объектов  исторических  наук,  забывают  при 
этом два п у н кт, имеющих решающее значение» Дело в том, что

222