Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

исторические принципы Должны быть, во-первых, принципами 

куль­

тур ы   и,  во-вторых,  принципами  исторического  универсума 

(Universum).  Законы  в  смысле  естественных  законов  могут  ли 

удовлетворить этим условиям?

Для того,  чтобы уяснить  себе,  в чем тут дело,  нужно опять- 

таки  прежде  всего  иметь  в  виду,  что ни донаучные,  ни  какие 

бы то  ни было научные  познания  наши об эмпирической дей­
ствительности не передают нам ее такой, какой она существует 

независимо  от  нашего  образования  понятий, что всякое  поз­
нание есть скорее продукт преображающего понимания дейст­

вительности.  В этом процессе преобразования действительности 
наука должна лишь руководствоваться той целью, которую она, 

как генерализирующая  или индивидуализирующая наука, себе 

ставит; и  поэтому генерализирующая наука сможет рассчиты­

вать на отыскание законов, лишь освободившись от всех нело­
гических интересов к действительности и руководясь, следова­

тельно, лишь теми интересами, которые направлены на постро­

ение  безусловно  общих  понятий 

bi

  ее  области.  Ока  должна 

часто разъединять то, что с других точек зрения кажется свя­
занным  вместе,  и  она должна соединять в одном понятии то, 

что с точки  зрения других  интересов, по-видимому,  не имеет 
ничего общего. Этим  она  все более и более удаляется  от до­
научного  понимания  действительности.  Особенно  ясно  это 

там,  где уже имеются законы с более широким объемом. Дос­
таточно только вспомнить, что науки, формулирующие законы, 

приводят к принципиальному различению между наполняющим 
пространство физическим и непротяженным психическим, изоб­
ражая таким oi6pa30M два мира,  между которыми невозможно 
более установить никакой реальной связку тогда как для  наше­
го  донаучного,  а также  и  для  нашего  исторического  понима­
ния  действительности обе  эти  области  остаются  неразрывно 
связанными друг с другом.  Или  стоит только вспомнить, что в 
науках,  формулирующих законы,  вещный (dienghaft) характер 

нашего представления  о мире все более и более утрачивается, 

заменяясь  понятиями  отношений.  Наука, формулирующая за­

коны  социальной жизни, будет и должна, понятно, требовать в 
принципе  такой  же  свободы  для  столь  же  далеко  идущего 

преобразования действительности посредством генерализиру­

ющего образования  понятий. Обращаясь к  отношению социо­

логии  к  исторической  жизни,  мы  замечаем,  что социология, 

желая  вместе с тем быть и философией истории, не может так 
же  свободно  разрушать  все те формы  и способы  пониманий 

действительности, которые руководятся какой-нибудь иной це­
лью, а не ее целью познания законов.

223

Допустим, что социология действительно-таки обрабатывает 

т о т  ж е   самый материал,  что и история. Тогда задачей ее бу­

дет  во  всяком  случае  отыскание  законов 

культурной  жизни 

человека,  ибо историческая наука имеет дело лишь с явлениями 
культуры или с теми частями действительности, которые находят­

ся  с  ней  в  каком-нибудь  отношении.  Культура  же  ни  в  коем 

случае  не  есть  свободная  от  всякого  понимания  действитель­
ность,  которую можно подвергнуть любой обработке и любому 
преобразованию посредством понятий. Она, напротив, есть про­

дукт известного понимания, определенная 

вырезанная из дейст­

вительности 

часть ее,  причем  остается  совершенно открытым, 

значат ли  именно для  нее и только ли для  нее социологические 
понятия закона. К тому же эта вырезанная  из действительности 
часть ее уже вполне определенным образом 

расчленена и преоб­

разована  при  посредстве  культурных  ценностей.  А  кто  может 
поручиться,  что  это  расчленение,  на  основании  которого  мы  и 
назвали культурой известную часть действительности, останется 
нетронутым  после того, как генерализирующее образование по­
нятий  попробует  и  сюда  наложить  свою  тяжелую  руку?  Такое 

совпадение совсем не необходимо. Ввиду этого, хотя социология 
как наука, формулирующая законы, и рассматривает среди дру­
гой не исторической общественной жизни также и ту часть дейс­

твительности, которую обрабатывает и история, она все же расс­

матривает ее не 

как т у  ж е   самую действительность,  иными сло­

вами она  смотрит  на нее,  не 

ка к на культуру. А что общность 

материала в этом смысле вряд ли  имеет большое значение, это 
видно уже из того соображения, что ведь общий объект являет­

ся  в таком случае частью того необозримого многообразия, ко­

торое не только не  входит,  как таковое,  ни  в  какую  науку,  но о 

котором вообще мы можем говорить лишь в самых общих чертах, 
не входя в его частности, т. к. мы вообще узнаем его, лишь пони­

мая его каким-нибудь образом и притом при помощи понятий.

Мы видим, таким образом, что не только генерализирующий и 

индивидуализирующий методы несоединимы в специальных нау­
ках,  но что,  кроме того,  нет также  никакой  гарантии  в том, что 

закономерно-научный и культурно-научный способы исследова­

ния соединимы в философии истории; скорее наоборот, при тес­
ной  связи  индивидуализирующего  метода  с отнесением  к  цен­
ности,  если  логически  и  не  невозможно,  то  во  всяком  случае 

весьма маловероятно, чтобы понятия закона совпадали всегда по 

своему  содержанию  с  общими  понятиями  наук  о  культуре 

(Kulturbegriff)- 

Все это колеблет в принципе понятие социологии 

как философии истории,  хотя  она и ссылается  на то неоспори­
мое положение, что всякая действительность подчинена законам,

224

которые  могут быть  найдены.  Само  собой  понятно,  что  мы  ни­

чуть не возражаем против попытки найти законы 

общественной 

жизни;  такая  попытка  вполне  правомерна.  Но  мы  ни  в  коем 

случае  не  можем считать эти  законы  также  и  принципами 

куль­

турной жизни, только на том основании, что они являются зако­
нами  той  же  самой  свободной  от  всякого  понимания  действи­

тельности,  которую обрабатывает  и история.  Верить в  возмож­

ность ^этого  совпадения  могут только  те,  кто,  следуя  наивному 
реализму понятий, смешивают наше донаучное и научное понима­
ние действительности с самой действительностью.

Мы  не  выходим  здесь  все  же  из  круга логических  возмож­

ностей, хотя, как мы видели, совпадение понятий закона с поня­

тиями  наук о культуре было бы  по меньшей мере делом  чудес­

ного случая.  Ввиду  этого  для  выяснения  вопроса  небесполез­
но  будет  показать  подробнее,  в  каких  именно  случаях уже  не 
имеет  никакого  смысла  искать  законы  культурной  жизни.  Ре­
шающим моментом здесь опять-таки является  понятие отноше­
ния,  в котором находится  историческое целое к своим частям.

Прежде  всего:  в  каких случаях  понимание действительности 

как  культуры 

м о ж е т  идти  рука  об  руку  с  генерализирующим 

пониманием действительности? Ввиду того, что культурные  цен­
ности,  будучи  всеобщими  ценностями,  являются  вместе с тем  и 
общими понятиями и, как таковые, обладают общим содержани­
ем, — исторические события, становясь, благодаря своей индиви­

дуальности, существенными через отнесение их к какой-нибудь 

всеобщей культурной ценности, могут быть вместе с тем рассмат­
риваемы как экземпляры соответствующего общего понятия. Ибо, 
если индивидуализирующий метод и связан всегда с отнесением 
к ценности, то предложения этого все же нельзя обратить, утвер­

ждая,  что  применение  понятия  всеобщей  ценности  непременно 

связано с индивидуализированием. Скорее наоборот. Мы можем 
смотреть на те, например, события, которые встречаются в какой- 

нибудь  истории  искусства  или  права,  также  как  на экземпляры 
общего понятия  искусства или права;  и если при этом  порывает­
ся 

т а  связь с ценностями, в которой вещи находились к культур­

ной  ценности  искусства  или  права  благодаря  своей 

индивиду­

альности,  —  то все же такого рода генерализирующее изобра­

жение действительности имеет в виду явления культуры; при этом 
оно даже рассматривает действительность 

как культуру, ибо ведь 

понятие искусства или права отграничивает собственно в данном 
случае область исследования, определяя вместе с тем, какие именно 
объекты становятся экземплярами соответствующей системы общих 
понятий. То, что касается этих культурных ценностей, может, ко­
нечно, относиться ко всем культурным ценностям, и поэтому пред­

8  Риккерт

ставляется  весьма  возможным,  чтобы  все  те  великие  единицы 
общественной жизни, которые мы называем культурными  наро­

дами, —  чтобы  все  они  рассматривались  нами  как  экземпляры 

системы общих понятий, в которой бы также находили  выраже­
ние  известные законы, причем значимость последних простира­
лась бы на всегда повторяющееся  развитие и рост любого куль­

турного народа.  На основании сказанного нами выше ясно, что, 

во-первых, подобного рода исследования, конечно, нельзя  назы­

вать 

историей, и что, во-вторых, считая его возможным, мы име­

ем в виду лишь логическую возможность, совершенно не говоря 
о тех фактических трудностях, которые стоят на пути к его осу­

ществлению.  Ибо  для  нас  важно  здесь  лишь  одно:  мы  хотим 

допустить  здесь  максимум  того,  что  вообще  возможно только 
допустить  в  вопросе о  науке,  формулирующей законы  культур­

ной жизни, — для того, чтобы иметь затем возможность, сделав 

это, тем вернее решить, удовлетворяет ли названная  наука, сколь 
совершенной мы бы себе ее ни представляли, тем требованиям, 
которые мы необходимо должны предъявлять к философии исто­
рии,  как учению о принципах исторической жизни.

Желая ответить на этот вопрос,  мы должны  иметь в виду, что 

философия истории, как бы мы ни определяли ее задачи, должна 
быть не философией объекта какого-нибудь специального исто­
рического  исследования,  но  философией  объекта 

всемирной 

истории; вместе с тем она должна установить принципы истори­

ческого универсума.  Под историческим универсумом, однако, как 

бы  ни было неопределенно это понятие, следует во всяком слу­
чае понимать наиболее обширное историческое 

целое, какое толь­

ко возможно мыслить, а, следовательно, нечто такое, что по сво­

ему понятию уже является чем-то 

единичным и индивидуальным, 

причем объекты специальных исторических исследований долж­
ны  быть  индивидуальными 

членами этого  целого.  Кроме  того, 

принципы  истории должны быть вместе с тем принципами 

един­

ства этого универсума. Уже из этого одного следует, что наука, 

формулирующая законы и  вместе с тем желающая быть учением 
о принципах истории, не только стоит перед бдльшими или мень­
шими  трудностями,  но что  она 

логически невозможна.  Можно, 

конечно, возразить, что мировое целое, о котором трактуют естес­

твенные науки,  по своему понятию уже есть  нечто  единичное,  и 
что, основываясь на тех же аргументах, можно было бы утверж­
дать, что вообще не может быть таких законов, значимость кото­

рых,  подобно,  например, закону тяготения, простиралась бы  на 
мировое  целое.  Но это  возражение явно несостоятельно.  Дело 

в том, что понятие мирового целого естественных наук, как 

инди­

видуума, весьма проблематично. Генерализирующие науки не за­

226

нимаются им постольку, поскольку именно наиболее общие зако­
ны,  подобно первому  и  второму закону термодинамики, закону 
энергии и закону энтропии, совершенно невозможно применить 

по  отношению  к неопределенному 

безграничному целому  Все­

ленной.  И  во  всяком  случае  отношение  наук,  формулирующих 
законы, к мировому целому, или изучаемому, совершенно нельзя 
сравнить с отношением философии истории к рассматриваемому 
ею  историческому  универсуму.  Если  первые  ищут  законы  для 

мирового целого, то это значит только, что они хотят установить 

то,  значимость чего простирается  на любую  из его 

частей.  Ни­

когда, однако, не рассматривают они этих частей вместе с тем как 

членов индивидуального  целого, и общие законы уже во всяком 

случае не могут быть принципами единства этого целого. С воз­

растанием общности этих законов  каждая часть все более и бо­

лее становится простым лишь 

экземпляром рода, отрешаясь вместе 

с тем от  всех определений, делающих ее членом целого.  Поло­
жим,  социология  достигла  своей  высшей  цели  и  нашла  законы 
для  всех 

частей исторического универсума,  например  законы 

развития  всех культурных народов. В таком случае эти культур­
ные  народы  тем  самым  стали  бы  уже  для  нее  экземплярами 

родового понятия и, как таковые, необходимо стояли бы в абстрак­
ции  изолированными  друг  от  друга.  Их  нельзя  было  бы  вновь 

сомкнуть вместе, связав их в единство единичного индивидуаль­

ного  исторического универсума,  ибо для того, чтобы быть 

чле­

нами исторической связи, они должны быть непременно индиви­

дуумами. И уже во всяком случае законы, найденные социологи­

ей,  никак не могут быть также и  принципами единства для  инди­

видуальных членов индивидуального универсума.

Для  философии  истории  понятие закона  как принципа  исто­

рического универсума является поэтому логически столь же прог 

тиворечивым, как и понятие исторического закона в качестве це­
ли эмпирической исторической науки. Конечно,философия исто­

рии занимается только  «общим», но лишь постольку,  поскольку 
она имеет дело с историческим универсумом, и именно поэтому 

также и 

ее 

объектом всегда является единичный и индивидуаль­

ный ряд развития, членами которого состоят такие же индивиду­
умы.  Поэтому,  какой  бы  ценностью  ни  обладала  сама  по  себе 
социология  как наука,  формулирующая  законы, —  она  может, 
правда, доставлять истории вспомогательные понятия для иссле­
дования ею причинных связей, но она совсем не может заменить 
философии  истории.

С этой точки зрения следует также смотреть и на все попытки 

познать общие «факторы»  или  «силы» исторической жизни. Так 
как история трактует о людях, а у всех людей можно разделить

8

*

227