Файл: Риккерт_ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Киев 1998).pdf

Говоря короче, мы должны резко отличать 

практическую оцен­

ку от чисто  теоретического  отнесения к ценности 

(Wertbe­

ziehung). 

Все сомнения  исчезают тогда сами собой. Трудно  по­

нять, как могли сомневаться  в правомерности этого различения. 

Теоретическое  отнесение  к  ценности  большей  частью  до  того 

само  собой  понятно,  что  мы  его  не  замечаем.  Только  этим  и 

можно объяснить,  что на  него совершенно  не обращали  внима­
ния.  И  все же  совсем уже  не так трудно  уяснить  себе  его  сущ­
ность,  а  также  и  его  результаты.  Если  мы  вспомним,  что  мы 
никогда не знаем действительности такой, какой она есть на са­
мом деле —  во  всем  ее  необозримом  многообразии, —  но  что 
всякое знание есть уже вместе с тем и преобразование действи­

тельности, — то станет ясно, что для того только, чтобы  присту­

пить  к спору о  положительной  или  отрицательной  ценности  ка- 

к о й - н и б у д ь  

индивидуальности, спорящие должны сначала иметь 

уже  общее  им  индивидуализирующее  понимание  действитель­

ности,  полученное при посредстве чисто теоретического отнесе­
ния к ценности, независимо от различия их практических оценок, 
ибо  иначе  спор  весь  вращался  бы  не  около 

одной  и  т о й  ж е  

индивидуальности.  Таким  образом,  как  ни  достоверно  то,  что 

теоретическое познание есть процесс,  принципиально отличаю­

щийся от акта положительной или отрицательной оценки объек­

та,  не  менее  достоверно  также  и  то,  что  с  логической  точки 
зрения чисто теоретическое отнесение к ценности  принципиаль­

но отличается от акта оценки и ничуть не противоречит научному 
познанию. 

Как  историк, историк не  оценивает своих  объек­

то в; он лишь  просто находит, эмпирически констатируя  ф акт 
их существования,  известные  ценности,  как  например  ценность 
государства, экономической организации, искусства, религии и т. 

д., а теоретически 

относя объекты  к этим ценностям, т. е. выяс­

няя,  имеет  ли,  и  если  имеет,  то  благодаря  чему  именно  имеет 

значение  их индивидуальность для этих  ценностей, он  получает 

возможность расчленить всю действительность на существенные 
и  несущественные  элементы,  причем  для  этого  ему  отнюдь  не 
нужно  вступать  в  прямую  положительную  или  отрицательную 

оценку этих самых объекту.

Вполне уясним мы себе сущность исторического отнесения  к 

ценности тогда, когда мы установим еще второй пункт, в котором 
научное и донаучное индивидуализирование отличаются друг от 

друга, причем некоторое указание в этом направлении смогут нам 
дать приведенные выше в качестве  примера понятия  ценностей. 
Для  теоретического  отнесения  к  ценности  в  истории  является 
характерным не только то, что оно не зависит от положительной 

или  отрицательной оценки  объектов;  оно еще  и  в другом  отно­

2 0 8

шении  должно быть  свободно  от  всякого 

произвола,  именно  в 

отношении ценностей, к которым объекты относятся. Это, однако, 
достигается тем, что историк расчленяет действительность на су­
щественные и несущественные элементы, относя ее к 

всеобщим 

(allgemein) ценностям, т. е. к таким ценностям, которые воплоще­

ны  в уже  приведенных выше примерах:  в ценности  государства, 

искусства,  религии  и т. д.

Несмотря  на  то,  что  в  конце  концов  все  это  вещи  весьма 

простые,  с  ними  связалось  весьма  много  спорных  вопросов  и 
недоразумений.  В  особенности  характерно  одно:  основываясь 
на всеобщности исторических ценностей, вновь стали говорить о 

том, что история все же пользуется генерализирующим методом. 
Это  последнее  мнение  можно  обосновать  хотя  бы  следующим 
образом:  государство ведь есть общее  понятие,  и  в том случае, 

когда  исторические события  изображаются  в  качестве  полити­

ческих событий, политическая сторона их, на основании которой 
они и являются исторически существенными, и есть ведь именно 
общее для них всех. Подводя их таким образом под общее поня­
тие политического, мы следуем в этом методу генерализирующих 

наук,  в которых мы рассматриваем объекты как экземпляры ро­

дового понятия.

Обстоит  ли  дело  действительно таким  образом?  Что  всеоб­

щие ценности являются  вместе с тем и общими понятиями — это 
верно. Но что отнесение исторических объектов к ценностям — 

одно  и  то  же,  что  и  подчинение  их  под  общие  понятия,  и  что 

потому логическая структура истории  не отличается от логичес­
кой структуры  генерализирующих наук, — оба эти утверждения 

совершенно ошибочны.  Ибо  во-первых,  история никогда не пы­
тается  сама строить  или  даже только систематизировать такие 

всеобщие понятия ценности, что она, будучи генерализирующей 
наукой,  необходимо должна была бы делать; она просто  нахо­

дит уже готовыми эти всеобщие понятия ценности, и лишь фило­

софия истории, а не эмпирическая историческая наука, может, как 
мы это увидим далее, ставить себе задачей построение системы 

общих понятий ценности. Что для нас, однако, здесь более всего 

имеет значение, это то, что всеобщность ценности для  историка 
состоит  не  в  том,  что  ценности  содержит  в  себе  нечто,  общее 
нескольким отдельным ценностям; здесь важно лишь то, что исто­
рия относит свои объекты к таким ценностям, которые признают­
ся  ценностями  всеми теми,  к  которым  она  обращается,  или  по 

крайней мере всеми ими понимаются, как ценности.  Впрочем, отне­

сение объектов к ценностям неизбежно приводит к индивидуали­
зирующему пониманию действительности, все равно, являются ли 

ценности  чисто  индивидуальными  или всеобщими  в вышеприве­

209

денном смысле, ибо это последнее различие касается лишь зна­

чимости  (Geltung) ценностей, а не логической структуры отнесе­
ния  к ценности.  Короче говоря, то обстоятельство,  что истори­
ческая наука, в своем стремлении к общеобязательным результат 

там, употребляет всеобщие ценности, совершенно не затрагивает 

противоречия между относящимся к ценности индивидуализиру­
ющим историческим методом и отвлекающимся от ценностей ге­
нерализирующим  методом  наук,  формулирующих  законы.  При 

желании можно, конечно, сказать, что всякая наука, для того, что­

бы быть общеобязательной, необходимо и всегда должна «под­
чинять» частное общему.  Подобное утверждение* однако,  ввиду 

своей  неопределенности весьма чревато недоразумениями  и во 

всяком случае  ничего решительно  не говорит. Тот,  кто почему- 

либо хочет им  пользоваться, должен строго отделять два  рода 

подчинения: генерализирующее подчинение отвлеченным от цен­
ностей родовым понятиям и понятиям закона, с одной стороны, и 
индивидуализирующее «подчинение» всеобщим понятиям ценности, 

с  другой;  лучше  всего  поэтому  употреблять слово  подчинение 
лишь для обозначения взаимного отношения общих понятий между 
собою и экземпляра к стоящему над ним родовому понятию, ибо 

иначе совершенно невозможно уберечься от ошибок.

Попробуем, проникнув теперь более глубоко в сущность инди­

видуализирующего метода, возвратиться еще раз к  

те м  истори­

ческим понятиям, которые вследствие общности своего содер­

жания, казалось, говорили против того, чтобы называть историю 

индивидуализирующей  наукой.  Мы  еще лучше  поймем  теперь 
все отличие исторических групповых понятий от генерализиру­
ющих.  Их  цель  не  совпадает  с  целью  понятий  исторических 

частей, стремящихся  выразить лишь индивидуальность истори­
ческого целого,  к которому они принадлежат; к тому же, выбор 
существенного  при  образовании  этих  понятий определен  все­
общей руководящей ценностью,  к которой их объекты отнесе­

ны; иными словами,  не общее,  как таковое, является уже  и су­
щественным в них,  ибо единственным логическим основанием 

того, что содержание этих понятий состоит из общего известно­

му  множеству  объектов,  является  то  обстоятельство,  что для 

всеобщей ценности,  к которой группа отнесена, имеет значение 

лишь индивидуальность группы, а не индивидуальность отдель­

ных  ее частей,  и  что  поэтому  групповое  понятие  содержит  в 
себе уже достаточно индивидуальности для того, чтобы выра­

зить то,  что для относящегося к  ценности индивидуализирую­
щего изображения действительности является существенным. 

Таким образом, принцип образования исторических коллектив­

ных понятий ничем не отличается опт принципа образования дру­

2tÖ

гих  исторических  понятий.  Отсюда  мы  опять-таки  видим,  как 
мало имеет смысла называть метод  истории коллективистичес­
ким,  с точки зрения  его логической структуры. Спор так назы­
ваемого коллективистического метода с индивидуалистическим 
есть  спор о 

содержании исторической  науки,т.  е,  он  имеет в 

виду лишь вопрос о том,  в какой степени отдельные личности и 
в какой степени движения масс обладают значением по отноше­
нию ко всеобщим ценностям и, следовательно, являются истори­
ческими;  к 

логическим проблемам метода он не  имеет никако­

го отношения. Даже чисто коллективистическая история не толь­

ко была бы,  как мы  это уже видели, индивидуализирующей, но 

и подобно  всякому историческому труду, зависела бы от точек 
зрения ценности.

Впрочем, в последнее время все более и более пробивает себе 

путь сознание того, что точки зрения ценности играют большую 
роль в истории, причем возрастает также стремление понять этот 
факт.  Правда,  внимание  при  этом  не всегда направлено на два 
главнейшие пункта: на отличие теоретического отнесения к цен­
ности от практической оценки и на всеобщность ценностей. Мы, 

конечно,  не можем исчерпать здесь всех вопросов, связанных с 
проблемой  ценности; еще на два пункта,  однако,  мы  хотели  бы 

обратить особое внимание.

Логическое исследование никогда не может запретить истори­

ку, не ограничиваясь теоретическим отнесением к ценности, под­

ходить с той или  иной оценкой к своим объектам. Да и  вряд ли 
действительно найдется такой исторический труд, в котором бы 
совершенно не было положительной или отрицательной оценки 
объектов. Следует,  однако, заметить,  что не  всюду, где оценка 

(Werturteil), по-видимому, имеется, она действительно-таки и под­

разумевается.  Дело  в  том,  что  во  всяком  историческом  труде 

можно будет найти такие предложения, в которых к  некоторым 
фактам, в особенности к человеческим поступкам, прилагается ска­

зуемое, выражающее похвалу или порицание, в которых констати­
руется то доброе или мужественное, то преступное деяние,  и в 
этом, по-видимому, и заключается отличие истории от естествен­
ных наук, для которых лорок и добродетель суть такие же про­
дукты, как купорос и сахар. Ясно также, что подобными предло­
жениями  историк 

м о ж е т   выражать  оценку  фактов.  В  весьма 

многих случаях, однако, подобного рода сказуемое, по-видимому, 
выражающее оценку, служит лишь для установления факта и для 
чисто теоретической характеристики события.  Называя,  напри­

мер, какой-нибудь поступок преступным, историк может при этом 

иметь  в виду лишь то, что  источники  заставляют  признать, что 

перед  нами поступок,  который  все  называют  преступлением, и

211

если другой историк обозначит этот поступок каким-нибудь иным 
сказуемым, то  это отнюдь  не должно еще означать,  что он тот 

же поступок иначе оценивает,* он просто может считать, что здесь 

весь поступок — иной, который он, конечно, и называет иначе. Во 
всяком случае, говоря о моментах ценности в истории, следовало 

бы всегда задавать себе вопрос, действительно ли имеет сказуе­

мое, по-видимому выражающее оценку, смысл оценки, или не слу­

жит ли  оно лишь  для  использования  обычно  связанного  с ним 

словесного значения в целях установления факта, подобно тому, 
как это бывает со словесными значениями, которые обыкновен­
но нельзя употребить в целях оценки.

Если, следовательно, иной раз кажется, что оценки встречают­

ся чаще, нежели это имеет место в действительности, то, с другой 
стороны, нужно признать, что в известном смысле и оценки, а не 
только отнесение  к  ценности,  все же принадлежат к элементам 

исторической науки. При этом, конечно, мы опять-таки отвлекаем­

ся от логической оценки цели образования понятий, оценки, при­

надлежащей к необходимым предпосылкам всякой науки, и имеем 
в  виду лишь те  нелогические ценности, без которых история  не 
могла бы существовать.

Сколь ни достоверно то, что теоретическое отнесение к цен­

ности есть нечто совершенно отличное от практической оценки 
объекта  и что поэтому историк может воздерживаться от оцен­
ки  своих  предметов,  не  менее  достоверно  также  и  то,  что  в 
области тех ценностей, к которым он относит свои объекты, он, 
именно  в  качестве  историка,  необходимо  должен  сам  подхо­
дить  к явлениям  с  какой-нибудь оценкой.  Никто  не  может пи­
сать  или  читать  политической  истории,  не  ставя  политические 
ценности в известное отношение к своим собственным положи­

тельным  или отрицательным оценкам, т.  е. не подходя  вообще с 

какой-нибудь оценкой к политическим  вопросам,  ибо иначе,  не 

оценивая  совершенно  явлений  в  этой  области,  он  не  мог  бы 
понимать ценностей, определяющих выбор исторического ма­

териала,  и  потому  не  мог  бы  иметь  также  и  по  отношению  к 
этому материалу никакого, даже малейшего исторического инте­

реса. То же самое можно сказать и об истории  искусств,  рели­
гий, хозяйства и т. д. Как на многое, что само собой понятно, на 

это часто совершенно не обращают внимания; даже находятся 
историки,  которые уверены в том, что они не только относятся 
чисто созерцательно по отношению к своим объектам, но что, 
как историки,  они  вообще являются людьми чистого созерца­
ния. На самом же деле историк и отличается от естествоиспыта­
теля тем, что, работая, он не только должен признавать ценнос­

тью ту  научную  цель,  которую от  преследует,  но  что он также

212