ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.11.2023
Просмотров: 647
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Судья удивился планировке дома: приземистое здание было вытянуто в длину и не имело террасы.
– Я страдаю головокружениями. Эта покатая крыша оберегает нас от жары.
– Вам нравится в Мемфисе? – спросила Силкет.
– Свое селение я любил больше.
– А где вы сейчас живете?
– Над своей конторой. Немного тесновато. С тех пор как я вступил в должность, дел все время невпроворот и архивы быстро накапливаются. Через несколько месяцев, чувствую, мне придется еще потесниться.
– Но это так легко уладить, – заметил БелТран. – Один из моих близких знакомых ведает архивами во дворце. Он распределяет места в государственном хранилище.
– Я бы не хотел, чтобы мне оказывали предпочтение.
– Что вы, никакого предпочтения. Вам все равно придется рано или поздно иметь с ним дело, так лучше пораньше. Я дам вам его имя, а там сами разберетесь.
Пиво было восхитительным и разлито оно было по большим кувшинам, сохранявшим напиток прохладным.
– Этим летом, – поведал Бел-Тран, – я открою склад папируса возле арсенала. Тогда поставки для административных учреждений будут занимать меньше времени.
– Значит, вы попадете в мой округ.
– Я очень этому рад. Насколько я знаю, вы все держите под действенным и неусыпным контролем. Это поможет мне утвердить свою репутацию. Хотя иной раз представляется случай сплутовать, я мошенничества не выношу – в один прекрасный день тебя все равно схватят за руку! В Египте плутов не любят. Как гласит пословица, кривда переправы не найдет и реку не перебредет.
– Вы что-нибудь слышали о хищениях зерна?
– Когда разразится скандал, будут приняты самые жесткие меры.
– Кто, по-вашему, может быть в этом замешан?
– Поговаривают, что часть урожая, сложенного в амбарах, расхищена частными лицами. Слухи, одни лишь слухи, но, правда, упорные.
– А стража пыталась найти виновных?
– Безуспешно. Вы согласитесь отобедать с нами?
– Не хотелось бы быть назойливым.
– Мы с супругой очень рады принимать вас у себя.
Силкет наклонила голову и одарила судью одобряющей улыбкой.
Пазаир не мог не оценить изысканность яств: гусиная печень, салат со специями и оливковым маслом, свежий зеленый горошек, гранаты, пирожки, и все это запивалось красным вином из Дельты урожая первого года царствования Рамсеса Великого. Дети ели отдельно, но все время требовали сладких пирожков.
– Вы подумываете создать семью? – спросила Силкет.
– Меня целиком поглощает работа, – ответил Пазаир.
– Жена, дети – это ли не цель жизни? Ничто не может принести большего удовлетворения, – отметил Бел-Тран.
Надеясь, что никто не заметит, рыжеволосая девчушка стащила булочку. Отец схватил ее за руку.
– За такое поведение не будет тебе ни игр, ни прогулок!
Девочка расплакалась и затопала ногами.
– Ты слишком строг, – возразила Силкет. – Ничего страшного не произошло.
– Иметь все, что душе угодно, и воровать – это никуда не годится!
– Разве в детстве ты не поступал точно так же?
– Мои родители были бедны, но я ни у кого ничего не крал и не допущу, чтобы так вела себя моя дочь.
Девочка заплакала еще громче.
– Уведи ее, пожалуйста.
Силкет повиновалась.
– Превратности воспитания! Благодарение богам, радостей бывает больше, чем огорчений.
Бел-Тран показал Пазаиру предназначенную для него партию папируса и предложил обработать края листов и добавить несколько свитков более низкого качества, белесого цвета – для черновиков.
Распрощались они тепло и сердечно.
***
Лысая голова Монтумеса покраснела, выдавая с трудом сдерживаемый гнев.
– Слухи, судья Пазаир, слухи, и ничего более!
– Однако вы провели расследование.
– Для проформы.
– И никаких результатов?
– Никаких! Кто может польститься на зерно, хранящееся в государственных амбарах? Смех, да и только! С какой стати вы вообще занялись этим делом?
– Амбар находится в моем округе.
Верховный страж сбавил тон.
– Правда, я и забыл. У вас есть доказательство?
– Самое веское: письменный документ.
Монтумес прочел свиток.
– Проверявший чиновник написал, что половина запаса изъята… что в этом необычного?
– Амбар заполнен до краев, и я лично в этом убедился.
Верховный страж встал, повернулся к судье спиной и стал глядеть в окно.
– Документ подписан.
– Вымышленным именем. Оно не значится в списке уполномоченных чиновников. У вас ведь есть все возможности для того, чтобы отыскать эту странную личность.
– Полагаю, вы допросили смотрителя амбаров?
– Он утверждает, что не знает настоящего имени человека, с которым имел дело, и видел его только один раз.
– Думаете, лжет?
– Может быть, и нет.
Несмотря на присутствие павиана, смотритель больше ничего не сказал, так что Пазаир был склонен верить в его искренность.
– Это же настоящий заговор!
– Не исключено.
– И зачинщик, по-видимому, смотритель.
– Я не доверяю видимости.
– Передайте мне этого мошенника, судья Пазаир. Он у меня заговорит.
– И речи быть не может.
– А вы что предлагаете?
– Нужно держать амбар под постоянным тайным наблюдением. Когда вор и его приспешники явятся за зерном, вы схватите их на месте преступления и выясните имена всех виновных.
– Их насторожит исчезновение смотрителя.
– Поэтому он должен продолжать исполнять свою должность.
– План сложный и рискованный.
– Отнюдь. Если у вас есть другой, получше, я готов повиноваться.
– Я сделаю все, что требуется.
26
Дом Беранира был единственной тихой гаванью, где смирялась буря в душе Пазаира. Он написал длинное письмо Нефрет, где вновь объяснился в любви и умолял ее найти в сердце ответное чувство. Он корил себя за то, что докучает ей, но был не в силах скрывать свою страсть. Отныне вся жизнь его была в руках Нефрет.
Беранира он застал за возложением цветов к скульптурным портретам предков в первой комнате его дома. Пазаир погрузился в молитву рядом с ним. Васильки с зелеными чашечками и желтые цветы персей помогали бороться с забвением и продлевали общение с мудрецами, обитавшими в райских полях Осириса.
Закончив обряд, учитель и ученик поднялись на террасу. Пазаир любил этот час, когда дневной свет умирает и сменяется светом звезд.
– Молодость твоя остается позади, как ненужная старая кожа. Она была счастливой и безмятежной. Пора подумать о том, чтобы жизнь не прошла даром.
– Вы все обо мне знаете.
– Даже то, что ты не захотел мне поведать?
– С вами ни к чему ходить вокруг да около. Как вы думаете, она не отвергнет меня?
– Нефрет никогда не притворяется. Она поступит честно.
Бывали моменты, когда тревога подступала к самому горлу Пазаира и мешала дышать.
– Мне кажется, я обезумел.
– О безумии стоит говорить лишь в одном случае: когда человек жаждет заполучить то, что принадлежит другому.
– Я забыл ваши уроки: приучать свой ум к прямоте, сохранять уравновешенность и четкость, не заботиться о собственном благе, поступать так, чтобы люди мирно шли своим путем, чтобы строились храмы, а сады цвели во славу богам46. Меня сжигает страсть, и я сам поддерживаю ее пламя.
– Ну и хорошо. Пройди свой путь до конца, до той точки, откуда не будет возврата. И да угодно будет небесам, чтобы ты не уклонился от праведного пути.
– Я не пренебрегаю своими обязанностями.
– Как продвигается дело сфинкса?
– Зашло в тупик.
– Никакой надежды?
– Надо или добраться до пятого ветерана, или стараниями Сути что-то разузнать о полководце Ашере.
– Маловато зацепок.
– Я не отступлю, даже если придется годами ждать новой улики. Не забывайте, ведь у меня есть доказательство того
, что армейские власти солгали: пять ветеранов были официально признаны мертвыми, в то время как один из них работал пекарем в Фивах.
– Пятый жив, – проговорил Беранир так, словно видел ветерана перед собой. – Не отступай, зло бродит вокруг.
Воцарилось долгое молчание. Торжественность тона глубоко взволновала судью. Его учитель обладал даром ясновидения – иной раз ему открывалось то, что было скрыто до поры от глаз простых смертных.
– Скоро я покину этот дом, – заявил он. – Пришло время переселяться в храм и там доживать свой век. Молчание богов Карнака будет тешить мой слух, а собеседниками моими станут камни вечности. Каждый новый день будет безмятежнее предыдущего, и так я вступлю в преклонные лета, готовящие человека к тому, чтобы предстать перед судом Осириса.
Пазаир возмутился.
– Мне нужны ваши наставления.
– Что еще я могу тебе посоветовать? Завтра возьму свой старческий посох и отправлюсь в сторону Прекрасного Запада, откуда никто не приходит назад.
– Если я обнаружу язву, угрожающую Египту, и буду знать, как с ней бороться, ваша духовная поддержка будет мне необходима. Она может сыграть решающую роль. Повремените, прошу вас.
– Как бы там ни было, этот дом станет твоим, как только я удалюсь в храм.
***
Чечи разжег огонь с помощью финиковых косточек и древесного угля, поставил на него конусообразный тигель и раздул пламя. В который раз он пытался довести до совершенства новый метод получения сплавов, заливая расплавленный металл в специальные формы. Обладая исключительной памятью, он ничего не записывал, боясь предательства. Его два помощника – здоровые, неутомимые парни – могли часами поддерживать пламя, дуя на него через длинные полые стебли.
Скоро несокрушимое оружие будет готово. Вооружившись сверхпрочными мечами и копьями, солдаты фараона смогут разбивать шлемы и пронзать доспехи азиатских воинов.
Крики и шум борьбы отвлекли его от размышлений. Чечи открыл дверь мастерской и столкнулся с двумя стражниками, ведущими пожилого седовласого мужчину с красными руками; он сопел, как загнанная лошадь, глаза слезились, набедренная повязка порвалась.
– Он проник на склад металлов, – объяснил один из стражников. – Когда мы его окликнули, он попытался сбежать.
Чечи сразу же узнал зубного лекаря Кадаша, но не выказал ни малейшего удивления.
– Отпустите меня, звери! – требовал лекарь.