ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.11.2023
Просмотров: 3601
Скачиваний: 261
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
оставляет неизменной нашу инстинктивную веру, что существуют объекты,
соответствующие нашим чувственным данным. Так как эта вера не ведет ни к каким трудностям, а, наоборот, упрощает и систематизирует объяснение нашего опыта, нет никаких существенных причин ее отвергать.
Следовательно, мы можем допустить — хотя и с долей сомнения, благодаря снам, — что внешний мир на самом деле существует и в своем существовании не полностью зависит от нашего восприятия его…
Мы обнаруживаем, что все знание должно быть построено на наших инстинктивных верах, и если такие веры отвергнуты, тогда ничего не остается. Но среди наших инстинктивных вер некоторые являются более сильными по сравнению с другими; многие же веры,
переплетенные с иными за счет привычки или ассоциации, не являются по-настоящему инстинктивными и ложно считаются частью инстинктивных вер.
Философия должна показать нам иерархию наших инстинктивных вер, начиная с наиболее сильных и представляя каждую из них как можно более изолированной и свободной от несущественных добавлений. Философия должна показать, что в окончательной форме наши инстинктивные веры не противоречат друг другу, но образуют гармоничную систему.
Не может быть резонов для отвержения инстинктивной веры, за исключением того, что одна вера противоречит другой вере. Таким образом, если они находятся в гармонии, система вер в целом становится приемлемой.
Конечно, возможно, что все или некоторые из наших вер могут быть ошибочными, и,
следовательно, их надо придерживаться с некоторой долей сомнения. Но мы не можем иметь оснований для отказа от веры, за исключением тех, которые связаны с другими верами. Отсюда, организуя наши инстинктивные веры и их следствия путем рассмотрения,
какая из них является наиболее вероятной, путем модификации вер или отказа от них, мы можем прийти — на основании лишь того, во что мы верим инстинктивно, — к систематически упорядоченной организации нашего знания, в котором, хотя и остается возможность ошибки, ее вероятность уменьшается взаимодействием частей и критическим рассмотрением, которое предшествует вынужденному согласию. По крайней мере, эту функцию философия может выполнить. Большинство философов, обоснованно или ошибочно, верят, что философия может сделать больше, чем это, — что она может дать нам знание, недостижимое другим путем, касательно Вселенной как целого и природы реальности. Независимо от того, так это или не так, наиболее скромная функция, о которой мы говорили, может быть выполнена философией, и для тех, кто начал сомневаться в адекватности здравого смысла, она вполне достаточна для оправдания трудной и интересной задачи, связанной с решением философских проблем.
Таблица:
Вопрос
Ключевые слова
Что проблематизируется в тексте?
Стол, независимое существование объектов
соответствующие нашим чувственным данным. Так как эта вера не ведет ни к каким трудностям, а, наоборот, упрощает и систематизирует объяснение нашего опыта, нет никаких существенных причин ее отвергать.
Следовательно, мы можем допустить — хотя и с долей сомнения, благодаря снам, — что внешний мир на самом деле существует и в своем существовании не полностью зависит от нашего восприятия его…
Мы обнаруживаем, что все знание должно быть построено на наших инстинктивных верах, и если такие веры отвергнуты, тогда ничего не остается. Но среди наших инстинктивных вер некоторые являются более сильными по сравнению с другими; многие же веры,
переплетенные с иными за счет привычки или ассоциации, не являются по-настоящему инстинктивными и ложно считаются частью инстинктивных вер.
Философия должна показать нам иерархию наших инстинктивных вер, начиная с наиболее сильных и представляя каждую из них как можно более изолированной и свободной от несущественных добавлений. Философия должна показать, что в окончательной форме наши инстинктивные веры не противоречат друг другу, но образуют гармоничную систему.
Не может быть резонов для отвержения инстинктивной веры, за исключением того, что одна вера противоречит другой вере. Таким образом, если они находятся в гармонии, система вер в целом становится приемлемой.
Конечно, возможно, что все или некоторые из наших вер могут быть ошибочными, и,
следовательно, их надо придерживаться с некоторой долей сомнения. Но мы не можем иметь оснований для отказа от веры, за исключением тех, которые связаны с другими верами. Отсюда, организуя наши инстинктивные веры и их следствия путем рассмотрения,
какая из них является наиболее вероятной, путем модификации вер или отказа от них, мы можем прийти — на основании лишь того, во что мы верим инстинктивно, — к систематически упорядоченной организации нашего знания, в котором, хотя и остается возможность ошибки, ее вероятность уменьшается взаимодействием частей и критическим рассмотрением, которое предшествует вынужденному согласию. По крайней мере, эту функцию философия может выполнить. Большинство философов, обоснованно или ошибочно, верят, что философия может сделать больше, чем это, — что она может дать нам знание, недостижимое другим путем, касательно Вселенной как целого и природы реальности. Независимо от того, так это или не так, наиболее скромная функция, о которой мы говорили, может быть выполнена философией, и для тех, кто начал сомневаться в адекватности здравого смысла, она вполне достаточна для оправдания трудной и интересной задачи, связанной с решением философских проблем.
Таблица:
Вопрос
Ключевые слова
Что проблематизируется в тексте?
Стол, независимое существование объектов
Какой раздел философии изучает данную проблему?
Онтология
Что является доказательством существования внешнего мира?
Инстинктивная вера
Каково отношение философии и инстинктивных вер?
Иерархия, систематизация, гармоничная система, организация нашего знания
Ключевые слова:
Отправить
Вы использовали 1 из 2 попыток
Текст № 3 5.0/5.0 points (graded)
Задание:
Прочтите фрагмент текста из книги Бертрана Рассела “Проблемы философии”,
представленный ниже. Проанализируйте. Какие проблемы философии рассматривает автор.
Переместите в ячейки таблицы ответы на вопросы, выбрав правильные варианты из списка ключевых слов и фраз.
Фрагмент текста:
…Полезность не свойственна философии. Если изучение философии вообще имеет хоть какую-то ценность, она должна быть непрямой, воздействуя на жизнь людей, изучающих философию. Стало быть, ценность философии следует искать именно на этом пути…
Ценность философии следует искать исключительно среди духовных благ, и только того, кто не безразличен к этим благам, можно убедить в том, что изучение философии не является пустой тратой времени…
Если вы спросите математика, историка, зоолога и вообще любого исследователя, какого рода круг истин достигается его наукой, его ответ займет столько времени, сколько вы захотите его слушать. Но если вы зададите такой же вопрос философу, он, если будет искренним, должен признаться, что в своих исследованиях не достигает позитивных
результатов, как это происходит в других науках. При этом надо учитывать, что как только в отношении какого-либо предмета становится возможным знание, этот предмет перестает называться философией и становится отдельной наукой…
…В значительной степени неопределенность философии больше кажущаяся, чем реальная:
те вопросы, на которые уже можно дать ответ, относятся к наукам, а те, на которые в настоящий момент времени такого ответа нет, принадлежат остатку, называемому философией…
Но кажется ясным, что независимо от того, будут ли найдены ответы на эти вопросы, те ответы, которые предлагаются философами, вряд ли будут выступать в качестве доказательных истин. И все же, как бы ни была мала надежда получить ответы на подобные вопросы, продолжение их рассмотрения является делом философии. Философия заставляет нас осознавать важность вопросов подобного рода, рассматривать все подходы к ним и поддерживать тот теоретический интерес ко Вселенной, который склонен умирать, если мы ограничиваем себя достоверно приобретенным знанием…
Если исследования, проведенные в наших предыдущих главах, не ввели нас в заблуждение,
тогда мы вынуждены отказаться от надежды найти философские доказательства религиозных верований. Следовательно, мы не можем включить в число составляющих ценности философии никакое определенное множество ответов на такие вопросы. Так что ценность философии для изучающих ее не зависит от какого-либо предполагаемого корпуса приобретаемых достоверных знаний.
Ценность философии, на самом деле, заключается именно в ее неопределенности. Человек,
не имеющий вкуса к философии, проходит по жизни пленником предрассудков здравого смысла, привычных верований своего времени или своего народа, убеждений, возникших в его уме без критического их обдумывания. Такому человеку мир кажется определенным,
конечным, ясным; обыкновенные, общие вещи не вызывают вопросов, а незнакомые возможности отвергаются. Наоборот, как только мы начинаем философствовать, мы обнаруживаем… что даже повседневные вещи служат источником вопросов, на которые могут быть даны только неполные ответы.
Философия, будучи не в состоянии дать достоверные ответы на сомнения, ею же инициированные, все-таки способна предложить множество возможностей, которые обогащают нашу мысль и освобождают ее от тирании привычки. Таким образом, уменьшая наше ощущение достоверности в отношении того, каковы вещи, философия увеличивает наше знание того, чем вещи могут быть. Она устраняет самодовольный догматизм тех, кто никогда не устремлялся в область освобожденной мысли, и поддерживает в нас чувство удивления, когда знакомые вещи предстают в неожиданном ракурсе.
Кроме пользы, приносимой демонстрацией неожиданных возможностей, философия ценна
— и, вероятно, в этом ее главная ценность — за счет величия предметов, над которыми она размышляет, и за счет освобождения от узости и личностных соображений при этом размышлении. Жизнь «инстинктивного» человека ограничена кругом его личных интересов:
семья и друзья могут входить в этот круг, но внешний мир не принимается во внимание, за исключением тех случаев, когда он помогает или препятствует тому, что составляет круг инстинктивных желаний. В такой жизни присутствует нечто суетное и ограниченное по сравнению со спокойствием и свободой философ кой жизни. Личный мир инстинктивных интересов мал, это песчинка в море великого и могучего мира, который должен рано или
…В значительной степени неопределенность философии больше кажущаяся, чем реальная:
те вопросы, на которые уже можно дать ответ, относятся к наукам, а те, на которые в настоящий момент времени такого ответа нет, принадлежат остатку, называемому философией…
Но кажется ясным, что независимо от того, будут ли найдены ответы на эти вопросы, те ответы, которые предлагаются философами, вряд ли будут выступать в качестве доказательных истин. И все же, как бы ни была мала надежда получить ответы на подобные вопросы, продолжение их рассмотрения является делом философии. Философия заставляет нас осознавать важность вопросов подобного рода, рассматривать все подходы к ним и поддерживать тот теоретический интерес ко Вселенной, который склонен умирать, если мы ограничиваем себя достоверно приобретенным знанием…
Если исследования, проведенные в наших предыдущих главах, не ввели нас в заблуждение,
тогда мы вынуждены отказаться от надежды найти философские доказательства религиозных верований. Следовательно, мы не можем включить в число составляющих ценности философии никакое определенное множество ответов на такие вопросы. Так что ценность философии для изучающих ее не зависит от какого-либо предполагаемого корпуса приобретаемых достоверных знаний.
Ценность философии, на самом деле, заключается именно в ее неопределенности. Человек,
не имеющий вкуса к философии, проходит по жизни пленником предрассудков здравого смысла, привычных верований своего времени или своего народа, убеждений, возникших в его уме без критического их обдумывания. Такому человеку мир кажется определенным,
конечным, ясным; обыкновенные, общие вещи не вызывают вопросов, а незнакомые возможности отвергаются. Наоборот, как только мы начинаем философствовать, мы обнаруживаем… что даже повседневные вещи служат источником вопросов, на которые могут быть даны только неполные ответы.
Философия, будучи не в состоянии дать достоверные ответы на сомнения, ею же инициированные, все-таки способна предложить множество возможностей, которые обогащают нашу мысль и освобождают ее от тирании привычки. Таким образом, уменьшая наше ощущение достоверности в отношении того, каковы вещи, философия увеличивает наше знание того, чем вещи могут быть. Она устраняет самодовольный догматизм тех, кто никогда не устремлялся в область освобожденной мысли, и поддерживает в нас чувство удивления, когда знакомые вещи предстают в неожиданном ракурсе.
Кроме пользы, приносимой демонстрацией неожиданных возможностей, философия ценна
— и, вероятно, в этом ее главная ценность — за счет величия предметов, над которыми она размышляет, и за счет освобождения от узости и личностных соображений при этом размышлении. Жизнь «инстинктивного» человека ограничена кругом его личных интересов:
семья и друзья могут входить в этот круг, но внешний мир не принимается во внимание, за исключением тех случаев, когда он помогает или препятствует тому, что составляет круг инстинктивных желаний. В такой жизни присутствует нечто суетное и ограниченное по сравнению со спокойствием и свободой философ кой жизни. Личный мир инстинктивных интересов мал, это песчинка в море великого и могучего мира, который должен рано или
поздно превратить наш личный мир в руины. До тех пор пока мы не расширим круг наших интересов настолько, чтобы включить в него весь внешний мир, мы подобны осажденному гарнизону, осознающему, что враг не даст уйти и что сдача крепости неизбежна. В такой жизни нет мира, а есть лишь постоянная борьба между настойчивостью желаний и бессилием воли. И если наша жизнь должна быть более значимой и свободной, мы должны избегнуть этой тюрьмы и этой борьбы тем или иным путем…
Философское размышление в своем широчайшем проявлении не делит Вселенную на два враждебных лагеря — друзей и недругов, полезное и враждебное, добро и зло, его взгляд является полностью беспристрастным. Философское размышление в его чистом виде не имеет целью доказать, что остальная Вселенная сродни человеку. Всякое приобретение знания есть расширение Я, но это расширение достигается скорее, когда его не ищут прямо.
Оно достигается, когда в человеке верх берет жажда знания, жажда такого исследования,
при котором нет заранее желания, чтобы изучаемые объекты имели тот или иной характер,
а есть приспособление Я к тем характеристикам, которые обнаруживаются в объектах. Такое расширение Я не достигается в тех случаях, когда мы берем Я, как оно есть, и пытаемся показать, что мир подобен Я в такой степени, что знание его возможно без всякого допущения того, что кажется чуждым. Такого рода желание есть форма самоутверждения, и,
подобно всякому самоутверждению, оно является препятствием на пути к желаемому росту
Я, к осознанию того, на что Я способно. Самоутверждение в философской спекуляции, как и везде, рассматривает мир как средство достижения своих целей и тем самым принижает мир по сравнению с Я, которое ограничивает величие благ мира. Напротив, в размышлении мы начинаем с не-Я, и через его величие расширяются границы Я. Через бесконечность
Вселенной размышляющий ум приобретает бесконечный характер…
Знание есть форма союза Я и не-Я; подобно всякому союзу, в нем доминирует одна из сторон, и именно это происходит в случае попытки совместить Вселенную с тем, что мы находим в себе.
Широко распространена философская тенденция считать человека мерой всех вещей,
истину — сотворенной человеком, пространство, время и мир универсалий — свойствами ума. Кроме того, принято считать, что если бы что-либо не было сотворено умом, то оно было бы непознаваемым и необъяснимым. Этот взгляд, если правильны наши предыдущие рассуждения, неверен, но кроме того, что он неверен, он отнимает у философского размышления как раз то, что придает ему ценность, так как привязывает размышление к Я.
То, что при этом называется знанием, не есть союз с не-Я, но есть множество предрассудков,
обычаев, желаний, которые создают неп роницаемый барьер между нами и внешним миром. Человек, который находит удовольствие в такой теории познания, подобен человеку,
который никогда не выходил за пределы домашнего круга из-за боязни, что его слово не станет законом.
Истинное философское размышление, в противоположность этому, находит удовлетворение в каждом расширении не-Я, во всем, что увеличивает объект размышления, а тем самым и размышляющий субъект.
Все личное или частное в размышлении, все зависящее от привычек, интересов, желаний искажает объект и поэтому нарушает союз, преследуемый интеллектом. Тем самым возводится барьер между субъектом и объектом и интеллект делается заложником личного и частного.
Философское размышление в своем широчайшем проявлении не делит Вселенную на два враждебных лагеря — друзей и недругов, полезное и враждебное, добро и зло, его взгляд является полностью беспристрастным. Философское размышление в его чистом виде не имеет целью доказать, что остальная Вселенная сродни человеку. Всякое приобретение знания есть расширение Я, но это расширение достигается скорее, когда его не ищут прямо.
Оно достигается, когда в человеке верх берет жажда знания, жажда такого исследования,
при котором нет заранее желания, чтобы изучаемые объекты имели тот или иной характер,
а есть приспособление Я к тем характеристикам, которые обнаруживаются в объектах. Такое расширение Я не достигается в тех случаях, когда мы берем Я, как оно есть, и пытаемся показать, что мир подобен Я в такой степени, что знание его возможно без всякого допущения того, что кажется чуждым. Такого рода желание есть форма самоутверждения, и,
подобно всякому самоутверждению, оно является препятствием на пути к желаемому росту
Я, к осознанию того, на что Я способно. Самоутверждение в философской спекуляции, как и везде, рассматривает мир как средство достижения своих целей и тем самым принижает мир по сравнению с Я, которое ограничивает величие благ мира. Напротив, в размышлении мы начинаем с не-Я, и через его величие расширяются границы Я. Через бесконечность
Вселенной размышляющий ум приобретает бесконечный характер…
Знание есть форма союза Я и не-Я; подобно всякому союзу, в нем доминирует одна из сторон, и именно это происходит в случае попытки совместить Вселенную с тем, что мы находим в себе.
Широко распространена философская тенденция считать человека мерой всех вещей,
истину — сотворенной человеком, пространство, время и мир универсалий — свойствами ума. Кроме того, принято считать, что если бы что-либо не было сотворено умом, то оно было бы непознаваемым и необъяснимым. Этот взгляд, если правильны наши предыдущие рассуждения, неверен, но кроме того, что он неверен, он отнимает у философского размышления как раз то, что придает ему ценность, так как привязывает размышление к Я.
То, что при этом называется знанием, не есть союз с не-Я, но есть множество предрассудков,
обычаев, желаний, которые создают неп роницаемый барьер между нами и внешним миром. Человек, который находит удовольствие в такой теории познания, подобен человеку,
который никогда не выходил за пределы домашнего круга из-за боязни, что его слово не станет законом.
Истинное философское размышление, в противоположность этому, находит удовлетворение в каждом расширении не-Я, во всем, что увеличивает объект размышления, а тем самым и размышляющий субъект.
Все личное или частное в размышлении, все зависящее от привычек, интересов, желаний искажает объект и поэтому нарушает союз, преследуемый интеллектом. Тем самым возводится барьер между субъектом и объектом и интеллект делается заложником личного и частного.
Видение свободного интеллекта таково, каким оно могло бы быть у Бога, без здесь и сейчас,
без надежд и страхов, без препятствий обыденных вер и традиционных предрассудков; он спокоен, бесстрастен, руководствуется исключительно страстью к знанию — знанию столь же безличностному, настолько чистому размышлению, какого только может достичь человек. Свободный интеллект будет больше ценить абстрактное и универсальное знание,
которое не включает случайностей частной истории, нежели знание, основанное на чувствах, которое зависит, как это и должно быть, от исключительной и личной точки зрения, а также тела, чьи органы чувств столь же искажают, сколь и открывают…
Беспристрастность, которая в размышлении является незамутненным преследованием истины, — это как раз то свойство ума, которое в действии являет собой справедливость, а в эмоциях — всеобщую любовь, которая может быть дарована всем, а не только тем, кто признан полезным или достойным похвалы. Это размышление расширяет не только объекты нашей мысли, но также объекты наших действий и наших эмоций: оно делает нас гражданами Вселенной, а не только обнесенного стеной города, который воюет со всем своим окружением. В этом вселенском гражданстве и состоит истинная свобода человека и его освобождение от рабства мелочных надежд и страхов…
Философия должна изучаться не ради определенных ответов на свои вопросы, поскольку,
как правило, неизвестны такие истинные ответы, но ради самих вопросов. А эти вопросы расширяют наше понимание того, что возможно, обогащают наше интеллектуальное воображение и убавляют догматическую уверенность, которая служит преградой уму в его размышлениях. Но прежде всего дело в том, что ум приобщается к великому через величие
Вселенной и становится способным к союзу с нею, что и представляет собой высшее благо.
Таблица:
Вопрос
Ключевые слова
1 2 3 4 5 6 7 8
Что проблематизируется в тексте?
Полезность, ценность философии
К каким благам относится философии?
Духовность
В чём заключается ценность философии?
Неопределенность, величие предметов,
освобождение от узости и личностных соображений
Чем философское мышление отличается от обыденного?
Беспристрастность, свобода
Какова основная цель изучения философии?
Вопросы, обогащение интеллектуального воображения, высшее благо
Ключевые слова:
Отправить
Вы использовали 1 из 2 попыток
Курс
Раздел 1. Понятие …
Тема 1.1. Контрол…
Контрольное зада…
Контрольное задание. Определение философских проблем в тексте
Задание
10.0/10.0 points (graded)
Прочитайте предложенные ниже фрагменты текстов, посвящённые различным проблемам мышления. Проведите анализ.
Определите какую проблему осмысляет автор в каждом фрагменте текста. Какие понятия он для этого использует.
Установите соответствие в ячейках таблицы с номером текста.
Переместите перечисленные ниже проблемы и основные понятия в соответствующие ячейки таблицы.
Номер текста
Проблема
Основные понятия
№ 1 Аристотель.
Метафизика. Книга 7,
глава 1.
Вопрос о сущем
Сущее
Сущность
№ 2 Аристотель.
Метафизика. Книга 1,
глава 1.
Вопрос о познании
Опыт
Знание
Чувственные восприятия
№ 3 Гегель Г.В.Ф. Кто
мыслит абстрактно?
Вопрос о мышлении
Мыслить
Абстрактно
Проблемы:
Основные понятия:
Вы использовали 1 из 1 попытки
№ 1 Аристотель. Метафизика. Книга 7, глава 1.
«Хотя о сущем говорится в стольких значениях, но ясно, что первое из них – это значение сущего как сути вещи, которая выражает ее сущность (когда мы хотим сказать, какова эта вещь, мы говорим, что она хороша или плоха, но не что она величиною в три локтя или что она человек; когда же мы хотим сказать, что она есть, мы не говорим, что она белая или теплая или величиною в три локтя, а что она человек или бог), а все остальное называется сущим, поскольку в одних случаях – это относящееся к сущему в первом значении количество, или качество, или состояние, или еще что-то другое тому подобное. Поэтому можно бы поставить и вопрос: „ходить“, „быть здоровым“, „сидеть“ и тому подобное – есть ли каждое из них сущее или не-сущее? Ибо ни одно из них не существует от природы само по себе и не может отделяться от предмета (oysia); а если что-то здесь есть, то скорее то, что ходит, то, что сидит, и то, что здорово. а они, видимо, есть сущее в большей мере, потому что субстрат у них есть нечто определенное, а именно сущность или единичный предмет,
который и представлен в таком виде высказываний, ибо о хорошем и сидящем мы не говорим без такого субстрата. Ясно поэтому, что благодаря сущности есть и каждое из тех действий или состояний, так что сущность есть в первичном смысле сущее, т. е. не в некотором отношении сущее, а, безусловно, сущее».
№ 2 Аристотель. Метафизика. Книга 1, глава 1.
«…все люди от природы стремятся к знанию. доказательство тому – влечение к чувственным восприятиям: ведь независимо от того, есть от них польза или нет, их ценят ради них самих,
и больше всех зрительные восприятия, ибо видение, можно сказать, мы предпочитаем всем остальным восприятиям, не только ради того, чтобы действовать, но и тогда, когда мы не собираемся что-либо делать. И причина этого в том, что зрение больше всех других чувств содействует нашему познанию и обнаруживает много различий [в вещах]. Способностью к чувственным восприятиям животные наделены от природы, а на почве чувственного восприятия у одних не возникает память, а у других возникает. И поэтому животные,
обладающие памятью, более сообразительны и более понятливы, нежели те, у которых нет способности помнить; причем сообразительны, но не могут научиться все, кто не в состоянии слышать звуки, как, например, пчела и кое-кто еще из такого рода животных;
научиться же способны те, кто помимо памяти обладает еще и слухом. другие животные пользуются в своей жизни представлениями и воспоминаниями, а опыту причастны мало;
Отправить