Файл: О вере, неверии и сомнении Часть I. Детская вера Часть ii. Разумная вера.pdf
Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 76
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
14:6
) : «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое...
Пейте из нее (чаши) все, ибо сие есть Кровь Моя (
Мф. 26:26-28
) . «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне (
Ин. 6:56
)... Этим соблазнились плотские умом иудеи и даже некоторые из учеников Иисусовых — и совсем отошли. Но Он их не остановил, не сказал,
что они напрасно поняли Его просто, а не символически. Наоборот, Он даже и к двенадцати обратился Не хотите ли ивы отойти — так спрашивает уверенная в себе, не боящаяся слабости человеческой Истина. И двенадцать не отошли. Петр говорит Господи К кому нам идти — Некуда Воистину больше не к кому. А к Тебе можно и должно, ибо Один Ты имеешь глаголы вечной жизни — и спасительной, и несомненной, истинной (
Ин. 6:67-69
). Таки я. Вопрос опять другой почему именно я верую в Господа Иисуса Христа и, следовательно, в
Его Евангелие. Об этом расскажу дальше. Но уж если я верую в Него, то принимаю Его Слова,
Его откровения как нерушимо достоверные Бог сказал Конец всяким вопросам Так есть!
Такова истина И я принимаю во всей полноте и глубине Тайну для ума, но истину для души о Теле и Крови!..
И не всегда эти вопросы возникают. Хотя, как известно, мы невольны в логических ассоциациях идей и они могут приходить вопреки даже желаниям нашим но все же обходится и без вопросов. А если и приходят — то отодвинешь их рукою всей предыдущей веры, ума и опыта — спокойно и твердо совершаешь дальше таинство...
Есть и другие основы для этой моей веры (авторитет Церкви, Отцов, опыты святых, даже и умственные некоторые вспомогательные подпорочки); но одно из крепчайших оснований Откровение Слова Божия, Слова Самого Бога «Рече и бысть!» Рече и есть!
Или возьму другой пример.
Бог есть Пресвятая Троица. Пока это хоть в малой степени не откроется духу нашему, то для плотского ума эта истина представляется не только непостижимою, но даже будто бы и неприемлемою, тоже противоречащею законам ума 3 и 1? Невозможно. Но моя гносеология давно мне математически доказала, что наш умишко не смеет даже и заикаться вообще о какой- либо невозможности в мирах иных. Это уже — конечный для него пункт Правда, ему (и мне)
непостижимо. Несомненно Но и только. Не больше Ни одного шага дальше. Не понимаю, вот это правильно и смиренно-логично. И я не понимаю умом. Но пока (до опыта «лицем к лицу —
1 Кор. 13:12
) принимаю. На каком основании Открыто, сказано, дано Хотя бы вот это одно учите и крестите во имя Отца и Сына и Святого Духа (
Мф.28:19
). Все равны, а
«имя» одно.
И довольно, довольно С избытком Не дерзаю даже и пытать тайну Не терпит тайна испытания, — говорится в церковной стихире. И мой ум знает это точно, ясно, даже по философским выводам. А сердце мое и вовсе не любит пытать это даже для веры и по опыту дерзко, грешно. Не говорю уже опять и противоумно (безумец рече в сердце своем. И
верую, верую во Отца и Сына и Святого Духа, верую и исповедую Откровение дано — не есть также ив непостижимое воплощение Сына Божия. Также ив Благодать Святого Духа. В
будущую загробную жизнь. В таинства. В Церковь. Все стоит на фундаменте Писания, на
14:29
) Неизвестно это. Я думаю, долго он бродил по темным улицам сонного Иерусалима и плакали плакали плакал...
Да и как не плакать А к утру уже пришел туда, где обычно собирались и ночевали апостолы. И заснул тяжелым сном. Но ненадолго. Утром, вероятно, молчал. Душа его истерзалась отрекся. Трижды отрекся. И продолжал плакать
+ + +Почувствовали ли, увидели лис несомненностью теперь, как правдоподобны, достоверны по самому своему внутреннему содержанию, по простому духу повествователей, по бесчисленным реальным подробностям, как очевидны Евангелия?!
И тут даже нет ничего сверхъестественного, мистического, таинственного наоборот, и уму,
наблюдению, интеллектуальному чутью, если хотите, внутренне-научно, истина встает в несомненном виде. А потому, если я прежде говорил, что уму совершенно недоступны религиозные сверхъестественные предметы, то я разумел самую сущность, а небытие их она вне и выше рассудка Бог, Троица, воплощение, Благодать, другой мир — непостижимы уму. Ново Христе Богочеловеке Его естественная сторона, человеческая, совершенно подобная нашей природе, и должна быть доступна и восприятию и пониманию (опять-таки по закону сродства общей нашей природы, — и была понятною. И тут уму нашему вполне прилично и даже обязательно искать достоверности самыми естественными способами соображениями,
психологическими сравнениями, чутьем истины и т. д.
И ученый философ Ф, когда стал читать Евангелие, без всякого труда умом дошел до очевидности событий. И уверовал.
И я, по своему опыту, весьма советую читать Евангелие, когда нам захочется укрепить свою веру, порадоваться в ней или когда найдет сомнение какое никакие академии, никакие историко-критические исследования, никакие логические доказательства не могут дать столько,
сколько самое простое чтение Евангелий... Это — опыт. И понимаешь, почему св. Серафим
28
еженедельно прочитывал всех евангелистов почему миссия начинается с самого обыкновенного рассказа об евангельских событиях почему Библию, а особенно Новый Завет, издают на всех языках в миллионах экземпляров и читают ее в мире больше всех других книг. Ничто так не приподнимает завесу над тайной того мира ничто не открывает так наглядно реальность,
истинность, объективность сверхъестественного бытия, как именно откровение.
И если мы по лени своей не можем читать по целому евангелисту вдень, то хоть бы уделяли этому каких-нибудь 3—5 минут. Иногда и этого довольно. Вдруг неожиданно найдешь новую жемчужину или просто подновишь душу уже известными, но тускнеющими от времени фактами. И снова заиграет сердце и оживится вера, точно зелень, вспрыснутая утренней росой...
В крайнем случае, читайте хоть при сомнениях, при ослаблении веры, при скорбях; и найдете и истину, и утешение.
«Исследуйте Писания, — заповедал Сам Христос иудеям, — а они свидетельствуют о
Мне» (
Ин. 5:39
) . Ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса, — говорит ап. Павел Тимофею (
2 Тим. И читать нужно просто, с открытым сердцем, непредубежденным умом. И тогда ненужно даже искать доказательства только читать просто. И истина сама засияет изнутри. Лик Христа проявится воочию. И сколько было таких примеров+ + +Но вот что иногда приходилось замечать и от других слышать одно и тоже Евангелие в один раз заиграет такою живою радугою цветов, так сильно и убедительно раскроет истину, а в другое время все в нем представляется точно мертвым, холодным, бездейственным. И те же самые подробности событий, совершенно неопровержимые и достоверные для ума, на этот раз не производят впечатления. Вони профессор Ф. писал мне об этом относительно себя. И
семинаристы читали и учили, а всезнания ложились лишь холодным пластом на память, ноне проникали в сердце. И наоборот, иной раз все существо твое задрожит, затрепещет от двух- трех прочитанных слов, особенно в храме
14:12
). И для укрепления веры и оживления ее весьма важно пользоваться житейскими откровениями. Опыт подтверждает это. Не буду сейчас спорить с теми отрицателями, которые считают жития легендами. Правда, бывает, что иногда нарастают и не совсем достоверные детали в повествованиях, но основной материал — историчен. Конечно,
если человек вообще, вопреки рассудку, решил заранее отвергать все сверхъестественное,
чудесное, необычное, такой не примет житий изначально. Но при повторных чтениях этих источников ион задумается что же Неужели все это — и то, и другое, и теперь, и две тысячи лет назад, и тут, и там, и среди простецов и среди мудрецов — неужели все это лишь выдумка?
Неужели легенды И честный человек поймет всю несерьезность таких огульных отрицаний. И
должен бы заняться действительно — научным, беспристрастным, глубоким обследованием этих бесчисленных явлений. А тогда он увидел бы всю несомненность рассказов о них. Но что удивительнее и непростительнее, так это — легкомысленное отношение к житийному материалу даже со стороны верующих. Я совсем недавно слышал об одном таком дерзком и поверхностно-образованном священнике, который с усмешкою умного, современного культурного человека спрашивал у моего знакомого Да неужели вы еще верите этим сказкам?!
...Помилуй нас Бог от таких служителей Это — клеветники, диаволы, а не священники И
УМОБОЯЗНЬ Начну с воспоминания о том, что мы, интеллигентные люди, боялись ума в деле веры. И
наблюдая не только за собой, но и за другими людьми — даже до сегодня я вижу как заражены этим ложным страхом многие довольно образованные люди и теперь Скажу больше:
самая наука богословская все еще находится в плену у ума, знания, философии, почитая не ее, а себя служанкой. Теология была введена в один из видов философии. И все наши богословы с необыкновенными совершенно не похвальным) усердием стараются надеть на себя одежду,
обличие философии. Пока не наложена печать это умно, а потому и дозволено цензурою, дотоле наши ученые богословы все еще чувствуют себя неловко, стыдятся своей веры. Если же сама наука оказалась так пуглива перед умом, то что же говорить об обыкновенных средних образованных людях, коим не под силу разобраться в глубинах гносеологии веры итак называемого знания Где же обычному интеллигенту, недостаточно опытному в религиозной жизни и поверхностно образованному философски, разобраться во взаимоотношениях веры и знания, если и богословы не все принимают это, а идут по протоптанному схоластикой пути переоценки ума?
Возьму в пример этого среднего интеллигента, хотя бы Л. Толстого. Не раз мне приходилось слышать о нем такое суждение он велики гениален как писатель, но совсем неглубок как мыслитель. И это совершенно верно как философ он не поднялся выше посредственного уровня среднего русского интеллигента. Его отношение к миру сверхъестественному, в частности — ко всему чудесному в евангельской истории, до такой степени шаблонно и поверхностно, что ничем не отличается от воззрений какого-нибудь нигилиста-преподавателя: он не преодолел рационализма своей эпохи, он разум ставил выше веры, подчинил ему, его суду, вопросы, совершенно ему не подлежащие — как легко увидим сейчас.
А между тем он оказал немалое отрицательное влияние на современное общество,
содействуя разрушению веры мнимыми разумными возражениями. Правда, он не стал чистым безбожником, как это делали еще более легкомысленные интеллигенты он выработал себе свое весьма путаное религиозное воззрение — безличного Бога а какого же Это чрезвычайно неясно. Он все же признавал величие Христа, но лишь как моралиста, а не Сына Божия он отрицали даже поносил Церковь (всякую, а дважды стремился в Оптинский монастырь к старцами в последние дни жизни кружился около этих монастырских стен, был у своей родной сестры, монахини Шамординской женской обители, Марии Николаевны. И скончался в недоумениях и муках а мужики-то, мужики-то как умирают. — кричал он, вспоминая мирную кончину православных крестьян. И все И конец И больше ничего — спрашивал он самого себя при других.
Да, Толстой кончил свою жизнь банкротом. И совсем неверно опираются на него другие.
Один из приятелей его как-то спросил Чехова Что выдумаете о вере — Чехов на это со скептицизмом ответил «Э-э! Если уж сам Толстой сломал себе тут шею, то где уж решать что- нибудь нам, маленьким людям?»
И действительно, он не решал ничего до конца. Но к его чести нужно сказать, что ион не сделался безбожником скорее, в его произведениях можно найти уважение к людям верующими даже симпатию.
Но таков уж был этот зараженный век, что интеллигентному, так называемому образованному, умному человеку нашего времени веровать не полагалось вера была — по общему ходячему мнению — несовместима с разумом. Если же и пробивались иногда в эту
) : «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое...
Пейте из нее (чаши) все, ибо сие есть Кровь Моя (
Мф. 26:26-28
) . «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне (
Ин. 6:56
)... Этим соблазнились плотские умом иудеи и даже некоторые из учеников Иисусовых — и совсем отошли. Но Он их не остановил, не сказал,
что они напрасно поняли Его просто, а не символически. Наоборот, Он даже и к двенадцати обратился Не хотите ли ивы отойти — так спрашивает уверенная в себе, не боящаяся слабости человеческой Истина. И двенадцать не отошли. Петр говорит Господи К кому нам идти — Некуда Воистину больше не к кому. А к Тебе можно и должно, ибо Один Ты имеешь глаголы вечной жизни — и спасительной, и несомненной, истинной (
Ин. 6:67-69
). Таки я. Вопрос опять другой почему именно я верую в Господа Иисуса Христа и, следовательно, в
Его Евангелие. Об этом расскажу дальше. Но уж если я верую в Него, то принимаю Его Слова,
Его откровения как нерушимо достоверные Бог сказал Конец всяким вопросам Так есть!
Такова истина И я принимаю во всей полноте и глубине Тайну для ума, но истину для души о Теле и Крови!..
И не всегда эти вопросы возникают. Хотя, как известно, мы невольны в логических ассоциациях идей и они могут приходить вопреки даже желаниям нашим но все же обходится и без вопросов. А если и приходят — то отодвинешь их рукою всей предыдущей веры, ума и опыта — спокойно и твердо совершаешь дальше таинство...
Есть и другие основы для этой моей веры (авторитет Церкви, Отцов, опыты святых, даже и умственные некоторые вспомогательные подпорочки); но одно из крепчайших оснований Откровение Слова Божия, Слова Самого Бога «Рече и бысть!» Рече и есть!
Или возьму другой пример.
Бог есть Пресвятая Троица. Пока это хоть в малой степени не откроется духу нашему, то для плотского ума эта истина представляется не только непостижимою, но даже будто бы и неприемлемою, тоже противоречащею законам ума 3 и 1? Невозможно. Но моя гносеология давно мне математически доказала, что наш умишко не смеет даже и заикаться вообще о какой- либо невозможности в мирах иных. Это уже — конечный для него пункт Правда, ему (и мне)
непостижимо. Несомненно Но и только. Не больше Ни одного шага дальше. Не понимаю, вот это правильно и смиренно-логично. И я не понимаю умом. Но пока (до опыта «лицем к лицу —
1 Кор. 13:12
) принимаю. На каком основании Открыто, сказано, дано Хотя бы вот это одно учите и крестите во имя Отца и Сына и Святого Духа (
Мф.28:19
). Все равны, а
«имя» одно.
И довольно, довольно С избытком Не дерзаю даже и пытать тайну Не терпит тайна испытания, — говорится в церковной стихире. И мой ум знает это точно, ясно, даже по философским выводам. А сердце мое и вовсе не любит пытать это даже для веры и по опыту дерзко, грешно. Не говорю уже опять и противоумно (безумец рече в сердце своем. И
верую, верую во Отца и Сына и Святого Духа, верую и исповедую Откровение дано — не есть также ив непостижимое воплощение Сына Божия. Также ив Благодать Святого Духа. В
будущую загробную жизнь. В таинства. В Церковь. Все стоит на фундаменте Писания, на
несомненном Слове Божием: Бог сказал И я стал читать Слово Его — не по-семинаристски, а по-христиански.
А тут на помощь пришла уже опытная сила действия самого Слова Божия. Доселе оно было преимущественно как бы внешним авторитетом для меня веруя в Бога, ятем самым побуждался принимать и Его слово. Но постепенно и многократно, тысячи раз, истинность Писания, ив особенности Евангелия, стала проявляться мне изнутри его самого. Я это поясню. Есть два главных пути действия слова Божия один — естественный, а другой — сверхъестественный,
один — более или менее обычно-сердечный, рассудочный, другой — духовный, таинственный,
благодатный. Можно добавить и третий, дополнительный, историко-критический... И все они —
научны — только по-разному... Объясню.
Начну с последнего. Многие исследователи и защитники Евангелий старались выяснить на чем основывается достоверность этих источников нашей веры И ответов было много — чуть нес самого появления Евангелия и посланий — и до наших дней. Есть целый ряд брошюр, в коих собран этот материал. Яне буду сейчас подробно останавливаться на нем. Упомяну лишь, для примера, интересное предисловие светского писателя, адвоката СПб Б. Гладкова
26
. В
предисловии к своему толкованию Евангелия он сообщает из своей автобиографии, что был, как и многие из его товарищей и современников, неверующим, мучился неудовлетворенностью,
удивлялся миру душевному у христиан — и заинтересовался, на чем же он у них покоится На вере во Христа Спасителя. А на чем стоит их вера — На Евангелии прежде всего. Каков же источник достоверности его Несомненно ли оно — Ион решил обследовать вопрос историко- критически давно ли и несомненно ли записаны Евангелия. И оказалось, что есть исторические свидетельства еще от первого века, а уже о втором веке и говорить не приходится, — из коих ясно становится, что Евангелия были весьма близки к самим событиям их еще живы были свидетели или, по крайней мере, слушатели очевидцев Христа. И Гладков принял Евангелия и сними и веру во Христа. Очень интересное и поучительное для начинающих предисловие. О.
Иоанн Кронштадтский очень одобрял печатание этой книги.
Есть и другие подобные брошюры. Ноя не очень ценю этот метод — хотя и признаю его относительную ценность, особенно для людей, еще не оторвавшихся от поклонения уму и науке а мне теперь это представляется довольно скучным. Я читал этот материал без сердечного трепета может быть, в семинарии читал бы с удовлетворением, но тогда я еще верил в ум.
Поэтому для меня более убедительным представляется несколько иного плана метод:
внутренней достоверности Евангелия.
Я это давно узрели доселе постоянно переживаю. Но расскажу сначала о постороннем свидетеле. У меня есть друг, христианин из евреев, ученейший философ мирового масштаба,
профессор университета Ф. Я однажды спросил его, каким образом он, еврей, очень ученый человек, пришел к христианской вере Ипритом искренно, никем не принуждаемый. Да еще и после того, как прожил со своей женой-христианкой 13 лет в еврействе, точнее, в интеллигентском индифферентизме. Ион мне написал, что его привело к вере Евангелие. Чем же именно — Своею внутренней достоверностью. То есть ему, как очень умному,
непредубежденному и искреннему человеку, при чтениях Евангелий стало простой очевидностью, что написано оно очевидцами, совершенно искренними людьми что это не поэтическое легендарное сочинение, а бесхитростные записи о совершенно известных между нами событиях (
Лк. Как философ, он не боялся — подобно другим недорослям мысли — ни чудес, ни некоторых мелких разночтений между четырьмя евангелистами не все было и простои понятно. Но все это меркло пред очевидною несомненностью реальных фактов. И оставалось
А тут на помощь пришла уже опытная сила действия самого Слова Божия. Доселе оно было преимущественно как бы внешним авторитетом для меня веруя в Бога, ятем самым побуждался принимать и Его слово. Но постепенно и многократно, тысячи раз, истинность Писания, ив особенности Евангелия, стала проявляться мне изнутри его самого. Я это поясню. Есть два главных пути действия слова Божия один — естественный, а другой — сверхъестественный,
один — более или менее обычно-сердечный, рассудочный, другой — духовный, таинственный,
благодатный. Можно добавить и третий, дополнительный, историко-критический... И все они —
научны — только по-разному... Объясню.
Начну с последнего. Многие исследователи и защитники Евангелий старались выяснить на чем основывается достоверность этих источников нашей веры И ответов было много — чуть нес самого появления Евангелия и посланий — и до наших дней. Есть целый ряд брошюр, в коих собран этот материал. Яне буду сейчас подробно останавливаться на нем. Упомяну лишь, для примера, интересное предисловие светского писателя, адвоката СПб Б. Гладкова
26
. В
предисловии к своему толкованию Евангелия он сообщает из своей автобиографии, что был, как и многие из его товарищей и современников, неверующим, мучился неудовлетворенностью,
удивлялся миру душевному у христиан — и заинтересовался, на чем же он у них покоится На вере во Христа Спасителя. А на чем стоит их вера — На Евангелии прежде всего. Каков же источник достоверности его Несомненно ли оно — Ион решил обследовать вопрос историко- критически давно ли и несомненно ли записаны Евангелия. И оказалось, что есть исторические свидетельства еще от первого века, а уже о втором веке и говорить не приходится, — из коих ясно становится, что Евангелия были весьма близки к самим событиям их еще живы были свидетели или, по крайней мере, слушатели очевидцев Христа. И Гладков принял Евангелия и сними и веру во Христа. Очень интересное и поучительное для начинающих предисловие. О.
Иоанн Кронштадтский очень одобрял печатание этой книги.
Есть и другие подобные брошюры. Ноя не очень ценю этот метод — хотя и признаю его относительную ценность, особенно для людей, еще не оторвавшихся от поклонения уму и науке а мне теперь это представляется довольно скучным. Я читал этот материал без сердечного трепета может быть, в семинарии читал бы с удовлетворением, но тогда я еще верил в ум.
Поэтому для меня более убедительным представляется несколько иного плана метод:
внутренней достоверности Евангелия.
Я это давно узрели доселе постоянно переживаю. Но расскажу сначала о постороннем свидетеле. У меня есть друг, христианин из евреев, ученейший философ мирового масштаба,
профессор университета Ф. Я однажды спросил его, каким образом он, еврей, очень ученый человек, пришел к христианской вере Ипритом искренно, никем не принуждаемый. Да еще и после того, как прожил со своей женой-христианкой 13 лет в еврействе, точнее, в интеллигентском индифферентизме. Ион мне написал, что его привело к вере Евангелие. Чем же именно — Своею внутренней достоверностью. То есть ему, как очень умному,
непредубежденному и искреннему человеку, при чтениях Евангелий стало простой очевидностью, что написано оно очевидцами, совершенно искренними людьми что это не поэтическое легендарное сочинение, а бесхитростные записи о совершенно известных между нами событиях (
Лк. Как философ, он не боялся — подобно другим недорослям мысли — ни чудес, ни некоторых мелких разночтений между четырьмя евангелистами не все было и простои понятно. Но все это меркло пред очевидною несомненностью реальных фактов. И оставалось
одно из двух или упорно, вопреки своей же совести и уму, не верить, или наоборот, принять факты, те, как говорится, поверить хотя здесь для ученого ума, собственно, и ненужно было веры, как уверенности в невидимом (Евр. 11:1
), а простое приятие увиденного другими, но достоверными, бывшими с самого начала очевидцами и служителями Слова (
Лк. 1:2
). Он не стал упорствовать ему, как умному и искреннему человеку, это было бы невыносимо. И
крестился... К радости, конечно, семьи, которая никогда несмела ученого учить Интересно,
однако, что потом он все же поддался налетам сомнений — притом совсем логически неоправданным — это весьма показательно тут мы стоим уже перед другим способом утверждения веры — благодатно-опытным и, следовательно, этот естественный путь принятия веры — по доверию к достоверным свидетелями по принудительной достоверности событий еще не решает всего дела. И понятно пока сам человек не воспримет чего-либо лично,
непосредственно, до тех пор нам чужие свидетельства представляются полумертвым чужим капиталом, которым мылишь временно пользовались. И совсем уже иное дело, когда те же самые достоверные свидетельства ложатся под готовую уже веру (будь она традиционная детская или же уже и опытная, своя, тогда и чужие сообщения будут радостно восприниматься,
как и наши собственные. Однако и без нашей веры несомненная внутренняя достоверность
Евангелий приводила не только ученого философа, но и миллионы других людей к вере.
Раскрою эту достоверность на нескольких примерах — хотя, собственно, все Евангелие совершенно очевидно, как просто рассказанное всякое историческое событие. Этим характером простоты записей особенно отличается Евангелие от Марка, потому что оно записано со слов простейшего рыболова Петра его учеником Марком. Другие евангелисты Матфей (б. чиновник таможенных пошлин — мытарь, Лука (бывший образованным врачом и писателем) и Иоанн
(тоже хоть и из рыбаков, но постепенно дошедший до высоты созерцаний) — были более, так сказать, культурными и уже имели, каждый по-своему, планы и особые задачи при написании своих Евангелий. А Петр без всяких систем, рассказывал главные события из жизни Господа его. Верующий попросил Марка записать это и тот постарался — богомудро! — запечатлеть бесхитростно и буквально. Все это очевидно всякому непредубежденному читателю. И я бы советовал каждому проверить опытно взять сейчас это Евангелие и почитать, где угодно. Ну,
например: о призвании апостолов (
Мк.1:16
и далее, о исцелении тещи Петровой, о принесении к Иисусу Христу при наступлении же вечера, когда заходило солнце (
Мк.1:32
) , больных и бесноватых и проч. и проч...
Свидетельствую, что я, тысячи раз читая Евангелие — особенно от Марка, — видел, могу сказать, те события, которые совершались на этой Святой земле. И просто не оставалось никакого сомнения в несомненной достоверности всего описанного и если бы я не принимал его, то я должен бы был или сума сойти, или говорить против очевидного. А особенно меня всегда и доселе радовали и укрепляли тысячи деталей, разбросанных тут и там по всем
Евангелиям. Об этому меня уже написана специальная небольшая рукопись (она — у Ш.);
«Подробности Евангельских событий там собрано довольно фактов. Но чтобы сейчас не отсылать моих читателей к этому неизвестному им источнику и опасаясь, что и сами они поленятся раскрыть Евангелие и почитать его хотя бы 10—15 минут, и чтобы для этих заметок тут же дать и живые иллюстрации изложенных выше мыслей, посвящу с радостью несколько страничек ярким примерам внутренней достоверности. Мне и самому приятно наслаждаться зрением Христа...
Притом я буду отмечать особенно то, что иногда проходит мимо нашего внимания.
Господь, Сын Божий, Богочеловек вчера день провел с учениками, вечером исцелил многих,
страдавших различными болезнями изгнал многих бесов (
Мк. 1:34
), разумеется, устал, как человек, устали и апостолы с Ним. Наступила ночь все уснули где-нибудь в гостеприимной
), а простое приятие увиденного другими, но достоверными, бывшими с самого начала очевидцами и служителями Слова (
Лк. 1:2
). Он не стал упорствовать ему, как умному и искреннему человеку, это было бы невыносимо. И
крестился... К радости, конечно, семьи, которая никогда несмела ученого учить Интересно,
однако, что потом он все же поддался налетам сомнений — притом совсем логически неоправданным — это весьма показательно тут мы стоим уже перед другим способом утверждения веры — благодатно-опытным и, следовательно, этот естественный путь принятия веры — по доверию к достоверным свидетелями по принудительной достоверности событий еще не решает всего дела. И понятно пока сам человек не воспримет чего-либо лично,
непосредственно, до тех пор нам чужие свидетельства представляются полумертвым чужим капиталом, которым мылишь временно пользовались. И совсем уже иное дело, когда те же самые достоверные свидетельства ложатся под готовую уже веру (будь она традиционная детская или же уже и опытная, своя, тогда и чужие сообщения будут радостно восприниматься,
как и наши собственные. Однако и без нашей веры несомненная внутренняя достоверность
Евангелий приводила не только ученого философа, но и миллионы других людей к вере.
Раскрою эту достоверность на нескольких примерах — хотя, собственно, все Евангелие совершенно очевидно, как просто рассказанное всякое историческое событие. Этим характером простоты записей особенно отличается Евангелие от Марка, потому что оно записано со слов простейшего рыболова Петра его учеником Марком. Другие евангелисты Матфей (б. чиновник таможенных пошлин — мытарь, Лука (бывший образованным врачом и писателем) и Иоанн
(тоже хоть и из рыбаков, но постепенно дошедший до высоты созерцаний) — были более, так сказать, культурными и уже имели, каждый по-своему, планы и особые задачи при написании своих Евангелий. А Петр без всяких систем, рассказывал главные события из жизни Господа его. Верующий попросил Марка записать это и тот постарался — богомудро! — запечатлеть бесхитростно и буквально. Все это очевидно всякому непредубежденному читателю. И я бы советовал каждому проверить опытно взять сейчас это Евангелие и почитать, где угодно. Ну,
например: о призвании апостолов (
Мк.1:16
и далее, о исцелении тещи Петровой, о принесении к Иисусу Христу при наступлении же вечера, когда заходило солнце (
Мк.1:32
) , больных и бесноватых и проч. и проч...
Свидетельствую, что я, тысячи раз читая Евангелие — особенно от Марка, — видел, могу сказать, те события, которые совершались на этой Святой земле. И просто не оставалось никакого сомнения в несомненной достоверности всего описанного и если бы я не принимал его, то я должен бы был или сума сойти, или говорить против очевидного. А особенно меня всегда и доселе радовали и укрепляли тысячи деталей, разбросанных тут и там по всем
Евангелиям. Об этому меня уже написана специальная небольшая рукопись (она — у Ш.);
«Подробности Евангельских событий там собрано довольно фактов. Но чтобы сейчас не отсылать моих читателей к этому неизвестному им источнику и опасаясь, что и сами они поленятся раскрыть Евангелие и почитать его хотя бы 10—15 минут, и чтобы для этих заметок тут же дать и живые иллюстрации изложенных выше мыслей, посвящу с радостью несколько страничек ярким примерам внутренней достоверности. Мне и самому приятно наслаждаться зрением Христа...
Притом я буду отмечать особенно то, что иногда проходит мимо нашего внимания.
Господь, Сын Божий, Богочеловек вчера день провел с учениками, вечером исцелил многих,
страдавших различными болезнями изгнал многих бесов (
Мк. 1:34
), разумеется, устал, как человек, устали и апостолы с Ним. Наступила ночь все уснули где-нибудь в гостеприимной
хижине.
Утомленные ученики, до этого еще уставшие и от рыбной ловли, крепко спали. И не слышали, что сделал Иисус. А Он, пока все так сладко отдыхали, — утром, встав весьма рано когда еще было темно, вероятно, вышел незаметно, чтобы не потревожить усталых сотрудников своих и чтобы остаться одному и удалился в пустынное место, и там молился:»
(
Мк. 1:35
). Проснулись потоми ученики. Стали искать Его. Утром же скоро собрался, конечно,
народ, который вчера видел воочию столько благодетельных чудес, спрашивают Где Он?
«Симон и бывшие с Ним нашли все-таки Его и говорят Ему все ищут Тебя (
Мк. 1:36, Ну смотрите какая живая, очевидная картина Или еще. Поднялась великая буря волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. А Он спал . Где — На корме, ипритом на возглавии. Что-то подложили Ему под главу Его Божественную, Богочеловеческую...
Испуганные ученики не спали. Будят Его. И встав, Он запретил ветру и сказал морю «Умолкни,
перестань!» Ио, чудо чудное Ветер утих, и сделалась великая тишина И это сразу — что совершенно противоестественно волны на озере бьют еще часами так называемою мертвою зыбью после прекращения бури (
Мк.4:37-39
).
Еще раньше я писал уже о воскрешенной летней девочке, дочери Иаира, как она начала ходить по комнате (5 глава) — подробность сохранена лишь у ев. Марка.
Вот еще потрясающее чудо насыщения пятью хлебами пяти тысяч человек, не считая женщин и детей. Значит, было около семи-восьми тысяч, вероятно. Так интересовался еврейский, еще тогда Богоизбранный, Израиль. Так ли ныне?
Господь повелел. рассадить всех отделениями на зеленой траве. И сели рядами, по сто и по пятидесяти (
Мк.6:39-40
) . . . И чудо совершилось воочию. И набрали кусков хлеба и
остатков от рыб двенадцать полных коробов (
Мк.6:43
).
Признаюсь, я беспокоился еще в духовной школе, когда на литиях слышал все эти слова при благословении кругленьких, чистых белых хлебцев Господи Иисусе Христе, Боже наш благословивый» в оно время пять хлебов и пять тысяч насытивый, Сам благослови и ныне,
здесь, сейчас, Сам благослови и хлебы. сия и умножи» их неужели же все это было на самом деле Пять хлебов на пять тысяч О, как мне хотелось, трепетно хотелось, чтобы это было,
было! А умик все боялся, боялся чудес. И беспокоился я за освящение хлебцев. И много после,
когда я стал верить Слову Божию простои твердо, я уже и сам произносил эти святые слова со спокойной решимостью ибо уже знал, исторически достоверно знал это было Ибо было на зеленой траве И сидели они рядами. И двенадцать полных коробов понесли потом. А в другой раз, когда было около четырех тысяч, насытились семью хлебами и набрали шесть корзин (
Мк.8
), то Он велел возлечь на землю (
Мк.8:6
). Про зеленую траву уже не упомянуто значит, тут была обычная сухая палестинская почва а там была, вероятно,
низменность, на которой зелень еще не была выжжена южным солнцем, что и обратило внимание наблюдательного местного жителя — рыболова.
Вот и вход в Иерусалим готовится. Спаситель послал 2 за ослом. Они пошли, и нашли молодого осла Где же В каком положении — привязанного у ворот на улице. Целая картина ворота, улица, привязан. И отвязали его (
Мк.11
... Допрос на суде. Сначала, когда на Господа лжесвидетельствовали, Он молчали не отвечал ничего и без того все понимали,
что недостаточно улик для убийства по закону. Тогда первосвященник спросил прямо Ты ли
Христос, Сын Благословенного то есть — Бога Христос сказал Я (
Мк.14:61-62
) . Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал на что еще нам свидетелей Вы слышали богохульство как вам кажется Они же все признали Его повинным смерти (
Мк.14:63-65
)
Осудили Господа зато, что Он Сам сказало Себе истину Я — Сын Божий Мироносицы увидели в пустом гробе ангела, юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую
Утомленные ученики, до этого еще уставшие и от рыбной ловли, крепко спали. И не слышали, что сделал Иисус. А Он, пока все так сладко отдыхали, — утром, встав весьма рано когда еще было темно, вероятно, вышел незаметно, чтобы не потревожить усталых сотрудников своих и чтобы остаться одному и удалился в пустынное место, и там молился:»
(
Мк. 1:35
). Проснулись потоми ученики. Стали искать Его. Утром же скоро собрался, конечно,
народ, который вчера видел воочию столько благодетельных чудес, спрашивают Где Он?
«Симон и бывшие с Ним нашли все-таки Его и говорят Ему все ищут Тебя (
Мк. 1:36, Ну смотрите какая живая, очевидная картина Или еще. Поднялась великая буря волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. А Он спал . Где — На корме, ипритом на возглавии. Что-то подложили Ему под главу Его Божественную, Богочеловеческую...
Испуганные ученики не спали. Будят Его. И встав, Он запретил ветру и сказал морю «Умолкни,
перестань!» Ио, чудо чудное Ветер утих, и сделалась великая тишина И это сразу — что совершенно противоестественно волны на озере бьют еще часами так называемою мертвою зыбью после прекращения бури (
Мк.4:37-39
).
Еще раньше я писал уже о воскрешенной летней девочке, дочери Иаира, как она начала ходить по комнате (5 глава) — подробность сохранена лишь у ев. Марка.
Вот еще потрясающее чудо насыщения пятью хлебами пяти тысяч человек, не считая женщин и детей. Значит, было около семи-восьми тысяч, вероятно. Так интересовался еврейский, еще тогда Богоизбранный, Израиль. Так ли ныне?
Господь повелел. рассадить всех отделениями на зеленой траве. И сели рядами, по сто и по пятидесяти (
Мк.6:39-40
) . . . И чудо совершилось воочию. И набрали кусков хлеба и
остатков от рыб двенадцать полных коробов (
Мк.6:43
).
Признаюсь, я беспокоился еще в духовной школе, когда на литиях слышал все эти слова при благословении кругленьких, чистых белых хлебцев Господи Иисусе Христе, Боже наш благословивый» в оно время пять хлебов и пять тысяч насытивый, Сам благослови и ныне,
здесь, сейчас, Сам благослови и хлебы. сия и умножи» их неужели же все это было на самом деле Пять хлебов на пять тысяч О, как мне хотелось, трепетно хотелось, чтобы это было,
было! А умик все боялся, боялся чудес. И беспокоился я за освящение хлебцев. И много после,
когда я стал верить Слову Божию простои твердо, я уже и сам произносил эти святые слова со спокойной решимостью ибо уже знал, исторически достоверно знал это было Ибо было на зеленой траве И сидели они рядами. И двенадцать полных коробов понесли потом. А в другой раз, когда было около четырех тысяч, насытились семью хлебами и набрали шесть корзин (
Мк.8
), то Он велел возлечь на землю (
Мк.8:6
). Про зеленую траву уже не упомянуто значит, тут была обычная сухая палестинская почва а там была, вероятно,
низменность, на которой зелень еще не была выжжена южным солнцем, что и обратило внимание наблюдательного местного жителя — рыболова.
Вот и вход в Иерусалим готовится. Спаситель послал 2 за ослом. Они пошли, и нашли молодого осла Где же В каком положении — привязанного у ворот на улице. Целая картина ворота, улица, привязан. И отвязали его (
Мк.11
... Допрос на суде. Сначала, когда на Господа лжесвидетельствовали, Он молчали не отвечал ничего и без того все понимали,
что недостаточно улик для убийства по закону. Тогда первосвященник спросил прямо Ты ли
Христос, Сын Благословенного то есть — Бога Христос сказал Я (
Мк.14:61-62
) . Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал на что еще нам свидетелей Вы слышали богохульство как вам кажется Они же все признали Его повинным смерти (
Мк.14:63-65
)
Осудили Господа зато, что Он Сам сказало Себе истину Я — Сын Божий Мироносицы увидели в пустом гробе ангела, юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую
одежду, и ужаснулись. Услышавши от него о воскресении Господа, выйдя, побежали, — ну конечно, побежали — от гроба их объял трепет и ужас А дальше И никому ничего не сказали, потому что боялись (
Мк.16:5, 8
)... Боже Как это все очевидно, понятно и уму, и сердцу ясно. Воистину — несомненно внутренне достоверно И только заранее предубежденная душа или злоупорствующая способна отрицать наглядные факты.
А мы радуемся. Мы через эту достоверность растем от веры в веру.
И сколько было случаев, что я, совершенно неожиданно, при чтении Евангелий, а особенно в храме на литургиях, вдруг узревал такую самомалейшую подробность, которая дотоле ив мысль не приходила. Вот еще два-три маленьких примера. Идут в Иерусалим. Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Потом Он, видимо, остановился и, подозвав двенадцать, опять начал им говорить о том, что будет с Ним (
Мк.10:32
).
При выходе их из Иерихона Вартимей слепой сидел у дороги. Стал просить исцелить его.
«Иисус остановился. Стал. Ждет. Велел его позвать. Зовут слепого и говорят (неизвестно кто передавали по толпе) ему не бойся, вставай, зовет тебя Даже не сказано кто, а просто
«зовет тебя Что же слепец — Он сбросил с себя верхнюю одежду, встали пришел (а не побежал, куда же бежать слепцу-то?) к Иисусу. И прозрел (
Мк.10:46-52
). Зачем сбросил одежду Не знаю. И сейчас не понимаю. Подробность совершенно не необходимая. Наоборот даже уж если зовет, так тут не об одежде думать, а иди скорее. А он сбросил. Может быть,
вы, читатель, что-нибудь примыслите? Интересно. Да, все это было, было, было...
Ну, и последняя деталь. Про петуха. Только сам Петр знал детали этого страшного для него предательства и, конечно, помнил их ему ли забыть это Другие евангелисты (
Мф. 26
,
Лк. 22
,
Ин. 18
) говорят лишь об одном пении петуха. А Петру Марка) — о двух. Он проник при помощи Иоанна, который был знаком первосвященнику (
Ин. 18:16
), уже во внутренний двор и грелся с другими у костра. Ночь выдалась холодная. « Одна из служанок, всмотревшись в него, признала его И ты был с Иисусом...»
Видно, по любопытству ходила не раз смотреть на Чудотворца прислуги от господ много знают. Но он отрекся не знаю и не понимаю. Однако оробел. И как только прислуга ушла,
он незаметно вышел вон на передний двор. Две ограды было.
«И запел петух Были первые петухи. часов 9 вечера. Но служанка, видно, беспокойная была особа и заразилась от хозяев враждой к Иисусу и ученикам, вышла-таки вторично. Не нашла Петра на первом дворе, может быть, спросила у других, где они вышла на внешний двор,
«увидевш и его опять, начала говорить стоявшим тут этот из них Ах, как это все правдоподобно для женщины. Видите Он опять отрекся Служанка ушла. Спустя немного, уже приближалось время к полуночи, стоявшие тут стали снова допрашивать его:
«точно ты из них. Он же начал клясться и божиться не знаю Человека сего. Тогда петух запел во второй раз. Было время вторых петухов, как у нас говорили на селе. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом (М к . 14:72
) : прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня (М к . 14:30
)... Сбылось. Другие евангелисты о первых петухах не упомянули. А Петр-то помнил хорошо. И начал плакать»(
Мк.14:66-72
) Ев Матфей добавляет:
«горько...» Сам отрекавшийся не осмелился добавить этого слова не смиренно было бы ему самому упоминать об этом. И вышел со двора. Куда он пошел потом со своими слезами Что переживала его горячая душа, только что, три-четыре часа назад, обещавшая если и все соблазнятся, ноне я (
Мк.
Мк.16:5, 8
)... Боже Как это все очевидно, понятно и уму, и сердцу ясно. Воистину — несомненно внутренне достоверно И только заранее предубежденная душа или злоупорствующая способна отрицать наглядные факты.
А мы радуемся. Мы через эту достоверность растем от веры в веру.
И сколько было случаев, что я, совершенно неожиданно, при чтении Евангелий, а особенно в храме на литургиях, вдруг узревал такую самомалейшую подробность, которая дотоле ив мысль не приходила. Вот еще два-три маленьких примера. Идут в Иерусалим. Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Потом Он, видимо, остановился и, подозвав двенадцать, опять начал им говорить о том, что будет с Ним (
Мк.10:32
).
При выходе их из Иерихона Вартимей слепой сидел у дороги. Стал просить исцелить его.
«Иисус остановился. Стал. Ждет. Велел его позвать. Зовут слепого и говорят (неизвестно кто передавали по толпе) ему не бойся, вставай, зовет тебя Даже не сказано кто, а просто
«зовет тебя Что же слепец — Он сбросил с себя верхнюю одежду, встали пришел (а не побежал, куда же бежать слепцу-то?) к Иисусу. И прозрел (
Мк.10:46-52
). Зачем сбросил одежду Не знаю. И сейчас не понимаю. Подробность совершенно не необходимая. Наоборот даже уж если зовет, так тут не об одежде думать, а иди скорее. А он сбросил. Может быть,
вы, читатель, что-нибудь примыслите? Интересно. Да, все это было, было, было...
Ну, и последняя деталь. Про петуха. Только сам Петр знал детали этого страшного для него предательства и, конечно, помнил их ему ли забыть это Другие евангелисты (
Мф. 26
,
Лк. 22
,
Ин. 18
) говорят лишь об одном пении петуха. А Петру Марка) — о двух. Он проник при помощи Иоанна, который был знаком первосвященнику (
Ин. 18:16
), уже во внутренний двор и грелся с другими у костра. Ночь выдалась холодная. « Одна из служанок, всмотревшись в него, признала его И ты был с Иисусом...»
Видно, по любопытству ходила не раз смотреть на Чудотворца прислуги от господ много знают. Но он отрекся не знаю и не понимаю. Однако оробел. И как только прислуга ушла,
он незаметно вышел вон на передний двор. Две ограды было.
«И запел петух Были первые петухи. часов 9 вечера. Но служанка, видно, беспокойная была особа и заразилась от хозяев враждой к Иисусу и ученикам, вышла-таки вторично. Не нашла Петра на первом дворе, может быть, спросила у других, где они вышла на внешний двор,
«увидевш и его опять, начала говорить стоявшим тут этот из них Ах, как это все правдоподобно для женщины. Видите Он опять отрекся Служанка ушла. Спустя немного, уже приближалось время к полуночи, стоявшие тут стали снова допрашивать его:
«точно ты из них. Он же начал клясться и божиться не знаю Человека сего. Тогда петух запел во второй раз. Было время вторых петухов, как у нас говорили на селе. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом (М к . 14:72
) : прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня (М к . 14:30
)... Сбылось. Другие евангелисты о первых петухах не упомянули. А Петр-то помнил хорошо. И начал плакать»(
Мк.14:66-72
) Ев Матфей добавляет:
«горько...» Сам отрекавшийся не осмелился добавить этого слова не смиренно было бы ему самому упоминать об этом. И вышел со двора. Куда он пошел потом со своими слезами Что переживала его горячая душа, только что, три-четыре часа назад, обещавшая если и все соблазнятся, ноне я (
Мк.
14:29
) Неизвестно это. Я думаю, долго он бродил по темным улицам сонного Иерусалима и плакали плакали плакал...
Да и как не плакать А к утру уже пришел туда, где обычно собирались и ночевали апостолы. И заснул тяжелым сном. Но ненадолго. Утром, вероятно, молчал. Душа его истерзалась отрекся. Трижды отрекся. И продолжал плакать
+ + +Почувствовали ли, увидели лис несомненностью теперь, как правдоподобны, достоверны по самому своему внутреннему содержанию, по простому духу повествователей, по бесчисленным реальным подробностям, как очевидны Евангелия?!
И тут даже нет ничего сверхъестественного, мистического, таинственного наоборот, и уму,
наблюдению, интеллектуальному чутью, если хотите, внутренне-научно, истина встает в несомненном виде. А потому, если я прежде говорил, что уму совершенно недоступны религиозные сверхъестественные предметы, то я разумел самую сущность, а небытие их она вне и выше рассудка Бог, Троица, воплощение, Благодать, другой мир — непостижимы уму. Ново Христе Богочеловеке Его естественная сторона, человеческая, совершенно подобная нашей природе, и должна быть доступна и восприятию и пониманию (опять-таки по закону сродства общей нашей природы, — и была понятною. И тут уму нашему вполне прилично и даже обязательно искать достоверности самыми естественными способами соображениями,
психологическими сравнениями, чутьем истины и т. д.
И ученый философ Ф, когда стал читать Евангелие, без всякого труда умом дошел до очевидности событий. И уверовал.
И я, по своему опыту, весьма советую читать Евангелие, когда нам захочется укрепить свою веру, порадоваться в ней или когда найдет сомнение какое никакие академии, никакие историко-критические исследования, никакие логические доказательства не могут дать столько,
сколько самое простое чтение Евангелий... Это — опыт. И понимаешь, почему св. Серафим
28
еженедельно прочитывал всех евангелистов почему миссия начинается с самого обыкновенного рассказа об евангельских событиях почему Библию, а особенно Новый Завет, издают на всех языках в миллионах экземпляров и читают ее в мире больше всех других книг. Ничто так не приподнимает завесу над тайной того мира ничто не открывает так наглядно реальность,
истинность, объективность сверхъестественного бытия, как именно откровение.
И если мы по лени своей не можем читать по целому евангелисту вдень, то хоть бы уделяли этому каких-нибудь 3—5 минут. Иногда и этого довольно. Вдруг неожиданно найдешь новую жемчужину или просто подновишь душу уже известными, но тускнеющими от времени фактами. И снова заиграет сердце и оживится вера, точно зелень, вспрыснутая утренней росой...
В крайнем случае, читайте хоть при сомнениях, при ослаблении веры, при скорбях; и найдете и истину, и утешение.
«Исследуйте Писания, — заповедал Сам Христос иудеям, — а они свидетельствуют о
Мне» (
Ин. 5:39
) . Ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса, — говорит ап. Павел Тимофею (
2 Тим. И читать нужно просто, с открытым сердцем, непредубежденным умом. И тогда ненужно даже искать доказательства только читать просто. И истина сама засияет изнутри. Лик Христа проявится воочию. И сколько было таких примеров+ + +Но вот что иногда приходилось замечать и от других слышать одно и тоже Евангелие в один раз заиграет такою живою радугою цветов, так сильно и убедительно раскроет истину, а в другое время все в нем представляется точно мертвым, холодным, бездейственным. И те же самые подробности событий, совершенно неопровержимые и достоверные для ума, на этот раз не производят впечатления. Вони профессор Ф. писал мне об этом относительно себя. И
семинаристы читали и учили, а всезнания ложились лишь холодным пластом на память, ноне проникали в сердце. И наоборот, иной раз все существо твое задрожит, затрепещет от двух- трех прочитанных слов, особенно в храме
И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади (впереди Его был стол, вокруг которого возлежали гости, — митр. Вениамину ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром (
Лк. Какое сердце грешника не стало бы рядом с этой счастливой женщиной (и не назвал ее
Господь блудницей, а сия женщина, почтенное имя (Л к . 7:44
)... И сколько в мире слез пролито залет над нею и с нею...
Отчего же такая разница бывает Я уже заметил, что ненужно при чтении Евангелий задаваться какими-либо необычными, хотя бы и приличными целями, например, собирать материал для будущей проповеди, отмечать важные места для сочинения, стараться запомнить наизусть, превращать в материал для уроков, лекций и т. п. Все это чрезвычайно вредит действию духа евангельского, отгоняет его. Помню, например, как я, будучи уже преподавателем в академии, читал в келии Евангелия. Было светло на душе, интересно и живо для ума. Но вот я решил сочетать и другую задачу отмечать для моих работ некоторые места о
Царстве Божием... И только я начал заниматься этим прикладным делом, мгновенно свет евангельский потух. Я пробовал повторять, гнаться за двумя целями и на другой день, и на третий. Увы Бесплодно. Евангелие было мертво. И пришлось отказаться от второй задачи, а,
попросив у Господа прощения, я смирился и начал читать по-прежнему, для спасения души. И
мертвец ожил...
Тут мы имеем дело с религиозным законом благодать Божия или Бог, не попускают человеку использовать их не для Божественных целей, а для посторонних, земных. Это, в сущности, иудейский материалистический подход к Богу, Спасителю ищете Меня, потому что
«ели хлебы, — а не Меня Самого любите. И тогда Господь скрывает лицо Свое. Он же прошел через толпу и скрылся. Бог, благодать, Спаситель — не могут быть служебными,
рабскими инструментами в руках твари Своей Бог есть Господь, Господин всех, а не орудие у них. Иначе тут совершается грех против й заповеди не приемли имени Господа Бога Твоего всуе. Это — понятно.
Но вот иногда и не задается человек прикладными целями, читает просто, — а Слово Божие бледно для него. И наоборот когда и не ожидает, вдруг оно загорится внутренним светом и заживет, и оживит. И бывает тогда оно столь неотразимо убедительным, что никакое сомнение даже и немыслимо истина стоит в сердце и уме — с абсолютной достоверностью и силой.
Я объясняю себе это третьим путем (или методом доказательства) действительности Слова
Божия: благодатью. Слово Божие — есть Бог говорящий. Во Слове Божием сокрыта сила
Божественной благодати. Иона, как и все Божие, не подлежит принудительным законам действия. В ее воле или проявлять себя, или не открывать, или скрывать. И тогда никакие естественные условия наши — ни историко-критические выкладки, ни факты внутренне- убедительной достоверности — не помогут нам. Наоборот, могут даже препятствовать силе света истины, ибо мы хотим насильно, своими низшими силами, подчинить себе высшую Силу:
а это для нас и непосильно. Это может грозить нам опасностью впасть в магию. Благодать уходит. А когда она уходит, то одна внешняя оболочка истины, слова остаются бессильными и бездейственными. Или иначе сила-то остается в слове, но от нас (или от меня одного, а не от всех) она удерживается в действии. И обратно когда Бог Сам благоволит, то и из простых слов засияет свет жизни. Кратко сказать истина, Дух Святой, Христос — сокровенны в Писании, в
Своем Слове, Сами открываются человеку. Сами дают свой благодатный свети уже в этом их свете нам начинает сиять свет Писания. Я уже приводил сравнение солнце озаряет тьму ночную, и все видно. В электрических проводах энергия есть, но если она закрыта, ничего невидно пустили свети все озарилось
Лк. Какое сердце грешника не стало бы рядом с этой счастливой женщиной (и не назвал ее
Господь блудницей, а сия женщина, почтенное имя (Л к . 7:44
)... И сколько в мире слез пролито залет над нею и с нею...
Отчего же такая разница бывает Я уже заметил, что ненужно при чтении Евангелий задаваться какими-либо необычными, хотя бы и приличными целями, например, собирать материал для будущей проповеди, отмечать важные места для сочинения, стараться запомнить наизусть, превращать в материал для уроков, лекций и т. п. Все это чрезвычайно вредит действию духа евангельского, отгоняет его. Помню, например, как я, будучи уже преподавателем в академии, читал в келии Евангелия. Было светло на душе, интересно и живо для ума. Но вот я решил сочетать и другую задачу отмечать для моих работ некоторые места о
Царстве Божием... И только я начал заниматься этим прикладным делом, мгновенно свет евангельский потух. Я пробовал повторять, гнаться за двумя целями и на другой день, и на третий. Увы Бесплодно. Евангелие было мертво. И пришлось отказаться от второй задачи, а,
попросив у Господа прощения, я смирился и начал читать по-прежнему, для спасения души. И
мертвец ожил...
Тут мы имеем дело с религиозным законом благодать Божия или Бог, не попускают человеку использовать их не для Божественных целей, а для посторонних, земных. Это, в сущности, иудейский материалистический подход к Богу, Спасителю ищете Меня, потому что
«ели хлебы, — а не Меня Самого любите. И тогда Господь скрывает лицо Свое. Он же прошел через толпу и скрылся. Бог, благодать, Спаситель — не могут быть служебными,
рабскими инструментами в руках твари Своей Бог есть Господь, Господин всех, а не орудие у них. Иначе тут совершается грех против й заповеди не приемли имени Господа Бога Твоего всуе. Это — понятно.
Но вот иногда и не задается человек прикладными целями, читает просто, — а Слово Божие бледно для него. И наоборот когда и не ожидает, вдруг оно загорится внутренним светом и заживет, и оживит. И бывает тогда оно столь неотразимо убедительным, что никакое сомнение даже и немыслимо истина стоит в сердце и уме — с абсолютной достоверностью и силой.
Я объясняю себе это третьим путем (или методом доказательства) действительности Слова
Божия: благодатью. Слово Божие — есть Бог говорящий. Во Слове Божием сокрыта сила
Божественной благодати. Иона, как и все Божие, не подлежит принудительным законам действия. В ее воле или проявлять себя, или не открывать, или скрывать. И тогда никакие естественные условия наши — ни историко-критические выкладки, ни факты внутренне- убедительной достоверности — не помогут нам. Наоборот, могут даже препятствовать силе света истины, ибо мы хотим насильно, своими низшими силами, подчинить себе высшую Силу:
а это для нас и непосильно. Это может грозить нам опасностью впасть в магию. Благодать уходит. А когда она уходит, то одна внешняя оболочка истины, слова остаются бессильными и бездейственными. Или иначе сила-то остается в слове, но от нас (или от меня одного, а не от всех) она удерживается в действии. И обратно когда Бог Сам благоволит, то и из простых слов засияет свет жизни. Кратко сказать истина, Дух Святой, Христос — сокровенны в Писании, в
Своем Слове, Сами открываются человеку. Сами дают свой благодатный свети уже в этом их свете нам начинает сиять свет Писания. Я уже приводил сравнение солнце озаряет тьму ночную, и все видно. В электрических проводах энергия есть, но если она закрыта, ничего невидно пустили свети все озарилось
Вот почему чтение Евангелий в храме обставлено благоговейнейшими приготовлениями:
Вонмем... Премудрость. Послушаем Святого Евангелия. Мир всем. Вонмем. Евангелие в чудных обложках. На высоком столе. Со свечами впереди. При чтении испрашивается особое благословение на чтение а он, рассказывал про своего товарища по академической скамье Нон потерял веру. Страдая неверием, он пришел с горем к Е. Ф, о вере которого ему было хорошо известно. Просит совета, что делать, чтобы воротилась вера. Е. Ф. дал ему, по-видимому, очень уж простой ответ — Читай Евангелие.
Тот недоверчиво стал возражать, что они без того знает его почти на память и что из этого ничего не выйдет.
Но товарищ все же, хоть для опыта, продолжал советовать сделать пробу только велел читать совсем просто. Наконец, тот согласился. Было лето. Сомневавшийся занимал довольно высокое место чиновника и на вакации уезжал в Финляндию. Так было ив этот раз. Пришла осень. Чиновник снова посетил друга, Е. ФИ с радостью заявил, что вера воротилась на вакациях он читал Евангелие. Другой случай. Я был на одном обеде молодежи в Чехии. Один из студентов поделился, как он, прежний безбожник, обрел снова веру. — Оказывается, он читал Св. Писание но сначала было и неинтересно, и бесплодно. А потом дошел он доистории обращения Савла. И ему до такой степени несомненным, очевидным, достоверным представился факт этого чудесного явления Христа гонителю весь разговор, потом слепота,
встреча Анании, вера, крещение, прозрение, — что в нем снова загорелась потухшая вера. А
сколько поразительных случаев рассказывается в житиях святых обращение преподобной мученицы Евдокии, уход Антония в пустыню, обращения Владимира Святого и прочие, и прочие. Да можно сказать, вся миссия есть результат действия устного или письменного Слова
Божия... Вот и здесь, в Америке, апостол — алеутов, потом в Сибири — якутов, коряков и других язычников — еп. Иннокентий (Вениаминов сначала учил устно но скоро начинал переводить Евангелие на местные языки. Царство ему небесное Вечная память+ + +Слово БОЖИЕ, однако, неводном лишь Писании вмещается оно выражается ив других видах откровения, я разумею жития святых, творения святых отцов, постановления Соборов,
богослужебные книги.
Это всеправославная душа принимает, высоко чтит и из всего извлекает пользу и укрепление веры. Да и как иначе?
Что такое, например, жития святых Можно и должно сказать, что это — жизнь Церкви. В
ее светлых, положительных проявлениях. Это — истинная история Церкви. У нас вот учат в истории о ересях и борьбе сними. И иной раз получается впечатление, что история ее главным образом в этих столкновениях и состояла. Но ведь это не так. Ереси — вне Церкви ереси около и против Церкви. А ее жизнь — это благодатная река, по которой плывут спасающиеся:
мученики, пустынники, святители, благочестивые князья, смиренные семейные подвижники...
Конечно, с борьбой это все связано. Но течет светлая, святая, спасающая Божия река (
Ин.
7:38, И началась она с Христа и его апостолов. И впервые рассказана эта история в книге
Деяний апостольских. Какая замечательная эта книга Это дневник первохристианства. И какая тоже очевидность Даже еще большая, чем в Евангелии иногда просто поражаешься обилием подробностей, точных справок о местах, временах, именах...
«Мы, — пишет св. Лука, спутник ап. Павла, — взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Ассийских мест. Снами был Аристарх, Македонянин из
Фессалоники. На другой день пристали к Сидону... Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр,
по причине противных ветров. И, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в
Вонмем... Премудрость. Послушаем Святого Евангелия. Мир всем. Вонмем. Евангелие в чудных обложках. На высоком столе. Со свечами впереди. При чтении испрашивается особое благословение на чтение а он, рассказывал про своего товарища по академической скамье Нон потерял веру. Страдая неверием, он пришел с горем к Е. Ф, о вере которого ему было хорошо известно. Просит совета, что делать, чтобы воротилась вера. Е. Ф. дал ему, по-видимому, очень уж простой ответ — Читай Евангелие.
Тот недоверчиво стал возражать, что они без того знает его почти на память и что из этого ничего не выйдет.
Но товарищ все же, хоть для опыта, продолжал советовать сделать пробу только велел читать совсем просто. Наконец, тот согласился. Было лето. Сомневавшийся занимал довольно высокое место чиновника и на вакации уезжал в Финляндию. Так было ив этот раз. Пришла осень. Чиновник снова посетил друга, Е. ФИ с радостью заявил, что вера воротилась на вакациях он читал Евангелие. Другой случай. Я был на одном обеде молодежи в Чехии. Один из студентов поделился, как он, прежний безбожник, обрел снова веру. — Оказывается, он читал Св. Писание но сначала было и неинтересно, и бесплодно. А потом дошел он доистории обращения Савла. И ему до такой степени несомненным, очевидным, достоверным представился факт этого чудесного явления Христа гонителю весь разговор, потом слепота,
встреча Анании, вера, крещение, прозрение, — что в нем снова загорелась потухшая вера. А
сколько поразительных случаев рассказывается в житиях святых обращение преподобной мученицы Евдокии, уход Антония в пустыню, обращения Владимира Святого и прочие, и прочие. Да можно сказать, вся миссия есть результат действия устного или письменного Слова
Божия... Вот и здесь, в Америке, апостол — алеутов, потом в Сибири — якутов, коряков и других язычников — еп. Иннокентий (Вениаминов сначала учил устно но скоро начинал переводить Евангелие на местные языки. Царство ему небесное Вечная память+ + +Слово БОЖИЕ, однако, неводном лишь Писании вмещается оно выражается ив других видах откровения, я разумею жития святых, творения святых отцов, постановления Соборов,
богослужебные книги.
Это всеправославная душа принимает, высоко чтит и из всего извлекает пользу и укрепление веры. Да и как иначе?
Что такое, например, жития святых Можно и должно сказать, что это — жизнь Церкви. В
ее светлых, положительных проявлениях. Это — истинная история Церкви. У нас вот учат в истории о ересях и борьбе сними. И иной раз получается впечатление, что история ее главным образом в этих столкновениях и состояла. Но ведь это не так. Ереси — вне Церкви ереси около и против Церкви. А ее жизнь — это благодатная река, по которой плывут спасающиеся:
мученики, пустынники, святители, благочестивые князья, смиренные семейные подвижники...
Конечно, с борьбой это все связано. Но течет светлая, святая, спасающая Божия река (
Ин.
7:38, И началась она с Христа и его апостолов. И впервые рассказана эта история в книге
Деяний апостольских. Какая замечательная эта книга Это дневник первохристианства. И какая тоже очевидность Даже еще большая, чем в Евангелии иногда просто поражаешься обилием подробностей, точных справок о местах, временах, именах...
«Мы, — пишет св. Лука, спутник ап. Павла, — взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Ассийских мест. Снами был Аристарх, Македонянин из
Фессалоники. На другой день пристали к Сидону... Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр,
по причине противных ветров. И, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в
Миры Ликийские. Там сотники имя его сохранилось — Юлий) нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию (куда и отправили Павла для суда самого Кесаря, и посадил нас на него. Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом... мы подплыли к Криту при Салмоне. Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому
Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея» . Ап. Павел не советовал плыть дальше его не послушались. Поплыли поблизости Крита. Но скоро поднялся против него ветер бурный,
называемый эвроклидон... И мы носились, отдавшись волнам. И, набежав на один островок,
называемый Клавдой (никогда и слышать-то не приходилось о нем, мы едва могли удержать лодку. На другой день. начали выбрасывать груза на третий мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни невидно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению (
Деян.27
)... Но довольно!
Что это Чуть не морской дневник капитана корабля Какой еще большей достоверности нужно. Чрезмерно очевидно А если все это несомненно и ясно, то столь же несомненны и все прочие события, очевидцем или непосредственным слушателем которых был святой автор, врач
Лука. Значит, и история о сошествии Св. Духа вдень Пятидесятницы в виде огненных языков, и изведение ангелом Петра из тюрьмы и обращение Савла — о чем рассказывается трижды и восхищение ангелом ап. Филиппа перенесенного по воздуху в Азот и прочие и прочие чудеса и события — все равно, совершенно равно достоверно, несомненно Несомненны и шестикратные явления Господа Иисуса Христа ап. Павлу...
И вот еще после этого некоторые говорят ах, как бы я хотел верить, но как это для меня трудно!
...Прежде, в семинарии, мне еще казались такие слова правдоподобными...
Но мало-помалу я увидел огромную неправду в них. Неверно, неверно, что верить трудно.
Наоборот, очень легко верить, а вот не верить труднее. Как Очень просто. Вот после таких достовернейших свидетельств Деяний и Евангелий, после всей этой очевидности, как же это трудно верить Ведь действительность стоит пред нашими очами с принудительностью. И
только упорствовать ненужно. А разве трудно принять факты, как есть они Да как же я могу не принимать их Они же были. Вот и корабль туда и сюда плыл. И потом на мель сел. И с него стали прыгать вводу и вплавь добираться до земли. И Павел тоже. Разложили костер. Собирали дрова для него. И Павел тоже. И когда он набрал множество (вот лишь сейчас заметил впервые эту деталь множество, большую кучу) хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда
(
Деян.28
). Вот и новое чудо невредим...
Прав Господь Иисус Христос, говоривший про евреев Если бы Яне сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, тоне имели бы греха (
Ин. 15:24
). А теперь виноваты видели и не приняли. И Сам Он дивился неверию их. Дивился и Иоанн.
Да, неверующие виновны в неверии своем. Да Совсем нетрудно верить. Вот жить по вере нелегко Царствие Небесное силою берется (
Мф. 11:12
). А верить Ненужно никаких усилий:
только не упорствуй. Вот, наоборот, не верить труднее. Ведь после такого сонма свидетельств
Писания (а при жизни Христа — самых дел Его) нужно силою заставлять себя отвергать. Что?
Факты отвергать. Белое нужно называть черным что было, нужно отрицать. Да ведь это же несравненно труднее, чем принимать их!
Нет, верить очень легко И я это знаю по собственным тысячекратным ошибкам. И мне до очевидности ясными и истинными кажутся слова Господа если не уверуете — то поделом
«умрете во грехах ваших (
Ин. 8:24
). И еще Неверующий уже осужден есть, и именно по одному тому, что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (
Ин. 3:18
) . Верующий в
Него не осудится» (там же
Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея» . Ап. Павел не советовал плыть дальше его не послушались. Поплыли поблизости Крита. Но скоро поднялся против него ветер бурный,
называемый эвроклидон... И мы носились, отдавшись волнам. И, набежав на один островок,
называемый Клавдой (никогда и слышать-то не приходилось о нем, мы едва могли удержать лодку. На другой день. начали выбрасывать груза на третий мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни невидно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению (
Деян.27
)... Но довольно!
Что это Чуть не морской дневник капитана корабля Какой еще большей достоверности нужно. Чрезмерно очевидно А если все это несомненно и ясно, то столь же несомненны и все прочие события, очевидцем или непосредственным слушателем которых был святой автор, врач
Лука. Значит, и история о сошествии Св. Духа вдень Пятидесятницы в виде огненных языков, и изведение ангелом Петра из тюрьмы и обращение Савла — о чем рассказывается трижды и восхищение ангелом ап. Филиппа перенесенного по воздуху в Азот и прочие и прочие чудеса и события — все равно, совершенно равно достоверно, несомненно Несомненны и шестикратные явления Господа Иисуса Христа ап. Павлу...
И вот еще после этого некоторые говорят ах, как бы я хотел верить, но как это для меня трудно!
...Прежде, в семинарии, мне еще казались такие слова правдоподобными...
Но мало-помалу я увидел огромную неправду в них. Неверно, неверно, что верить трудно.
Наоборот, очень легко верить, а вот не верить труднее. Как Очень просто. Вот после таких достовернейших свидетельств Деяний и Евангелий, после всей этой очевидности, как же это трудно верить Ведь действительность стоит пред нашими очами с принудительностью. И
только упорствовать ненужно. А разве трудно принять факты, как есть они Да как же я могу не принимать их Они же были. Вот и корабль туда и сюда плыл. И потом на мель сел. И с него стали прыгать вводу и вплавь добираться до земли. И Павел тоже. Разложили костер. Собирали дрова для него. И Павел тоже. И когда он набрал множество (вот лишь сейчас заметил впервые эту деталь множество, большую кучу) хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда
(
Деян.28
). Вот и новое чудо невредим...
Прав Господь Иисус Христос, говоривший про евреев Если бы Яне сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, тоне имели бы греха (
Ин. 15:24
). А теперь виноваты видели и не приняли. И Сам Он дивился неверию их. Дивился и Иоанн.
Да, неверующие виновны в неверии своем. Да Совсем нетрудно верить. Вот жить по вере нелегко Царствие Небесное силою берется (
Мф. 11:12
). А верить Ненужно никаких усилий:
только не упорствуй. Вот, наоборот, не верить труднее. Ведь после такого сонма свидетельств
Писания (а при жизни Христа — самых дел Его) нужно силою заставлять себя отвергать. Что?
Факты отвергать. Белое нужно называть черным что было, нужно отрицать. Да ведь это же несравненно труднее, чем принимать их!
Нет, верить очень легко И я это знаю по собственным тысячекратным ошибкам. И мне до очевидности ясными и истинными кажутся слова Господа если не уверуете — то поделом
«умрете во грехах ваших (
Ин. 8:24
). И еще Неверующий уже осужден есть, и именно по одному тому, что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (
Ин. 3:18
) . Верующий в
Него не осудится» (там же
Да, Писание довлеет для веры. Но оно не закончилось, а продолжается и доселе. Книга истории Церкви, те. Деяния, продолжается. Достойно внимания, что из всех книг Нового
Завета эта — единственная, которая не заключена никак — ни благословением, ни «аминем».
Деяния останавливаются на заметке Павел в Риме принимал всех приходящих к нему и учил вере в Господа Иисуса Христа со всяким дерзновением невозбранно...»
...И думаю это неслучайно, а промыслительно. Тогда история Церкви лишь начиналась, а продолжается она все века, до Страшного Суда.
И жития святых, эта сущность истории Церкви, является нечем иным, как прямыми непосредственным продолжением Деяний. И потому должно читать их также, как и Деяния...
А в них столько исторических свидетельств, столько абсолютно достоверных фактов проявления сверхъестественного мира, что лишь необузданная дерзость наглых отрицателей может не принимать их...
И опыт показывает, что чтение житий святых имеет огромное значение для укрепления веры. И на этих житиях — очень даже немногих по количеству (св. вмч. Варвара, Николай
Чудотворец, Алексий Божий человек, Мария Египетская, Косма и Дамиан) — воспитывался в вере русский народ, вслед за греками. Тут ненужны были никакие лекции, никакие ученые и полуученые рассуждения, а самое простое чтение достоверного материала. Только. И люди жили духом святых. И проводили его в свою повседневную жизнь, в быт. И мудрые наши духовные вожди, как, например, еп. Феофан Затворник, советуют даже начинать чтения нес Писания, а именно с Житий Святых, с Четьих-Миней. Они и проще, и ближе для детской веры,
и убедительнее. И все это продолжает совершаться почти до наших дней. Вот преп. Серафим
Саровский жил еще почти на глазах наших дедов. Ион двенадцать раз сподобился видеть
Божию Матерь со святыми, а однажды и Самого Господа Иисуса Христа, за литургией.
Следовательно, первое христианство и сейчас еще живо, и история Церкви продолжается. И кто хочет видеть, тот и сейчас может видеть если не сам, то по несомненному доверию к неложному свидетельству св. Серафима, о. Иоанна Кронштадтского († 1908 г.).
И мне известны случаи, что рассказы о последних святых и вообще о новых чудесах убеждали и некоторых слабых в вере не менее, а даже более, чем само Евангелие. Однажды мне пришлось ехать из Германии во Францию. После Аахена я оказался водном вагоне с русской женщиной, ехавшей из Швеции в Испанию к своей сестре артистке. Она была замужем за шведом и имела двух прекрасных мальчиков. Познакомившись, она обратилась ко мне с такой просьбой Я человек верующий, но иногда меня смущают сомнения да есть ли все это Я и не желаю их, но они приходят. Мне бы хотелось чем-нибудь подкрепить свою веру. Не можете ли вы помочь Да ведь вы же читали Св. Евангелие Да Так какого же больше вам доказательства о том мире, как явление оттуда Самого Сына
Божия, Его чудные дела и Его собственные откровения о Троице и прочем Да, — отвечала она с застенчивостью, — это верно. Но. но это все так уже давно было,
что как-то холодным представляется теперь. Я хочу чего-либо нового.
И она деликатно-виновно смущалась она сама понимала всю несерьезность своего возражения. Мало ли что было еще и ранее христианства Цезарь, его войны, Александр
Македонский, Гомер, Сократ, Платон но никто, решительно ни один нормальный человек не смущается отдаленностью их жизни и не сомневается в их историчности. Потому она и чувствовала себя виноватой. Но ей, как и Фоме-апостолу, хотелось не отрицать христианство и мир небесный, а, наоборот — больше убедиться в нем. И если Христос не отверг немощного
Завета эта — единственная, которая не заключена никак — ни благословением, ни «аминем».
Деяния останавливаются на заметке Павел в Риме принимал всех приходящих к нему и учил вере в Господа Иисуса Христа со всяким дерзновением невозбранно...»
...И думаю это неслучайно, а промыслительно. Тогда история Церкви лишь начиналась, а продолжается она все века, до Страшного Суда.
И жития святых, эта сущность истории Церкви, является нечем иным, как прямыми непосредственным продолжением Деяний. И потому должно читать их также, как и Деяния...
А в них столько исторических свидетельств, столько абсолютно достоверных фактов проявления сверхъестественного мира, что лишь необузданная дерзость наглых отрицателей может не принимать их...
И опыт показывает, что чтение житий святых имеет огромное значение для укрепления веры. И на этих житиях — очень даже немногих по количеству (св. вмч. Варвара, Николай
Чудотворец, Алексий Божий человек, Мария Египетская, Косма и Дамиан) — воспитывался в вере русский народ, вслед за греками. Тут ненужны были никакие лекции, никакие ученые и полуученые рассуждения, а самое простое чтение достоверного материала. Только. И люди жили духом святых. И проводили его в свою повседневную жизнь, в быт. И мудрые наши духовные вожди, как, например, еп. Феофан Затворник, советуют даже начинать чтения нес Писания, а именно с Житий Святых, с Четьих-Миней. Они и проще, и ближе для детской веры,
и убедительнее. И все это продолжает совершаться почти до наших дней. Вот преп. Серафим
Саровский жил еще почти на глазах наших дедов. Ион двенадцать раз сподобился видеть
Божию Матерь со святыми, а однажды и Самого Господа Иисуса Христа, за литургией.
Следовательно, первое христианство и сейчас еще живо, и история Церкви продолжается. И кто хочет видеть, тот и сейчас может видеть если не сам, то по несомненному доверию к неложному свидетельству св. Серафима, о. Иоанна Кронштадтского († 1908 г.).
И мне известны случаи, что рассказы о последних святых и вообще о новых чудесах убеждали и некоторых слабых в вере не менее, а даже более, чем само Евангелие. Однажды мне пришлось ехать из Германии во Францию. После Аахена я оказался водном вагоне с русской женщиной, ехавшей из Швеции в Испанию к своей сестре артистке. Она была замужем за шведом и имела двух прекрасных мальчиков. Познакомившись, она обратилась ко мне с такой просьбой Я человек верующий, но иногда меня смущают сомнения да есть ли все это Я и не желаю их, но они приходят. Мне бы хотелось чем-нибудь подкрепить свою веру. Не можете ли вы помочь Да ведь вы же читали Св. Евангелие Да Так какого же больше вам доказательства о том мире, как явление оттуда Самого Сына
Божия, Его чудные дела и Его собственные откровения о Троице и прочем Да, — отвечала она с застенчивостью, — это верно. Но. но это все так уже давно было,
что как-то холодным представляется теперь. Я хочу чего-либо нового.
И она деликатно-виновно смущалась она сама понимала всю несерьезность своего возражения. Мало ли что было еще и ранее христианства Цезарь, его войны, Александр
Македонский, Гомер, Сократ, Платон но никто, решительно ни один нормальный человек не смущается отдаленностью их жизни и не сомневается в их историчности. Потому она и чувствовала себя виноватой. Но ей, как и Фоме-апостолу, хотелось не отрицать христианство и мир небесный, а, наоборот — больше убедиться в нем. И если Христос не отверг немощного
Фому, а показал ему Свои язвы на руках и на ногах, то имел ли я право молчать?
И я стал рассказывать ей о многих случаях сверхъестественных явлений, известных мне от самих причастников их, или — от очевидцев тех людей, с коими чудеса происходили. И нужно было видеть ее радость при слушании новых фактов!
В Париже она посетила меня с друзьями своими и подарила чуть не корзину всяких дорогих фруктов в благодарность. Я бы и тут, в Заметках, мог рассказать для примера несколько случаев, но это еще больше отвлекло бы меня от других записей. Кроме того, у меня есть особые рукописные тетради, где об этом отчасти записано (Из того мира, хотя далеко не все. Отчасти я рассказал выше — о видении архим. Тихоном ангела. Он же рассказывал мне о необычайном явлении ему (во сне) из загробного мира девочки Со которой он никогда и не слыхала она просила молитву него за литургией. Девочка была протестанткой. Знаю несколько случаев прозорливости и из своей памяти (о. Никита, о. Исидор)
31
, и по рассказам других (о явлении Божией Матери в Уфе брошенным материю сиротами слышали другие передавали, как бесы совершенно явно проявляли свое присутствие о. Ф-ну, о. Макарию в присутствии доктора Пирогова). А сколько чудесных случаев явлений и по смерти о. Иоанна
Кронштадтского! Тысячи. Мне самому сообщили лица, которые сподобились этого (о. Феофил,
жена полковника г-жа Я. и проч. и проч. И само. Иоанн свидетельствует неложно, что Бог его руками творил множество чудес (чит. Дневник его).
Известный профессор русской истории в Московском университете М. Погодин написал даже целую книгу под заглавием Простые речи о мудреных вещах. Впервой части он записал свои мысли философского характера об отношении веры и знания, свои переживания,
весьма значительные и интересные. а во второй собрал много фактов сверхъестественных явлений. Правда, они не всегда одинаково ценны, но много весьма важного и убедительного. В
третьей части — говорит против дарвинизма. Известны книги московского протоиерея о.
Григория Дьяченко, который собрал массу подобных же фактов (Из области таинственного, с дополнением. Тоже не все равноценно, но поучительно. И много других подобных книги брошюр издано было. Что из себя представляет весь этот материал, вслед за Евангелием и апостольскими Деяниями Это — продолжающееся непрерывно ОТКРОВЕНИЕ того мира, это развитие Евангелия и Деяний Сам Господь, как мы видели, обещал ученикам «Истинно,
истинно говорю вам верующий в Меня, дела, которые творю Я, ион сотворит, и больше сих сотворит (
Ин .
И я стал рассказывать ей о многих случаях сверхъестественных явлений, известных мне от самих причастников их, или — от очевидцев тех людей, с коими чудеса происходили. И нужно было видеть ее радость при слушании новых фактов!
В Париже она посетила меня с друзьями своими и подарила чуть не корзину всяких дорогих фруктов в благодарность. Я бы и тут, в Заметках, мог рассказать для примера несколько случаев, но это еще больше отвлекло бы меня от других записей. Кроме того, у меня есть особые рукописные тетради, где об этом отчасти записано (Из того мира, хотя далеко не все. Отчасти я рассказал выше — о видении архим. Тихоном ангела. Он же рассказывал мне о необычайном явлении ему (во сне) из загробного мира девочки Со которой он никогда и не слыхала она просила молитву него за литургией. Девочка была протестанткой. Знаю несколько случаев прозорливости и из своей памяти (о. Никита, о. Исидор)
31
, и по рассказам других (о явлении Божией Матери в Уфе брошенным материю сиротами слышали другие передавали, как бесы совершенно явно проявляли свое присутствие о. Ф-ну, о. Макарию в присутствии доктора Пирогова). А сколько чудесных случаев явлений и по смерти о. Иоанна
Кронштадтского! Тысячи. Мне самому сообщили лица, которые сподобились этого (о. Феофил,
жена полковника г-жа Я. и проч. и проч. И само. Иоанн свидетельствует неложно, что Бог его руками творил множество чудес (чит. Дневник его).
Известный профессор русской истории в Московском университете М. Погодин написал даже целую книгу под заглавием Простые речи о мудреных вещах. Впервой части он записал свои мысли философского характера об отношении веры и знания, свои переживания,
весьма значительные и интересные. а во второй собрал много фактов сверхъестественных явлений. Правда, они не всегда одинаково ценны, но много весьма важного и убедительного. В
третьей части — говорит против дарвинизма. Известны книги московского протоиерея о.
Григория Дьяченко, который собрал массу подобных же фактов (Из области таинственного, с дополнением. Тоже не все равноценно, но поучительно. И много других подобных книги брошюр издано было. Что из себя представляет весь этот материал, вслед за Евангелием и апостольскими Деяниями Это — продолжающееся непрерывно ОТКРОВЕНИЕ того мира, это развитие Евангелия и Деяний Сам Господь, как мы видели, обещал ученикам «Истинно,
истинно говорю вам верующий в Меня, дела, которые творю Я, ион сотворит, и больше сих сотворит (
Ин .
14:12
). И для укрепления веры и оживления ее весьма важно пользоваться житейскими откровениями. Опыт подтверждает это. Не буду сейчас спорить с теми отрицателями, которые считают жития легендами. Правда, бывает, что иногда нарастают и не совсем достоверные детали в повествованиях, но основной материал — историчен. Конечно,
если человек вообще, вопреки рассудку, решил заранее отвергать все сверхъестественное,
чудесное, необычное, такой не примет житий изначально. Но при повторных чтениях этих источников ион задумается что же Неужели все это — и то, и другое, и теперь, и две тысячи лет назад, и тут, и там, и среди простецов и среди мудрецов — неужели все это лишь выдумка?
Неужели легенды И честный человек поймет всю несерьезность таких огульных отрицаний. И
должен бы заняться действительно — научным, беспристрастным, глубоким обследованием этих бесчисленных явлений. А тогда он увидел бы всю несомненность рассказов о них. Но что удивительнее и непростительнее, так это — легкомысленное отношение к житийному материалу даже со стороны верующих. Я совсем недавно слышал об одном таком дерзком и поверхностно-образованном священнике, который с усмешкою умного, современного культурного человека спрашивал у моего знакомого Да неужели вы еще верите этим сказкам?!
...Помилуй нас Бог от таких служителей Это — клеветники, диаволы, а не священники И
как еще Бог терпит таких Это хуже всяких пороков. Думаю, впрочем, что в России такие экземпляры были редчайшим исключением.
Спрашивается (если не у таких хульников, то хоть у других верующих, искренних, но запутавшихся верят ли они вообще-то в Евангелие, в Деяния А если верят, то каких же еще нужно им чудес больших, чем там И больные летние исцелялись, и слепорожденные прозревали, и тысячами пятью хлебами насыщались, и бесы изгонялись, и мертвые воскресали,
и что более удивительно отчаянные грешники святыми становились и Христос воскреси вознесся, и Дух Святой от Отца явно сошел. Каких еще чудес после этого ждать Или каким не верить?
Легенды... Да знают ли эти маленькие, мнимые умники, что легенды не менее, а даже более важны, чем и факты Задумывались ли эти мудрецы, что даже самое желание и создавание легенд не менее важны, чем чудеса. Откуда оно И как держится Корень не в том даже, что мы только хотим, чтобы этот мир были эта потребность очень важна, дальше увидим нов том,
что если не в данном, тов другом, не в другом, так в третьем, сотом, тысячном случаях уже бывали подобные явления раньше. И человечество хранит о них историческую память а когда нужно, то заполняет этой верою и новые случаи. Легенды по сути своей — важнее и фактов, ибо легенды — это уже общая сумма слагаемых, общие формулы отдельных случаев, общие установленные истины.
Но повторяю, в рассказах о житиях святых записаны исторические события, притом засвидетельствованные лучшими по совести людьми близкими и тоже благочестивыми свидетелями жизни угодников Божиих.
Если же кто — по ложному антифилософскому предубеждению — станет отрицать чудесные события простои только потому, что он не признает чудес (таких у нас и было и есть немало — недоучек или возомнивших о себе мудрецов, всезнаек, как бы ни были велики их имена, как Толстой и т. п, то этим они обнаруживают лишь свое недостаточное умственное образование, а еще более — извращенное сердце, потому им заранее хочется говорить «нет
Бога». Сейчас я пройду мимо этих недоумений.
Дальше же вопрос о чудесах будет поставлен прямо и разрешится математически-легко.
Такое же значение имеют творения святых отцов, про коих (философ Киреевский сказал сильное слово Они говорят о стране (те. небесной, в которой были. И еп. Феофан
(Затворник) советует читать их на втором месте — после житий святых. Да, действительно,
святые говорят о том, что видели. Они без колебания могли бы сказать вместе с апостолами:
«Мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия (
2 Петр. О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни о том, — настойчиво повторяет ап. Иоанн, — что мы видели. ивы имели общение снами анаше общение — с Отцем и Сыном Его Иисусом
Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна (
1 Ин.1:1, 3, Но особенно сильно звучат для моего ума слова ап. Павла. Побуждаемый нападками врагов защищать себя, он, после летнего молчания, вынужден был, наконец, открыть о своем необычайнейшем восхищении на небо. Это настолько сильное и убедительное свидетельство,
что я обращаю на него внимание всякого ищущего и даже верующего.
«Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениями откровениям Господним. Знаю человека во Христе (оно себе пишет, который назад тому четырнадцать лет (в теле лине знаю, вне ли тела — не знаю Бог знает) восхищен был до третьего неба».
«И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле или вне тела Бог знает, что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (
2 Кор.
Спрашивается (если не у таких хульников, то хоть у других верующих, искренних, но запутавшихся верят ли они вообще-то в Евангелие, в Деяния А если верят, то каких же еще нужно им чудес больших, чем там И больные летние исцелялись, и слепорожденные прозревали, и тысячами пятью хлебами насыщались, и бесы изгонялись, и мертвые воскресали,
и что более удивительно отчаянные грешники святыми становились и Христос воскреси вознесся, и Дух Святой от Отца явно сошел. Каких еще чудес после этого ждать Или каким не верить?
Легенды... Да знают ли эти маленькие, мнимые умники, что легенды не менее, а даже более важны, чем и факты Задумывались ли эти мудрецы, что даже самое желание и создавание легенд не менее важны, чем чудеса. Откуда оно И как держится Корень не в том даже, что мы только хотим, чтобы этот мир были эта потребность очень важна, дальше увидим нов том,
что если не в данном, тов другом, не в другом, так в третьем, сотом, тысячном случаях уже бывали подобные явления раньше. И человечество хранит о них историческую память а когда нужно, то заполняет этой верою и новые случаи. Легенды по сути своей — важнее и фактов, ибо легенды — это уже общая сумма слагаемых, общие формулы отдельных случаев, общие установленные истины.
Но повторяю, в рассказах о житиях святых записаны исторические события, притом засвидетельствованные лучшими по совести людьми близкими и тоже благочестивыми свидетелями жизни угодников Божиих.
Если же кто — по ложному антифилософскому предубеждению — станет отрицать чудесные события простои только потому, что он не признает чудес (таких у нас и было и есть немало — недоучек или возомнивших о себе мудрецов, всезнаек, как бы ни были велики их имена, как Толстой и т. п, то этим они обнаруживают лишь свое недостаточное умственное образование, а еще более — извращенное сердце, потому им заранее хочется говорить «нет
Бога». Сейчас я пройду мимо этих недоумений.
Дальше же вопрос о чудесах будет поставлен прямо и разрешится математически-легко.
Такое же значение имеют творения святых отцов, про коих (философ Киреевский сказал сильное слово Они говорят о стране (те. небесной, в которой были. И еп. Феофан
(Затворник) советует читать их на втором месте — после житий святых. Да, действительно,
святые говорят о том, что видели. Они без колебания могли бы сказать вместе с апостолами:
«Мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия (
2 Петр. О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни о том, — настойчиво повторяет ап. Иоанн, — что мы видели. ивы имели общение снами анаше общение — с Отцем и Сыном Его Иисусом
Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна (
1 Ин.1:1, 3, Но особенно сильно звучат для моего ума слова ап. Павла. Побуждаемый нападками врагов защищать себя, он, после летнего молчания, вынужден был, наконец, открыть о своем необычайнейшем восхищении на небо. Это настолько сильное и убедительное свидетельство,
что я обращаю на него внимание всякого ищущего и даже верующего.
«Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениями откровениям Господним. Знаю человека во Христе (оно себе пишет, который назад тому четырнадцать лет (в теле лине знаю, вне ли тела — не знаю Бог знает) восхищен был до третьего неба».
«И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле или вне тела Бог знает, что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (
2 Кор.
Здесь все — чрезвычайно, поразительно и само видение третьего неба, рая и невозможность передать на человеческом языке, ибо у земного языка нет слов для небесного,
иного мира и летнее молчание, слова знаю и не знаю . Апостол совершенно откровенно
сознается, что он был в каком-то особом состоянии, а не в обычном не тов теле, не то без
тела... И чего он не знает, оно томи говорит не знаю. Но зато он с настойчивостью повторяет, что самое событие с ним несомненно было знаю человека, знаю о таком человеке»,
что он был в раю...
Такая уверенность может быть лишь у того, кто говорит о стране, в которой он был действительно.
А еще более всех уверяет нас в этой действительности Сам Христос Господь. Когда Он ночью беседовал стайным учеником Своим, членом синедриона, Никодимом, тот не мог понять даже о духовном рождении. И Господь упрекнул его:
«Ты — учитель Израилев, и этого лине знаешь А о Себе далее заявил так «Истинно,
истинно говорю тебе Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете (
Ин. 3:10, Воистину не только Господь, но и апостолы, а потоми святые люди говорили о том, что знают...»
Но если им не верят — то уже не их вина, а вина непринимающих... Сердце же простое и ум не лукавый, да еще и широко просвещенный, принимают с верой, о чем говорят достоверные очевидцы.
Таков второй путь веры — Откровение чрез Св. Писание и Св. Предание.
По существу, и первый путь детской веры получен был тоже чрез Откровение по преданию:
от родителей и учителей. Нов обоих их, а в особенности в первом периоде простой веры,
важное место занимало, как мы постоянно отмечали, еще и наше сердце оно легко и радостно воспринимало веру и доводы в пользу ее и, наоборот, отталкивалось от неверия и искушений его. Об этом мы дальше раздумаемся: откуда такой инстинкт Впрочем, пока мы еще говорим о более или менее естественных способах откровения веры — по преданию и от родителей, и от
Божественного Откровения в Писании, и от святых людей.
Тут мы должны уже говорить и о Церкви — хотя и не в полном объеме этого вопроса.
Незадолго до смерти о. Иоанна Кронштадтского Бог привел мне с другом о. Неофитом (уже умершим) посетить святого пастыря. Это была беседа необычная, памятная мне, грешнику. Ноя вспомню тут лишь об одном предмете Батюшка — спросил я, — скажите, пожалуйста, откуда у вас такая пламенная вера?
Чтобы понять мой вопрос, прошу припомнить, что мы, семинаристы, а потоми студенты,
были хладными в вере а потому ив других не могли понять горячности ее. Отрицать ее у о.
Иоанна было уже никак невозможно, а я не раз был очевидцем его пламенного служения на литургии ив проповедях. Да это общеизвестный факт. И для меня его вера была как бы загадкою чего сам не знаешь, все кажется непонятным Откуда вера — задумчиво переспросил медленно уже болезненный старец и некоторое время помолчал. Мы ждали Я жил в Церкви — вдруг твердо и уверенно ответил батюшка. Я, богослов, студент, увы — не понял этих слов жил в Церкви. Что это такое Странное неведение, — скажет читатель. Не отрицаю а сознаюсь. Но то-то и печально, что будущие пастыри не понимали таких простых вещей, как Церковь. А о. Иоанну было очевидно. Я же действительно не понял
его ответа — точно он мне сказал что-либо на чужестранном языке. Так вот и Никодим не
понимал Христа Господа (
Ин. 3:4, 9
). И я переспросил
— Что это значит — жили в Церкви?
Отец Иоанн даже несколько огорчился Ну, что значит Ну, я служил вот Божественную Литургию и другие службы молился вообще в храме. — Потом, еще подумавши, продолжал — Любил читать в церкви минеи... Не
Четьи-Минеи (не Жития Святых. Хотя и те прекрасны. А минеи богослужебные. Любил читать каноны святым.
Он действительно всегда на утрени выходил на левый клирос и сам читал каноны им. И как читал С великим дерзновением. Почти как бы требовал их заступления у Бога. Помню,
первый раз мне пришлось посетить его вдень преподобного Алипия (Столпника), 26 ноября
34
Как о. Иоанн взывал к нему с силою Преподобие отче Алипие! л Бога о нас!
«Моли-и!» Точно он стоял передними горячо просил ходатайства. И вся служба проходила у него с силою...
Не помню уже других подробностей этой важной беседы о Церкви Вот что значит жить в Церкви, — закончил он. Постепенно и для меня вскрывалась вся важность Церкви. Я теперь, вспоминая прошлое, первый и даже второй периоды моей веры,
должен сознаться, что она держалась не Словом Божиим, и тем менее — житиями святых или творениями св. отцов. Можно сказать, что я последних, как и житий, даже и не читал почти нив духовной школе, нив семинарии. Странно это — Бесспорно. Но никто не интересовался этими источниками, и никто из старших даже никогда не говорил нам о важности их, не затеплил интереса. Я сам был библиотекарем в семинарии, видел эти толстые книги, помню и кожаные переплеты Добротолюбия но ни разу даже и крышки не раскрыл в них. Дух был у нас земной, естественный.
А Писание, как я уже писал, было лишь учебником ипритом холодным. И мы тоже не питались им.
Следовательно, вера моя, как и у других товарищей, жила не Словом Божиим, не житиями,
а чем-то другим. Чем же Я уже сказал родительской и общей традицией, да еще — сердцем собственным. Но это далеко не все. Ведь традиции и сердце у всех бывали, ноне все оставались верующими. Этому много причин. И одна из важнейших — Церковь. Кто жил в Церкви, тот хранили веру а кто уходил из Церкви практически, у того нередко и вера слабела.
Тот же о. Иоанн Кронштадтский в своем дневнике Моя жизнь во Христе говорил так
(пишу по памяти Я еще дивлюсь как это наши интеллигентные люди, ушедшие от жизни
Церкви, все же хранят остатки веры?»
И наоборот, мне пришлось слышать от одной христианки уже заграницей такие разумные слова Я уверена если кто посещает постоянно церковь, тот не может быть неверующим».
Здесь — великая правда. Немного вскрою ее по опыту, почти всем нам известному.
Может быть, иной подумает, что на нас действовали проповеди Люди так высоко ценят свое слово теперь...
Нет! Я до самой академии не помню ни одного случая, чтобы вообще проповеди произвели на меня сильное впечатление. Да их в духовном училище и семинарии почти и не произносили.
Во время причащения священнослужителей в алтаре певчие пели что-нибудь концертное. Что же Может быть, чтение отрывков из Апостола и Евангелия — Тоже нет. Апостола мы почти никогда не понимали. Да И расценивали его сточки зрения громогласия и красоты голоса. А
Евангелие мы знали на память и никогда чтение его не захватывало нашего сердца. Проходило мимо. Что же Неужели вот те каноны, какие любил читать из миней батюшка о. Иоанн Еще менее. Почти никогда мы не внимали им. А если слушали, то больше красивое пение ирмосов
36
;
особенно если было трио из чудных теноров и баса
иного мира и летнее молчание, слова знаю и не знаю . Апостол совершенно откровенно
сознается, что он был в каком-то особом состоянии, а не в обычном не тов теле, не то без
тела... И чего он не знает, оно томи говорит не знаю. Но зато он с настойчивостью повторяет, что самое событие с ним несомненно было знаю человека, знаю о таком человеке»,
что он был в раю...
Такая уверенность может быть лишь у того, кто говорит о стране, в которой он был действительно.
А еще более всех уверяет нас в этой действительности Сам Христос Господь. Когда Он ночью беседовал стайным учеником Своим, членом синедриона, Никодимом, тот не мог понять даже о духовном рождении. И Господь упрекнул его:
«Ты — учитель Израилев, и этого лине знаешь А о Себе далее заявил так «Истинно,
истинно говорю тебе Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете (
Ин. 3:10, Воистину не только Господь, но и апостолы, а потоми святые люди говорили о том, что знают...»
Но если им не верят — то уже не их вина, а вина непринимающих... Сердце же простое и ум не лукавый, да еще и широко просвещенный, принимают с верой, о чем говорят достоверные очевидцы.
Таков второй путь веры — Откровение чрез Св. Писание и Св. Предание.
По существу, и первый путь детской веры получен был тоже чрез Откровение по преданию:
от родителей и учителей. Нов обоих их, а в особенности в первом периоде простой веры,
важное место занимало, как мы постоянно отмечали, еще и наше сердце оно легко и радостно воспринимало веру и доводы в пользу ее и, наоборот, отталкивалось от неверия и искушений его. Об этом мы дальше раздумаемся: откуда такой инстинкт Впрочем, пока мы еще говорим о более или менее естественных способах откровения веры — по преданию и от родителей, и от
Божественного Откровения в Писании, и от святых людей.
Тут мы должны уже говорить и о Церкви — хотя и не в полном объеме этого вопроса.
Незадолго до смерти о. Иоанна Кронштадтского Бог привел мне с другом о. Неофитом (уже умершим) посетить святого пастыря. Это была беседа необычная, памятная мне, грешнику. Ноя вспомню тут лишь об одном предмете Батюшка — спросил я, — скажите, пожалуйста, откуда у вас такая пламенная вера?
Чтобы понять мой вопрос, прошу припомнить, что мы, семинаристы, а потоми студенты,
были хладными в вере а потому ив других не могли понять горячности ее. Отрицать ее у о.
Иоанна было уже никак невозможно, а я не раз был очевидцем его пламенного служения на литургии ив проповедях. Да это общеизвестный факт. И для меня его вера была как бы загадкою чего сам не знаешь, все кажется непонятным Откуда вера — задумчиво переспросил медленно уже болезненный старец и некоторое время помолчал. Мы ждали Я жил в Церкви — вдруг твердо и уверенно ответил батюшка. Я, богослов, студент, увы — не понял этих слов жил в Церкви. Что это такое Странное неведение, — скажет читатель. Не отрицаю а сознаюсь. Но то-то и печально, что будущие пастыри не понимали таких простых вещей, как Церковь. А о. Иоанну было очевидно. Я же действительно не понял
его ответа — точно он мне сказал что-либо на чужестранном языке. Так вот и Никодим не
понимал Христа Господа (
Ин. 3:4, 9
). И я переспросил
— Что это значит — жили в Церкви?
Отец Иоанн даже несколько огорчился Ну, что значит Ну, я служил вот Божественную Литургию и другие службы молился вообще в храме. — Потом, еще подумавши, продолжал — Любил читать в церкви минеи... Не
Четьи-Минеи (не Жития Святых. Хотя и те прекрасны. А минеи богослужебные. Любил читать каноны святым.
Он действительно всегда на утрени выходил на левый клирос и сам читал каноны им. И как читал С великим дерзновением. Почти как бы требовал их заступления у Бога. Помню,
первый раз мне пришлось посетить его вдень преподобного Алипия (Столпника), 26 ноября
34
Как о. Иоанн взывал к нему с силою Преподобие отче Алипие! л Бога о нас!
«Моли-и!» Точно он стоял передними горячо просил ходатайства. И вся служба проходила у него с силою...
Не помню уже других подробностей этой важной беседы о Церкви Вот что значит жить в Церкви, — закончил он. Постепенно и для меня вскрывалась вся важность Церкви. Я теперь, вспоминая прошлое, первый и даже второй периоды моей веры,
должен сознаться, что она держалась не Словом Божиим, и тем менее — житиями святых или творениями св. отцов. Можно сказать, что я последних, как и житий, даже и не читал почти нив духовной школе, нив семинарии. Странно это — Бесспорно. Но никто не интересовался этими источниками, и никто из старших даже никогда не говорил нам о важности их, не затеплил интереса. Я сам был библиотекарем в семинарии, видел эти толстые книги, помню и кожаные переплеты Добротолюбия но ни разу даже и крышки не раскрыл в них. Дух был у нас земной, естественный.
А Писание, как я уже писал, было лишь учебником ипритом холодным. И мы тоже не питались им.
Следовательно, вера моя, как и у других товарищей, жила не Словом Божиим, не житиями,
а чем-то другим. Чем же Я уже сказал родительской и общей традицией, да еще — сердцем собственным. Но это далеко не все. Ведь традиции и сердце у всех бывали, ноне все оставались верующими. Этому много причин. И одна из важнейших — Церковь. Кто жил в Церкви, тот хранили веру а кто уходил из Церкви практически, у того нередко и вера слабела.
Тот же о. Иоанн Кронштадтский в своем дневнике Моя жизнь во Христе говорил так
(пишу по памяти Я еще дивлюсь как это наши интеллигентные люди, ушедшие от жизни
Церкви, все же хранят остатки веры?»
И наоборот, мне пришлось слышать от одной христианки уже заграницей такие разумные слова Я уверена если кто посещает постоянно церковь, тот не может быть неверующим».
Здесь — великая правда. Немного вскрою ее по опыту, почти всем нам известному.
Может быть, иной подумает, что на нас действовали проповеди Люди так высоко ценят свое слово теперь...
Нет! Я до самой академии не помню ни одного случая, чтобы вообще проповеди произвели на меня сильное впечатление. Да их в духовном училище и семинарии почти и не произносили.
Во время причащения священнослужителей в алтаре певчие пели что-нибудь концертное. Что же Может быть, чтение отрывков из Апостола и Евангелия — Тоже нет. Апостола мы почти никогда не понимали. Да И расценивали его сточки зрения громогласия и красоты голоса. А
Евангелие мы знали на память и никогда чтение его не захватывало нашего сердца. Проходило мимо. Что же Неужели вот те каноны, какие любил читать из миней батюшка о. Иоанн Еще менее. Почти никогда мы не внимали им. А если слушали, то больше красивое пение ирмосов
36
;
особенно если было трио из чудных теноров и баса
Тогда что же осталось от Церкви — Самое главное вот это простое стояние в храме;
конечно, участие в произносимых молитвах (у каждого в разной степени ну — и слушание
Слова Божия. Вот эта служба, особенно же литургия, сами по себе, то есть без особенного участия ума, хранили и воспитывали нашу веру. Вот это самое простое я был в церкви, я ходил к обедне, я отстоял службу — какими-то дивными путями держали в нас веру. Какими — Мы никогда и не задумывались над этим. Задумывались ли вы — А между тем именно это самое хождение крепче всего питало нас...
Я не говорю уже о необыкновенных моментах исповеди и Святого Причащения тогда мы,
конечно, поднимались на более напряженную высоту. Но ведь эти моменты были так редки...
Раза два в году. Следовательно, не на них могла держаться вера наша, полученная от отцов. А
именно на тех постоянно повторяющихся праздниках воскресеньях, двунадесятый днях, на четырех постах, на памятях святых...
Ведь если теперь оглядываешься, то видишь, что вся жизнь была переплетена с Церковью:
пришло Введение, слышишь уже ирмосы на Рождество Христос раждается, славите пришли святки, тут уж целый венок праздников Рождество Христово, Обрезание и Новый год.
Крещение, Василий Великий, Иоанн Креститель накануне Рождества — сочельник, не есть до звезды накануне Крещения — не пить до святой воды. Прошли святки, святые дни, скоро масленица и пост заунывный благовест, темные облачения, говение (и рыбы не полагалось есть кроме Благовещения и Входа в Иерусалим, исповедь искренняя, святое Причастие. И это на полтора месяца. А там поражающие дни страстные чтение 12 Евангелий. Плащаница,
Погребение Христа. И полуночная Светлая Заутреня. Пасха Воскресение Христово. Боже,
какая радость. Целую неделю трезвон беспрерывный.
Скоро и Юрьев день скотину выгоняют, молебен служат отощавших за зиму коров святой водой кропят, и они идут на луг щипать тощую еще травку. Вознесение. Троица с зеленью и цветами. Иван-купала — 24 июня. Петры и Павлы. Опять пост. Казанская. У нас в округе ярмарка годичная. А тут уже близехонько и первый Спас (1 авг.) смаком и второй Спас Преображение с яблоками (прежде у нас строго хранилось грех есть до освящения. Третий пост — Успенский. Третий Спас — нерукотворный образ (16 авг.). Усекновение главы Предтечи авг.). Рождество Богородицы (8 сент.)... «Вздвиженье» — как говорили в селе — Креста
Господня (14 сент.). Осенняя Казанская (22 окт.). И опять — Введение. Опять пост. И опять кружатся праздники целый год. А сколько святых особых в году Вешний и зимний Никола.
Евдокеи мученицы. Стояние Марии Египетской Спиридон поворот (12 дек. солнцеворот),
Михаил Архангел, Иван Богослов. Герасим Иорданский со львом (4 марта грачи прилетели.
Алексей Божий человек (17 марта жаворонков пекли Козьмо-Демьян — не разв год, Марины- красной (17 июля. Опасаться пожара. Илья-пророк; ужи вовсе работать нельзя накажет. Флора и Лавр, св. Пантелимон целители. И это целый год. А каждое воскресение в сущности, воспоминание Пасхи...
Ну кто же из русских не знал всего этого Самый неграмотный мужичок жил в этом круге идей и быта. Говорилась ли проповедь в храме, понимал ли он Апостола (Евангелие-то всякий понимал вникал ли он, что там на клиросе читает дьячок, все это не так важно еще. Но вот что он помнит завтра воскресенье или особые праздники в церковь нужно сходить, постоять. А
если и дома останется, он все равно знает, что ныне «праздничен»... И колокол слышал. А
может, хоть один кто из семьи сходит и благодати принесет. А в большие праздники на
Рождество, на Крещение, на Пасху дана престольный батюшка с иконами в каждый дом пойдут, молебен пропоют, святой водой окропят, крест поцеловать дадут, с праздничком поздравят. Ау нас в селе еще Покров чтили (1 окт.). Свадьбы в этот день по всем селам кругом венчали. Убрались крестьяне с полевыми работами, засеяли новые озими, продали лишнее на
конечно, участие в произносимых молитвах (у каждого в разной степени ну — и слушание
Слова Божия. Вот эта служба, особенно же литургия, сами по себе, то есть без особенного участия ума, хранили и воспитывали нашу веру. Вот это самое простое я был в церкви, я ходил к обедне, я отстоял службу — какими-то дивными путями держали в нас веру. Какими — Мы никогда и не задумывались над этим. Задумывались ли вы — А между тем именно это самое хождение крепче всего питало нас...
Я не говорю уже о необыкновенных моментах исповеди и Святого Причащения тогда мы,
конечно, поднимались на более напряженную высоту. Но ведь эти моменты были так редки...
Раза два в году. Следовательно, не на них могла держаться вера наша, полученная от отцов. А
именно на тех постоянно повторяющихся праздниках воскресеньях, двунадесятый днях, на четырех постах, на памятях святых...
Ведь если теперь оглядываешься, то видишь, что вся жизнь была переплетена с Церковью:
пришло Введение, слышишь уже ирмосы на Рождество Христос раждается, славите пришли святки, тут уж целый венок праздников Рождество Христово, Обрезание и Новый год.
Крещение, Василий Великий, Иоанн Креститель накануне Рождества — сочельник, не есть до звезды накануне Крещения — не пить до святой воды. Прошли святки, святые дни, скоро масленица и пост заунывный благовест, темные облачения, говение (и рыбы не полагалось есть кроме Благовещения и Входа в Иерусалим, исповедь искренняя, святое Причастие. И это на полтора месяца. А там поражающие дни страстные чтение 12 Евангелий. Плащаница,
Погребение Христа. И полуночная Светлая Заутреня. Пасха Воскресение Христово. Боже,
какая радость. Целую неделю трезвон беспрерывный.
Скоро и Юрьев день скотину выгоняют, молебен служат отощавших за зиму коров святой водой кропят, и они идут на луг щипать тощую еще травку. Вознесение. Троица с зеленью и цветами. Иван-купала — 24 июня. Петры и Павлы. Опять пост. Казанская. У нас в округе ярмарка годичная. А тут уже близехонько и первый Спас (1 авг.) смаком и второй Спас Преображение с яблоками (прежде у нас строго хранилось грех есть до освящения. Третий пост — Успенский. Третий Спас — нерукотворный образ (16 авг.). Усекновение главы Предтечи авг.). Рождество Богородицы (8 сент.)... «Вздвиженье» — как говорили в селе — Креста
Господня (14 сент.). Осенняя Казанская (22 окт.). И опять — Введение. Опять пост. И опять кружатся праздники целый год. А сколько святых особых в году Вешний и зимний Никола.
Евдокеи мученицы. Стояние Марии Египетской Спиридон поворот (12 дек. солнцеворот),
Михаил Архангел, Иван Богослов. Герасим Иорданский со львом (4 марта грачи прилетели.
Алексей Божий человек (17 марта жаворонков пекли Козьмо-Демьян — не разв год, Марины- красной (17 июля. Опасаться пожара. Илья-пророк; ужи вовсе работать нельзя накажет. Флора и Лавр, св. Пантелимон целители. И это целый год. А каждое воскресение в сущности, воспоминание Пасхи...
Ну кто же из русских не знал всего этого Самый неграмотный мужичок жил в этом круге идей и быта. Говорилась ли проповедь в храме, понимал ли он Апостола (Евангелие-то всякий понимал вникал ли он, что там на клиросе читает дьячок, все это не так важно еще. Но вот что он помнит завтра воскресенье или особые праздники в церковь нужно сходить, постоять. А
если и дома останется, он все равно знает, что ныне «праздничен»... И колокол слышал. А
может, хоть один кто из семьи сходит и благодати принесет. А в большие праздники на
Рождество, на Крещение, на Пасху дана престольный батюшка с иконами в каждый дом пойдут, молебен пропоют, святой водой окропят, крест поцеловать дадут, с праздничком поздравят. Ау нас в селе еще Покров чтили (1 окт.). Свадьбы в этот день по всем селам кругом венчали. Убрались крестьяне с полевыми работами, засеяли новые озими, продали лишнее на
базаре. И детей женить можно. После венчания в храме — три дня пировали. Это все. А тут еще у каждого что-либо особое у кого ребенок родился — крестины, кумовьев искать, имя называть у другого умер кто общее сочувствие и участие в похоронах заболел иной — за батюшкой ехать, сообщить нужно, а то и пособоровать потом...
Так вот вся жизнь и вращалась весь год вокруг храмов Божиих. Недаром же они и ставились на лучшее место, и строились выше, и украшались колоколами, куполами, иконами, свечечками да лампадочками...
Вон она, жизнь в Церкви И если даже посмотреть на нее только сточки зрения хотя бы непрерывного воспитания людей в течение целого года, то как не удивиться поразительной мудрости тех, кто все это придумали в быт провел Это даже нечеловеческое изобретение,
заранее рассчитанное и специально придуманное кем-то... Нет, это — мудрое установление
Святого Духа, Царя Небесного, Утешителя, Духа истины Исполняется Слово Христа
Господа: Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (
Мф. 16:18
) . Утешитель же, Дух
Святый.., — говорил Они перед смертью Своей ученикам, — научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (
Ин. И ап. Павел учил своего помощника Тимофея Пишу тебе, чтобы, если замедлю, ты знал,
как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины (
1 Тим. 3:14, И совершенно потому верно и глубоко установилась вера в Церковь. Она есть наша Мать
Духовная... Ни родители, ни школа, ни проповеди, даже не Божественные книги учили собственно нас, а вот именно Церковь Божия, Мать наша, — всем своим премудрым строем и бытом. Сюда входило незаметно и учение всякий знал основы веры и воспитание нравственности всякий знал, что хорошо или худо. И как еще знали Достоевский удивляется,
как глубоко в русском сознании было понятие греха и святости Помню, и англичане,
приезжавшие в Россию, в Московской Троицкой Лавре спрашивали у профессоров академии,
откуда русские, большей частью безграмотные, знают православие И получили ответ из
Церкви... Это верно Совершенно верно говорится, что Церковь — мать, воспитательница не только духовно-благодатно, через таинства, — но даже и душевно (психологически) — через весь свой богослужебно-просветительный строй.
И понятно, что уходящие из Церкви постепенно теряют почти все и веру, и дух.
Продолжу свои записки о вере. Может быть, и повторюсь в чем-либо по забвению невелика беда+ + +Итак, в академию я приехал с простою верою, нос рациональным умом, которому все нужно доказывать. Но постепенно — и даже довольно быстро — этот тяжелый груз рационализма, ложной веры в могущество ума стал спадать с моих духовных плеч. Я
освободился от этого зловредного гнета. Я увидел относительную ценность всякого вообще знания и с очевидностью узрел полную несостоятельность ума в предметах веры. Мало-помалу прежний страх пред недоказанностью пропал у меня. Потом я даже перестал хотеть доказательств от ума — как немощных. Далее я узрел другие пути духовных знаний, нерациональные. И они мне нравились уже несравненно больше, чем прежние доказательства. А
потом я даже невзлюбил доказательства, а полюбил тайны, коих прежде боялся малодушно и совершенно ложно даже с рациональной точки зрения. И таким образом, я воротился — какое круговращение — к той же простой вере, какою всегда жил, с какою приехали в академию. Но только теперь эта простота была ограждена не одним сердцем и традицией, а уже и тем самым умом, который прежде казался врагом простоты. Знания помогли вере ум — сердцу.
Так наступили прошел второй этап моей веры, так называемый сознательный, те. когда
Так вот вся жизнь и вращалась весь год вокруг храмов Божиих. Недаром же они и ставились на лучшее место, и строились выше, и украшались колоколами, куполами, иконами, свечечками да лампадочками...
Вон она, жизнь в Церкви И если даже посмотреть на нее только сточки зрения хотя бы непрерывного воспитания людей в течение целого года, то как не удивиться поразительной мудрости тех, кто все это придумали в быт провел Это даже нечеловеческое изобретение,
заранее рассчитанное и специально придуманное кем-то... Нет, это — мудрое установление
Святого Духа, Царя Небесного, Утешителя, Духа истины Исполняется Слово Христа
Господа: Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (
Мф. 16:18
) . Утешитель же, Дух
Святый.., — говорил Они перед смертью Своей ученикам, — научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (
Ин. И ап. Павел учил своего помощника Тимофея Пишу тебе, чтобы, если замедлю, ты знал,
как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины (
1 Тим. 3:14, И совершенно потому верно и глубоко установилась вера в Церковь. Она есть наша Мать
Духовная... Ни родители, ни школа, ни проповеди, даже не Божественные книги учили собственно нас, а вот именно Церковь Божия, Мать наша, — всем своим премудрым строем и бытом. Сюда входило незаметно и учение всякий знал основы веры и воспитание нравственности всякий знал, что хорошо или худо. И как еще знали Достоевский удивляется,
как глубоко в русском сознании было понятие греха и святости Помню, и англичане,
приезжавшие в Россию, в Московской Троицкой Лавре спрашивали у профессоров академии,
откуда русские, большей частью безграмотные, знают православие И получили ответ из
Церкви... Это верно Совершенно верно говорится, что Церковь — мать, воспитательница не только духовно-благодатно, через таинства, — но даже и душевно (психологически) — через весь свой богослужебно-просветительный строй.
И понятно, что уходящие из Церкви постепенно теряют почти все и веру, и дух.
Продолжу свои записки о вере. Может быть, и повторюсь в чем-либо по забвению невелика беда+ + +Итак, в академию я приехал с простою верою, нос рациональным умом, которому все нужно доказывать. Но постепенно — и даже довольно быстро — этот тяжелый груз рационализма, ложной веры в могущество ума стал спадать с моих духовных плеч. Я
освободился от этого зловредного гнета. Я увидел относительную ценность всякого вообще знания и с очевидностью узрел полную несостоятельность ума в предметах веры. Мало-помалу прежний страх пред недоказанностью пропал у меня. Потом я даже перестал хотеть доказательств от ума — как немощных. Далее я узрел другие пути духовных знаний, нерациональные. И они мне нравились уже несравненно больше, чем прежние доказательства. А
потом я даже невзлюбил доказательства, а полюбил тайны, коих прежде боялся малодушно и совершенно ложно даже с рациональной точки зрения. И таким образом, я воротился — какое круговращение — к той же простой вере, какою всегда жил, с какою приехали в академию. Но только теперь эта простота была ограждена не одним сердцем и традицией, а уже и тем самым умом, который прежде казался врагом простоты. Знания помогли вере ум — сердцу.
Так наступили прошел второй этап моей веры, так называемый сознательный, те. когда
вера прошла чрез горнило рассудка, знания, критической гносеологии (учения о способах познания. У нас тогда говорили о таком периоде веры, что мы веруем уже по убеждению, т. е.
будто бы на основе разума. В сущности, такое определение совершенно неверное ибо вера (как увидим) по-прежнему осталась вне и выше рассудка, но поскольку разумное обследование способностей самого ума показало несостоятельность его в областях веры, а тем самым устранило его с дороги веры, освободило ее от мнимых уз ума, постольку можно сказать, что к вере прибавился важный придаток устранение умом ума. По выражению одного из ученых и глубоких архиереев, наука устранила саму себя ум как бы съел самого себя. Вера освободилась. А уж потом тот же самый ум начали помогать немного вере ноне доказывая ее,
а подводя некоторые вспомогательные подпорки. Поставленный в законные рамки, ум уже сделался добросовестными скромным помощником веры, как низший орган для высшего (духа).
Прежде он считался господином, теперь стал слугою. И известное выражение схоластического западного богословия, что философия есть служанка (ancilla) богословия отчасти верно но только далеко не в объеме схоластической расценки ума. Схоластика верила и думала, что умом можно все объяснить, старалась это делать я же усмотрел совершенную ложь такой высокой оценки ума но все же увидел частичную пользу философии — именно в подготовке души к вере, в устранении рациональных препятствий к ней, а потомив некоторой последующей помощи. Разница — большая.
Как все это произошло в душе моей — об этом буду писать в следующей части записок.
Первая кончилась.
И если первый период можно назвать детской верой, то наступивший — второй — назову условно разумной верой. А потом будет еще третий этап ее. Но всему время
будто бы на основе разума. В сущности, такое определение совершенно неверное ибо вера (как увидим) по-прежнему осталась вне и выше рассудка, но поскольку разумное обследование способностей самого ума показало несостоятельность его в областях веры, а тем самым устранило его с дороги веры, освободило ее от мнимых уз ума, постольку можно сказать, что к вере прибавился важный придаток устранение умом ума. По выражению одного из ученых и глубоких архиереев, наука устранила саму себя ум как бы съел самого себя. Вера освободилась. А уж потом тот же самый ум начали помогать немного вере ноне доказывая ее,
а подводя некоторые вспомогательные подпорки. Поставленный в законные рамки, ум уже сделался добросовестными скромным помощником веры, как низший орган для высшего (духа).
Прежде он считался господином, теперь стал слугою. И известное выражение схоластического западного богословия, что философия есть служанка (ancilla) богословия отчасти верно но только далеко не в объеме схоластической расценки ума. Схоластика верила и думала, что умом можно все объяснить, старалась это делать я же усмотрел совершенную ложь такой высокой оценки ума но все же увидел частичную пользу философии — именно в подготовке души к вере, в устранении рациональных препятствий к ней, а потомив некоторой последующей помощи. Разница — большая.
Как все это произошло в душе моей — об этом буду писать в следующей части записок.
Первая кончилась.
И если первый период можно назвать детской верой, то наступивший — второй — назову условно разумной верой. А потом будет еще третий этап ее. Но всему время
Часть II. Разумная вера
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 23
УМОБОЯЗНЬ Начну с воспоминания о том, что мы, интеллигентные люди, боялись ума в деле веры. И
наблюдая не только за собой, но и за другими людьми — даже до сегодня я вижу как заражены этим ложным страхом многие довольно образованные люди и теперь Скажу больше:
самая наука богословская все еще находится в плену у ума, знания, философии, почитая не ее, а себя служанкой. Теология была введена в один из видов философии. И все наши богословы с необыкновенными совершенно не похвальным) усердием стараются надеть на себя одежду,
обличие философии. Пока не наложена печать это умно, а потому и дозволено цензурою, дотоле наши ученые богословы все еще чувствуют себя неловко, стыдятся своей веры. Если же сама наука оказалась так пуглива перед умом, то что же говорить об обыкновенных средних образованных людях, коим не под силу разобраться в глубинах гносеологии веры итак называемого знания Где же обычному интеллигенту, недостаточно опытному в религиозной жизни и поверхностно образованному философски, разобраться во взаимоотношениях веры и знания, если и богословы не все принимают это, а идут по протоптанному схоластикой пути переоценки ума?
Возьму в пример этого среднего интеллигента, хотя бы Л. Толстого. Не раз мне приходилось слышать о нем такое суждение он велики гениален как писатель, но совсем неглубок как мыслитель. И это совершенно верно как философ он не поднялся выше посредственного уровня среднего русского интеллигента. Его отношение к миру сверхъестественному, в частности — ко всему чудесному в евангельской истории, до такой степени шаблонно и поверхностно, что ничем не отличается от воззрений какого-нибудь нигилиста-преподавателя: он не преодолел рационализма своей эпохи, он разум ставил выше веры, подчинил ему, его суду, вопросы, совершенно ему не подлежащие — как легко увидим сейчас.
А между тем он оказал немалое отрицательное влияние на современное общество,
содействуя разрушению веры мнимыми разумными возражениями. Правда, он не стал чистым безбожником, как это делали еще более легкомысленные интеллигенты он выработал себе свое весьма путаное религиозное воззрение — безличного Бога а какого же Это чрезвычайно неясно. Он все же признавал величие Христа, но лишь как моралиста, а не Сына Божия он отрицали даже поносил Церковь (всякую, а дважды стремился в Оптинский монастырь к старцами в последние дни жизни кружился около этих монастырских стен, был у своей родной сестры, монахини Шамординской женской обители, Марии Николаевны. И скончался в недоумениях и муках а мужики-то, мужики-то как умирают. — кричал он, вспоминая мирную кончину православных крестьян. И все И конец И больше ничего — спрашивал он самого себя при других.
Да, Толстой кончил свою жизнь банкротом. И совсем неверно опираются на него другие.
Один из приятелей его как-то спросил Чехова Что выдумаете о вере — Чехов на это со скептицизмом ответил «Э-э! Если уж сам Толстой сломал себе тут шею, то где уж решать что- нибудь нам, маленьким людям?»
И действительно, он не решал ничего до конца. Но к его чести нужно сказать, что ион не сделался безбожником скорее, в его произведениях можно найти уважение к людям верующими даже симпатию.
Но таков уж был этот зараженный век, что интеллигентному, так называемому образованному, умному человеку нашего времени веровать не полагалось вера была — по общему ходячему мнению — несовместима с разумом. Если же и пробивались иногда в эту
интеллигентскую тьму иные идеи, шедшие из философских кругов, — что вера не враг разуму,
а, наоборот, что и умному человеку совершенно открыта дорога для веры, самой чистой, а не урезанной, — то такие идеи не находили себе широкого признания, а казались какими-то темными призраками средневековья, суеверного прошлого, неизжитыми предрассудками недоумков, чуть лине признаком политического изуверства. Либеральный же человек, этот будто бы настояще умный европеец, должен был быть или безбожником-нигилистом, или в самом лучшем случае — мог быть скептиком, агностиком, остановившимся между верой и неверием. И такое умонастроение перешло ив послереволюционный период. Переписка населения, произведенная советской властью несколько лет тому назад, свидетельствует, что наряду с открытыми безбожниками сохранился и тип агностика. Когда переписчики, не всегда достаточно образованные, спрашивали ответа на вопрос, верует ли гражданин, то иногда,
преимущественно от более квалифицированных интеллигентов, получали заявление Я агностик. И недоумевающие переписчики не знали, куда же поместить такого страшного гражданина, в верующие или неверующие Бывали случаи, что один из таких переписчиков советовал товарищу своему Пиши его верующим. — Да нет, это неверно, — протестовал агностик. — Яне являюсь верующим. — Так что же Вы, стало быть, неверующий — «Нет,
и неверующим не состою я же агностик, сказал вам Неграмотные переписчики совсем терялись перед таким мудреным гражданином-товарищем.
Совершенно тоже самое мне пришлось лично слышать и от американских интеллигентов.
Студент Харвардского университета, весьма симпатичный по сердцу своему человек и довольно широко образованный, намой вопрос о вере сразу заявил, что он — агностик. А друг его, у коего он гостил, был священником — и не менее того образованный. В другой разя спросил одну из знатных женщин, состоявшую членом так называемого общества христианского знания, верует ли она во Христа, как Сына Божия Она со смущением ответила Не знаю...»
Так с недоумением и осталась. Много раз приходилось убеждаться, что, по-видимому, в американском обществе широко распространено это неопределенное отношение к вере Не знаю. Его нельзя назвать даже собственно философским агностицизмом это есть практический индифферентизм, полусонное состояние людей, ничего глубоко не думавших и ничего до конца не решивших.
Все это я рассказываю для того, чтобы понять и психологию семинариста если таков был общий дух времени во второй половине XIX столетия, то некуда было убежать от него и нам.
Дух рационализма, идолопоклонничества перед умом, знанием, наукой до такой степени проник вовсе щели нашего века, что и мы, даже вопреки личным склонностям, заражались им:
все истинное должно быть умным, те. оправданным от ума, доказанным. Атак как заранее решено было кем-то, что вера неразумна, вера не оправдывается умом, то отсюда неизбежно получался другой закон умный человек должен быть неверующим!
Хотя наш дух инстинктивно протестовал против такого отвратительного предубеждения и мы, семинаристы, любили даже оспаривать его, но сознаюсь, что в глубине души меня все же мучило это скрытое опасение умному человеку несвойственно веровать Я насильно захлопывал двери своих рассуждений и вопреки собственной подозрительности продолжал веровать по-прежнему, попросту, детской верой. И успокаивался на ней...
Вспоминается мне и опыт духовного училища, когда я боялся верить Псалмопевцу, что лишь безумные, неумные, говорят в сердце своем несть Бог. Хотелось этому веровать, а боялся да так ли Ив семинарии науки богословские вслед за Псалмопевцем, в сущности,
старались доказывать тоже самое о разумности веры и безумности неверия, но отрава рационального века, поклонение уму, признание его превосходства над верою, — мешали веровать. И это — неслучайно, и не от плохих преподавателей, а от самой рациональной
а, наоборот, что и умному человеку совершенно открыта дорога для веры, самой чистой, а не урезанной, — то такие идеи не находили себе широкого признания, а казались какими-то темными призраками средневековья, суеверного прошлого, неизжитыми предрассудками недоумков, чуть лине признаком политического изуверства. Либеральный же человек, этот будто бы настояще умный европеец, должен был быть или безбожником-нигилистом, или в самом лучшем случае — мог быть скептиком, агностиком, остановившимся между верой и неверием. И такое умонастроение перешло ив послереволюционный период. Переписка населения, произведенная советской властью несколько лет тому назад, свидетельствует, что наряду с открытыми безбожниками сохранился и тип агностика. Когда переписчики, не всегда достаточно образованные, спрашивали ответа на вопрос, верует ли гражданин, то иногда,
преимущественно от более квалифицированных интеллигентов, получали заявление Я агностик. И недоумевающие переписчики не знали, куда же поместить такого страшного гражданина, в верующие или неверующие Бывали случаи, что один из таких переписчиков советовал товарищу своему Пиши его верующим. — Да нет, это неверно, — протестовал агностик. — Яне являюсь верующим. — Так что же Вы, стало быть, неверующий — «Нет,
и неверующим не состою я же агностик, сказал вам Неграмотные переписчики совсем терялись перед таким мудреным гражданином-товарищем.
Совершенно тоже самое мне пришлось лично слышать и от американских интеллигентов.
Студент Харвардского университета, весьма симпатичный по сердцу своему человек и довольно широко образованный, намой вопрос о вере сразу заявил, что он — агностик. А друг его, у коего он гостил, был священником — и не менее того образованный. В другой разя спросил одну из знатных женщин, состоявшую членом так называемого общества христианского знания, верует ли она во Христа, как Сына Божия Она со смущением ответила Не знаю...»
Так с недоумением и осталась. Много раз приходилось убеждаться, что, по-видимому, в американском обществе широко распространено это неопределенное отношение к вере Не знаю. Его нельзя назвать даже собственно философским агностицизмом это есть практический индифферентизм, полусонное состояние людей, ничего глубоко не думавших и ничего до конца не решивших.
Все это я рассказываю для того, чтобы понять и психологию семинариста если таков был общий дух времени во второй половине XIX столетия, то некуда было убежать от него и нам.
Дух рационализма, идолопоклонничества перед умом, знанием, наукой до такой степени проник вовсе щели нашего века, что и мы, даже вопреки личным склонностям, заражались им:
все истинное должно быть умным, те. оправданным от ума, доказанным. Атак как заранее решено было кем-то, что вера неразумна, вера не оправдывается умом, то отсюда неизбежно получался другой закон умный человек должен быть неверующим!
Хотя наш дух инстинктивно протестовал против такого отвратительного предубеждения и мы, семинаристы, любили даже оспаривать его, но сознаюсь, что в глубине души меня все же мучило это скрытое опасение умному человеку несвойственно веровать Я насильно захлопывал двери своих рассуждений и вопреки собственной подозрительности продолжал веровать по-прежнему, попросту, детской верой. И успокаивался на ней...
Вспоминается мне и опыт духовного училища, когда я боялся верить Псалмопевцу, что лишь безумные, неумные, говорят в сердце своем несть Бог. Хотелось этому веровать, а боялся да так ли Ив семинарии науки богословские вслед за Псалмопевцем, в сущности,
старались доказывать тоже самое о разумности веры и безумности неверия, но отрава рационального века, поклонение уму, признание его превосходства над верою, — мешали веровать. И это — неслучайно, и не от плохих преподавателей, а от самой рациональной
системы учебы. Именно. Как я уже говорил, наша богословская наука и дух современных представителей — авторов и преподавателей — покоился на принципе все нужно доказать И
старались доказать. Но именно этим предупреждением — все разумно, все должно быть понятно — в нас внедрялась ужасная боязнь контроля ума. Атак как довольно легко было узреть, что некоторые (пока скажу хоть это некоторые) истины веры необъяснимы умом, или,
как смешивали тогда противоречили уму, то наша вера в умность догматов веры легко и подрывалась. В самом деле. Бог един, нов трех лицах. Три и один. Какому уму понять это А
если непонятно, то — по интеллигентско-семинарскому катехизису — и неверно или, во всяком случае, сомнительно, еще нужно доказать это. А доказать невозможно. И мы попадали в порочный заколдованный круг недоумений. Но вера в ум и тогда оставалась незыблемой. Этот идол стоял твердо. Никто не решался сбросить его вниз, как св. Владимир сделал это с языческим Перуном, выбросивши его в Днепр на ужас простецам, нашим предкам.
Правда, в каких-то небольших дозах преподавалось нами в основном в богословии ив догматике, — что истины веры таинственны по существу своему и не подлежат рассудочному объяснению но эти дозы подавлялись такой тяжестью рационализма, веры в силу и превосходства ума, что очень скоро растворились в идолопоклонстве перед наукой, знанием,
разумом; и мысами себе боялись признаваться, что верим и можем верить, имеем право верить в тайны, необъяснимые умом. Боязнь тайн — эта рационалистическая отрава всех интеллигентов, от семинариста до Толстого, — была присуща и мне очень долгое время, пока я не убедился путем опыта, а ненаучным, в ее огромной лжи и опасности. И утверждаю, что никогда в семинарии — а пожалуй, даже ив академии, — мне не пришлось слышать не только основательных суждений, но даже хотя бы легкого предупреждения или внушения, что умному человеку совсем ненужно бояться тайн и непознаваемости вообще, а в вере в особенности. А
между тем если это было бы нами объяснено, и внушено, и доказано, — что совершенно было нетрудно, — тонам была бы растворена свободная дорога к вере. Увы Наоборот, мы воспитаны были в воззрении Все — понятно И наши науки, сказавши пару слово таинственности, тотчас, точно боясь этого, шарахались в обратную сторону, и тысячи слов летели в наши головы и сердца — с противоположной целью доказать. Противоядие подавлялось ядом...
И после, когда уже передо мной раскрылась вся фальшь рационализма, я не мог не видеть,
как в лекциях профессоров Академии ив книгах господствовал дух ума...
Я не боюсь сказать теперь, что это был злой дух, бесовский дух, диавольское наваждение в подлинном смысле этих слов. Этот дух противоречили Евангелию, и Посланиями гносеологии святых отцов, и вообще — существу истин веры но отрава эта заразила наше образованное общество чрезвычайно глубоко, мешая веровать просто или даже разрушая веру,
как это было с несчастным Толстыми миллионами интеллигентов. Отравлены были и мы.
Но вместе с этими даже еще более прочно, — я пронес через семинарию и ту простую веру, какую имел с детства она была у меня в сердце ив жизни, а рационализм — лишь в голове, да и то больше как искушение, противное для души моей. Однако он беспокоил меня как непрестанно ноющий от боли зуба вырвать его я неумел и врачи, мои учителя, не учили меня этому искусству. И только одна детская вера непосредственно преодолевала эту болезненную отраву, заглушала ее, пока наконец я уже сам не справился с этим наваждением. Ипритом справился тем же самым путем ума, какими был отравлен, по пословице Клин клином выбивай, чем ушибся, теми лечись
старались доказать. Но именно этим предупреждением — все разумно, все должно быть понятно — в нас внедрялась ужасная боязнь контроля ума. Атак как довольно легко было узреть, что некоторые (пока скажу хоть это некоторые) истины веры необъяснимы умом, или,
как смешивали тогда противоречили уму, то наша вера в умность догматов веры легко и подрывалась. В самом деле. Бог един, нов трех лицах. Три и один. Какому уму понять это А
если непонятно, то — по интеллигентско-семинарскому катехизису — и неверно или, во всяком случае, сомнительно, еще нужно доказать это. А доказать невозможно. И мы попадали в порочный заколдованный круг недоумений. Но вера в ум и тогда оставалась незыблемой. Этот идол стоял твердо. Никто не решался сбросить его вниз, как св. Владимир сделал это с языческим Перуном, выбросивши его в Днепр на ужас простецам, нашим предкам.
Правда, в каких-то небольших дозах преподавалось нами в основном в богословии ив догматике, — что истины веры таинственны по существу своему и не подлежат рассудочному объяснению но эти дозы подавлялись такой тяжестью рационализма, веры в силу и превосходства ума, что очень скоро растворились в идолопоклонстве перед наукой, знанием,
разумом; и мысами себе боялись признаваться, что верим и можем верить, имеем право верить в тайны, необъяснимые умом. Боязнь тайн — эта рационалистическая отрава всех интеллигентов, от семинариста до Толстого, — была присуща и мне очень долгое время, пока я не убедился путем опыта, а ненаучным, в ее огромной лжи и опасности. И утверждаю, что никогда в семинарии — а пожалуй, даже ив академии, — мне не пришлось слышать не только основательных суждений, но даже хотя бы легкого предупреждения или внушения, что умному человеку совсем ненужно бояться тайн и непознаваемости вообще, а в вере в особенности. А
между тем если это было бы нами объяснено, и внушено, и доказано, — что совершенно было нетрудно, — тонам была бы растворена свободная дорога к вере. Увы Наоборот, мы воспитаны были в воззрении Все — понятно И наши науки, сказавши пару слово таинственности, тотчас, точно боясь этого, шарахались в обратную сторону, и тысячи слов летели в наши головы и сердца — с противоположной целью доказать. Противоядие подавлялось ядом...
И после, когда уже передо мной раскрылась вся фальшь рационализма, я не мог не видеть,
как в лекциях профессоров Академии ив книгах господствовал дух ума...
Я не боюсь сказать теперь, что это был злой дух, бесовский дух, диавольское наваждение в подлинном смысле этих слов. Этот дух противоречили Евангелию, и Посланиями гносеологии святых отцов, и вообще — существу истин веры но отрава эта заразила наше образованное общество чрезвычайно глубоко, мешая веровать просто или даже разрушая веру,
как это было с несчастным Толстыми миллионами интеллигентов. Отравлены были и мы.
Но вместе с этими даже еще более прочно, — я пронес через семинарию и ту простую веру, какую имел с детства она была у меня в сердце ив жизни, а рационализм — лишь в голове, да и то больше как искушение, противное для души моей. Однако он беспокоил меня как непрестанно ноющий от боли зуба вырвать его я неумел и врачи, мои учителя, не учили меня этому искусству. И только одна детская вера непосредственно преодолевала эту болезненную отраву, заглушала ее, пока наконец я уже сам не справился с этим наваждением. Ипритом справился тем же самым путем ума, какими был отравлен, по пословице Клин клином выбивай, чем ушибся, теми лечись
ПРОЦЕСС ПРЕОДОЛЕНИЯ НАВАЖДЕНИЯ Вот как это произошло, насколько помню в существенных чертах. Конечно, процесс борьбы веры против разума шел в моей душе постепенно и многослойно, разными путями. И
растение раскрывает свою жизнь незаметно и ему нужны и тепло солнца, и соки земли, и обмен воздуха, и влага. И не видишь, как уже появились и цветы за одну ночь, а там недалеко и до плодов. Так, несомненно, было и с моей душою она росла постепенно и незаметно,
пользуясь разными способами собственного удовлетворения и успокоения. И теперь я бывший сложный процесс могу записать упрощенно, в нескольких ясно сконцентрированных пунктах.
Впрочем, для выяснения вопроса о росте и процессе веры эти пункты именно и нужны, как главные вехи пути. Шли они большей частью вместе.
Сейчас намечаются в моем сознании следующие более важные способы, содействовавшие преодолению рационалистической отравы рассудочный же, или философский, потом опытный, или сердечный, или психологический, и, наконец, благодатно таинственный,
мистический. Об них и напишу здесь.
Процесс этот происходил преимущественно в моей собственной душе. И это всегда бывает особенно важно. Тогда все приобретаемое нами бывает и ясно, и убедительно, и прочно.
Собственный опыт — наилучший учитель. А когда мы получаем знания лишь от других, со стороны, тогда они легко забываются или улетучиваются, не имея глубоких корней в нас самих.
А то, что прошло через горнило нашей души, потом нам кажется таким простыми очевидным,
что даже странным кажется как этого не видят другие Скажу даже больше я теперь думаю,
что мысли мои, излагаемые здесь, настолько мне представляются простыми и элементарными,
что даже стыдно доказывать их мыслящим людям. Ведь все это так ясно и самоочевидно. Нов свое время для меня эти мысли были как бы откровением, как же, думалось, я прежде-то не видел этого Поэтому осмеливаюсь предполагать, что, вероятно, и для других мой душевный процесс если не покажется откровением, то все же подтвердит или прояснит их собственные переживания а может быть, и будет для них интересной новостью. Ведь душа наша в общем одинакова, и потому опыты — сходны.
Итак, процесс шел в глубине собственной души моей. Но ему несомненно помогали и опыты, пережитые другими людьми прежде меняя разумею главным образом труды писателей и древних, и новых. Но эти книги лишь помогали или шли навстречу тому процессу, который был в душе моей.
Здесь я могу с величайшей благодарностью вспомянуть добрым словом книгу Вл. А.
Кожевникова (Царство ему Небесное) об отношении веры и знания. В ней он разбирает основные возражения знания против веры. Книжка — довольно небольшая, страниц до издана была Рел.-фил. библиотекой (МА. Новоселова). Она представляет, кажется, ряд лекций,
прочитанных Владимиром Александровичем в кружке московской молодежи. И я рекомендовал бы всякому интересующемуся этими вопросами не только прочитать ее, а просто изучить,
проштудировать самым основательным образом тогда читатель избавится от необходимости изучать многотомные философии.
Через негоже я узнали ряд других книг в том же направлении.
Огромную пользу принесло мне и чтение святых отцов, которыми я начал заниматься с первого курса академии, особенно участвуя в студенческом «златоустовском» кружке. Правда,
я не помню сейчас каких-либо выдающихся специальных трактатов из них по вопросу об отношении веры и знания. Но отдельные отрывки, краткие изречения, случайно оброненные мимоходом глубокие мысли иногда давали сильный толчок моему уму, обогащая и укрепляя его
растение раскрывает свою жизнь незаметно и ему нужны и тепло солнца, и соки земли, и обмен воздуха, и влага. И не видишь, как уже появились и цветы за одну ночь, а там недалеко и до плодов. Так, несомненно, было и с моей душою она росла постепенно и незаметно,
пользуясь разными способами собственного удовлетворения и успокоения. И теперь я бывший сложный процесс могу записать упрощенно, в нескольких ясно сконцентрированных пунктах.
Впрочем, для выяснения вопроса о росте и процессе веры эти пункты именно и нужны, как главные вехи пути. Шли они большей частью вместе.
Сейчас намечаются в моем сознании следующие более важные способы, содействовавшие преодолению рационалистической отравы рассудочный же, или философский, потом опытный, или сердечный, или психологический, и, наконец, благодатно таинственный,
мистический. Об них и напишу здесь.
Процесс этот происходил преимущественно в моей собственной душе. И это всегда бывает особенно важно. Тогда все приобретаемое нами бывает и ясно, и убедительно, и прочно.
Собственный опыт — наилучший учитель. А когда мы получаем знания лишь от других, со стороны, тогда они легко забываются или улетучиваются, не имея глубоких корней в нас самих.
А то, что прошло через горнило нашей души, потом нам кажется таким простыми очевидным,
что даже странным кажется как этого не видят другие Скажу даже больше я теперь думаю,
что мысли мои, излагаемые здесь, настолько мне представляются простыми и элементарными,
что даже стыдно доказывать их мыслящим людям. Ведь все это так ясно и самоочевидно. Нов свое время для меня эти мысли были как бы откровением, как же, думалось, я прежде-то не видел этого Поэтому осмеливаюсь предполагать, что, вероятно, и для других мой душевный процесс если не покажется откровением, то все же подтвердит или прояснит их собственные переживания а может быть, и будет для них интересной новостью. Ведь душа наша в общем одинакова, и потому опыты — сходны.
Итак, процесс шел в глубине собственной души моей. Но ему несомненно помогали и опыты, пережитые другими людьми прежде меняя разумею главным образом труды писателей и древних, и новых. Но эти книги лишь помогали или шли навстречу тому процессу, который был в душе моей.
Здесь я могу с величайшей благодарностью вспомянуть добрым словом книгу Вл. А.
Кожевникова (Царство ему Небесное) об отношении веры и знания. В ней он разбирает основные возражения знания против веры. Книжка — довольно небольшая, страниц до издана была Рел.-фил. библиотекой (МА. Новоселова). Она представляет, кажется, ряд лекций,
прочитанных Владимиром Александровичем в кружке московской молодежи. И я рекомендовал бы всякому интересующемуся этими вопросами не только прочитать ее, а просто изучить,
проштудировать самым основательным образом тогда читатель избавится от необходимости изучать многотомные философии.
Через негоже я узнали ряд других книг в том же направлении.
Огромную пользу принесло мне и чтение святых отцов, которыми я начал заниматься с первого курса академии, особенно участвуя в студенческом «златоустовском» кружке. Правда,
я не помню сейчас каких-либо выдающихся специальных трактатов из них по вопросу об отношении веры и знания. Но отдельные отрывки, краткие изречения, случайно оброненные мимоходом глубокие мысли иногда давали сильный толчок моему уму, обогащая и укрепляя его
и изъясняя природу веры и знания. Припоминая теперь святоотеческие творения, я могу назвать имена святого Григория Богослова, св. Исаака Сирина, св. Иоанна Дамаскина, св. Отцов
Добротолюбия, св. Симеона Нов. Богослова, Златоуста, у коих я встретил больше всего материала по интересовавшим меня вопросам. Было бы чрезвычайно важно собрать в системе их воззрения на веру и неверие. Припомню сейчас — не имея под рукой творений их — два-три выдающихся изречения (хотя бы и не буквально).
Св. Антонии Великий сказал неверие есть легкомысленная дерзость.
Св. И. Златоуст вера есть удел душ благодарных.
Св. Дамаскин: Бог выше всякого понятия и всякого бытия — а потому совершенно непостижим.
Он же Относительно Бога мы ясно постигаем (понимаем) лишь одно — непостижимость
Его (непознаваемость).
Св. Григорий Богослов иногда все так ясно о Боге а в другой раз попадаешь в бездну неведения. — Следовательно, состояния неверия, маловерия знакомы бывали даже и святым.
Св. Златоуст Если чего-нибудь не понимаешь, то прими простой верою ибо это Сам Бог сказал.
Ах, как прекрасно говорят св. Отцы И как приятно даже просто переписывать их золотые слова. Известно, что многие любители издавна собирали изумрудные изречения их.
Напишу еще несколько выдержек из книги св. Отцов.
Его же Если при естественном действии невозможно объяснить способа зачатия, то как можно объяснить его, когда чудодействовал Дух. Пусть стыдятся те, кто старается постигнуть сверхъестественное рождение. Не думай также, что ты все узнал, когда слышишь, что Христос родился от Духа».
«Христос произошел от нас, из нашего состава, из Девической утробы, а каким образом того невидно. Итаки тыне разыскивай но верь тому, что открыто и не старайся постигнуть того, что умолчено».
«Не исследуй как это Где хочет Бог, там побеждается порядок природы».
Св. Василий Великий Да не будет у тебя излишнего стремления размышления. Я
исповедую недоступность для мысли и невыразимость для человеческого слова образа
Божественного рождества. Да смолкнут излишние вопросы в Церкви Божией да славится вера;
да не испытывается она мудрованием».
Св. Феодот, еп. Анкирский: Возвещаю тебе чудо оставь исследования Душевный человек, прилепляясь к земному и испытывая все помышлениями ума, почитает чудеса Божий безумием потому что они неизъяснимы по законам природы. Знамения и чудеса приемлются верою Божиею, а не умом испытуются. Если хочешь знать это (воплощение, то знай, что соделался; (а) КАК соделался, сие ведает Один Чудодействующий. Божественное естество недоступно понятию ума человеческого оно — выше того, что постигается нашим чувством.
Итак: у нас нет познания Бога — по причине превосходства Его естества».
Св. Димитрий Ростовский Тайны Божии, чем больше о них говорить, тем они сокровеннее, непостижимее».
Казалось бы, что по этим вопросам можно бы найти материал в главном источнике веры в Св. Писании, в Слове Божием. Но этого я тогда не обрел. Писание до такой степени уверено в бытии Божием, что даже и не ставит таких вопросов. Да и мне, — при семинарском маловерии в
Слово Божие, — не хотелось даже искать ответов там. И только впоследствии узрел я и тут главные откровения о вере и неверии. Например, Господь говорит иудеям «Исследуйте
Писания, ибо выдумаете чрез них иметь жизнь вечную а они свидетельствуют о Мне. Новы не хотите придти ко Мне курсив автора. — Ред, чтобы иметь жизнь (
Ин. 5:39 - 40
).
Добротолюбия, св. Симеона Нов. Богослова, Златоуста, у коих я встретил больше всего материала по интересовавшим меня вопросам. Было бы чрезвычайно важно собрать в системе их воззрения на веру и неверие. Припомню сейчас — не имея под рукой творений их — два-три выдающихся изречения (хотя бы и не буквально).
Св. Антонии Великий сказал неверие есть легкомысленная дерзость.
Св. И. Златоуст вера есть удел душ благодарных.
Св. Дамаскин: Бог выше всякого понятия и всякого бытия — а потому совершенно непостижим.
Он же Относительно Бога мы ясно постигаем (понимаем) лишь одно — непостижимость
Его (непознаваемость).
Св. Григорий Богослов иногда все так ясно о Боге а в другой раз попадаешь в бездну неведения. — Следовательно, состояния неверия, маловерия знакомы бывали даже и святым.
Св. Златоуст Если чего-нибудь не понимаешь, то прими простой верою ибо это Сам Бог сказал.
Ах, как прекрасно говорят св. Отцы И как приятно даже просто переписывать их золотые слова. Известно, что многие любители издавна собирали изумрудные изречения их.
Напишу еще несколько выдержек из книги св. Отцов.
Его же Если при естественном действии невозможно объяснить способа зачатия, то как можно объяснить его, когда чудодействовал Дух. Пусть стыдятся те, кто старается постигнуть сверхъестественное рождение. Не думай также, что ты все узнал, когда слышишь, что Христос родился от Духа».
«Христос произошел от нас, из нашего состава, из Девической утробы, а каким образом того невидно. Итаки тыне разыскивай но верь тому, что открыто и не старайся постигнуть того, что умолчено».
«Не исследуй как это Где хочет Бог, там побеждается порядок природы».
Св. Василий Великий Да не будет у тебя излишнего стремления размышления. Я
исповедую недоступность для мысли и невыразимость для человеческого слова образа
Божественного рождества. Да смолкнут излишние вопросы в Церкви Божией да славится вера;
да не испытывается она мудрованием».
Св. Феодот, еп. Анкирский: Возвещаю тебе чудо оставь исследования Душевный человек, прилепляясь к земному и испытывая все помышлениями ума, почитает чудеса Божий безумием потому что они неизъяснимы по законам природы. Знамения и чудеса приемлются верою Божиею, а не умом испытуются. Если хочешь знать это (воплощение, то знай, что соделался; (а) КАК соделался, сие ведает Один Чудодействующий. Божественное естество недоступно понятию ума человеческого оно — выше того, что постигается нашим чувством.
Итак: у нас нет познания Бога — по причине превосходства Его естества».
Св. Димитрий Ростовский Тайны Божии, чем больше о них говорить, тем они сокровеннее, непостижимее».
Казалось бы, что по этим вопросам можно бы найти материал в главном источнике веры в Св. Писании, в Слове Божием. Но этого я тогда не обрел. Писание до такой степени уверено в бытии Божием, что даже и не ставит таких вопросов. Да и мне, — при семинарском маловерии в
Слово Божие, — не хотелось даже искать ответов там. И только впоследствии узрел я и тут главные откровения о вере и неверии. Например, Господь говорит иудеям «Исследуйте
Писания, ибо выдумаете чрез них иметь жизнь вечную а они свидетельствуют о Мне. Новы не хотите придти ко Мне курсив автора. — Ред, чтобы иметь жизнь (
Ин. 5:39 - 40
).
Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от
Единаго Бога, не ищете (
Ин.5:44
). Смирения нет.
«Почему вы не понимаете речи Моей Потому что не можете слышать слова Моего . А это отчего Оттого, что ваш отец диавол, ивы хотите исполнять похоти отца вашего (
Ин.8:43, а он лжец и «человекоубийца» (
Ин.8:44
). Неверие — от ДИАВОЛА.
«Кто от БОГА (выделено автором. — Ред, тот слушает слова Божии... вы не от Бога»
(
Ин.
Единаго Бога, не ищете (
Ин.5:44
). Смирения нет.
«Почему вы не понимаете речи Моей Потому что не можете слышать слова Моего . А это отчего Оттого, что ваш отец диавол, ивы хотите исполнять похоти отца вашего (
Ин.8:43, а он лжец и «человекоубийца» (
Ин.8:44
). Неверие — от ДИАВОЛА.
«Кто от БОГА (выделено автором. — Ред, тот слушает слова Божии... вы не от Бога»
(
Ин.