Файл: Подольный Николай Александрович (подпись) 20 г Заведующий кафедрой, обеспечивающей научное руководство.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 214
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Нижняя граница наказания в виде лишения свободы в единичных составах составляет три года по УК Азербайджана и УК Эстонии. В УК Литвы этот предел не указан. Что касается верхнего рубежа наказания в означенных составах, то в УК Литвы он составляет до четырех лет; УК Азербайджана - до семи лет и УК Эстонии - до восьми лет. Нижним рубежом наказания в простых составах является: полтора года для несовершеннолетних и два с половиной года для других физических лиц (Кыргызстан); два года (Грузия и Молдова) и три года (Таджикистан и Узбекистан). Вообще не установлен этот предел в таких составах в законодательстве Армении, Беларуси, Казахстана, Латвии, Туркменистана и Украины.
Верхний рубеж наказания в них составляет: в Армении, Беларуси, Латвии, Казахстане и Украине - до трех лет; Грузии - до четырех лет; Кыргызстане - до двух с половиной лет для несовершеннолетних и до пяти лет для других лиц; Молдове, Таджикистане, Туркменистане - до пяти лет; Узбекистане - до семи лет. В УК Грузии первоначально, когда анализируемый состав был единичным, не был установлен нижний предел наказания. Затем он был определен в два года и санкция этой статьи ужесточена. А верхний рубеж составлял до пяти лет. Нижняя граница наказания в квалифицированных составах составляет: один год (Беларусь); два с половиной года для несовершеннолетних и пять лет для других лиц (Кыргызстан); три года (Грузия); пять лет (Молдова и Таджикистан); семь лет (Узбекистан). Не обозначен этот рубеж в подобных составах в армянском, казахском, латвийском, туркменском, украинском Уголовных кодексах. Верхний рубеж наказания в квалифицированных составах составляет в Армении, Беларуси, Казахстане, Латвии, Украине до пяти лет, Грузии - до шести лет, Кыргызстане - до четырех лет для несовершеннолетних и до 7,5 лет для других лиц, Таджикистане, Туркменистане - до восьми лет, Молдове - до девяти лет, Узбекистане - до 10 лет.
Нижний предел наказания в особо квалифицированных составах в Казахстане равен трем годам, Украине - семи годам, Кыргызстане - четырем годам для несовершеннолетних и 7,5 годам для других лиц, Молдове - девяти годам. Верхний предел наказания в особо квалифицированных составах в Казахстане составляет до семи лет, в Кыргызстане до шести лет для несовершеннолетних и до 10 лет для других лиц, в Украине до 10 лет и в Молдове до 12 лет. По УК Молдовы, если совершение действий по доведению до самоубийства имело последствием только попытку самоубийства, то низший предел наказания сокращается наполовину (ч. 4 ст. 150). Это еще одна особенность данного УК.
Узбекский и кыргызский законодатели также усилили ответственность за это преступление. Первоначально по УК Узбекистана простой вид обсуждаемого преступления наказывался лишением свободы на срок до 5 лет, квалифицированный - от пяти до восьми лет. А прежний уголовный закон Кыргызстана карал его лишением свободы соответственно на срок от двух до пяти лет и от трех до семи лет. В качестве альтернативных санкций предусмотрены: в Уголовных кодексах Азербайджана, Казахстана, Украины - ограничение свободы; УК Беларуси - арест и ограничение свободы; УК Литвы - лишение права выполнять определенную работу либо заниматься определенной деятельностью, либо публичные работы, или арест. Причем в Уголовных кодексах Беларуси, Казахстана, Украины ограничение свободы имеется и в квалифицированных составах. УК Беларуси сначала предусматривал наказание в виде исправительных работ, но не содержал наказание в виде ареста. Внедрив его указанным выше Законом от 5 января 2015 г. – № 241-З, законодатель таким образом смягчил санкцию данной статьи. В соответствии со ст. 48 УК Беларуси арест является более строгим наказанием по отношению к исправительным работам, но менее строгим по отношению к ограничению свободы. В данной статье арест расположен после исправительных работ, но перед ограничением свободы. Система наказаний в УК Беларуси, как и в УК РФ, выстроена по принципу от менее строгого к более строгому наказанию. Однако вышеназванным Законом от 9 января 2019 г. – № 171-З исправительные работы исключены из числа наказаний за рассматриваемое преступление и его наказуемость ужесточена.1
В правоприменительной практике этих стран встречаются факты привлечения к ответственности за совершение анализируемого преступления, анализ которых способствует обеспечению раскрытия в необходимой степени особенностей уголовной ответственности за это деяние, формулированию взгляда на законность и обоснованность применения норм об ответственности за него.
Примечание. В Республике Беларусь 28-летний житель г. Бобруйска поссорился со своей женой. Он толкнул ее на кровать. После он наложил на ее лицо подушку и угрожал убить, а потом нанес ей несколько ударов по разным частям тела. Затем он изготовил петлю из электрического провода и заставил потерпевшую совершить самоубийство. Пострадавшая была напугана и не сопротивлялась. Однако провод оборвался под тяжестью ее тела. Тогда он сложил провод вдвое, сделал новую петлю и снова потребовал от потерпевшей совершить самоубийство. Она в состоянии стресса повторила попытку. В последний момент он все же ослабил петлю, и женщина осталась жива. Приговором суда от 25 июля 2017 г. он был признан виновным в доведении до самоубийства лица, находящегося в зависимом от него состоянии, истязании и угрозе убийством и осужден соответственно по ч. 2 ст. 145, ч. 2 ст. 154 и ст. 186 УК Беларуси к двум годам лишения свободы.
Представляется, суд обоснованно признал потерпевшую находящейся в состоянии зависимости от виновного, поскольку существовавшие между ними брачные отношения создавали зависимость, о которой говорится в ч. 2 ст. 145 УК. Но в целом оценка действий виновного вызывает возражения. Во-первых, как следует из публикации, в данном случае имело место принуждение к самоубийству, а не доведение до него. А потому эти действия следовало расценивать как опосредованное убийство и, поскольку наступление смерти, потерпевшей виновный сам предотвратил, квалифицировать их как покушение на убийство (обсуждая при этом вопрос, образуют ли его действия добровольный отказ или они могут быть расценены как деятельное раскаяние). Во-вторых, если допустить, что здесь имело место доведение до самоубийства, то содеянное не следовало квалифицировать по совокупности этих трех статей, достаточно было квалифицировать только по ч. 2 ст. 145. Санкция ч. 2 ст. 154 равна санкции ч. 2 ст. 145, а санкция ст. 186 (до двух лет лишения свободы) значительно ниже санкции ч. 2 ст. 145, поэтому все содеянное охватывалось бы ч. 2 ст. 145 УК, квалификация же по ч. 2 ст. 154 и ст. 186 УК была излишней.
Примечание. В 2014 г. житель Согдийской области Таджикистана Д.Х. был осужден по ч. 2 ст. 109 УК Таджикистана за доведение до самоубийства своей жены к семи годам лишения свободы. Осужденный постоянно унижал честь и достоинство потерпевшей, в результате чего она, не выдержав издевательств, повесилась в своем доме>.
Примечание. В 2017 г. суд г. Нурека приговорил к штрафу местного жителя Ш., обвиняемого в доведении до самоубийства своей второй жены Х. Суд при вынесении приговора учел наличие у виновного несовершеннолетних детей от первого брака. Х. совершила самоубийство, будучи на третьем месяце беременности, бросившись в реку. По данным следствия, она покончила с собой из-за постоянных побоев и оскорблений со стороны мужа Ш. Как показала сестра потерпевшей, которая, издалека увидев, как пострадавшая бросилась в реку, сразу сообщила об этом Ш., когда тот пришел, Х. еще можно было спасти, и она его попросила об этом. Но тот не стал этого делать, заявив, что, раз она не пожалела еще не родившегося ребенка, пусть умирает <57>.
Видимо, суд здесь посчитал возможным применить ст. 63 УК Таджикистана, предоставляющую суду право назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление. Однако, с нашей точки зрения, исходя из обстоятельств дела (беременность потерпевшей, поведение виновного во время совершения потерпевшей акта суицида - его отказ оказать ей помощь, имея на это возможность), ее в данном случае не следовало применять.
С нашей точки зрения, правоприменительные органы дали неверную оценку содеянному К. Во-первых, Б. как курсант (студент) находился в зависимом состоянии от К. И это обстоятельство следовало учитывать при квалификации действий К. по доведению его до покушения на самоубийство как квалифицирующее - его действия надлежало квалифицировать по ч. 2 ст. 105 УК по признаку иной зависимости от виновного. Во-вторых, в тексте материала не указано, почему суд исключил из обвинения ст. 105 УК - ввиду отсутствия состава преступления либо в связи с тем, что это деяние охватывается п. 2 ч. 2 ст. 451 УК. Однако последняя норма не включает самоубийство и покушение на него. В ней говорится о вреде, но даже под понятие «существенный вред» согласно п. 14 ст. 3 УК, разъясняющему некоторые содержащиеся в Кодексе понятия, не подпадают указанные последствия. В собственно ч. 2 ст. 451 УК содержится понятие «тяжкие последствия». А в соответствии с п. 4 той же ст. 3 к их числу относится только самоубийство, покушение же на него к таковым не относится. Поэтому действия К. следовало квалифицировать по ч. 2 ст. 105 и п. 2 ч. 2 ст. 451 УК Казахстана.1 Анализируемый состав преступления содержится в уголовном законодательстве и некоторых стран дальнего зарубежья, например, Болгарии и Испании, также относящемся к романо-германской системе уголовного права. Так, ответственность за это деяние установлена в ч. 3, 4 ст. 127 УК Болгарии и в ч. 1 ст. 143 УК Испании. В этих же статьях УК Болгарии (ч. 1, 2) и УК Испании (ч. 2 - 4) наряду с данным составом сформированы также составы склонения к самоубийству, содействия в этом или причинения смерти по просьбе. Высказывание, что ч. 1 ст. 143 испанского УК содержит ответственность за доведение до самоубийства и оказание помощи в его совершении является неточным.2 Диспозиция этой нормы сформулирована по типу смешения диспозиций составов доведения до самоубийства (часть, в которой речь идет о доведении потерпевшего до покушения на свою жизнь) и склонения к самоубийству и содействия в самоубийстве (часть, где говорится об уговоре или оказании помощи).
В связи с тем, что установленные в этой норме способы действия больше свойственны для составов склонения к самоубийству и содействия в его совершении, с нашей точки зрения, точнее будет отнести данный состав к последним. Такого же мнения придерживаются и другие авторы. Вместе с тем некоторые специалисты склонны видеть здесь скорее норму об ответственности за доведение до самоубийства. Так, А.А. Малиновский пишет, что в УК Польши содержится указание на две формы доведения до самоубийства: «уговаривание лица совершить покушение на самоубийство и оказание ему практической помощи. В российском варианте доведение до самоубийства осуществляется, образно выражаясь, в более «жесткой» форме - путем угроз, унижений, жестокого обращения». Проведенное исследование позволяет сделать вывод, что в мире накоплен существенный опыт правового регулирования ответственности за доведение до самоубийства. Способы конструирования обсуждаемого состава преступления в уголовном законодательстве зарубежных стран различны, что обусловлено как историческими традициями, так и современными особенностями состояния преступности в них. Бесспорное значение в связи с этим имеет выявление сильных и слабых сторон этого законодательства и сравнение его с российским законодательством в этой области, чтобы понять приоритеты, тенденции и перспективы его развития, определить возможности трансформирования в него позитивных элементов зарубежного опыта борьбы с данным преступлением мерами уголовно-правового характера. В связи с этим заслуживает, в частности, внимания решение в указанных выше странах на законодательном или судебном уровне вопроса о субъективной стороне доведения до самоубийства, который в российской юридической литературе на протяжении десятилетий вызывал большие споры и продолжает дискутироваться после внесения изменений в ст. 110 УК РФ
1.
57>48>45>44>30>