Файл: Недействительность сделок (Сделка и ее недействительность в доктрине, законодательстве, правоприменении).pdf

1.2. Недействительные сделки

Категория «недействительная сделка» является, пожалуй, одной из самых дискуссионных в современном учении о сделках. Она кажется упречной и с точки зрения формальной логики, так как сделкой может именоваться в собственном смысле только то, что охватывается этим термином. Но когда сделка недействительна, это нечто другое, которое должно опосредоваться не понятием «недействительная сделка», а иным наименованием. Размышляя в этом направлении, В.А. Белов констатирует, что недействительная сделка не предусмотрена правовыми нормами; внешне перед нами сделка, реально же сделки нет. По итогам такой «квазисделки» никто ни к чему не обязан, никто ничем не связан [7; с. 6]. Понятие недействительности сделок не входит в число гражданско-правовых категорий; нормы о недействительности сделок являются беспредметными, а их присутствие в ГК РФ - ничем не оправданным. Недействительная сделка, полагает Д.О. Тузов, не существует для права как сделка; она существует лишь как факт, но не юридический. Возможные «атипичные» последствия, в которых обычно усматривают эффект недействительности сделок, закон связывает не со сделкой как таковой, а с иным фактическим составом, выполняющим гипотезу иной нормы и именно с точки зрения последней рассматриваемым как производящий правовой эффект [25; с. 15]. Но как бы нам ни хотелось «избавиться» от недействительных сделок, они вызывают, и будут вызывать неподдельный интерес среди ученых, практических работников.

Допуская существование действительных и недействительных сделок, нельзя обойти вниманием, вопрос о том, что представляет собой тот ближайший род, формой проявления и движения которого они являются. Ведь нельзя же недействительные сделки рассматривать в качестве разновидности действительных. Наверное, эта проблема лежит в плоскости более абстрактного представления и определения сделки. Оно должно содержать признаки, которые характеризовали бы с определенной вероятностью своего развития и окончательного становления сделки.

Общий методологический подход при определении сделки безотносительно того, действительна ли она или недействительна, должен заключаться в том, чтобы начался процесс ее заключения, были согласованы все ее существенные условия без учета того, изъявлена ли подлинная воля субъектов и соответствует ли ее содержание воле государства (закону). Иными словами, речь идет об изъявлении воли субъектов, направленной на возникновение, изменение или прекращение правоотношения. Таким образом, сделка безотносительно ее действительности или недействительности представляет собой изъявление воли субъекта (субъектов), непосредственно направленное на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей. К числу основных признаков такой сделки относятся: 1) имеет место волеизъявление субъектов; 2) это волеизъявление непосредственно направлено на определенные правовые последствия (возникновение, изменение, прекращение прав и обязанностей).

В этом определении сделки нет и не должно быть признаков, характеризующих ее действительность или недействительность, подлинность изъявленной воли, соответствие содержания и формы государственной воли. На все эти и другие вопросы должны находиться ответы на производном от общего понятия сделки классификационном уровне. И тогда сделка как общее понятие может подразделяться на действительную и недействительную. Обе они имеют свои особенности, являются правовыми и закрепленными в действующем законодательстве не только России, но и многих развитых рыночных стран.

Выше при характеристике признаков действительной сделки было отмечено, что основной ее особенностью является то, что она как юридический факт непосредственно порождает, изменяет или прекращает права и обязанности. В общем (родовом) понятии сделки речь должна идти только о направленности на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей. При определенном толковании нормы ст. 153 ГК РФ можно прийти к выводу, что в ней закреплена именно сделка как общее понятие. В ней указано, что сделками являются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей. Направленность действий свидетельствует о незавершенности формирования сделки как юридического факта. В противном случае он уже бы породил, изменил, прекратил права и обязанности. Но так как процесс формирования и определенные его этапы еще не завершены, это не позволяет классифицировать волеизъявления категорией действительной или недействительной сделки, мы их рассматриваем как сделку в плане общих (родовых) свойств. Идея о родовом понятии сделки (безотносительно ее действительности или недействительности) позволяет отграничить сделки от несостоявшихся сделок. Последние во всех случаях не имеют отношения к сделкам, передача по ним имущества порождает кондикционные обязательства.

Что же из себя представляет недействительная сделка? Это ничто или нечто? Думается, что вполне правовое «что-то». Недействительная сделка, по мнению В.П. Шахматова, «это сделка, состав, которой не соответствует описанным в нормах права признакам состава сделок данного вида в силу общественно вредных, антиобщественных или общественно нежелательных свойств» [21; с. 604]. Представляется, что в данном определении не содержится конструктивного правового элемента. У недействительной сделки есть правовые, приемлемые для законодателя свойства, которые в этом определении не выявлены, а в качестве главного взяты признаки, к которым законодатель отнесся отрицательно [18; с. 274].

О.А. Красавчиков в качестве основного признака, характеризующего недействительную сделку, считал «ненаступление в силу закона тех юридических последствий, которые стороны желали вызвать своими действиями при заключении сделки» [13; с. 151]. Данное определение, как и предыдущие, не содержит положительного момента, характеризующего недействительную сделку. Правда, отрицание способности сделки породить предполагаемые правовые последствия носит также конструктивный характер.

Развивая идею о недействительности сделки, некоторые ученые полагалы, что в данном случае речь идет о противоправности в силу особых к ней требований закона и порождающих предусмотренные в нем последствия, а не те, которые сторона (стороны) желала вызвать. Подключение к признакам недействительной сделки ее противоправности и тех последствий, которые наступают в этой связи, приводит его к известному противоречию. Недействительная сделка - это такой же полноценный юридический факт, как и все остальные. И при его выяснении необходимо сосредоточиться на его конструктивной роли в механизме правового регулирования общественных отношений.

Недействительность сделки, как полагает Д.О. Тузов, представляет собой негативную правовую оценку правового смысла, составляющего волеизъявление и отличающего сделку от других юридических фактов [24; с. 4]. Думается, в этом подходе дана также лишь негативная оценка недействительной сделки, а именно: она не существует для права как сделка. Диалектика требует иного утверждения: она не существует и одновременно существует для права.

Вся разница между действительными и недействительными сделками, отмечает О.В. Гутников, заключается лишь в том, какие правовые последствия наступают: у первых - те, на которые направлена воля сторон, у вторых наступают лишь «отрицательные» последствия, связанные с недействительностью сделки [10; с. 98]. Очень хорошо, что термин «отрицательные» закавычен. Ведь эти последствия одновременно и положительные. Автор при оценке недействительной сделки в аспекте сделки-правоотношения и сделки - юридического факта пришел к выводу: сделка-правоотношение недействительна (не существует в той или иной степени), однако это не означает, что не существует юридического факта, который был направлен на возникновение данного правоотношения [10; с. 101].

При оценке этой интересной позиции возникают определенные вопросы. В самом деле, как может быть, чтобы сделка-правоотношение не существовала, а сделка - юридический факт существует? Категории «существование» и «недействительность» не являются тождественными. Правоотношение может существовать, но с точки зрения правопорядка оно недействительно. Это же положение в равной мере относится и к юридическому факту, порождающему данное правоотношение [17; с. 89]. Но, видимо, невозможно представить себе ситуацию, при которой правоотношение недействительно (не существует) для права, а юридический факт, его порождающий, наличествует (существует).

При осмыслении данной проблемы неизбежно возникает вопрос: почему действия субъектов, нарушающие нормы объективного права (преступления, проступки, иные правонарушения), законодатель относит к юридическим фактам? А раз это так, такие действия не могут не выступать в качестве основания (сущности), порождающего позитивные правоотношения. Законодатель имеет дело только с конструктивными, позитивными началами права. К примеру, вред порождает (как юридический факт) меры правоохранительного порядка, направленные на нейтрализацию потерь, заглаживание этого вреда. Образуется парадокс: противоправные действия, правонарушения в силу требований закона и порождают позитивные последствия, а не те, на которые рассчитывали нарушители. Так какие же это действия: нарушающие право или порождающие положительные правовые последствия?

Чувствуя алогичность данной ситуации, В.Б. Исаков пришел к выводу, что при самом скептическом отношении к юридическим классификациям нельзя не видеть здесь достижения абстрагирующей юридической мысли, охватывающей единой классификацией юридические факты с противоположным социальным знаком [22; с. 104]. При этом противоположность социального знака обеспечивает реализацию положительного социального смысла. Выход из данного противоречивого положения видится в том, чтобы при его разрешении принять во внимание как последствия, к которым стремились субъекты при формировании юридического факта, так и последствия, которые наступают в силу требований объективного права. Обычно берется во внимание та или другая сторона данного явления. Но все дело в том, что они находятся в органическом единстве. Без сделки-правоотношения нет юридического факта, порождающего предусмотренные нормами объективного права конструктивные последствия. И наоборот. Именно в аспекте положительных последствий неправомерные действия перестают быть таковыми. Они неправомерны в том смысле, что предусматривали противоправные последствия, но, коль скоро они порождают те последствия, которые требуются по закону, то лишаются статуса неправомерных (противоправных). «Законодатель как бы «переквалифицирует», переоценивает действия субъектов в свете конструктивных последствий, порождаемых такими действиями... В противном случае трудно ввести в правовую систему в качестве внутреннего элемента противоправное юридическое средство» [22; с. 105].

О.В. Гутников, разграничивая понятия «недействительность сделки» и «недействительная сделка», первое определяет так: «недействительностью сделки следует считать отрицание в той или иной степени юридических последствий (сделки-правоотношения) по основаниям (юридическим недостаткам), существующим в момент совершения сделки - юридического факта, относящимся как к сделке-факту, так и к сделке-правоотношению» [10; с. 83]. Вполне логична такая оценка недействительности сделки, так как здесь подлежат учету лишь отрицательные начала ее с точки зрения законодателя. Но при оценке недействительной сделки подлежат учету отрицательные и положительные ее стороны, причем во второй «угасает» первая. Оба эти аспекта формируют один юридический факт, который приобретает некий неправомерно-правомерный статус.

Таким образом, недействительная сделка формируется неправомерными действиями субъектов (субъекта), которым нормами объективного права придан статус юридического факта, порождающего предусмотренные законом правовые последствия, а не те, на которые рассчитывали субъекты изъявленной своей волей.

1.3. Квалификация недействительных сделок в качестве ничтожных или оспоримых: проблемы разграничения

Положения ГК РФ о недействительных сделках в ходе реформы были изменены двумя законодательными актами: Федеральным законом от 07.05. 2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 115.3 части третьей Гражданского Кодекса Российской Федерации», а также Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского Кодекса Российской Федерации».

Общий итог этих законодательных изменений - действующий ГК РФ в результате реформы лишь частично реализовал концептуальные идеи, которые обсуждались изначально. С одной стороны, ГК РФ действительно затруднил оспаривание сделок по отдельным основаниям, а с другой - расширил возможности оспаривания недействительных сделок в целом.

Тем самым реформа о недействительности сделок оказалась незавершенной, а новые положения ГК РФ - внутренне противоречивыми и представляющими потенциальную опасность для стабильности гражданского оборота.

В результате реформы создалась лишь внешняя видимость затруднения оспаривания недействительных сделок. Хотя новая редакция ГК РФ исходит из презумпции оспоримости недействительных сделок и во многом сближает правовые режимы ничтожности и оспоримости, в целом ГК РФ не решил множества важнейших проблем, необходимых для затруднения оспаривания сделок и укрепления стабильности гражданского оборота. Возможностей признания сделок недействительными стало гораздо больше, чем раньше.

Более того, действующий ГК РФ ввел размытые критерии ничтожных и оспоримых сделок и породил дополнительные трудности их разграничения, а, кроме того, по существу расширил возможности признания сделок недействительными, что идет вразрез с целями реформы. В прежней редакции ГК РФ разграничение ничтожных и оспоримых сделок проводилось довольно ясно: сделка, не соответствующая требованиям закона, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима. То есть исключения из общего правила должны быть прямо установлены законом.