Файл: Система гражданско-правовых средств защиты права собственности и других вещных прав.pdf

В соответствии со ст. 245 ч. 1 ГК РФ, доли собственников в долевой собственности определяются соглашением сторон либо законом, в иных случаях доли считаются равными. Основания использования для долевой собственности регулируется только по соглашению собственников.

Изучение истории становления вещного права в РФ показывает трудность его становления. С начала 1990г. ученые стали затрагивать проблемы, которые были связаны с правом собственности и вещным правом.

В современных публикациях довольно часто начали встречаться попытки разрешения возникающих проблем, а именно поднимались вопросы о видах, системе и принципах регулирования, но они не получали нужного практического и теоретического разрешения. Конечно, положительные моменты теории вещного права и права собственности наблюдались, но они были незначительные.

На современном этапе разрешения проблемы гражданское законодательство до сих пор не дало легального определения данных понятий и ограничивается лишь содержательным описанием.

Рассматривая статьи 209-211 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ)^[8] можно отметить, что право собственности рассматривается как право владения, пользования и распоряжения собственником своим имуществом, осуществляемое по своему усмотрению и несет ответственность за риски и повреждения.

Таким образом, законодательный подход отмечает особое право собственности, которое невозможно отграничить с одной стороны, и подчеркивает специфику по сравнению с иными субъективными вещными правами.

1.2 Существующие в российской юридической литературе предложения по уточнению и дополнению триады правомочий собственника

Во II разделе Гражданского кодекса Российской Федерации, отечественным законодателем право собственности раскрывается через «триаду правомочий» собственника, а именно: право владения, пользования и распоряжения вещью, предоставляется их детальная правовая регламентация^[9]. Здесь стоит отметить, что теория о трёх основных правомочиях собственника - традиционная для науки российского гражданского права. Оно существует уже не одно столетие.

Положение о триаде прав собственника в 1813 году впервые предложил В.Г. Кукольник^[10], а уже в 1832 году оно было прочно закреплено в законодательстве по инициативе М.М. Сперанского.

Рассматривая элементы триады правомочий собственника, Г.Ф. Шершеневич писал, что владение является фактическим господством над вещью, пользование заключается в извлечении из вещи выгоды, определяющей её экономическое значение, а распоряжение позволяет совершать различные сделки, объектом которых выступает именно данная вещь ^[11].

При рассмотрении правомочий собственника в рамках выбранной темы, по мнению авторов, целесообразно дать их определение и коснуться основных дискуссионных моментов, поскольку подробное рассмотрение каждого из правомочий заслуживает написания отдельной полноценной работы.

В теории гражданского права под владением понимается законом закреплённая возможность фактического обладания вещью, имуществом и контроля над ним, которая осуществляется лицом (собственником) добросовестно и законно. Правомочие владения весьма интересно тем, что в нем органично сочетаются объективный (наличие вещи, фактическое обладание ею) и субъективный (наличия желания обладать, владеть вещью, беречь её и относиться как к собственной) элементы, а при отсутствии одного из данных элементов нельзя говорить о том, что лицо имеет право владения.

Пользование согласно общепринятой в науке и доктрине гражданского права позиции является опирающейся на разрешение законом возможности извлекать из вещи её полезные свойства и доходы.

Последним, по «триаде правомочий» собственника, выступает правомочие распоряжения, которое не может оцениваться однозначно. При рассмотрении распоряжения в качестве юридически обеспеченной возможности определения собственником фактической и юридической судьбы вещи, необходимо сделать акцент на его субъект - объектном характере. Действительно, собственник вещи имеет право распоряжаться ей на свое усмотрение: отдавать в залог, обременять каким-либо образом, отчуждать в собственность и т.д. в границах закона и иных правовых актов, не нарушая права и охраняемые законом интересы иных лиц.

Однако интерес к правомочию распоряжения вызван не только появлением сложностей при определении «тех самых границ», которые не затрагивают и не нарушают права и интересы третьих лиц, но и тем, что среди правомочий собственника ему отводится особое место.

Если право владения и право пользования можно естественным путем выделить из права собственности и предоставить стороннему лицу (например, договор аренды), то право распоряжения находится в такой тесной связи с сущностью права собственности, что без прекращения его самого выделение права распоряжения является невозможным.

Право распоряжения вещью выделяется среди прочих правомочий собственника тем, что само по себе, оно выступает регулятивным правомочием, причём особенно ёмким, юридически насыщенным. Однако являясь элементом триады, оно подчинено её логике.

Как считает С.И. Архипов, законодатель, при закреплении права распоряжения наряду с другими правами, которыми определяется хозяйственное господство лица над вещью (владения и пользования), сделал его частью отношения лица к вещи. Он натурализовал, овеществил право распоряжения, в результате чего оно потеряло юридический смысл, из субъект - субъектного права (каким оно должно быть) оно стало субъект - объектным, правовой аномалией^[12].

Как мы отмечали ранее, проблема содержания права собственности, выделения отдельных правомочий, принадлежащих собственнику, является довольно актуальной и дискуссионной. Проводя анализ правоведческих позиций данного вопроса, различные точки зрения, которые сложились в отечественной цивилистике, мы пришли к следующему выводу. Все многообразие мнений в плане структурного содержания права собственности условно делится на три большие группы.

По мнению первой группы авторов, в которую входят такие исследователи как Е.А. Суханов^[13], Ю.К. Толстой, А.П. Сергеев^[14], С.С. Алексеев, в содержание права собственности входит три общепризнанных правомочия - право владения, право пользования и право распоряжения.

Ко второй группе относятся правоведы (Г.А. Аксененок^[15], А.В. Венедиктов^[16] и др.), которые считают необходимым дополнение, изменение триады правомочий собственника. Они расширительно подходят к рассмотрению содержания права собственности.

И, наконец, третья группа цивилистов (Белов В.А.^[17], Крашенинников Е.А^[18]. и т.д.), при изучении содержания права собственности, раскрывали указанную правовую дефиницию через призму субправомочий собственника.

Остановимся на указанных позициях более подробно.

По словам Е.А. Суханова общепризнанно под правомочием владения понимают юридически обеспеченную, т.е. основанную на законе, возможность иметь в наличии и содержать в своем хозяйстве имущество; под правомочием пользования - возможность эксплуатации (хозяйственного использования) имущества через извлечение из него полезных свойств, его потребления; а правомочие распоряжения представляет собой возможность определения судьбы имущества через изменение его принадлежности, состояния или назначения (в форме отчуждения, уничтожения и т.д.)^[19].

Такому подходу к определению содержания триады прав собственника следуют Ю.К. Толстой^[20], А.П. Сергеев^[21], С.С. Алексеев^[22] и многие другие исследователи. Так, исходя из сказанного, очевидно, что как дореволюционные представления ученых, так и современные, относительно определений правомочий собственника не имеют значительных разногласий и различий, а идеей хозяйственного господства лица над вещью, как и прежде, объединяется «триада правомочий», будучи для них ключевой, объединительной. Именно ей определяется отношение юристов к феномену права собственности.

Такие отечественные цивилисты, как А.В. Венедиктов, Г.А. Аксененок, С.А. Зинченко^[23] и многие другие правоведы придерживались иного подхода. Ученые рассматривают содержание права собственности более широко, предлагая внести в него дополнения и расширить. Стоит обратить внимание, что в юридической литературе были предприняты неоднократные попытки дополнения, изменения триады правомочий собственника. Еще в дореволюционный период крупнейшие цивилисты «своего времени» предлагали доработать такую правовую конструкцию, как содержание права собственности.

Так, например, И.Б. Живихина элементами права собственности называл:

1) право употребления своей вещи по произволению;

2) право взыскания своей вещи от любого, кто завладел ей неправедно;

3) право отчуждения свей вещи, кому кто хочет, при жизни и по смерти^[24].

Г.Ф. Шершеневич отмечал, что при перечислении правомочий собственника законодателем было упущено право уничтожения вещи^[25], а по мнению А.В. Венедиктова, право собственности не может быть исчерпано тремя элементами, не «слагается из трёх отдельных прав: владения, пользования и распоряжения». Ученый предложил определять право собственности посредством понятия «использование» как право индивида или коллектива использовать средства, а также продукты производства своей властью и в своем интересе^[26].

Помимо этого, указывая на многообразие гражданских правоотношений, которые существуют сегодня и регулируются не только гражданским, но и плотно связанными с ним иными отраслями права, некоторыми учёными - правоведами также предлагается внесение изменений в конструкцию содержания права собственности.

Например, по мнению Г.А. Аксененка^[27], формулой правомочий собственника недостаточно учтена специфика земельных отношений, поэтому автор предложил четвертый элемент к трём имеющимся элементам. Данным элементом должно, по его мнению, быть право управления. Правомочие управления как самостоятельный элемент права собственности выделил также С.А. Зинченко^[28].

Принципиально иной взгляд на конструкцию содержания права собственности имеет третья группа учёных-цивилистов, среди которых особого внимания заслуживают позиции В.А. Белова^[29] и Е.А. Крашенинникова^[30].

В.А. Беловым был предложен новый, оригинальный подход к определению структуры права собственности. На его взгляд, права собственника вещи, имущества, которые предусмотрены в п. 2 ст. 209 ГК РФ^[31], являются не общепризнанными в науке гражданского права правомочиями, а субправомочиями лица на активные действия (субправомочиями владения, пользования, распоряжения). Данные субправомочия представляют собой одну из составляющих содержания права собственности. Второй составляющей конструкции права собственности, согласно позиции правоведа, выступают права собственника требовать от всех иных, противостоящих ему лиц, воздерживаться от любых действий с его вещью без его разрешения.

Стоит отметить позицию и другого известного отечественного цивилиста Е.А. Крашенинникова, первоочередно выделившего в праве собственности субъективную составляющую, включив в неё только два правомочия, а именно:

1) правомочия собственника на свои действия, содержащие в себе три субправомочия - возможность владеть, возможность пользоваться и возможность распоряжаться вещью;

2) правомочия собственника относительно действий третьих лиц, то есть право требовать от всех обязанных лиц воздерживаться от действий, которые будет препятствовать собственнику в осуществлении вышеназванных субправомочий.

Проведя анализ существующих в российской юридической литературе предложений по уточнению и дополнению триады правомочий собственника, по её предполагаемому в связи с этим совершенствованию, мы пришли к следующему выводу. На наш взгляд нелогично и нецелесообразно расширение круга полномочий собственника путем включения в него права требования, права управления, права контроля, защиты или же любого иного права, которые по своему существу являются производными правами собственника, вытекающими из его основных правомочий.