ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 606
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
– Конечно, – ответил я, – только давайте поговорим на ходу.
Огибая столы и стулья, мы пробрались в вестибюль, и я нажал кнопку вызова лифта. Но как только Сайлас начал рассказывать мне свою историю, я напрочь забыл о лифте.
Он извинился за то, что не смог сразу ответить на мой вопрос. Его младший брат – тот самый, для которого я подписал книгу, – недавно покончил с собой. Ему было 22 года.
– Он восхищался вами, – объяснил Сайлас, – любил слушать ваш подкаст, и еще Джо Рогана. Я хотел взять для него автограф. Оставлю эту книгу в его комнате.
Я увидел, как его глаза наполняются слезами, и почувствовал, как у самого к горлу подкатывает ком. Он продолжил.
– Люди прислушиваются к вам. Вы когда‑нибудь думали о том, чтобы поговорить и об этих вещах тоже – о самоубийстве и депрессии? Ведь вы могли бы спасти кого‑нибудь.
Теперь настала моя очередь оцепенеть. Я не знал, что сказать.
Мне не было оправдания. Он даже представить себе не мог, что у меня были очень веские причины говорить о самоубийстве.
У меня были близкие друзья в школе, которые покончили с собой.
У меня были близкие друзья в университете, которые покончили с собой.
Я сам чуть было не покончил с собой.
– Я соболезную вашей утрате, – сказал я Сайласу.
Я подумал: неужели он пришел на эту встречу и ждал более трех часов, только чтобы сказать мне это? Скорее всего, да. И правильно сделал. Он был намного смелее меня. А вот я подвел его брата, потому что боялся касаться этой темы в своих книгах. Скольких еще людей я подвел? Эти мысли переполняли меня.
– Я напишу об этом, – произнес я, неловко похлопав его по плечу. – Обещаю.
И вошел в лифт.
В сумраке
Они пытались похоронить нас, но не знали, что мы были семенами.
Мексиканская пословица
Есть секреты, которыми мы ни с кем не делимся, потому что нам стыдно.
Например, я познакомился с Навалом Равикантом (стр. 539), потому что подкатил в кафе к его девушке. Опаньки! А однажды один известный эксперт попросил меня одолжить ему мой ноутбук, чтобы показать всем скучное корпоративное видео, а вместо этого на экране мелькнула веселая порнушка – а‑ля «Бойцовский клуб» – и это увидели 400 человек. Замечательный пример.
Но бывают и темные секреты. Секреты, о которых мы никому не рассказываем. Тени прошлого, которые мы прячем в сумрачных закоулках нашей души, опасаясь, что, выйдя на свет, они разоблачат нас перед всем миром и разрушат нашу жизнь.
В 1999 годуя погрузился в сумрак.
Погрузился настолько, что потом боялся даже вспоминать об этом. Я впервые заговорил об этом на сессии вопросов и ответов АМА (Ask Me Anything – спроси меня о чем угодно) для новостного сайта Reddit 29 апреля 2015 года.
Я расскажу вам о том, как я опускался на самое дно – медленно, кругами, словно по нисходящей спирали. Теперь, по прошествии времени, многое из того, что со мной происходило, кажется банальным. Но тогда это был для меня «идеальный шторм».
В своем рассказе я использую некоторые выражения (например, «безвыходная ситуация»), отражающие мое восприятие мира в то время, а вовсе не объективную реальность.
Я очень хорошо помню, что происходило со мной тогда, но некоторые свои высказывания я все же перефразировал. Итак, начну с самого начала...
► Идет первый семестр последнего курса в Принстонском университете.
Я должен окончить университет к июню 1999 года. В какое‑то время в следующие шесть месяцев в течение нескольких недель происходит целый ряд событий.
► Во‑первых, я не прохожу финальные собеседования в консалтинговой компании McKinsey, в софтверной компании Trilogy и в других компаниях впридачу. Я не понимаю, что именно я делаю не так, и начинаю терять уверенность в себе, несмотря на то, что за плечами у меня годы отличной учебы.
► Во‑вторых, вскоре после этого меня бросает девушка, с которой я встречался довольно долго (по студенческим меркам, конечно). Не из‑за того, что я не нашел работу, а потому что я стал неуверенным в себе, хотел проводить с ней больше времени и всячески мешал ей делать спортивную карьеру в университетской команде. Что же со мной не так?
► В‑третьих, происходит судьбоносная встреча с одним из моих научных руководителей с кафедры Восточной Азии. Прочитав отрывок из моей работы, он вручает мне огромный кусок исследования на японском языке, который я должен изучить и включить в свою дипломную работу. У меня голова идет кругом – как я смогу закончить диплом (объем которого должен составлять от 60 до 100 и более страниц) до конца учебного года? Что мне делать?
Тут важно отметить, что в Принстоне дипломная работа считается кульминационной точкой четырехлетнего обучения. И ее оценка влияет на определение среднего балла по профильной дисциплине с весовым коэффициентом примерно в 25%. После описанных выше событий началось следующее:
► Я нашел спасительный вариант! Проводя исследования по теме своего диплома, я познакомился с удивительным человеком, доктором наук, работающим в корпорации Berlitz International. Его звали Берни. Мы встретились за ужином на Уизерспун‑стрит в Принстоне. Он свободно говорит на нескольких языках и, в целом, такой же ботан, как и я. Один час превратился в два, которые растянулись до трех. А в конце он сказал: «Знаешь, жаль, что ты выпускаешься только через несколько месяцев. У меня есть для тебя идеальный проект, но он начинается раньше». А ведь это именно то самое решение, которое я искал!
► Я обсудил с родителями возможный академический отпуск, который начнется в середине последнего курса. Так я получу время для завершения дипломной работы, одновременно пробуя свои силы в «реальном мире». Казалось бы, одна сплошная польза, и родители меня поддержали.
► Администрация Принстонского университета одобрила эту идею, и я встретился с упомянутым выше научным руководителем, чтобы сообщить ему о своем решении. Вместо того, чтобы порадоваться тому, что я посвящу дополнительное время дипломной работе (чего я от него ожидал), он пришел в ярость: «Так ты решил сдаться?! Нашел легкий выход?! Твоя работа должна была стать самой лучшей дипломной работой, которую я когда‑либо видел!» Сквозь призму стресса в дальнейшем нашем разговоре я услышал прозрачные намеки на угрозы и ультиматумы... Но ведь ни один профессор не стал бы так поступать, правда? Наша встреча закончилась тем, что он пренебрежительно усмехнулся и холодно сказал: «Удачи». Я был страшно подавлен и ошеломлен.
► Когда я пришел в себя, мой шок сменился яростью. Разве может научный руководитель угрожать студенту плохой оценкой только потому, что тот берет академический отпуск? Я знал, что моя дипломная работа не будет «лучшей дипломной работой, которую он когда‑либо видел», а это практически гарантировало мне плохую оценку, даже если я все сделаю на отлично. Разве это не очевидно?
► Я встречаюсь с несколькими людьми из администрации Принстонского университета, и все отвечают мне одно и то же: «Он не мог так поступить». Я в недоумении. Неужели меня считают лжецом? Зачем мне врать? Какие у меня могут быть мотивы? Создается впечатление, что никто не хочет портить отношения со старшим преподавателем (и пожизненным профессором). Мне кажется, что все меня предали. Для преподавателей факультета отношения с коллегой оказались гораздо важнее моих проблем.
► Я прощаюсь с друзьями и покидаю студенческий городок, чтобы работать, как выясняется, удаленно на Berlitz. «Удаленно» означает, что я работаю дома. Это идеальный рецепт катастрофы. Работа хорошо оплачивается, но на протяжении всего остального времени – с утра и до ночи – я перебираю сотни страниц черновиков для моей дипломной работы, разбросанные по полу моей спальни. Полный бардак.
► После продолжавшихся 2 или 3 месяца безуспешных попыток включить в дипломную работу то исследование на японском, которое рекомендовал мне мой научный руководитель, моя работа совершенно разваливается. Несмотря на то (вернее сказать, из‑за того), что я работаю над дипломом по 8‑16 часов в день, моя дипломная работа превращается в монстра Франкенштейна – собрание тупиковых мыслей и ложных посылок, и все это из‑за рекомендованного исследования, которое никак туда не вписывается. Как минимум половина работы вообще никуда не годится. Я сам, без сомнения, нахожусь в значительно более плохой форме, чем до ухода в академический отпуск.
► Мои друзья оканчивают университет, празднуют его окончание и навсегда уезжают из Принстона. Я сижу в съемной квартире и не могу найти выход из безвыходной ситуации. Работа над дипломом зашла в тупик. У меня из головы не выходит мстительный научный руководитель, который завалит меня на защите, даже если я напишу отличный диплом. Завалив меня, он разрушит все, к чему я так упорно стремился: благодаря отличной учебе в школе я поступил в Принстонский университет, отличный университетский диплом должен был помочь мне найти работу моей мечты, и все такое прочее. Если он меня завалит, то астрономическая сумма, да что там – целое состояние, потраченное моими родителями на мое обучение в Принстоне, – будет выброшено на ветер. Я начинаю спать до 2‑3 часов дня. Я не могу смотреть на кипы бумаг, разбросанных повсюду. Мой механизм психологической адаптации к происходящему – спрятаться под одеялом, как можно меньше времени бодрствовать и надеяться на чудо.
► Чуда не случается. Однажды днем, бесцельно слоняясь по книжному магазину Barnes and Noble, я случайно замечаю книгу про самоубийц. Она стоит на столе прямо передо мной. Может быть, это и есть «чудо», которого я так ждал? Я сажусь в кресло и прочитываю эту книгу от начала до конца, выписывая все самое важное в блокнот, включая список литературы. Впервые за многие годы я увлечен своим исследованием. У меня возникает ощущение, что я наконец‑то нашел выход из моей беспросветной ситуации – осталось только решиться.
► Я возвращаюсь в студенческий городок Принстонского университета. На этот раз прямиком отправляюсь в университетскую библиотеку, чтобы найти все книги о самоубийствах из моего списка. Одной из книг, название которой кажется мне особенно многообещающим, в наличии нет, и я оставляю заказ на нее. Я получу ее, как только ее сдадут. Интересно, что за бедняга сейчас ее читает и сможет ли он вообще вернуть ее.
Важно отметить, к тому моменту я уже принял решение. Оно очевидно. Я сломался, загнал себя в угол, напрасно потратил целое состояние на учебу в университете, в котором всем на меня плевать, так какой смысл поступать как‑нибудь иначе? Продолжать совершать подобные ошибки всю оставшуюся жизнь? Стать обузой для самого себя, для родителей и друзей? Да ну на хрен. Мир станет лучше без еще одного неудачника, который даже с такой фигней справиться не может. Что я смогу привнести в этот мир? Да ничего. Итак, решение принято, и я приступил к планированию самого поступка.
► В этом случае я чертовски хорошо все спланировал. Я разработал 6 сценариев, расписал каждый из них от начала до конца, включая привлечение возможных помощников и прикрытие, если таковое понадобится. И тут раздается телефонный звонок.
► [Мама?! Это не входило в мои планы.]
► Я забыл о том, что в моей карточке читателя, хранившейся в библиотеке, в тот момент был указан мой домашний адрес, поскольку я уже год числился в академическом отпуске. Это означало, что они отправили извещение о поступлении заказанной мною книги моим родителям, в котором в том числе сообщали: «У нас для вас хорошие новости! Книга о самоубийствах, которую Вы заказывали, возвращена в библиотеку, и теперь Вы можете забрать ее!»
► Вот черт! (И слава Богу!)
► Я был совершенно не готов к разговору с мамой; она застала меня врасплох. Дрожащим голосом она спрашивает меня об этой книге, и я быстро придумываю спасительную ложь: «Даже не волнуйся об этом! Прости, что так вышло! Один мой друг учится в Ратгерском университете, и у него нет читательского билета библиотеки Файрстоуна, вот я и заказал для него книгу. Он пишет диплом про депрессию и все такое».
► Этот звонок внезапно вывел меня из ступора. Вероятность такого сценария развития событий составляла один к миллиону. Я понял: моя смерть касается не только меня. Она навсегда разрушит жизни тех, кто мне дороже всего на свете. Я представил себе, как моя мама, которая даже не подозревала о том, что у меня проблемы с дипломной работой, будет страдать до конца своих дней и винить себя в моей смерти.
► Я решил отдохнуть от моего академического «отпуска» (к черту этот диплом) и всю следующую неделю посвятить своему физическому и психическому здоровью. Так началось мое увлечение боевыми искусствами, которое привело к участию в чемпионате по китайскому кикбоксингу (саныпоу) в 1999 году, о чем я рассказывал в книге «Как работать по 4 часа в неделю».
► После нескольких месяцев работы над собой (а не над дипломом) мой разум проясняется. Все мои проблемы уже кажутся мне вполне решаемыми. А моя «безнадежная» ситуация представляется мне лишь полосой невезения, которая однажды закончится.
► Я возвращаюсь в Принстон, сдаю дописанную дипломную работу своему научному руководителю, который все еще злится на меня, и едва не заваливаю защиту, но мне плевать. Это не самая лучшая дипломная работа, которую он когда‑либо видел, и не самое лучшее мое произведение, но мне надо двигаться дальше.
Огромное спасибо тем немногим людям, которые помогли мне снова обрести уверенность в себе и закончить последний семестр.