Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и философский камень.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 07.12.2023
Просмотров: 616
Скачиваний: 36
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, как тает его решимость ни о чём не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придётся. И нервно прокашлялся.
– Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры?
Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на её лице появилась злость. Всё-таки обычно они делали вид, что у неё нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима.
– Давно! – отрезала миссис Дурсль. – А почему ты спрашиваешь?
– В новостях говорили всякие загадочные вещи, – пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он всё же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. – Совы… падающие звёзды… по городу ходят толпы странно одетых людей…
– И что? – резким тоном перебила его миссис Дурсль.
– Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она…
Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнёс как бы между прочим:
– Их сын – он ведь ровесник Дадли, верно?
– Полагаю, да. – Голос миссис Дурсль был холоден как лёд.
– Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?
– Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя.
– О, конечно. – Мистер Дурсль ощутил, как ёкнуло сердце. – Я с тобой полностью согласен.
Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме – ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка всё ещё сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала.
Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему всё то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели всё это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого.
Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая всё, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся…
Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности.
Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом.
Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над её головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила.
В дальнем конце улицы – как раз там, куда неотрывно смотрела кошка – появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дёрнулся из стороны в сторону, а глаза её сузились.
Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды – таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемнёнными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос – очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор.
Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады – не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его.
– Это следовало ожидать, – пробормотал он, усмехнувшись.
Наконец во внутреннем кармане он нашёл то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щёлкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щёлкнул зажигалкой – и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло всё, кроме двух далёких, крошечных колючих огоньков – глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна – даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, – этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице.
Дамблдор засунул свою зажигалку – точнее, гасилку – обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на неё, сказал:
– Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.
Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо неё на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Её чёрные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у неё раздражённый.
– Как вы меня узнали? – спросила она.
– Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.
– Станешь тут неподвижной – целый день просидеть на кирпичной стене, – парировала профессор МакГонагалл.
– Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.
Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.
– О, да, действительно, все празднуют, – недовольно произнесла она. – Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет – даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. – Она резко кивнула головой в сторону тёмного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. – Я слышала. Стаи сов… падающие звёзды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только – звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.
– Не стоит их обвинять, – мягко ответил Дамблдор. – За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.
– Знаю. – В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. – Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы.
Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила:
– Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?
– Вполне очевидно, что это так, – ответил тот. – Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?
– Что?
– Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, – лично мне они очень нравятся.
– Нет, благодарю вас. – Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. – Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…
– Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда – Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя – Волан-де-Морт.
Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощённый необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил.
– На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, – продолжил он. – Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта.
– Да-да, конечно. – В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. – Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто – хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт – боялся.
– Вы мне льстите, – спокойно ответил Дамблдор. – Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны.
– Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы.
– Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.
Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора.
– А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперёд, стаи сов – это просто ничто. Вы знаете, о чём все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить?
Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило её больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чём говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлёкшийся лимонными дольками, с ответом не торопился.
– Говорят, – настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, – говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы…
Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух.
– Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус…
Дамблдор протянул руку и коснулся её плеча.
– Я понимаю… – с горечью произнёс он. – Я очень хорошо вас понимаю.
Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос её дрожал:
– И это ещё не всё. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли – и именно поэтому он исчез.
Дамблдор мрачно кивнул.
– Это… это правда? – запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. – После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить?
– Мы можем лишь предполагать, – ответил Дамблдор. – Возможно, мы так никогда и не узнаем правды.
Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слёзы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр – вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнёс:
– Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь?
– Да, – подтвердила профессор МакГонагалл. – Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь?
– Я здесь, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде. Они – единственные родственники, которые у него остались.
– Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! – вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. – Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдёте другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын – я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!
– Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры?
Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на её лице появилась злость. Всё-таки обычно они делали вид, что у неё нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима.
– Давно! – отрезала миссис Дурсль. – А почему ты спрашиваешь?
– В новостях говорили всякие загадочные вещи, – пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он всё же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. – Совы… падающие звёзды… по городу ходят толпы странно одетых людей…
– И что? – резким тоном перебила его миссис Дурсль.
– Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она…
Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнёс как бы между прочим:
– Их сын – он ведь ровесник Дадли, верно?
– Полагаю, да. – Голос миссис Дурсль был холоден как лёд.
– Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?
– Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя.
– О, конечно. – Мистер Дурсль ощутил, как ёкнуло сердце. – Я с тобой полностью согласен.
Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме – ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка всё ещё сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала.
Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему всё то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели всё это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого.
Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая всё, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся…
Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности.
Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом.
Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над её головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила.
В дальнем конце улицы – как раз там, куда неотрывно смотрела кошка – появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дёрнулся из стороны в сторону, а глаза её сузились.
Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды – таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемнёнными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос – очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор.
Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады – не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его.
– Это следовало ожидать, – пробормотал он, усмехнувшись.
Наконец во внутреннем кармане он нашёл то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щёлкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щёлкнул зажигалкой – и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло всё, кроме двух далёких, крошечных колючих огоньков – глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна – даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, – этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице.
Дамблдор засунул свою зажигалку – точнее, гасилку – обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на неё, сказал:
– Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.
Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо неё на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Её чёрные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у неё раздражённый.
– Как вы меня узнали? – спросила она.
– Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.
– Станешь тут неподвижной – целый день просидеть на кирпичной стене, – парировала профессор МакГонагалл.
– Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.
Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.
– О, да, действительно, все празднуют, – недовольно произнесла она. – Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет – даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. – Она резко кивнула головой в сторону тёмного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. – Я слышала. Стаи сов… падающие звёзды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только – звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.
– Не стоит их обвинять, – мягко ответил Дамблдор. – За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.
– Знаю. – В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. – Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы.
Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила:
– Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?
– Вполне очевидно, что это так, – ответил тот. – Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?
– Что?
– Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, – лично мне они очень нравятся.
– Нет, благодарю вас. – Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. – Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…
– Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда – Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя – Волан-де-Морт.
Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощённый необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил.
– На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, – продолжил он. – Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта.
– Да-да, конечно. – В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. – Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто – хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт – боялся.
– Вы мне льстите, – спокойно ответил Дамблдор. – Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны.
– Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы.
– Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.
Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора.
– А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперёд, стаи сов – это просто ничто. Вы знаете, о чём все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить?
Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило её больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чём говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлёкшийся лимонными дольками, с ответом не торопился.
– Говорят, – настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, – говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы…
Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух.
– Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус…
Дамблдор протянул руку и коснулся её плеча.
– Я понимаю… – с горечью произнёс он. – Я очень хорошо вас понимаю.
Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос её дрожал:
– И это ещё не всё. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли – и именно поэтому он исчез.
Дамблдор мрачно кивнул.
– Это… это правда? – запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. – После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить?
– Мы можем лишь предполагать, – ответил Дамблдор. – Возможно, мы так никогда и не узнаем правды.
Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слёзы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр – вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнёс:
– Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь?
– Да, – подтвердила профессор МакГонагалл. – Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь?
– Я здесь, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде. Они – единственные родственники, которые у него остались.
– Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! – вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. – Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдёте другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын – я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!