Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и философский камень.doc

Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост.

– Да… Гарри, – произнёс великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. – С днём рождения тебя, вот. Я тут тебе принёс кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?

Великан запустил руку во внутренний карман чёрной куртки и извлёк оттуда немного помятую коробку. Гарри взял её дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зелёным кремом было написано: «С днём рождения, Гарри!»

Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое:


– Вы кто?

Великан хохотнул.

– А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.

Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс её.

– Ну так чего там с чаем? – спросил он, потирая руки. – Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.

Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином – никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну.

Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на неё сосисок – жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, – Дадли беспокойно завертелся.

– Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, – резко произнёс дядя Вернон.

Великан мрачно усмехнулся.

– Да ты чего разволновался-то, Дурсль? – насмешливо спросил он. – Да мне б и в голову не пришло его кормить – вон он у тебя жирный-то какой.

---

Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался.

– Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, – вежливо произнёс Гарри.

Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.

– Зови меня Хагрид, – просто ответил он. – Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде всё про себя рассказал – я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?

– Э-э-э… Вообще-то нет, – робко выдавил из себя Гарри.

У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой.

– Извините, – быстро сказал Гарри.

– Извините?! – рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. – Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились…

– Научились чему? – непонимающе переспросил Гарри.

– ЧЕМУ?! – прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. – Ну-ка погоди, разберёмся сейчас!

Казалось, разъярённый великан стал ещё больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съёжились от страха у дальней стены.

– Вы мне тут чего хотите сказать? – прорычал он, обращаясь к Дурслям. – Что этот мальчик – этот мальчик! – ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ?

Гарри решил, что великан зашёл слишком далеко. В конце концов он ходил в школу и не так уж плохо учился.

– Кое-что я знаю, – заявил он. – Математику, например, и всякие другие вещи.

Но Хагрид просто отмахнулся от него.

– Я ж не об этом… а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоём мире. О моём мире. О мире твоих родителей.

– Каком мире? – непонимающе переспросил Гарри.

У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвётся.

– ДУРСЛЬ! – прогремел он.

Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом.

– Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? – с надеждой спросил он. – Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость.


– Что? – Гарри не верил своим ушам. – Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми?

---

– Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… – Хагрид дёргал себя за бороду, глядя на Гарри изумлённым взором.

– Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? – наконец спросил он.

Дядя Вернон внезапно обрёл дар речи.

– Прекратите! – скомандовал он. – Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!

Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге.

– Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали всё от него, да?

– Прятали от меня что? – поспешно поинтересовался Гарри.

– ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! – нервно заверещал дядя Вернон.

Тётя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами.

– Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, – посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. – Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?

В доме воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь отдалённым шумом моря и приглушённым свистом ветра.

– Я кто? – Гарри почувствовал, что у него отвисла нижняя челюсть.

– Ну, ясное дело кто – волшебник ты. – Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела ещё ниже. – И ещё какой! А будешь ещё лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты ещё мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо своё прочитать.

Гарри протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живёт в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал:
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волш., Верх. чародей, Президент Международной конфед. магов)
Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

---

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

заместитель директора
Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк. Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри всё никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя:


– Что это значит: они ждут мою сову?

– Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чём, – произнёс Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову – настоящую, живую и немного взъерошенную, – а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное:
Дорогой мистер Дамблдор!

Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить всё необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с Вами всё в порядке.

Хагрид
Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошёл к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону.

Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его.

– Так на чём мы с тобой остановились? – спросил Хагрид.

В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его всё ещё было пепельно-серым от страха, но на нём отчётливо читалась злость.

– Он никуда не поедет, – сказал дядя Вернон.

Хагрид хмыкнул.

– Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит…

– Кто? – с интересом переспросил Гарри.

– Магл, – пояснил Хагрид. – Так мы называем всех неволшебников – маглы. Да, не повезло тебе… ну, в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал.

– Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, – упрямо продолжил дядя Вернон, – что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник!


– Так вы знали? – недоверчиво спросил Гарри. – Вы знали, что я… что я волшебник?

– Знали ли мы?! – внезапно взвизгнула тётя Петунья. – Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чёртова сестрица! О, она в своё время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и её карманы были полны лягушачьей икры, а сама она всё время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, – она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались – Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!

---

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.

– А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!

Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся.

– Взорвалась? – спросил он. – Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!

– АВТОКАТАСТРОФА?! – прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол. – Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребёнок с пелёнок знает! И родителей твоих тоже!


– Но почему? – В голосе Гарри появилась настойчивость. – И что с ними случилось, с мамой и папой?

Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность.

– Да, не ждал я такого, – произнёс он низким, взволнованным голосом. – Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всём… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой.

Он мрачно посмотрел на Дурслей.

– Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу, н-ну… то, что могу, конечно, а могу не всё, потому как, э-э… загадок много осталось, непонятного всякого…

Он снова сел и уставился на огонь.

– Наверное, начну я… с человека одного, – произнёс Хагрид через несколько секунд. – Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, – его в нашем мире все знают…

– А кто он такой? – спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя.

– Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит.


– Но почему?

– Клянусь драконом, Гарри, люди всё ещё боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко всё это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже ещё хуже, чем просто хуже. Звали его…

---