Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и философский камень.doc

– А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне?

– Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, – это любовь. Он не мог осознать, что любовь – такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать – оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты всё равно остаёшься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль.

Дамблдор замолчал и начал с интересом изучать сидевшую на подоконнике птичку. А Гарри, улучив момент, тайком вытер навернувшиеся на глаза слёзы.


– А мантия-невидимка, – спросил он, когда к нему вернулся дар речи. – Вы знаете, кто мне её прислал?

– Когда-то твой отец оставил её мне. А я подумал, что, возможно, она тебе понравится. – Глаза Дамблдора засияли. – Полезная вещь… Твой отец в основном использовал её для того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда он учился в Хогвартсе.

– И ещё кое-что, – никак не мог успокоиться Гарри.

– Давай, – приободрил его Дамблдор, словно почувствовав, что Гарри боится его разозлить.

– Квиррелл сказал, что Снегг…

– Профессор Снегг, Гарри, – поправил его Дамблдор.


– Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он ненавидел моего отца. Это правда?

– Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, – признал Дамблдор после секундного раздумья. – Примерно как ты и мистер Малфой. А затем твой отец сделал кое-что, чего Снегг так и не смог ему простить.

– Что? – выдохнул Гарри.

– Он спас ему жизнь.

– Что?

Гарри не верил своим ушам.

– Да-а-а… – мечтательно протянул Дамблдор. – Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снегг не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снегг верил, что таким образом он вернёт долг твоему отцу. И спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нём…

---

Гарри попытался понять услышанное, но у него сразу разболелась голова.

– И, сэр, – осмелился он. – Ещё один вопрос…

– Всего один? – улыбнулся Дамблдор.


– Как мне удалось достать камень из зеркала?

– А! – воскликнул Дамблдор. – Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень – найти, а не использовать, – сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не боле того. Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. Я предлагаю тебе заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус «Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты. И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь?

Дамблдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую карамельку. И тут же поперхнулся.


– Не повезло! – выдавил он. – Вкус ушной серы, не самый приятный на свете, ты не находишь?
* * *
Мадам Помфри, хозяйка больничного крыла, была очень приятной, но весьма строгой женщиной.

– Ну пожалуйста, всего на пять минут, – умоляющим тоном произнёс Гарри.

– Это исключено.

– Но ведь вы пустили ко мне профессора Дамблдора…

– Разумеется, но это совсем другое дело, ведь профессор Дамблдор – директор школы. А сейчас тебе нужен отдых.

– Я и так отдыхаю, правда, – не сдавался Гарри. – Я ведь лежу и всё такое…

– О, ну хорошо! – смилостивилась мадам Помфри. – Но ровно пять минут.

Она открыла дверь, впуская в палату Рона и Гермиону.

– Гарри! – завопила Гермиона, кидаясь к нему. Гарри показалось, что сейчас она снова заключит его в объятия, и обрадовался, когда она этого не сделала. Голова его по-прежнему раскалывалась, и от объятий ему стало бы только хуже.

– О, Гарри, мы были уверены, что ты… – Гермиона осеклась, не произнося слово «умрёшь». – Дамблдор был так обеспокоен…


– Вся школа говорит о том, что случилось, – сообщил Рон. – А что там произошло на самом деле?

---

Это был один из тех редких случаев, когда правда оказывается куда более странной и волнующей, чем самые нелепые слухи. Гарри рассказал им всё – про Квиррелла и зеркало, про Волан-де-Морта и камень. Рон и Гермиона были очень хорошими слушателями. Они изумлённо открывали рты как раз тогда, когда Гарри от них этого ждал. А когда он рассказал им о том, что пряталось под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула.


– Значит, камня больше нет? – спросил Рон, когда Гарри замолк. – Значит, Фламель умрёт?

– Я тоже задал этот вопрос, – кивнул Гарри. – А Дамблдор сказал… сейчас вспомню… Он сказал, что для высокоорганизованного разума смерть – это очередное приключение.

– Я всегда говорил, что он сумасшедший, – с обожанием в голосе откликнулся Рон. Дамблдор был его кумиром. Рон готов был восхищаться всем, что связано с профессором, даже крайней степенью его сумасшествия.

– А с вами что было после того, как мы расстались? – в свою очередь поинтересовался Гарри.

– Ну, я вернулась назад, привела в порядок Рона – это оказалось непросто. – Гермиона закатила глаза. – А потом мы поспешили туда, где спят совы. Но на выходе из школы столкнулись с Дамблдором. Он уже всё знал, представляешь? Он просто спросил: – Гарри пошёл за ним, да? – и полетел на третий этаж, к люку.

– Ты думаешь, он специально так всё подстроил? Может, он хотел, чтобы именно ты это сделал? – задумчиво спросил Рон. – Раз это он прислал тебе мантию-невидимку и всё такое…

– Ну, знаете! – взорвалась Гермиона. – Если это он… Я хочу сказать, это ужасно, ведь тебя могли убить…

– Да нет, всё было правильно, – после паузы ответил Гарри. – Он странный человек – Дамблдор. Я думаю, что он просто хотел дать мне шанс. И что он, в общем, знает обо всём, что здесь происходит. Так что Дамблдор был в курсе того, что мы задумали. Однако вместо того чтобы остановить нас, он меня кое-чему научил, подготовил меня к тому, что должно было случиться. Не думаю, что я случайно нашёл зеркало Еиналеж, – это он подталкивал меня к тому, чтобы я его нашёл, и сам объяснил мне, как оно действует. Мне даже кажется, это он решал, есть ли у меня право встретиться один на один с Волан-де-Мортом. И я доказал, что готов к этому…

– Нет, Дамблдор – действительно псих! – гордо воскликнул Рон. – Слушай, Гарри, тебе тут не следует залёживаться – завтра будет банкет по случаю окончания учебного года. Конечно, особенно праздновать нам нечего – разумеется, соревнование между факультетами выиграл Слизерин, да и в квиддиче мы не преуспели. В последней игре, которую ты пропустил, нас начисто разнесли ребята из Когтеврана – как паровым катком раскатали. Но еда на банкете будет вкусной, это я тебе обещаю…

---

В этот момент в комнату ворвалась мадам Помфри.

– Вы уже пятнадцать минут тут сидите, – строго заявила она. – А теперь – марш отсюда!

Той ночью Гарри не снились кошмары, поэтому утром он почувствовал себя значительно лучше.

– Я хотел бы пойти на банкет, – сказал он мадам Помфри, когда та раскладывала на столике рядом с кроватью Гарри его сладости, которые уже с трудом там помещались. – Я могу пойти, правда?

– Профессор Дамблдор говорит, что я должна вас отпустить. – Судя по тону, мадам Помфри не одобряла решение Дамблдора. Похоже, она считала, что банкеты очень опасны для здоровья, и потому просьба Дамблдора неразумна. – Да, к вам пришёл ещё один посетитель.


– О, прекрасно! – воскликнул Гарри. – Кто это?

В ту же секунду, словно услышав слова Гарри, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как примостился рядом с Гарри, покосился на него и вдруг разрыдался.

– Это… всё… моя… чёртова… вина! – выдавил он сквозь слёзы, закрывая лицо руками. – Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка усыпить! Я сам! Ты же умереть мог! И всё из-за какого-то яйца драконьего! В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда к маглам, чтоб я с ними жил!

Гарри был потрясён видом плачущего великана. Хагрид в буквальном смысле сотрясался от рыданий, а по его лицу катились огромные слёзы, скрываясь в густой бороде.

– Хагрид, успокойся, он бы всё равно узнал, – произнёс Гарри, пытаясь утешить Хагрида. – Ведь мы же говорим о Волан-де-Морте. Даже не выведай он всё у тебя, он бы нашёл другой способ выяснить, как нейтрализовать Пушка.

– Но тебя ж убить могли! – простонал Хагрид. – И это… Гарри… не произноси ты его имя, ради всего святого!

– ВОЛАН-ДЕ-МОРТ! – во весь голос прокричал Гарри. Хагрид был так поражён, что даже перестал плакать. – Я встречался с ним, я видел его лицо, и потому я буду называть его по имени. И хватит плакать, Хагрид, выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у меня их тут сотни…

Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом.

– Ты мне тут напомнил кое о чём… э-э… подарок у меня для тебя есть.

– Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? – обеспокоенно спросил Гарри.

И тут Хагрид наконец-то улыбнулся, хотя улыбка получилась еле заметной.

---

– Не. – Великан мотнул головой. – Дамблдор мне вчера специально выходной дал, чтоб я всё сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо было, а он… Короче, вот, держи…

То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом кожаном переплёте. Гарри с интересом раскрыл её. Книга оказалась альбомом для фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали руками его родители.

– Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем твои родители в школе дружили… да и после неё тоже, – пояснил Хагрид. – Чтоб фотографий прислали, потому как нет у тебя ни одной… Ну что, нравится тебе?

Гарри не смог ничего ответить, но Хагрид понял его и без слов.

Гарри пришёл на банкет, когда зал уже был полон. Он хотел сначала зайти в Общую гостиную Гриффиндора, чтобы прийти на банкет вместе со всеми. Но мадам Помфри сломала его планы, настояв на последнем осмотре. Поэтому когда Гарри вошёл в Большой зал, все факультеты уже были там.

Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, то зал был оформлен в зелёно-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея.

Стоило Гарри войти в дверь, как в зале наступила полная тишина, а в следующую секунду все одновременно заговорили. Гарри, не поднимая головы, быстро подошёл к своему столу и сел между Роном и Гермионой. Он пытался делать вид что не замечает направленных на него взглядов всех собравшихся. Многие даже встали со своих мест, чтобы получше его видеть.

К счастью, буквально через несколько секунд в зале появился Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли.

– Итак, ещё один год позади! – радостно воскликнул Дамблдор. – Но перед тем, как мы начнём наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовнёй. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас всё лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.

Дамблдор обвёл всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз.

– А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнём с конца. Четвёртое место занял факультет Гриффиндор – триста двенадцать очков. Третье – Пуффендуй, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Когтевран – четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин – четыреста семьдесят два очка.

---