Добавлен: 09.12.2023
Просмотров: 218
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
условием государства (таким политиям посвящен последний раздел монографии), однако фиксация глубокой социальной стратификации и политической иерархии практически гарантирует наличие всех остальных признаков.
Джеймс Скотт, принадлежит к лагерю ярых противников государства. По мнению Скотта, самое большое, что может предложить людям государство, – защиту в своих стенах и возможность приобщиться к техническому и научному прогрессу. По сути же функция государства состоит в наживе власть предержащих особ, стоящих у его истоков.
Размышляя о природе государства, автор указывает, что одомашнивание растений и животных (в совокупности) вовсе не обязательно вело к оформлению государственного строя (см. предыдущий абзац). «Оседлость и одомашнивание, – пишет он, – появились по крайней мере за четыре тысячелетия до этого». На множестве примеров Скотт показывает, как первые государства вынуждены были захватывать население и удерживать его всеми возможными способами (ради налогов и войны). Первые государства оказались хрупкими и склонными к разрушению, а следовавшие за их распадом «темные века» часто означали реальное улучшение условий жизни людей. По причине своей перенаселенности города страдали (и продолжают страдать) от разрушительных эпидемий. Наконец, надо признать, что жизнь находящихся за пределами государства «варваров» была намного проще, свободнее и полезнее для здоровья, чем оседлая жизнь в городах. Они яростно сопротивлялись государствам, но с готовностью адаптировались к торговле с ними и другими кочевниками.
Распространено мнение, что государство возникло ирригационным путем. В самом деле, для занятий земледелием необходимо качественное орошение местности. Однако ошибка большинства исследователей состоит в том, что они не учитывают данные палеоклиматологии. Там, где ныне мало осадков и распространены пустыни, в древности было вполне достаточно водных
ресурсов, постоянно пополняемых за счет рек и заливов. Людей влекло к данным территориям, поскольку возникающие здесь болота могли обеспечить их многообразным питанием. Этим и воспользовались первые государственные строители (напомню, речь идет о Месопотамии, Египте, Китае, Индии, Перу и Мексике). Таким образом, вовсе не орошение стало целью государств, но осушение болотистых местностей и захват местных жителей. Опустынивание почв – скорее результат воздействия государств (вырубки лесов и интенсивного использования), чем их предпосылка. Кроме того, пустыни и водные преграды мешали исходу и рассеиванию подданых.
Джеймс Скотт в определении акцент делает на налогах. Вместе с тем автор рассматривает зерно как важнейший источник государственного дохода. Он считает, что фундаментом всех первичных государств было именно зерно – как основа не только налогообложения, но также питания и распорядка жизни горожан (аграрный календарь). Почему именно зерно? Зерновые культуры созревают почти одновременно, что облегчает работу сборщиков-«рэкетиров». Исходя из своих убеждений, автор обращает наше внимание на такой редко упоминаемый признак государства, как наличие стандартов меры и весов.
Ричарда Лахмана нельзя однозначно причислить к критикам или защитникам государства. В своей работе он четко разделяет первичные и современные (начиная с 1600 года н.э.) политии. Если ранние государства предпочитали насильное управление своими подданными (мало отличимыми от рабов), то новые политии фокусируются на демократии и правах человека. «Граждане и подданые, – пишет он, – это не одно и то же. У граждан есть индивидуальные права, и граждане активно избирают представителей законодательных и (по крайней мере косвенно) исполнительных органов государства». Настоящая демократия также включает право на участие в политической жизни помимо выборов. Голосование граждан не будет иметь смысла, если они не ограждены от произвольного правительственного
давления и угроз, и если у них нет средств и свободы вести организационную деятельность и обсуждать свои дела с согражданами.
Именно такие государства достойны своего названия. Вот что пишет по этому поводу Лахман. «Отличия государств от других политических форм состоит в том, что ими утверждается и зачастую достигается монополия и на насилие, и на легитимность в пределах определенной территории». Города-государства, империи, племена и теократии обычно не покушались на утверждение тотальной монополии на легитимное применение насилия; когда же они заявляли подобные претензии, они не могли провести их в жизнь. Границы этих политий были подвижны и нечетки, а их силы и притязания варьировались в зависимости от времени и места, а также относительно их поданных. Как мы видим, здесь мнение Лахмана полностью совпадает с мнением Скотта. Возникает даже соблазн объединить эти две точки зрения в одну универсальную эволюционную схему.
Особняком стоит античная демократия (Рим и Греция), нарушающая стройность данной схемы. Однако в греческих полисах и Риме времен республики далеко не все граждане имели равное право произносить речи и голосовать, а лишь незначительная часть населения, к тому же разделенная по признаку пола. Тысячелетие спустя эта модель воспроизводилась в средневековых городах-государствах (Флоренция, Венеция). Что касается Римской империи, ее погубила не только вредная внутренняя политика, но также и логистические ограничения, вызванные ее колоссальными размерами. Это осложняло ведение войны, подавление восстаний и сбор налогов с населения.
Формула государства, по мнению Лахмана, достаточно проста: элиты должны консолидироваться и путем наделения прав приобрести доверие неэлит Это лишает их автономности и экономических привилегий, но позволяет рассчитывать на устойчивый доход и общественный порядок.
Главным
предметом внимания консервативной мысли, вне всяких сомнений, является государство, поскольку консервативная идеология нередко сопряжена с этатистскими установками. Вместе с тем, традиционные для социально-политической философии вопросы происхождения и сущности государства редко становятся предметом специального исследования в трудах о русском консерватизма. Одной из немногих работ, где раскрывается тема сущности государства является публикация А.В. Репникова, но и она ограничена вопросом только об определенной форме государства – самодержавном государстве. В данной статье раскрываются основные особенности понимания сущности и происхождения государства в социальной философии русского консерватизма XVIII – первой пол. XX вв.
В трудах Феофана Прокоповича можно обнаружить сочетание контрактной, теократической и патриархальной теорий происхождения государства.
В.Н. Татищев, касаясь вопроса о происхождения власти и государства, выделял две причины, которые толкнули людей на образование гражданского общества. Первой причиной является борьба людей друг против друга в естественном состоянии, поэтому для своей защиты они решили «укрепиться оградою и сие ограждение град именован». Второй причиной является то, что потребности человека велики, а способности ограничены, поэтому люди вынуждены объединяться для взаимного удовлетворения своих естественных потребностей. Наконец, происхождение государства, по Татищеву, тесно связано с семейными отношениями, поскольку «никакое сообчество, малое или великое, без начальства и власти быть не может». Поэтому, он отмечал,
что государственная власть имеет естественное происхождение из власти отца в семье, таким образом, «монарх яко отец, а подданные яко чада почитаются». Таким образом, у Татищева пересекаются контрактная, психологическая и патриархальная теории происхождения государства.
Среди русских консерваторов первой половины XIX в., таких как Н.М. Карамзин, М.Н. Погодин, С.С. Уваров, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, наибольшее распространение получила контрактная теория, но она имела существенные отличия от либеральной интерпретации общественного договора. Прежде всего, они указывали, что договор лежал в основе русской государственности в виде акта добровольного призвания на правление варяжских князей, тогда как в Западной Европе государство, по их мнению, возникло в результате завоевания. Именно «возникшая из завоеваний и насилия государственность», по мнению И.В. Киреевского, обусловила своеобразие развития европейской культуры. Поддерживая данную точку зрения, российские консерваторы отрицали возможность перенесения западных институтов на русскую почву. Сам договор между народом и варяжскими князьями при этом оценивался как проявление божественного промысла, выделяющего Русь из числа других государств, наделившего ее особой миссией. В этом плане консервативная трактовка общественного договора резко отличалась от его либеральной интерпретации, в рамках которой договор носил естественный, а не сверхъестественный характер.
Даже общественный договор Тихомиров интерпретирует в психологическом ключе, так как с его
Джеймс Скотт, принадлежит к лагерю ярых противников государства. По мнению Скотта, самое большое, что может предложить людям государство, – защиту в своих стенах и возможность приобщиться к техническому и научному прогрессу. По сути же функция государства состоит в наживе власть предержащих особ, стоящих у его истоков.
Размышляя о природе государства, автор указывает, что одомашнивание растений и животных (в совокупности) вовсе не обязательно вело к оформлению государственного строя (см. предыдущий абзац). «Оседлость и одомашнивание, – пишет он, – появились по крайней мере за четыре тысячелетия до этого». На множестве примеров Скотт показывает, как первые государства вынуждены были захватывать население и удерживать его всеми возможными способами (ради налогов и войны). Первые государства оказались хрупкими и склонными к разрушению, а следовавшие за их распадом «темные века» часто означали реальное улучшение условий жизни людей. По причине своей перенаселенности города страдали (и продолжают страдать) от разрушительных эпидемий. Наконец, надо признать, что жизнь находящихся за пределами государства «варваров» была намного проще, свободнее и полезнее для здоровья, чем оседлая жизнь в городах. Они яростно сопротивлялись государствам, но с готовностью адаптировались к торговле с ними и другими кочевниками.
Распространено мнение, что государство возникло ирригационным путем. В самом деле, для занятий земледелием необходимо качественное орошение местности. Однако ошибка большинства исследователей состоит в том, что они не учитывают данные палеоклиматологии. Там, где ныне мало осадков и распространены пустыни, в древности было вполне достаточно водных
ресурсов, постоянно пополняемых за счет рек и заливов. Людей влекло к данным территориям, поскольку возникающие здесь болота могли обеспечить их многообразным питанием. Этим и воспользовались первые государственные строители (напомню, речь идет о Месопотамии, Египте, Китае, Индии, Перу и Мексике). Таким образом, вовсе не орошение стало целью государств, но осушение болотистых местностей и захват местных жителей. Опустынивание почв – скорее результат воздействия государств (вырубки лесов и интенсивного использования), чем их предпосылка. Кроме того, пустыни и водные преграды мешали исходу и рассеиванию подданых.
Джеймс Скотт в определении акцент делает на налогах. Вместе с тем автор рассматривает зерно как важнейший источник государственного дохода. Он считает, что фундаментом всех первичных государств было именно зерно – как основа не только налогообложения, но также питания и распорядка жизни горожан (аграрный календарь). Почему именно зерно? Зерновые культуры созревают почти одновременно, что облегчает работу сборщиков-«рэкетиров». Исходя из своих убеждений, автор обращает наше внимание на такой редко упоминаемый признак государства, как наличие стандартов меры и весов.
Ричарда Лахмана нельзя однозначно причислить к критикам или защитникам государства. В своей работе он четко разделяет первичные и современные (начиная с 1600 года н.э.) политии. Если ранние государства предпочитали насильное управление своими подданными (мало отличимыми от рабов), то новые политии фокусируются на демократии и правах человека. «Граждане и подданые, – пишет он, – это не одно и то же. У граждан есть индивидуальные права, и граждане активно избирают представителей законодательных и (по крайней мере косвенно) исполнительных органов государства». Настоящая демократия также включает право на участие в политической жизни помимо выборов. Голосование граждан не будет иметь смысла, если они не ограждены от произвольного правительственного
давления и угроз, и если у них нет средств и свободы вести организационную деятельность и обсуждать свои дела с согражданами.
Именно такие государства достойны своего названия. Вот что пишет по этому поводу Лахман. «Отличия государств от других политических форм состоит в том, что ими утверждается и зачастую достигается монополия и на насилие, и на легитимность в пределах определенной территории». Города-государства, империи, племена и теократии обычно не покушались на утверждение тотальной монополии на легитимное применение насилия; когда же они заявляли подобные претензии, они не могли провести их в жизнь. Границы этих политий были подвижны и нечетки, а их силы и притязания варьировались в зависимости от времени и места, а также относительно их поданных. Как мы видим, здесь мнение Лахмана полностью совпадает с мнением Скотта. Возникает даже соблазн объединить эти две точки зрения в одну универсальную эволюционную схему.
Особняком стоит античная демократия (Рим и Греция), нарушающая стройность данной схемы. Однако в греческих полисах и Риме времен республики далеко не все граждане имели равное право произносить речи и голосовать, а лишь незначительная часть населения, к тому же разделенная по признаку пола. Тысячелетие спустя эта модель воспроизводилась в средневековых городах-государствах (Флоренция, Венеция). Что касается Римской империи, ее погубила не только вредная внутренняя политика, но также и логистические ограничения, вызванные ее колоссальными размерами. Это осложняло ведение войны, подавление восстаний и сбор налогов с населения.
Формула государства, по мнению Лахмана, достаточно проста: элиты должны консолидироваться и путем наделения прав приобрести доверие неэлит Это лишает их автономности и экономических привилегий, но позволяет рассчитывать на устойчивый доход и общественный порядок.
Главным
предметом внимания консервативной мысли, вне всяких сомнений, является государство, поскольку консервативная идеология нередко сопряжена с этатистскими установками. Вместе с тем, традиционные для социально-политической философии вопросы происхождения и сущности государства редко становятся предметом специального исследования в трудах о русском консерватизма. Одной из немногих работ, где раскрывается тема сущности государства является публикация А.В. Репникова, но и она ограничена вопросом только об определенной форме государства – самодержавном государстве. В данной статье раскрываются основные особенности понимания сущности и происхождения государства в социальной философии русского консерватизма XVIII – первой пол. XX вв.
В трудах Феофана Прокоповича можно обнаружить сочетание контрактной, теократической и патриархальной теорий происхождения государства.
В.Н. Татищев, касаясь вопроса о происхождения власти и государства, выделял две причины, которые толкнули людей на образование гражданского общества. Первой причиной является борьба людей друг против друга в естественном состоянии, поэтому для своей защиты они решили «укрепиться оградою и сие ограждение град именован». Второй причиной является то, что потребности человека велики, а способности ограничены, поэтому люди вынуждены объединяться для взаимного удовлетворения своих естественных потребностей. Наконец, происхождение государства, по Татищеву, тесно связано с семейными отношениями, поскольку «никакое сообчество, малое или великое, без начальства и власти быть не может». Поэтому, он отмечал,
что государственная власть имеет естественное происхождение из власти отца в семье, таким образом, «монарх яко отец, а подданные яко чада почитаются». Таким образом, у Татищева пересекаются контрактная, психологическая и патриархальная теории происхождения государства.
Среди русских консерваторов первой половины XIX в., таких как Н.М. Карамзин, М.Н. Погодин, С.С. Уваров, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, наибольшее распространение получила контрактная теория, но она имела существенные отличия от либеральной интерпретации общественного договора. Прежде всего, они указывали, что договор лежал в основе русской государственности в виде акта добровольного призвания на правление варяжских князей, тогда как в Западной Европе государство, по их мнению, возникло в результате завоевания. Именно «возникшая из завоеваний и насилия государственность», по мнению И.В. Киреевского, обусловила своеобразие развития европейской культуры. Поддерживая данную точку зрения, российские консерваторы отрицали возможность перенесения западных институтов на русскую почву. Сам договор между народом и варяжскими князьями при этом оценивался как проявление божественного промысла, выделяющего Русь из числа других государств, наделившего ее особой миссией. В этом плане консервативная трактовка общественного договора резко отличалась от его либеральной интерпретации, в рамках которой договор носил естественный, а не сверхъестественный характер.
Даже общественный договор Тихомиров интерпретирует в психологическом ключе, так как с его