Файл: Урок 1 Вступительное занятие Искусство чтения (2 часа).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 1040
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
а может, Стародума и Правдина? Конечно же, выразительны, «говорящи» фамилии, достаточно определенно «представляющие» действующих лиц комедии Фонвизина. «Правдин» в комментариях не нуждается: смысл фамилии исчерпывающе ясен. А вот «Стародум»... Словно он не из века Простаковых, – из давнего, «старинного» времени, впрочем, не очень-то и давнего. Всего-то из петровской, из ломоносовской эпохи! Все тот же XVIII век! Так удачен ли пушкинский эпиграф? Что он вам приоткрыл?
2. Ваше ощущение «белогорского», «старинного» житья? Перечитаем эти страницы (с. 123).
«Никто не встретил меня. Я пошел в сени и отворил дверь в переднюю. Старый инвалид, сидя на столе, нашивал синюю заплату на локоть зеленого мундира. Я велел ему доложить обо мне. «Войди, батюшка, – отвечал инвалид, – наши дома».
Не правда ли, трудно удержаться от улыбки? Но улыбка эта сочувственная, полная умиления. Никакого почтения ни к мундиру, который вполне может украсить заплата другого цвета (и так сойдет!), ни к армейской субординации: какой там «доклад»! «Наши дома!» – и все тут! Но нет ли контраста? Конечно же, Иван Игнатьич со своим «допросом» Гриневу, выдержанным в стилистике старого служаки (с. 124: «смею спросить», «зачем изволили перейти из гвардии в гарнизон», «неприличные гвардии офицеру поступки»). Но его тут же перебивает Василиса Егоровна: «Полно врать пустяки...» (с. 124, 1-й абзац). Но где слова, запечатлевшие «старину», ее добросердечие? «Василиса Егоровна приняла нас запросто и радушно и обошлась со мною, как бы век знакома» (с. 126, 3-й абзац).
Вот так обхождение! Но кого это «нас»? понятно, не только Гринева, но и Савельича. Чей голос, чью интонацию вы слышите? Несомненно, не только Гринева, но и Автора. Ведь это он побудил Гринева засесть за воспоминания. А если уж быть совсем точным, то и написал их за него! Его языком! Но и своим тоже! Ощутили ли стиль пушкинской прозы? Не приметили отношения Пушкина к частям речи?
Что и говорить, он предпочитает существительные и глаголы и очень сдержан в употреблении прилагательных.
Пушкин-прозаик ясен и точен в слове и фразе, прост в синтаксисе, предпочитая простое предложение, без особенных усложнений. У кого из прозаиков мы можем заметить это же свойство «пушкинской» прозы?
Да, у Чехова! Но это произойдет значительно позднее. И не без влияния пушкинской прозы.
Но вернемся вновь к пушкинскому роману. Происходят ли в нем перемены, в самом «мире» его, в его интонации?
Действительно, спокойное, равномерное повествование сменяется стремительно ворвавшимися событиями, а с ними – и интонации: тревога, едва ли не смятение и даже «ужас» (мы уже говорили с вами об осаде Пугачевым крепости, взятии ее, казни ее защитников). А как вы считаете, могли ли капитан Миронов, Иван Игнатьич и Василиса Егоровна избежать смерти? Почему же постигла их иная участь – «сгинуть от беглого каторжника», как скажет,
заплатив за эти слова жизнью, Василиса Егоровна? Что особенно изумило вас в них? Как написал Пушкин сцену расправы с офицерами Белогорской крепости? Почему столь кратка эта жуткая страница?
Но кто неожиданно вмешался в эту сцену? Да, Савельич! Оказывается, круг «старинных людей» в романе Пушкина не ограничивается обитателями Белогорской крепости: и Савельич среди них – тоже из «старинных людей»!
А есть ли еще «старинные люди»? Да, и Гриневы того же роду-племени: «старинные люди»! почему? Разве не просится в наш разговор сопоставление старика Гринева с белогорскими офицерами? Конечно же, не только Андрей Петрович Гринев повторил бы непременно подвиг капитана Миронова, но и Петруша Гринев достойно представляет отца своего, верен его наказу: «Служи верно, кому присягнешь...»
И вновь – антитеза. Как вы считаете, а Швабрин тоже из «старинных людей»? отнюдь: «новейший» в низости и ловкачестве!
А теперь вернемся к III главе, к эпиграфу, но иному.
К чему здесь соседство «солдатской песни» и «старинных людей»?
Что вызывает в памяти «солдатская песня»?
Суворовские страницы отечественной истории, которые вершили «старинные люди», художественный смысл пушкинского романа преодолевает границы сюжета («пугачевщина» и судьба Петруши Гринева) и вбирает в себя испытания России – испытания верности – и образцы лучших ее сограждан, независимо от сословия, к которому они принадлежали: «старинные люди»!
А к кому вы причислите Машу Миронову?
Итак, 2-я часть нашего урока будет посвящена юной героине, именем которой назван роман.
3. Образ Маши Мироновой.
Какова же она, Маша Миронова?
Если ее портрет перенести на рисунок, как бы вы написали ее? (Рассматривание и обсуждение рисунков-портретов Маши Мироновой.)
Давайте вспомним, какое впечатление произвела Маша на Гринева (зачитать, с. 126, 3-й абзац).
«С первого взгляда ... не очень понравилась». А вам? меняется ли отношение Гринева к Маше? Почему?
А как вы встретили застенчивость, стеснительность Маши вплоть даже «до слез» ее?
Зачем нужны нам эти подробности характера героини? Никого не вспомнили? «Закрасневшись, извинилась, / что, де, в гости к ним зашла...» Пушкинская царевна! Нужна ли нам эта параллель? Почему так схожи пушкинские героини, причем в абсолютно не похожих произведениях?
Но в пушкинском романе рядом с Машей появится иная героиня, от которой будет зависеть счастье Маши и Гринева, обаятельная придворная дама, в которой мы узнаем ... императрицу!
Прежде чем мы вновь обратимся к роману, к любимой героине, перечитаем гениальные строки, давайте заглянем в творческую лабораторию писателя.
В журнале «Детское чтение для сердца и разума» (ч. VII, M., 1786) был напечатан следующий «Анекдот»:
«Иосиф II, нынешний римский император, прогуливаясь некогда ввечеру по своему обыкновению, увидел девушку, которая заливалась слезами, спросил у нее, о чем она плачет, и узнал, что она дочь одного капитана, который убит на войне, и что она осталась без пропитания со своей матерью, которая при том давно уже лежит больна.
«Для чего же вы не просите помощи у императора?» – спросил он.
Девушка отвечала, что они не имеют покровителя, который бы представил государю о их бедности.
– Я служу при дворе, – сказал монарх, – и могу это для вас сделать. Придите только завтра во дворец и спросите там поручика Б.
В назначенное время девушка пришла во дворец. Как скоро выговорила она имя Б., то отвели ее в комнату, где она увидела того офицера, который вчера говорил с нею, и узнала в нем своего государя. Она пришла вне себя от удивления и страху. Но император, взявши ее за руку, сказал ей весьма ласково: «Вот триста червонных для твоей матери и еще пятьсот за твою к ней нежность и за доверенность ко мне. Сверх того определяю вам 500 талеров ежегодной пенсии».
Какие сцены «Капитанской дочки» напоминает этот анекдот (анекдотом в прежние времена назывался короткий, сжатый рассказ о замечательном, забавном случае)? Некоторые литературоведы полагают, что Пушкин воспользовался им при создании своей повести. В таком случае как он преобразовал анекдот в яркие и впечатляющие сцены?
Кстати, цензор П. А. Корсаков настолько был покорен правдоподобием последних сцен повести, что даже обратился к Пушкину с вопросом: «...существовала ли девица Миронова и действительно ли была у покойной императрицы?»
Если мы пропустим немного текста «Капитанской дочки» и обратимся к героической поездке Марьи Ивановны ко двору Екатерины II, мы увидим, насколько близко эти страницы соприкасаются с незабвенной юностью автора, с тем «местом воспитания», о котором предстоял дружеский разговор вечером того же дня, когда был закончен беловик романа.
Приехав накануне в Царское Село, «на другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева...» Каким дивным воздухом юности, даже почти детства, дышал, видно, Пушкин, переписывая набело эти строки легким своим пером осенью 1836 года. Каким запахом царскосельской осенней прохлады, должно быть, повеяло на него в душном Петербурге, скупо отмеривающем последние глотки воздуха, отпущенного задыхавшемуся поэту. Именно потому, что царскосельские воспоминания нахлынули на него, он пометил беловой автограф романа 19-м октября, вовсе, наверно, не задумываясь о том, что потомки по этой пометке отгадают его настроение».
(«Последний год жизни Пушкина.
Переписка. Воспоминания. Дневники»)
– Прочтите отрывки из стихотворений Пушкина и попробуйте определить, какие впечатления юности поэта отразились в описании царскосельского сада в «Капитанской дочке».
Воспоминания в Царском Селе
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
Плывет – и бледными лучами
Предметы осветила вкруг.
Аллеи древних лип открылись пред очами.
Проглянули и холм и луг;
Здесь, вижу, с тополем сплелась младая ива
И отразилася в кристалле зыбких вод;
Царицей средь полей лилея горделива
В роскошной красоте цветет...
В тени густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, Кагульский брег, поносен!
И славен родине драгой! 1 (см. Примечание.)
Бессмертны вы вовек, о росски исполины.
В боях воспитаны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род...
1814 г.
Царское Село
...Воспоминание, рисуй передо мной
Волшебные места, где я живу душой...
Веди, веди меня под липовые сени,
Всегда любезные моей свободной лени,
На берег озера, на тихий скат холмов!..
Да вновь увижу я ковры густых лугов
И дряхлый пук дерев, и светлую долину,
И злачных берегов знакомую картину,
И в тихом озере средь блещущих зыбей
Станицу гордую спокойных лебедей.
1823 г.
Воспоминания в Царском Селе
Воспоминаньями смущенный,
Исполнен сладкою тоской.
Сады прекрасные, под сумрак ваш священный
Вхожу с поникшею главой...
В пылу восторгов скоротечных,
В бесплодном вихре суеты,
О, много расточил сокровищ я сердечных
За недоступные мечты.
И долго я блуждал, и часто, утомленный,
Раскаяньем горя, предчувствуя беды,
Я думал о тебе, предел благословенный,
Воображал сии сады.
Воображаю день счастливый,
Когда средь вас возник лицей,
И слышу наших игр я снова шум игривый
И вижу вновь семью друзей.
Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,
Мечтанья смутные в груди моей тая,
Скитаясь по лугам, по рощам молчаливым,
Поэтом забываюсь я.
И въявь я вижу предо мною
Дней прошлых гордые следы.
Еще исполнены великою женою 2 (см. Примечание),
Ее любимые сады
Стоят населены чертогами, вратами,
Столпами, башнями, кумирами богов
И славой мраморной, и медными хвалами
Екатерининских орлов.
Садятся призраки героев
У посвященных им столпов.
Глядите: вот герой, стеснитель ратных строев,
Перун кагульских берегов.
Вот, вот могучий вождь полунощного флага,
Пред кем морей пожар и плавил, и летал.
Вот верный брат его, герой Архипелага,
Вот наваринский Ганнибал 3 (см. Примечание) ...
Выразительное чтение эпизода встречи Маши с императрицей (с. 208–209).
Рассмотрите иллюстрации к роману (С. Герасимов «Гринев и Маша Миронова», 1951 (с. 142), П. Соколов «Капитанская дочка» (с. 210). Опишите портреты героев.
Как вы считаете, с какой стати Маша Миронова и императрица оказались рядом на пушкинских страницах?
2. Ваше ощущение «белогорского», «старинного» житья? Перечитаем эти страницы (с. 123).
«Никто не встретил меня. Я пошел в сени и отворил дверь в переднюю. Старый инвалид, сидя на столе, нашивал синюю заплату на локоть зеленого мундира. Я велел ему доложить обо мне. «Войди, батюшка, – отвечал инвалид, – наши дома».
Не правда ли, трудно удержаться от улыбки? Но улыбка эта сочувственная, полная умиления. Никакого почтения ни к мундиру, который вполне может украсить заплата другого цвета (и так сойдет!), ни к армейской субординации: какой там «доклад»! «Наши дома!» – и все тут! Но нет ли контраста? Конечно же, Иван Игнатьич со своим «допросом» Гриневу, выдержанным в стилистике старого служаки (с. 124: «смею спросить», «зачем изволили перейти из гвардии в гарнизон», «неприличные гвардии офицеру поступки»). Но его тут же перебивает Василиса Егоровна: «Полно врать пустяки...» (с. 124, 1-й абзац). Но где слова, запечатлевшие «старину», ее добросердечие? «Василиса Егоровна приняла нас запросто и радушно и обошлась со мною, как бы век знакома» (с. 126, 3-й абзац).
Вот так обхождение! Но кого это «нас»? понятно, не только Гринева, но и Савельича. Чей голос, чью интонацию вы слышите? Несомненно, не только Гринева, но и Автора. Ведь это он побудил Гринева засесть за воспоминания. А если уж быть совсем точным, то и написал их за него! Его языком! Но и своим тоже! Ощутили ли стиль пушкинской прозы? Не приметили отношения Пушкина к частям речи?
Что и говорить, он предпочитает существительные и глаголы и очень сдержан в употреблении прилагательных.
Пушкин-прозаик ясен и точен в слове и фразе, прост в синтаксисе, предпочитая простое предложение, без особенных усложнений. У кого из прозаиков мы можем заметить это же свойство «пушкинской» прозы?
Да, у Чехова! Но это произойдет значительно позднее. И не без влияния пушкинской прозы.
Но вернемся вновь к пушкинскому роману. Происходят ли в нем перемены, в самом «мире» его, в его интонации?
Действительно, спокойное, равномерное повествование сменяется стремительно ворвавшимися событиями, а с ними – и интонации: тревога, едва ли не смятение и даже «ужас» (мы уже говорили с вами об осаде Пугачевым крепости, взятии ее, казни ее защитников). А как вы считаете, могли ли капитан Миронов, Иван Игнатьич и Василиса Егоровна избежать смерти? Почему же постигла их иная участь – «сгинуть от беглого каторжника», как скажет,
заплатив за эти слова жизнью, Василиса Егоровна? Что особенно изумило вас в них? Как написал Пушкин сцену расправы с офицерами Белогорской крепости? Почему столь кратка эта жуткая страница?
Но кто неожиданно вмешался в эту сцену? Да, Савельич! Оказывается, круг «старинных людей» в романе Пушкина не ограничивается обитателями Белогорской крепости: и Савельич среди них – тоже из «старинных людей»!
А есть ли еще «старинные люди»? Да, и Гриневы того же роду-племени: «старинные люди»! почему? Разве не просится в наш разговор сопоставление старика Гринева с белогорскими офицерами? Конечно же, не только Андрей Петрович Гринев повторил бы непременно подвиг капитана Миронова, но и Петруша Гринев достойно представляет отца своего, верен его наказу: «Служи верно, кому присягнешь...»
И вновь – антитеза. Как вы считаете, а Швабрин тоже из «старинных людей»? отнюдь: «новейший» в низости и ловкачестве!
А теперь вернемся к III главе, к эпиграфу, но иному.
К чему здесь соседство «солдатской песни» и «старинных людей»?
Что вызывает в памяти «солдатская песня»?
Суворовские страницы отечественной истории, которые вершили «старинные люди», художественный смысл пушкинского романа преодолевает границы сюжета («пугачевщина» и судьба Петруши Гринева) и вбирает в себя испытания России – испытания верности – и образцы лучших ее сограждан, независимо от сословия, к которому они принадлежали: «старинные люди»!
А к кому вы причислите Машу Миронову?
Итак, 2-я часть нашего урока будет посвящена юной героине, именем которой назван роман.
3. Образ Маши Мироновой.
Какова же она, Маша Миронова?
Если ее портрет перенести на рисунок, как бы вы написали ее? (Рассматривание и обсуждение рисунков-портретов Маши Мироновой.)
Давайте вспомним, какое впечатление произвела Маша на Гринева (зачитать, с. 126, 3-й абзац).
«С первого взгляда ... не очень понравилась». А вам? меняется ли отношение Гринева к Маше? Почему?
А как вы встретили застенчивость, стеснительность Маши вплоть даже «до слез» ее?
Зачем нужны нам эти подробности характера героини? Никого не вспомнили? «Закрасневшись, извинилась, / что, де, в гости к ним зашла...» Пушкинская царевна! Нужна ли нам эта параллель? Почему так схожи пушкинские героини, причем в абсолютно не похожих произведениях?
Но в пушкинском романе рядом с Машей появится иная героиня, от которой будет зависеть счастье Маши и Гринева, обаятельная придворная дама, в которой мы узнаем ... императрицу!
Прежде чем мы вновь обратимся к роману, к любимой героине, перечитаем гениальные строки, давайте заглянем в творческую лабораторию писателя.
В журнале «Детское чтение для сердца и разума» (ч. VII, M., 1786) был напечатан следующий «Анекдот»:
«Иосиф II, нынешний римский император, прогуливаясь некогда ввечеру по своему обыкновению, увидел девушку, которая заливалась слезами, спросил у нее, о чем она плачет, и узнал, что она дочь одного капитана, который убит на войне, и что она осталась без пропитания со своей матерью, которая при том давно уже лежит больна.
«Для чего же вы не просите помощи у императора?» – спросил он.
Девушка отвечала, что они не имеют покровителя, который бы представил государю о их бедности.
– Я служу при дворе, – сказал монарх, – и могу это для вас сделать. Придите только завтра во дворец и спросите там поручика Б.
В назначенное время девушка пришла во дворец. Как скоро выговорила она имя Б., то отвели ее в комнату, где она увидела того офицера, который вчера говорил с нею, и узнала в нем своего государя. Она пришла вне себя от удивления и страху. Но император, взявши ее за руку, сказал ей весьма ласково: «Вот триста червонных для твоей матери и еще пятьсот за твою к ней нежность и за доверенность ко мне. Сверх того определяю вам 500 талеров ежегодной пенсии».
Какие сцены «Капитанской дочки» напоминает этот анекдот (анекдотом в прежние времена назывался короткий, сжатый рассказ о замечательном, забавном случае)? Некоторые литературоведы полагают, что Пушкин воспользовался им при создании своей повести. В таком случае как он преобразовал анекдот в яркие и впечатляющие сцены?
Кстати, цензор П. А. Корсаков настолько был покорен правдоподобием последних сцен повести, что даже обратился к Пушкину с вопросом: «...существовала ли девица Миронова и действительно ли была у покойной императрицы?»
Если мы пропустим немного текста «Капитанской дочки» и обратимся к героической поездке Марьи Ивановны ко двору Екатерины II, мы увидим, насколько близко эти страницы соприкасаются с незабвенной юностью автора, с тем «местом воспитания», о котором предстоял дружеский разговор вечером того же дня, когда был закончен беловик романа.
Приехав накануне в Царское Село, «на другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева...» Каким дивным воздухом юности, даже почти детства, дышал, видно, Пушкин, переписывая набело эти строки легким своим пером осенью 1836 года. Каким запахом царскосельской осенней прохлады, должно быть, повеяло на него в душном Петербурге, скупо отмеривающем последние глотки воздуха, отпущенного задыхавшемуся поэту. Именно потому, что царскосельские воспоминания нахлынули на него, он пометил беловой автограф романа 19-м октября, вовсе, наверно, не задумываясь о том, что потомки по этой пометке отгадают его настроение».
(«Последний год жизни Пушкина.
Переписка. Воспоминания. Дневники»)
– Прочтите отрывки из стихотворений Пушкина и попробуйте определить, какие впечатления юности поэта отразились в описании царскосельского сада в «Капитанской дочке».
Воспоминания в Царском Селе
Навис покров угрюмой нощи
На своде дремлющих небес;
В безмолвной тишине почили дол и рощи,
В седом тумане дальний лес;
Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,
Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,
И тихая луна, как лебедь величавый,
Плывет в сребристых облаках.
Плывет – и бледными лучами
Предметы осветила вкруг.
Аллеи древних лип открылись пред очами.
Проглянули и холм и луг;
Здесь, вижу, с тополем сплелась младая ива
И отразилася в кристалле зыбких вод;
Царицей средь полей лилея горделива
В роскошной красоте цветет...
В тени густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой.
О, сколь он для тебя, Кагульский брег, поносен!
И славен родине драгой! 1 (см. Примечание.)
Бессмертны вы вовек, о росски исполины.
В боях воспитаны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род...
1814 г.
Царское Село
...Воспоминание, рисуй передо мной
Волшебные места, где я живу душой...
Веди, веди меня под липовые сени,
Всегда любезные моей свободной лени,
На берег озера, на тихий скат холмов!..
Да вновь увижу я ковры густых лугов
И дряхлый пук дерев, и светлую долину,
И злачных берегов знакомую картину,
И в тихом озере средь блещущих зыбей
Станицу гордую спокойных лебедей.
1823 г.
Воспоминания в Царском Селе
Воспоминаньями смущенный,
Исполнен сладкою тоской.
Сады прекрасные, под сумрак ваш священный
Вхожу с поникшею главой...
В пылу восторгов скоротечных,
В бесплодном вихре суеты,
О, много расточил сокровищ я сердечных
За недоступные мечты.
И долго я блуждал, и часто, утомленный,
Раскаяньем горя, предчувствуя беды,
Я думал о тебе, предел благословенный,
Воображал сии сады.
Воображаю день счастливый,
Когда средь вас возник лицей,
И слышу наших игр я снова шум игривый
И вижу вновь семью друзей.
Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,
Мечтанья смутные в груди моей тая,
Скитаясь по лугам, по рощам молчаливым,
Поэтом забываюсь я.
И въявь я вижу предо мною
Дней прошлых гордые следы.
Еще исполнены великою женою 2 (см. Примечание),
Ее любимые сады
Стоят населены чертогами, вратами,
Столпами, башнями, кумирами богов
И славой мраморной, и медными хвалами
Екатерининских орлов.
Садятся призраки героев
У посвященных им столпов.
Глядите: вот герой, стеснитель ратных строев,
Перун кагульских берегов.
Вот, вот могучий вождь полунощного флага,
Пред кем морей пожар и плавил, и летал.
Вот верный брат его, герой Архипелага,
Вот наваринский Ганнибал 3 (см. Примечание) ...
Выразительное чтение эпизода встречи Маши с императрицей (с. 208–209).
Рассмотрите иллюстрации к роману (С. Герасимов «Гринев и Маша Миронова», 1951 (с. 142), П. Соколов «Капитанская дочка» (с. 210). Опишите портреты героев.
Как вы считаете, с какой стати Маша Миронова и императрица оказались рядом на пушкинских страницах?