не мечта вовсе?

Да может быть, мне стать таким, как Продавец Хрусталя? Всю

жизнь мечтать о Мекке, но так туда и не собраться?" - думал

он, но камни, которые он держал в руках, словно передали ему

силу и решимость старого царя. По странному совпадению - или

это и был знак? - он вошел в ту самую харчевню, что и в свой

первый день в Танжере. Конечно, того жулика там не было. Хозяин

принес ему чашку чаю.

"Я всегда успею вернуться в пастухи, - думал Сантьяго. -

Я научился пасти и стричь овец и уже никогда не забуду, как это

делается. Но мне может не представиться другой возможности

попасть к египетским пирамидам. Старик носил золотой нагрудник

и знал всю мою историю. Это всамделишный царь, и к тому же

мудрец".

Только два часа пути отделяли его от равнин Андалусии, а

между ним и пирамидами лежала бескрайняя пустыня. Но он понял,

что можно взглянуть на это и по-другому: путь к сокровищу стал

на два часа короче, хоть он сам при этом и потерял целый год.

"Почему я хочу вернуться к своим овцам - мне известно.

Потому что я знаю их, потому что люблю их и потому что с ними

хлопот немного. А вот можно ли любить пустыню? Но ведь именно

пустыня скрывает мое сокровище. Не сумею найти его - вернусь

домой. Так уж случилось, что у меня сейчас есть и деньги, и

время - так отчего бы не попробовать?"

В эту минуту он почувствовал огромную радость. Путь в

пастухи ему всегда открыт. И всегда можно сделаться торговцем

хрусталем. Конечно, в мире скрыто много иных сокровищ, но ведь

именно ему, а не кому-нибудь другому дважды приснился один и

тот же сон и встретился старый царь.

Он вышел из харчевни довольный собой. Он вспомнил, что

один из поставщиков товара привозил хрусталь его хозяину с

караванами, пересекавшими пустыню. Сантьяго сжимал в руках Урим

и Тумим - благодаря этим камням он снова решил идти к своему

сокровищу.

"Я всегда рядом с тем, кто идет Своей Стезей", -

вспомнились ему слова Мелхиседека.

Проще простого: пойти на торговый склад да и спросить,

правда ли, что пирамиды так далеко, как говорят.
Помещение, где сидел англичанин, больше напоминало хлев, и

пахло там потом, пылью, скотиной. "Стоило десять лет учиться,

---

чтобы оказаться в такой дыре", - думал он, рассеянно

перелистывая химический журнал.

Однако отступать было некуда. Надо было следовать знакам.

Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы отыскать тот

единственный язык, на котором говорит Вселенная, - для того и

учился. Сначала он увлекся эсперанто, потом религиями и наконец

-- алхимией. И вот теперь он свободно говорил на эсперанто,

досконально знал историю разных вер, однако, алхимиком еще не

стал. Да, конечно, кое-какие тайны он открыл, но вот сейчас

намертво застрял и уже не мог продвинуться в своих

исследованиях ни на шаг. Он тщетно пытался попросить помощи еще

у какого-нибудь алхимика - все они были люди чудаковатые,

думали только о себе и почти всегда отказывали в совете и

содействии. Может быть, они так и не сумели постичь тайну


Философского Камня и оттого замыкались в себе?

Англичанин уже истратил на бесплодные поиски часть

отцовского наследства. Он ходил в самые лучшие на свете

библиотеки, покупал самые редкие, самые важные книги по алхимии

- и вот в одной из таких книг вычитал, что много лет назад

знаменитый арабский алхимик побывал в Европе. Уверяли, что ему

больше двухсот лет, что он нашел Философский Камень и открыл

Эликсир Бессмертия. На англичанина это произвело сильное

впечатление, но все бы это так легендой и осталось, если бы

один его приятель, вернувшись из археологической экспедиции в

пустыню, не рассказал ему о неком арабе, наделенном

сверхъестественными дарованиями. Живет он в оазисе Эль-Фаюм.

Ему, по слухам, двести лет, и он умеет превращать любой металл

в золото.

Англичанин тотчас отменил все свои дела и встречи, собрал

самые нужные и важные книги - и вот он здесь, в дощатом

бараке, похожем на хлев, а за его стенами большой караван,

который собирается идти через пустыню Сахару, и путь его будет

пролегать мимо оазиса Эль-Фаюм.

"Я должен своими глазами посмотреть на этого проклятого

алхимика", - подумал англичанин, и даже вонь верблюдов

показалась ему в эту минуту не такой уж невыносимой.

Тут к нему подошел молодой араб с дорожными мешками за

спиной и поздоровался с ним.

-- Куда вы направляетесь? - спросил он.

-- В пустыню, -- отвечал англичанин и снова взялся за

чтение.

Ему было не до разговоров:

---

надо вспомнить все, что он

выучил за десять лет; вполне возможно, что алхимик захочет

проверить его познания.

Юноша тем временем достал из заплечного мешка книгу и тоже

стал читать. Англичанин заметил, что книга испанская. "Это

хорошо", - подумал он, потому что по-испански говорил лучше,

чем по-арабски. Если этот юноша тоже отправится в Эль-Фаюм,

можно будет с ним поговорить в свободное время.
"Забавно, - думал тем временем Сантьяго, в очередной раз

перечитывая сцену похорон, которой начиналась книга. - Вот уж

почти два года, как я взялся за нее, а до сих пор не сдвинулся

дальше этих страниц".

Рядом не было царя Мелхиседека, и все равно он не мог

сосредоточиться. Кроме того, отвлекали его мысли о том, верное

ли решение он принял. Однако он понимал главное: решение в

любом деле - это всего лишь начало. Когда человек решается на

что-то, то словно ныряет в стремительный поток, который унесет

его туда, где он никогда и не помышлял оказаться.

"Отправляясь на поиски сокровищ, я и не предполагал, что

буду работать в лавке, торгующей хрусталем. Точно так же этот

караван может оказаться моим решением, но путь его так и

останется тайной".

Перед ним сидел европеец и тоже читал книгу. Сантьяго он

показался человеком несимпатичным: когда юноша вошел в барак,

тот поглядел на него неприязненно. Это, впрочем, ничего - они

все равно могли бы подружиться, если бы он не оборвал разговор.

Юноша закрыл книгу - ему ничем не хотелось походить на

этого иностранца. Вынул из кармана Урим и Тумим и стал

перебирать их.

- Урим и Тумим! - вскричал вдруг европеец.

Сантьяго поспешно спрятал камни.

- Не продаются, - сказал он.

- Да и стоят недорого, - ответил тот. - Обыкновенные

кристаллы, ничего особенного. На свете миллионы таких камешков,

однако человек понимающий сразу узнает Урим и Тумим. Но я и не

подозревал, что они встречаются в этих краях.

- Мне подарил их царь, - ответил юноша.

Чужеземец, словно лишившись дара речи, дрожащей рукой

достал из кармана два камня - такие же, как у Сантьяго.

- Ты говорил с царем, - сказал он.

- А ты ведь не верил, что цари говорят с пастухами, -

сказал Сантьяго, у которого пропала охота продолжать беседу.

- Наоборот. Пастухи первыми признали Царя, когда его еще

не знал никто в мире. Так что вполне вероятно: цари

разговаривают с пастухами, - и англичанин добавил, словно

---

опасаясь, что юноша не понял: - Об этом есть в Библии, в той

самой книге, которая научила меня, как сделать Урим и Тумим.

Бог разрешал гадать только на этих камнях. Жрецы носили их на

золотых нагрудниках.

Теперь уж Сантьяго не жалел о том, что пришел на склад.

- Быть может, это знак, - промолвил, как бы размышляя

вслух, англичанин.

- Кто сказал тебе о знаках? - интерес Сантьяго рос с

каждым мгновением.

-- Все на свете - знаки, - сказал англичанин, откладывая

свою газету. - Давным-давно люди говорили на одном языке, а

потом забыли его. Вот этот-то Всеобщий Язык, помимо прочего, я

и ищу. Именно поэтому я здесь. Я должен найти человека, который

владеет этим Всеобщим Языком. Алхимика.

Разговор их был прерван появлением хозяина склада.

- Повезло вам, - сказал этот тучный араб. - Сегодня

после обеда в Эль-Фаюм отправится караван.

- Но мне нужно в Египет! - воскликнул Сантьяго.


- Эль-Фаюм находится в Египте. Ты откуда родом?

Сантьяго ответил, что он из Испании. Англичанин

обрадовался: хоть и одет на арабский манер, а все же европеец.

- Он называет знаки везением, - сказал он, когда хозяин

вышел. - О, если бы я только мог, то написал бы толстенную

энциклопедию о словах "везение" и "совпадение". Именно из этих

слов состоит Всеобщий Язык.

И добавил, что встреча его с Сантьяго, тоже обладающим

камнями Урим и Тумим, была не простым совпадением. Потом

осведомился, не Алхимика ли разыскивает юноша.

- Я ищу сокровища, - ответил тот и, спохватившись,

прикусил язык.

Однако англичанин вроде бы не придал значения его словам и

только сказал:

- В каком-то смысле - я тоже.

- Я и не знаю толком, что такое алхимия, - сказал

Сантьяго, но тут снаружи раздался голос хозяина, звавшего их.
- Я поведу караван, - сказал им во дворе длиннобородый

темноглазый человек. - В моих руках жизнь и смерть всех, кто

пойдет со мной, потому что пустыня - особа взбалмошная и порою

сводит людей с ума.

Готовились тронуться в путь человек двести, а животных -

верблюдов, лошадей, ослов - было чуть ли не вдвое больше. У

англичанина оказалось несколько чемоданов, набитых книгами. Во

дворе толпились женщины, дети и мужчины с саблями у пояса и

длинными ружьями за спиной. Стоял такой шум, что Вожатому

пришлось несколько раз повторить свои слова.

---

- Люди здесь собрались разные, и разным богам они

молятся. Я же признаю только Аллаха, а потому именем его

клянусь, что приложу все усилия для того, чтобы еще раз

одержать верх над пустыней. Теперь пусть каждый поклянется тем

богом, в которого верует, что будет повиноваться мне, как бы ни

сложились обстоятельства. В пустыне неповиновение - это

гибель.

Раздался приглушенный гул голосов - это каждый обратился

к своему богу. Сантьяго поклялся именем Христа. Англичанин

промолчал. Это продолжалось дольше, чем нужно для клятвы -

люди просили у небес защиты и покровительства.

Потом послышался протяжный звук рожка, и каждый сел в

седло. Сантьяго и англичанин, купившие себе по верблюду, не без

труда взобрались на них. Юноша увидел, как тяжко нагрузил его

спутник своего верблюда чемоданами книг, и пожалел бедное

животное.

- А между тем, никаких совпадений не существует, -

словно продолжая давешний разговор, сказал англичанин. - Меня

привез сюда один мой друг. Он знал арабский язык и...

Но слова его потонули в шуме тронувшегося каравана. Однако

Сантьяго отлично знал, что имел в виду англичанин: существует

таинственная цепь связанных друг с другом событий. Это она

заставила его пойти в пастухи, дважды увидеть один и тот же

сон, оказаться неподалеку от африканского побережья, встретить

в этом городке царя, стать жертвой мошенника и наняться в

лавку, где продают хрусталь, и...

"Чем дальше пройдешь по Своей Стезе, тем сильней она будет

определять твою жизнь", - подумал юноша.
Караван двигался на запад. Выходили рано поутру,

останавливались на привал, когда солнце жгло нещадно,

пережидали самый зной и потом снова трогались в путь. Сантьяго

мало разговаривал с англичанином - тот по большей части не

отрывался от книги.

Юноша молча разглядывал спутников, вместе с ним

пересекавших пустыню. Теперь они были не похожи на тех, какими

были перед началом пути - тогда царила суета: крики, детский

плач и ржание коней сливались с возбужденными голосами купцов и

проводников.

А здесь, в пустыне, безмолвие нарушали лишь посвист

вечного ветра да скрип песка под ногами животных. Даже

проводники хранили молчание.

- Я много раз пересекал эти пески, - сказал как-то ночью

один погонщик другому. - Но пустыня так велика и необозрима,

что и сам поневоле почувствуешь себя песчинкой. А песчинка нема

---

Смотрите также файлы

• 9. Административноправовой статус юридических лиц.rtf

• Чоу во Курский институт менеджмента, экономики и бизнеса.doc

• Обеспечение эффективного функционирования предприятий требует экономически грамотного управления их финансовой деятельностью, которое во многом определяется умением ее анализировать.doc

• Место отрасли (удельный вес и его изменение) в совокупном объеме деятельности.docx

• 9 Средства связи.docx