ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.10.2024
Просмотров: 73
Скачиваний: 0
2. Отражение церковных православных служб, праздников, Евангелия и Откровения святого Иоанна Богослова в сюжетно-сценической драматургии оперы
В первом действии оперы получила отражение идея Всенощного бдения.
Б.Асафьев в своем исследовании заметил: «Можно мыслить эту сцену как аналогию “вечерне” или, вернее, “всенощной”, т.е. как религиозное действо, в котором воспевается хвала создателю, т.е. творцу мира и миру» [195, 105-106].
Всенощная изображает историю спасения рода человеческого через пришествие на землю Спасителя и состоит, как известно, из трех частей – вечерни, утрени и первого часа.
Духовные отцы русской православной церкви обратили внимание на то, что структуру вечерни можно рассматривать в свете Истории Спасения – от создания мира до явления Христа. Начинается она обычно в 5 (6) часов вечера. Вечерня отображает историю Церкви в ветхозаветное время и показывает, что Ветхий Завет имеет свое логическое завершение в Новом Завете. Общая богословская мысль вечерни – спасение человечества в Новом завете благодаря вере в грядущего Мессию, в обещанного Спасителя мира, ожидание Его прихода.
Утреня изображает события новозаветные. В своей первой половине утреннее богослужение указывает на явление Христа в мир, а в последней – прославляет Его воскресение.
За утреней во всенощном бдении следует чтение первого часа, так как в первые времена христианства всенощное бдение, начинаясь ночью, кончалось к рассвету, считавшемуся в то время первым часом дня.
Обратим внимание прежде всего на чисто внешнее сходство, которое раскрыто в сюжетно-сценической ситуации.
Начало действия оперы связано со второй половиной дня, вечерним временем, закатом солнца. Ремарка в партитуре: «В заволжских лесах близ малого Китежа, в глухой чаще, стоит истопка малая древолаза. Вокруг дубье, вязье да сосны. Поодаль гремячий ключ. Межень лета. Птицы поют, кукушка кукует. Дело к вечеру». Феврония - «Вяжет пучками травы и развешивает их на солнце, одета в простой летник, волосы распущены».
Начало действия (ц.5) неизменно вызывает ассоциации с 103 псалмом, которым обычно открывается вечерня.
Партия Февронии: «Ах, ты лес, мой лес, пустыня прекрасная, Ты дубравушка, царство зеленое! Что родимая мати любезная, меня с детства ростила и пестовала…Птиц, зверей мне дала во товарищи…Ах, спасибо, пустыня, за все про все: за красу за твою вековечную, за прохладу твою полуденную, да за ночку парную заволжскую…за безмолвье, за думушки долгие». Феврония находится в радостном удивлении от всего того, что она созерцает, она воспевает красоту природы и всего живого, созданного Творцом. Ей дано, по словам Асафьева, «интуитивное понимание гармонии и единства строя Вселенной». Трепетно звучащая тема пустыни - этот шелест-дыхание природы, теплое колыхание ветра - олицетворяет необъятность, непостижимость, величие мира.
103 псалом прославляет Бога-Творца:
Благослови, душа моя, Господи!
Господи Боже мой, безмерно величие Твое!
Великолепием и славою облекся Ты.
Одеваешься Ты светом, словно ризою,
простираешь небо, как шатер кожаный <…>
Как величественны дела Твои, Господи!
Как премудро ты все сотворил! <…>
Воспою Господу во все дни жизни моей;
пою Богу моему, доколе я есть.
Да будет угодна Ему молитвенная беседа моя,
а я возвеселюсь о Господе!
Да исчезнут грешники с лица земли и беззаконники,
да не будет их!
Благослови, душа моя, Господа!
Этот псалом напоминает о сотворении мира и о счастливой жизни первых людей в раю (ветхозаветные мотивы). Это торжественная песня радостного согласия, гармонии бытия – духовного и физического. Основное чувство псалма – благодарность и восхищение души, созерцающей величие тварного мира.
Красота – понятие во многом духовное. «Дух Святый, - писал Достоевский, - есть непосредственное понимание красоты, пророческое сознавание гармонии, а стало быть неуклонное стремление к ней»[93, 127]. «Подлинная красота есть духовное совершенство и смысл, воплощенные в совершенной телесности, сполна преображенной в Царстве Божием или хотя бы отчасти преображенной в земной действительности. Иными словами, красота есть конкретность положительной духовности в пространственных и временных формах, пронизанных светом, цветами, звуками и другими чувственными качествами. Воплощение духовности есть необходимое условие реализации ее. Отсюда следует, что красота есть великая абсолютная ценность, завершающая остальные абсолютные ценности, святость, нравственное добро, истину, мощь и полноту жизни, когда они достигают совершенного конкретного выражения вовне» [93, 127].
Монолог Февронии «День и ночь у нас служба воскресная» (ц.34) – изложение миросозерцания Февронии, - является кульминационным в первом действии оперы. Важное ключевое слово здесь – служба, которое появляется не случайно и имеет прямую связь именно с церковной службой.
Феврония поет «благоговейно, как бы видя себя в церкви» (ремарка в партитуре), ее пение подобно торжественному гимну: «…птицы, звери, дыхание всякое воспевают прекрасен господен свет. Тебе слава вовек, небо светлое, богу господу чуден высок престол! Таже слава тебе, земля матушка, ты для бога подножие крепкое!».
Монолог Февронии вызывает целый ряд ассоциаций и тонких аллюзий – с молитвенными песнопениями и вечерни, и утрени.
Это - молитва «Свете тихий» из вечерни, которая является одним из древнейших христианских гимнов. Слова Февронии о «господнем свете» соотносятся с текстом молитвы.
Тихий свет святыя славы,
Бессмертного Отца небесного,
Святого, Блаженного, Иисусе Христе!
Молитва «Свете тихий» повествует о пришествии на землю в конце ветхозаветного времени Христа, о начале нового, благодатного дня, свет которого принес Спаситель. В этом песнопении нашло выражение христианское учение о духовном свете, просвещающем человека, о Христе – Источнике благодатного света. О ней святитель Василий Великий говорил: «Отцы наши не хотели принимать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили хваление». (Идея о вечернем благодатном свете соотносится с сюжетно-сценическим действием в опере, происходящим, как уже было отмечено, на закате солнца).
Затем – хвалитные псалмы из утрени (148, 149, 150), в которых царь Давид восторженно чрез природу прославляет Господа. Один из фрагментов монолога Февронии («дыхание всякое воспевает прекрасен господен свет») имеет почти точное совпадение с окончанием псалма 150 («Всякое дыхание да славит Господа»).
Важное сопоставление возникает с великим славословием из утрени, которое следует за хвалитными псалмами (наблюдение Б.Асафьева).
Слова Февронии («Тебе слава вовек, небо светлое, богу господу чуден высок престол») перекликаются с текстом великого славословия («Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение»). Великое славословие, распеваемое тихо и неспешно, повествует о мире, удовлетворении и успокоении в Боге.
В первой картине третьего действия воспроизведены черты акафиста.
Слово акафист (от греч. акафистос имнос) означает гимн, при пении которого не сидят. Этим словом называют или хвалебно-догматическое песнопение «Акафист ко Пресвятой Богородице», исполняемый в современной богослужебной практике на утрени праздника Похвалы Пресвятой Богородицы (суббота 5-й седмицы Великого поста), или жанр церковных песнопений, которые посвящены Иисусу Христу, Божией Матери (Казанской, Владимирской и др.), различным святым и являются позднейшими подражаниями Акафисту ко Пресвятой Богородице.
Акафист ко Пресвятой Богородице изначально – как единственный в своем роде – именовался просто «Акафист», и только спустя столетия, когда появились подобные песнопения, за ним закрепилось название «Акафист ко Пресвятой Богородице». Таким образом само слово акафист из обозначения конкретного текста превратилось в обозначение жанра.
Композиционное и метрическое построение Акафиста своеобразно. Акафисту предписан зачин – так называемый проимий (от греч. кукулион – капюшон, т.е. накрывающий строфы). В современных акафистах – это первый кондак. Вслед за ним идут, чередуясь, 12 больших и 12 малых строф – 12 икосов и 12 кондаков.
Интересно, что появление текста первого кондака (проимия) в Акафисте ко Пресвятой Богородице (Взбранной Воеводе победительная) является позднейшим добавлением к основному тексту акафиста. Его соотносят с осадой Константинополя летом 626 г. аварами и славянами, когда Патриарх Константинополький Сергий с иконой Пресвятой Богородицы обошел городские стены и опасность была отвращена. Проимий представляет собой победную благодарственную песнь, обращенную к Богородице от лица народа, избавленного от ужасов нашествия иноплеменников Ее города, т.е. Константинополя.
В России благочестивые христиане всегда ценили и любили акафисты Спасителю, Божией Матери и святым именно за дух покаяния, любви, молитвенного предстояния, которые свойственны этим службам.
Пение акафиста в русских православных храмах или монастырях изначально связано с диалогичностью. Священником обычно читается первая половина икоса или кондака, вторую половину как правило подхватывает группа молящихся (монашествующих, иноков, прихожан). В кондаках прихожане обычно поют рефрен Аллилуиа, в икосах – приветствия, начинающиеся со слова Радуйся. Считается, что самое сильное основное прошение происходит при чтении последнего кондака (13), который читается трижды и является коленопреклоненной молитвой.
Диалогичность, антифонность, вопросо-ответные структуры – важнейшие средства первой картины третьего действия (в Великом Китеже).
Здесь присутствуют солист и хор – своего рода священник и прихожане. Ключевой фигурой является князь Юрий – собирательный образ, синтезирующий в себе различные ипостаси. Это – глава Великого Китежа, убеленный сединами мудрый старец. Сквозь призму его образа просматривается фигура преподобного Сергия Радонежского, благословляющего Дмитрия Донского, а также иноков из его паствы и русских воинов на куликовскую битву. Некоторые исследователи указывают на аналогию между князем Юрием и Досифеем из «Хованщины», где речь идет не о сходствах в музыкальном решении, а на уровне подвижничества [179, 115].
Звучит троекратное моление: трижды князь Юрий обращается к народу - «Братия! К владычице взмолитесь, Китежа заступнице небесной» и трижды повторяется знаменитый хор «Чудная небесная царица, наша ты заступница святая, милостью великой не остави. Китеж град покрой своим покровом. Смилуйся небесная царица, ангелов пошли нам в оборону» (основанный на знаменной теме). Именно этот хор, воплощающий таинство сокровенной молитвы, вызывает ассоциации с 13 кондаком акафиста Пресвятой Богородице:
О, Всепетая Мати, родшая всех святых Святейшее Слово!
Нынешнее приемши приношение,
От всякия избави напасти всех.
Антифонность, как принцип этой картины, продолжается и в дальнейшем: репликах княжича Всеволода и ответах дружины, возгласах князя Юрия и ответах китежан.
Аллюзии на Литургию возникают в драматургии четвертого действия.
Литургия (обедня) – кульминация всего, что совершается в храме. Литургия – общественное богослужение, за которым совершается таинство Святого Причащения. Божественная литургия называется также Евхаристией – благодарением. Главная богословская идея Литургии – соединение с Христом через таинство Причастия и созерцание престола Спасителя. На Евхаристии – через Причастие - человек, вкушая под видом хлеба и вина Тело и кровь Спасителя, таинственно соединяется с Ним по слову Христа: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную». Как считают многие толкователи, в течение Божественной литургии Царство Божие наступает в храме, и вечность упраздняет время. Схождение Духа Святого не только прелагает хлеб в Тело, а вино в Кровь Христа, но соединяет Небо и землю, возводит христиан на Небо.
Одним из важнейших моментов четвертого действия, где мгновено возникает мысль о Литургии, можно считать встречу Февронии с Призраком княжича Всеволода в первой картине действия (ц.310). Ремарка в партитуре: Призрак «вынимает из-за пазухи ломоть хлеба и подает Февронии». Примечательно обращение княжича: «Кто вкусил от хлеба нашего, тот причастен вечной радости», - что неизменно вызывает ассоциации с причастием. Не случайно ключевыми в партии княжича оказываются такие слова, как «причастен», «хлеб», «вечная радость». Это прямое указание в опере на таинство евхаристии, литургический смысл происходящего. Важными также являются и предваряющие этот момент слова княжича – «Вот прими ко укреплению» (4т. после ц.309). Именно прежде всего через таинство причащения человек укрепляется в вере, постигает ее сокровенное естество, укрепляется и духовно, и телесно. Здесь выстраивается параллельно и иной глубинный смысл – жених-призрак предстает перед Февронией и как бы в облике ожидаемого Небесного Жениха –Христа. На Тайной Вечери Иисус приносил в жертву Тело и Кровь свою (бескровная жертва Христа), символизируя их в хлебе и вине, и тем самым делая участников трапезы – своих учеников-апостолов - причастными своей духовной сущности и приобщая их к избранным и верным (Ев. От Матф., гл. 26, стих 26-29).