ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.10.2024
Просмотров: 65
Скачиваний: 0
И не находилось ни одного врача, который бы мог исцелить больного, ибо брань, начатая Петром, была не с человеком, а с дьяволом, и уврачевать немощь князя мог только Врач Небесный. И изнемогающий от страшной болезни Петр, как многострадальный Иов, ждал помощи от Бога. Наслышавшись о врачебном искусстве рязанских лекарей, князь Петр велел отвезти себя в те края, а свою свиту послал вперед искать врачей. В сонном видении ему было открыто, что его может исцелить дочь пчеловода благочестивая дева Феврония, крестьянка села Ласково в Рязанской земле. Святая Феврония исцелила князя. Лечение Февронии не было мудреным. Оно основывалось на молитве и беспредельной вере во Врача Небесного. Сначала девушка приказала князю вымыться в бане, а после помазать язвы и струпья на теле «особенным» лекарством – это была обыкновенная закваска, которая по молитве девы и милости Божией возымела огромную врачующую силу. Язвы, смазанные ею на теле больного, исчезли.
В опере события изменены. Феврония исцеляет княжича от раны на руке, которую он получил в схватке с медведем. «Скорбен миленький ты что-то. Ай! Ведь рукав то весь в крови. Ты ранен?», - спрашивает Феврония. «Стрелся я с медведем, заблудившись, уложил ножом, а он рванул по плечу мне», - отвечает княжич (первое действие, ц.23). Феврония его успокаивает: «Полно, не кручинься. От единой смерти зелья не бывает. Я обмою рану дождевой водою, приложу к кровавой травки придорожной, алых лепесточков, маковых листочков» ( ц.24).
Из жития мы узнаем, что Феврония имела брата, который занимался промыслом меда. На вопрос юноши-посланника, одного из приближенных Петра о ее родных она отвечала: «Брат мой древолаз, по деревьям мед собирает».
В «Воспоминаниях В.В.Ястребцева» (27 марта 1903 г.) подробно описывается сюжетно-содержательный план оперы. По первоначальному замыслу Римского-Корсакова Феврония была дочерью древолаза-бортника, в окончательной же редакции либретто Феврония – не дочь, а сестра древолаза, - в точном соответствии с житием [570, 281]. «Чья ты девица, отколь взялася? Как же ты живешь одна в пустыне?», - спрашивает княжич Всеволод Февронию; она ему отвечает – «Звать Февронией, живу при брате; он же древолаз и нынче лазит где-нибудь за ярой пчелкой» (первое действие, ц.27).
В житии говорится о том, что князь Петр два раза подтверждал Февронии свое желание жениться на ней. Первый раз после своего исцеления он решил не сдержать данного ей слова, смущаясь с предстоящим браком с простолюдинкой. За свое исцеление обещал Петр девушке многие дары, но та, не лукавя, поставила ему условие, что в награду за избавление от болезни молодой князь сделает ее своей супругой. В этом блаженная Феврония видела промысел Божий. Петр был в нерешительности, ибо с трудом представлял себе в качестве княгини девушку низкого сословия. Пообещав жениться, он, по дороге домой, твердо решил, что этого делать не станет. Болезнь возвратилась еще с большей силой. Петр был вынужден возвратиться назад и, сильно изнемогая от болезни, принял это условие. Петр вернулся к Февронии с молением, дарами и твердым обещанием жениться на ней. Она приняла покаяние Петра и вновь силой Божией исцелила его.
В опере происходит по-иному. Княжич сразу полюбил премудрую деву Февронию, которая была к тому же и замечательно красивой, поняв, что нашел свою будущую супругу. «Гой еси, девица красная, отвечай по правде истине: люб, так кольцами сменяемся», - обращается княжич Всеволод с восторгом к Февронии (первое действие, 6 т. до ц.48). «Милый мой, мне что-то боязно… Не чета мне ловчий княжеский», - отвечает она в нерешительности, не догадываясь, что перед ней сын великого князя. Момент возвращения молодого князя к Февронии получил отражение в драматургии первого действия. Обратим внимание на эпизод, начинающийся с ц.58 (а также окончание предшествующего эпизода – ц.57): Феврония – «Ой? Ой, вернися милый!»; княжич Всеволод (Возвращается) – «Что, что, голубка?»; Феврония – «Жутко мне и сладко таково. Просится душа к тебе и к людям».
В житии сказано, что молодая чета жила в мире, любви, благочестии, не забывая молитву, храм Божий, раздавая щедрые милости Господа ради. Феврония своими руками кормила и поила странников, одевала нищих, лечила больных, посещала заключенных в темнице, непрестанно пребывая в посте, кротости, смирении и страхе Божием.
Эти нравственные и духовные качества раскрываются Римским-Корсаковым уже в самом начале оперы. В «Воспоминаниях В.В.Ястребцева» (27 марта 1903 г.) указывается: «На вопрос Всеволода, кто она такая, крещеного ли звания, или же “болотица” (т.е. русалка), и бывает ли она когда в церкви, Феврония отвечает, что церковь от них далеко, но что в этом она не видит особого горя, так как церковь божья везде и бог повсюду. Надо только самому делать добро и любить все живущее (выделено мною. – О.К.), и тогда жизнь человека сделается прекрасной, земля превратится в рай, на деревьях зацветут золотые и серебряные цветы и кругом запоют райские птицы. (Таковы ее вера, ее мечты)» [570, 282].
Замечательные слова говорит Феврония княжичу: «Всякого возлюбим, как он есть, тяжкий грешник, праведник ли он, - в каждой душеньке краса господня; всяк кто стрелся, - того бог прислал; в скорби он, так нам еще, еще нужней. Приласкай, хотя б был лиходей, радостью небесною обрадуй…» (первое действие, 4т. до ц.41).
В житии рассказывается о том, что боярство ненавидело молодую княгиню за ее крестьянское происхождение и простые манеры. Бояре часто приходили жаловаться на княгиню, сначала просили, а потом стали требовать, чтобы Петр взял в жены другую, родовитую девушку, они грозились бунтом и непослушанием княжеской воле. Ради мира и спокойствия Муромского княжества Петр решил покинуть родную вотчину и увезти жену подальше от людской ненависти и злобы. Петр и Феврония покинули Муром, отплыв по реке Оке на двух небольших суднах. Добровольное изгнание княжеской четы продолжалось недолго. Вскоре, ввиду междоусобной брани посланники-вельможи разыскали их и уговорили вернуться обратно в Муром.
Отражение этих событий жития находим прежде всего во втором действии (Малый Китеж на Волге), в сцене Кутерьмы с лучшими людьми. Лучшие люди подпаивают Кутерьму с тем, чтобы он опозорил Февронию. В письме к Бельскому 11 мая 1904 года Римский-Корсаков писал (по поводу второго действия): «в ”литургическую оперу” необходимо внести немного реализма <…> Кутерьма вновь старается пробиться вперед, его снова толкают и гонят. Тут необходимо еще несколько коротких фраз по адресу Кутерьмы, а в то же время пусть в другой части народа делаются короткие замечания насчет невесты: “Хороша невеста, пригожа” и т.п., а “лучшие люди” могут, между прочим, выразиться промеж себя, что невеста не пара Княжичу и что, мол, тот делает ложный шаг» [422, 95].
Интересен следующий эпизод из жития. Однажды один из приближенных князя пришел с наветом на княгиню: «От каждого стола не по чину выходит, а когда ест, крошки в руку собирает, как убогая раба». Решил князь пристыдить за такую простоту, и внезапно раскрыл ее ладонь с крошками, - и изошло оттуда благоухание ладана и фимиама, а лицо Февронии просияло светом неизреченным.
Кормление птиц и зверей хлебом и крошками постоянно акцентируется в авторских ремарках и сюжетно-сценических ситуациях. В первом действии: Феврония – «Берет корм птичий и разбрасывает его по земле», «Слетается многое множество болотных птиц и окружает Февронию», «Вбегает молодой медведь, ласкается и валяется. Медведя Феврония кормит хлебом». В четвертом действии: в сцене встречи с Призраком княжича – «Феврония разламывает хлеб и ест, собирая крошки в горсть» (ц.310); Феврония обращается к райским птицам («Бросая на землю крошки») – «Полно мне, … а крошки мелкие вам посею, пташки вольные, напоследок вас полакомлю» (ц.311).
Сходные описания мы встречаем в житиях многих русских святых – Сергия Преподобного, Серафима Саровского и др. В житии преподобного Сергия Радонежского написано: «Раз угодник Божий увидел пред своею хижиной большого медведя, и примечая, что он не столько свиреп, сколько голоден, сжалился над зверем: пошел в свою келию, взял там кусок хлеба и предложил медведю этот пустынный обед на пне или колоде. Зверь полюбил странноприимство пустынника, и часто, приходя к келии, ожидал обычного угощения и с лаской посматривал на подвижника. Иногда лесной гость долго не уходил, озираясь по сторонам, “точно злой заимодавец, желающий настойчиво получить свой долг. А Преподобный благодарил Бога, что послал ему лютого зверя на утешение», - памятуя слово Писания, - “блажен иже и скоты милует”, - привык миловать зверя; делил с ним последний кусок, а иногда и весь отдавал своему пустынному сожителю, как неразумеющему поста, а сам оставался без пищи» [66, 61-62].
В житии сказано о том, что особая благодать почивала на княгине. Все, чего касались ее легкие руки, на чем ни останавливала она свой кроткий взор – все преображалось. Под действием молитвы Февронии обгоревшие пеньки за ночь превращались в зеленеющие деревья, звери и птицы, вся природа тянулась к блаженой, ища привета и ласки.
Первое действие оперы – Феврония находится в лесу-пустыне в окружении лесных обитателей. Феврония разговаривает с медведем: «Про тебя, медведя, худо бается, живодер ты по пословице. Да не верю я напраслине: ты велик да смирен вырастишь». Феврония – «Подходит к дальним кустам. Из ветвей высовывает голову рогатый лось» (авторская ремарка). Она «осматривает рану на шее лося. Медведь лежит у ее ног; рядом журавль и другие птицы. Из кустов появляется, незаметно для Февронии, княжич Всеволод Юрьевич и столбенеет от изумления. Птицы и звери шарахнулись в разные стороны» (авторская ремарка, ц.17).
А.Парин находит в данной сюжетно-сценической ситуации мотивы териоморфной Троицы. «Крылатый журавль, “очеловеченный” медведь и лишь из куста показывающий свою величественную главу тур. Териоморфность, идущая от русского духовного стиха, поддерживается и в видении Гусляра во второй картине (“двенадцать туров без единого” символизируют апостолов, а турица – Богоматерь)» [403, 301].
В житии говорится и о кончине праведных Петра и Февронии. До конца дней своих они сохранили верность и любовь к друг другу и умерли в один день и час (25 июня 1228 г.). Оба они облеклись в иноческие одежды: княгиня Феврония стала инокиней Евфросинией, а князь Петр – иноком Давидом. Они жили в одном городе (Муроме), но в разных монастырях. Феврония – в Крестовоздвиженском женском монастыре, а Петр – в Спасском. Но, будучи разделены высокими монастырскими стенами, они по-прежнему жили единой духовной жизнью и просили Господа не разлучать их и по смерти, чтобы умереть им в одночасье и быть положенными в одном гробу, который они уже давно приготовили для себя. И Господь в который раз услышал их мольбу. Когда Петр - инок Давид, почувствовал приближение смерти, то через гонца предупредил Евфросинию-Февронию, чтоб быть и ей наготове. А она как раз в это время заканчивала вышивать воздух с ликами святых угодников. Уж очень хотелось Евфросинии закончить свою работу, потому и попросила передать брату Давиду, чтобы потерпел еще немного. Вторично пришел гонец с вестью, что заканчивается земная жизнь ее бывшего мужа и он ждет ее. Еще быстрее замелькала игла в руках инокини, уж близился конец ее работе. Но когда в третий раз переступил гонец порог кельи, Евфросиния оставила свое дело, иглу в ткань воткнула, нитку прикрутила и сказала гонцу: «Иди, скажи ему, и я иду с тобой в сей час». Так и случилось. Господь взыскал души праведников в один и тот же час.
После смерти их святые тела были положены в отдельных гробах и в разных церквях, т.к. недозволительно было класть иноческие тела в одном гробу. На следующее утро было обнаружено, что тела усопших праведников покоятся в том самом гробу, который они приготовили для себя еще при жизни. Трижды покушались люди разлучить тела супругов и трижды находили их лежащими в одном гробу. Только тогда всем стало понятно, что к этому есть особое Божие благоволение.
Мощи Петра и Февронии и в настоящее время покоятся в одной раке, в городе Муроме (Троицкий храм Муромского Свято-Троицкого Новодевичьего монастыря). Святые супруги прославились благочестием и милосердием, являются образцом христианского супружества.
В контексте оперы эти события не получили отражения – ввиду сюжетно-фабульной драматургии, основу которой составили главным образом две легенды (о татарском нашествии и святой Феврониии Муромской). Но идея преданности, верности и любви «до гроба», их радостной встречи-единения и после смерти сохранена. В заключительной картине оперы – преображенном граде Китеже – они оказываются снова вместе.