Файл: Kachkaeva_A.docx

Борьба за ТВ-6, как лакмусовая бумажка, окончательно проявила отношение новой правящей элиты к крупным негосударственным СМИ, принадлежавшим опальным «олигархам». Мартовский (2002 год) конкурс на «шестую кнопку» (признан незаконным в 2003 году) подвел черту еще под одной чередой политико-экономических действий: иск миноритарного акционера «ЛУКОЙЛ-гарант» (отозван в январе 2003 года); отключение ТВ-6 по решению судебного пристава, которое отменено спустя год; вещание «НТВ-Плюс» по договоренности; конкурс на шестую метровую частоту, когда еще не аннулирована лицензия МНВК, а судебная тяжба продолжалась; создание «некоммерческого партнерства» журналистов и бизнесменов под присмотром политических тяжеловесов Аркадия Вольского и Евгения Примакова. Все эти действия тем не менее были «осенены» решениями судов, федеральной конкурсной комиссии и Министерства печати.

Накануне конкурса на «шестую кнопку» (2002 год) министр печати Михаил Лесин в интервью «Радио Свобода» признал, что частные СМИ стали слабее за последние два года. Это признание свидетельствует о том, что произошло «перевооружение» власти и государственной бюрократии, получившей мощный информационный ресурс в виде общенациональных государственных и государством контролируемых-каналов. Но одновременно в те же дни министр сделал исторические заявления о желании государства сокращать присутствие на рынке СМИ и о необходимости создания в России общественного вещания.

Вроде бы впервые за минувшее десятилетие чиновник такого уровня говорил о практической задаче «по информационному разоружению власти». Однако представления об «общественном» не шли дальше того, что Лесин называл «общественным телевидением с натяжкой». Инициированный Союзом журналистов России и внесенный на рассмотрение в Госдуму осенью 2002 года Закон «Об общественном телевидении» не нашел поддержки у властных элит и кураторов из правительства. И неудивительно. Общественное телевидение не интересовало ни государство – монополиста в сфере СМИ, ни напуганный медиа-бизнес. Рекламный рынок рос, но реальных крупных собственников на нем по-прежнему практически не было, и государство-монополист передавало другим монопольным структурам свои права «по договоренности».

Дробление и разукрупнение информационно-политических группировок (пример – ТВС) вполне в духе этой новой линии. Разных частных СМИ должно быть много (в самом, например, коммерческом секторе СМИ – радио – более 80%)[8]. Но возможности их влияния не должны быть выше, чем у контролируемых государством медиа.

---

Летом 2002 года стало известно о продаже Владимиром Гусинским оставшихся у него акций «Медиа-Моста» компании «Газпром-Медиа». Его фамилия перестала фигурировать в списке владельцев российских средств массовой информации. «Газпром-Медиа» получил полный и окончательный контроль над 26 компаниями бывшего «Медиа-Моста», в том числе НТВ, «НТВ-Плюс», «Эхо Москвы», ТНТ. Двухлетняя тяжба, сопровождавшаяся обысками, арестами, личными драмами нескольких журналистских коллективов, судами и многочисленными скандалами, завершилась.

Для «Газпром-Медиа» покупка долей Гусинского и выкуп своих долговых обязательств – сделка выгодная. Она помогла компании избавиться от «неконструктивного акционера» и консолидировать капитал, что, в свою очередь, усиливало позицию на переговорах, если «Газпром» все-таки начал бы избавляться от всех своих непрофильных медийных активов, как было обещано в 2001 году.

Правда, к концу 2002 года выяснилось, что газовый монополист не собирался избавляться от своей новой собственности. Его сделка с банком «Еврофинанс», который финансовые аналитики называли квазигосударственным банком, означала: «новая элита» не торопилась выпускать из рук бывшую собственность Гусинского (51% акций «Газпром-Медиа», в том числе и НТВ, – у «Газпрома», 49% – у «Еврофинанса», который в этой сделке выступал как будто бы номинальным держателем акций). Стратегия газового монополиста в отношении других медиаактивов осталась туманной: прекратила существование сеть «АСТ-Прометей», но подразделениями газовых компаний по-прежнему были около 20 телекомпаний и телестудий, которые так и не превратились в бизнес-предприятия, сохранив за собой метафорическое название – «телевидение трубы» (расположены в некогда вахтовых городах нефте- и газодобычи).

Недоброжелатели и конкуренты Бориса Йордана[9], которого еще в 2001 году называли не иначе как «захватчик», уже в 2002 году отдали должное бизнесмену. Он без шума и на выгодных условиях (при помощи своего партнера и юриста по образованию Рафаэля Акопова) договорился с Гусинским, сумел сохранить канал НТВ, который, несмотря на дурные предсказания, поднялся из тяжелого состояния на вполне конкурентоспособный уровень и не превратился в откровенный рупор власти. Все это, правда, не помогло, а даже помешало Йордану сохранить позиции в медиа-бизнесе. Американский финансист слишком рано почувствовал себя хозяином, хотя был всего лишь нанятым менеджером, которого пригласили выполнить не слишком чистую работу. В январе 2003 года понадобилось лишь шесть дней, чтобы руководство «Газпрома» рассталось с господином Йорданом, расторгнув контракт и заплатив отступные (по сведениям прессы, 13 млн долларов).

---

На перепутье. В начале XXI века телевизионная индустрия, несмотря на драматические события НТВ, ТВ-6, ТВС, все еще была на перепутье, нелояльных бизнесменов приструнили, но жесткая «вертикаль», в том числе информационная, была еще не до конца установлена. Индустрия начала с очевидностью демонстрировать успехи[10]. В 2000 году индустрию, как сейчас принято говорить, «размял» российско-американский диалог в области предпринимательства СМИ. После встречи некоторых его участников с президентами Владимиром Путиным и Джорджем Бушем диалог плавно перетек в общероссийскую конференцию. Власть диалог поощряла, отрасль не противилась. На конференцию впервые за десять лет собрались 800 руководителей СМИ, вроде бы всерьез заговорили об уходе государства с рынка и о необходимости реформ[11], выработали рекомендации. Советское слово «отрасль» заменил термин «индустрия», был создан Индустриальный комитет, в который вошли руководители крупнейших изданий, телекомпаний и радиостанций. Правительственные наставники настойчиво подгоняли и ускоряли сложный процесс самоорганизации. Повеяло новым законом о СМИ.

Осенью 2002 года грянул «Норд-Ост»[12]. Менеджеры отошли за кадр, на авансцену вновь вышли журналисты. Замаячили поправки к законам «О средствах массовой информации» и «О терроризме». Медиасообщество, состоящее из конкурентов, вздрогнуло, скрипя зубами, объединилось, попросило «вето». И президент выдал прессе индульгенцию. Журналистов, правда, публично высек, упрекнув в желании «делать рейтинг на крови» в присутствии их же начальников.

Итак, к концу 2002 года выяснилось, что у свободолюбия в России новое лицо: амбициозный сорокалетний менеджер, который еще не стал владельцем, но имеет опыт, связи, влияние и желание владеть. Так в столице. На местах это за редким исключением робкий и незначительный по численности мелкий собственник, а в основном властный местный губернатор или мэр, который уже давно, владея и управляя, перераспределяет «информационный ресурс».

---

2003–2004 Годы: переформатирование политического и информационного поля

Впервые за многие годы политические кампании 2003–2004 годов прошли под девизом, сформулированным в 2003 году одним из руководителей федерального канала: «Скучно – не грязно». Даже летний (2004 год) «скандал с «ЮКОСом» с последующими арестами, отъездами и судами над акционерами компании ничего принципиально не изменил в информационных сценариях.

Лозунги «Россия – для русских» и «Отобрать и поделить» умело поддерживались, когда надо – микшировались. В этом смысле телевидение в очередной раз доказало свою эффективность. «Кремлевский проект» под названием «Родина» во главе с Сергеем Глазьевым мог быть успешным и непредсказуемым, если бы за две недели до думских выборов «Первый канал» не прекратил масштабную, сквозную (один из лидеров «Родины» мог появиться в воскресный день сразу в трех программах – утром, днем и вечером) кампанию, а в период президентской гонки – не был наложен запрет на появление Глазьева в программах государственных каналов, включая новости (обязательные бесплатные дебаты не в счет).

Две предвыборные кампании – думская и президентская – иллюстрация к еще одному высказыванию крупного телевизионного руководителя: «Мы демократию поддерживаем, но не практикуем». Понятие «административный ресурс» окончательно оформилось и во всех сферах – от бизнеса до информационных кампаний – стало означать одно: связь с влиятельной госструктурой и вольное, если не сказать циничное, использование законодательства. Предвыборная телевизионная кампания, как и вся политическая кампания, стала имитацией борьбы.

Во время декабрьских (2003 год) выборов в Госдуму (в 2007 году ситуация кардинально изменилась) все партии были представлены на государственных телеканалах[13]. Массированная информационная кампания, проведенная основными каналами (лидеры «Единой России» – по совместительству министры и чиновники каждый день мелькали на экране, перемещаясь со стадионов в детские дома и прочие социально важные объекты), видимо, имела и побочный результат, связанный с эффектом привыкания. 12% телезрителей признали «партию власти» лучшей в дебатах, хотя «Единая Россия» в них не участвовала.

Президентская (2004 год) кампания была еще более скучной и предсказуемой. Государственные каналы путались в трактовке своей функции, рассказывая о кандидатах в президенты. То ли просто «информировали граждан» о действующем главе государства – в случае почти получасовой трансляции встречи кандидата Путина с доверенными лицами; то ли показывали «самые активные моменты борьбы» – это объяснение применялось, когда некоторым возмущенным кандидатам-аутсайдерам тоже дали возможность показаться на несколько минут с доверенными лицами в прямом эфире.

---

«Полураспад» мощных олигархических империй, формирование новых медийных группировок, благословленных президентом, внешняя аполитичность рыночного процесса свидетельствовали о том, что в новом политическом цикле второго срока Путина телевизионная индустрия стояла на пороге нового передела – в меньшей степени политического: бороться не с кем и не с чем, в большей – экономического. Реформа правительства и отставка кабинета в 2004 году, с одной стороны, позволили фавориту навязать «повестку дня» в финале предвыборной президентской кампании, с другой – приблизили ощущение передела, легитимизировав смену элит[14].

В 2000 году политический технолог Глеб Павловский так характеризовал Михаила Лесина: «Хороший российский министр обязательно получает от интеллигенции если не пулю, то звание пса режима и душителя свобод. Это как диплом о профессии. Лесин – человек абсолютно адекватный задачам новой власти и свободный от аппаратной дури».

С размахом работая «рубильником», Лесин заслужил звание «душителя свобод», несмотря на то, что рыночник в нем постоянно вступал в противоречие с государственным чиновником. Приблизив «конец эры олигархов», он перестал быть нужным в прежнем качестве обновившейся власти. Заматеревшая государственная бюрократия всегда «пережевывает» и «выплевывает» из своих служивых рядов слишком заметных. Лесин не захотел смириться с ограничением своих полномочий. Когда-то «под него» создавалось Министерство печати. Он явно рассчитывал лично поставить историческую точку, закрыв собственное детище, но эффектной концовки не получилось. Новой политической эпохой оказались востребованы другие министры – не обремененные недостатками и достоинствами людей времен безудержной демократии, информационных войн и первоначального накопления капитала. И все-таки, несмотря на все перекосы рынка и «зачистки» НТВ, ТВ-6, ТВС, именно при Лесине сложилась конкурсная система распределения частот, в 2,5 раза увеличилось количество СМИ, прежде всего в регионах, а медиасфера попыталась осознать себя индустрией. Правда, голос этой индустрии так и не успел окрепнуть.

Новые «служивые». Итак, новые бюрократы, вышедшие из силовых ведомств, окончательно сменили «буржуа» и их лоббистов на ключевых государственных постах, укрепляя статус-кво «служивыми» людьми[15]. Ректор Московской консерватории, теоретик музыки Александр Соколов возглавил объединенное Министерство культуры и массовых коммуникаций, а ректор Академии балетного искусства имени А. Вагановой Леонид Надиров стал его первым заместителем.

---