Файл: правовое положение конституционного суда российской федерации (ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ).pdf

В данном Постановлении Конституционный Суд указал, что впредь до внесения в КоАП Российской Федерации надлежащих изменений размер административного штрафа, назначаемого юридическому лицу за совершение административного правонарушения, предусмотренного оспоренной нормой, может быть снижен антимонопольным органом или судом на основе требований Конституции Российской Федерации и правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в настоящем Постановлении. Вариантом подобного подхода являются решения, в которых Конституционный Суд, признавая те или иные нормы (акты) не соответствующими Конституции, сохраняет их действие на определенное время и на определенных условиях.

В Постановлении от 14 июля 2005 г. Суд сохранил действие признанных им неконституционными правил исполнения Министерством финансов Российской Федерации судебных актов по искам к казне Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов государственной власти до начала нового финансового года.

С учетом сказанного нормативные веления Конституционным Судом, по общему правилу, не устанавливаются, а выявляются в наличном правовом пространстве как итог толкования им Конституции, конституционно-судебной поверки иных актов. В своей основе такое правотворчество является интерпретационным (иногда его именуют еще правоприменительным), что отличает его от первичного (нормоустановительного) правотворчества, задавая пределы правотворческой активности конституционно-судебных органов.

Это, кстати, означает, что правовые позиции Конституционного Суда, выстроенные на интерпретации норм Конституции, должны следовать их судьбе, если иной вывод не позволяет сделать в рамках конституционно-судебной процедуры системное прочтение конституционного текста. Вместе с тем это именно правотворчество, поскольку задает изменение имеющегося нормативного пространства. Названное изменение заключается как в исключении из действующего законодательства неконституционных положений, так и в привнесении в него нового положительного содержания.

2. Причем положительный эффект имеет и негативное правотворчество. Признание Конституционным Судом нормы, не соответствующей Конституции, будучи индивидуальным велением, «усыпляющим» ее, запускающим в качестве юридического факта действия компетентных органов по ее исключению (исключению аналогичных ей норм) из законодательства, порождает, по сути, общий запрет на регулирование, признанное в решении Конституционного Суда не соответствующим Конституции. Очевидно, что это способ конкретизации правотворческой компетенции того органа, чей акт был признан неконституционным.

---

Так, в Постановлении от 23 апреля 2004 г. № 9-П Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции Российской Федерации положения двух федеральных законов о бюджете, приостанавливающих действие ряда норм Федерального закона «О Счетной палате Российской Федерации», поскольку в силу конституционных требований закон о бюджете не может изменять полномочия и порядок деятельности Счетной палаты, установленные другими федеральными законами.

Конкретизацию компетенции правотворческих органов обеспечивают и решения Конституционного Суда о признании их актов соответствующими Конституции. Из таких судебных решений вполне выводимо общее дозволение на регулирование, признанное в них соответствующим Конституции Российской Федерации или аналогичное ему.

3. Зачастую Конституционный Суд Российской Федерации, признавая проверяемые акты соответствующими Конституции Российской Федерации, дает их конституционно-правовое истолкование.

По словам В.Д. Зорькина, в целом в практике Конституционного Суда сложилась тенденция избегать признания оспоренного законоположения неконституционным, если имеется возможность выявить конституционно-правовой смысл этого законоположения и в его контексте - должное конституционное содержание нормы, исключающее любое иное истолкование такого законоположения в правоприменительной практике. Конституционно-правовое истолкование проверяемых актов порой весьма значительно видоизменяет их буквальный смысл или смысл, придаваемый им официальным толкованием, правоприменительной практикой.

Признав не противоречащим Конституции пункт 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, Конституционный Суд указал, что данное положение по его конституционно-правовому смыслу и во взаимосвязи со статьями 6 и 41 Конвенции по защите прав человека и основных свобод не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (а именно когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, - если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением. ^[24]

---

Интерпретационная природа приведенного конституционно-судебного вывода позволяет законодателю изменить проверенное Конституционным Судом регулирование, избрав иную модель возмещения вреда при отправлении правосудия. Однако законодатель при этом не может отойти от сути позиции Конституционного Суда.

4. К компетенции Конституционного Суда Российской Федерации относится официальное толкование Конституции Российской Федерации. Конституционные нормы настолько содержательно богаты, что их конституционно-судебное толкование влечет введение между ними и социальной практикой промежуточных нормативных велений, конкретизирующих конституционный текст.

Так, Конституционный Суд в Постановлении от 31 октября 1995 г., толкуя статью 136 Конституции, пришел к тому выводу, что поправки к Конституции принимаются в форме особого правового акта - Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации. Это положение общего характера было воспринято законодателем, урегулировавшим порядок принятия законов Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации. В настоящее время принято несколько таких законов, в том числе направленных на изменение конституционной модели судебной системы страны.

В Постановлении от 28 ноября 1995 г. Конституционный Суд Российской Федерации, давая толкование части 2 статьи 137 Конституции Российской Федерации, указал, что новое наименование субъекта Российской Федерации включается в статью 65 Конституции Российской Федерации указом Президента Российской Федерации на основании решения соответствующего субъекта Российской Федерации, принятого в установленном им порядке. При этом толкуемая норма говорит лишь о том, что новое наименование субъекта Российской Федерации подлежит включению в статью 65 Конституции.

Конституционный Суд также указал, что не является изменением наименования субъекта Российской Федерации такое переименование, которое затрагивает основы конституционного строя, права и свободы человека и гражданина, интересы других субъектов Российской Федерации, Российской Федерации в целом либо интересы других государств, а также предполагающее изменение состава Российской Федерации или конституционно-правового статуса ее субъекта. В завершении Конституционный Суд уточнил, что его толкование не исключает возможность дополнительного урегулирования федеральным законом вопроса о включении нового наименования субъекта Российской Федерации в Конституцию. Очевидный акцент уточнения - дополнительность законодательного регулирования по отношению к конституционно-судебному толкованию.

---

5. Конституционный Суд прибегает к развернутому толкованию Конституции Российской Федерации, извлекая из нее новые смыслы, и вне рамок ее официального толкования, при проверке им конституционности нормативных правовых актов, разрешении споров между органами публичной власти.

К примеру, принимаемыми в порядке конкретного нормоконтроля решениями он неоднократно расширял возможности граждан по обращению с конституционными жалобами за счет соответствующего истолкования конституционных понятий «граждане» (субъекты обращения с конституционной жалобой) и «закон» (вид оспариваемого в такой процедуре акта). Согласно правовым позициям Конституционного Суда субъектами обращений с конституционными жалобами являются не только граждане Российской Федерации, но также иностранцы и лица без гражданства (Постановление от 17 февраля 1998 г. № 6-П), представители граждан, признанных недееспособными (Постановление от 27 февраля 2009 г.), юридические лица, включая государственные организации, тогда, когда они попадают под действие конституционных прав и свобод, в частности в качестве налогоплательщиков (Постановления от 24 октября 1996 г. № 17-П, от 12 октября 1998 г. № 24-П, от 28 июня 2009 г. №10-П). ^[25]

Расширительно толкуя понятие «закон», содержащееся в части 4 статьи 125 Конституции, Суд распространил его на ряд подзаконных актов. Это постановления Государственной Думы об амнистии (Постановление от 5 июля 2001 г. № 11-П), постановления Правительства Российской Федерации, указы Президента Российской Федерации, издаваемые по прямому указанию законодателя по вопросам, не получившим непосредственную регламентацию в законе (Постановление от 27 января 2004 г. № 1-П, Определение от 5 марта 2009 г. № 528-О-О).

6. Конституционный Суд, официально толкуя Конституцию Российской Федерации, опираясь на нее в деле разрешения иных конституционно-судебных затруднений, относится к ней как к развивающемуся регулятору, аутентическое воспроизводство которого в меняющемся социальном контексте заставляет корректировать конституционно-судебные интерпретации. Это означает не то, что Конституционный Суд при толковании Конституции вправе произвольно «приноравливать» ее к политической конъюнктуре, а то, что сохранение в неизменности «духа» Конституции, баланса конституционно защищаемых ценностей при существенном изменении социально-исторических условий не исключает изменения ее интерпретаций. По мысли В.Д. Зорькина, эту функцию Суда можно обозначить как формирование конституционно-оправданной целесообразности.

---

Возможность целесообразного выбора вариантов прочтения конституционного текста, вариантов приложения конституционных стандартов к поверяемым объектам, сообразно условиям места и времени, является одной из слагаемых эффективного конституционно-судебного правотворчества. Правотворчество, не обладающее дискрецией в выборе подходящей регулятивной модели, - правотворчество минималистское.

Это справедливо для любого вида правотворческой активности, в том числе и в области конституционно-судебной деятельности. Однако осуществляя выбор вариантов прочтения конституционного текста, Конституционный Суд должен оставаться в границах конституционных предписаний и не подвергать их сомнению, то есть не позволять себе такого судейского активизма, следствием которого являлась бы скрытая ревизия содержания Конституции, когда под видом ее истолкования, по сути, отрицалось бы подлинное значение конституционных норм.

Заметим, что доктрина и практика пока не выработали ясных критериев допустимости изменения конституционных интерпретаций, определения рамок конституционно-судебной дискреции.

7. Решения Конституционного Суда являются значимым каналом введения в российское право позиций международных судебных инстанций. Так, конкретизируя позиции Европейского Суда по правам человека применительно к особенностям российского законодательства и рассматриваемых им дел в собственных позициях, Конституционный Суд тем самым решает задачу имплементации как положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, так и решений ЕСПЧ в российское законодательство.

В силу этого правовые позиции Конституционного Суда позволительно понимать в качестве инструмента, родственного общим мерам по исполнению решений ЕСПЧ, если последние не сводить исключительно к мерам исполнения конкретных решений в делах, в которых Россия являлась стороной.

В Постановлении от 6 декабря 2013 г. № 27-П предметом оценки Конституционного Суда стали положения Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации (ст. 11 и пп. 3 и 4 ч. 4 ст. 392) в той мере, в какой они служат для суда общей юрисдикции основанием принятия решения о пересмотре вступившего в законную силу судебного постановления вследствие установления Европейским Судом по правам человека, разрешившим дело заявителя, нарушения в отношении него положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при наличии решения Конституционного Суда, содержащего вывод об отсутствии нарушения в конкретном деле конституционных прав того же заявителя положениями законодательства Российской Федерации, применение которых, по мнению Европейского Суда, приводит к несовместимому с требованиями Конвенции ограничению прав лиц, подпадающих под действие этих законоположений. ^[26]

---