Файл: Современные политические режимы (исследование современных политических режимов).pdf

Решение о необходимости проведения слежки, изъятия коммерческой документации, организации прослушивания телефонных разговоров абонентов принимается исключительно самими правоохранительными органами и спецслужбами без какого-либо контроля^[65].

Законодательство США позволяет правительству, опираясь на политический режим, осуществлять жесткую цензуру информационных потоков политической коммуникации, выявляя недовольных существующим режимом и ограничивая тем самым свободу слова.

Собранный в результате тотальной слежки компрометирующий материал позволяет при необходимости оказывать давление на любого гражданина. Подобная «демократия» в условиях современных смешанных режимов дает возможность реального влияния через ключевые политические фигуры (например, коллегии выборщиков) на итоги «свободных» и «независимых» выборов.

По мнению А. Репьева, выборы президента США – не прямые, не всеобщие, не равные, не обеспечивают тайну голосования избирателей^[66].

Одним из следствий высокой степени манипулирования является опасное убеждение всех жителей США собственном превосходстве, в том числе и моральном.

Под идею американской исключительности подводят разные основания, включая религиозное^[67]. Так, в 2004 г. Джордж Буш – младший заявлял: «Сами небеса призвали нас отстаивать свободу». Еще Отто фон Бисмарк по этому поводу саркастически заметил: «Бог особенно заботится о дураках, пьяницах и Соединенных Штатах».

Такое положение противоречит классическим принципам демократии.
Принципы смешанного режима присущи также и странам Западной Европы. Европейский гуманизм внес существенные корректировки в стройную
систему древнегреческого понятия прямой демократии, которая предполагает, что народ сам правит государством посредством общего народного собрания^[68].

Еще в середине 1970-х гг. М. Крозье и С. Хантингтон указывали на латентный кризис французской демократии.

Согласно их утверждениям кризис политических институтов европейских стран в условиях дефицита материальных и духовных ресурсов, необходимых для удовлетворения постоянно растущих потребностей граждан, в настоящее время продолжается.

Возникающие в связи с этим институциональные ограничения воспринимаются электоратом как угроза свободе, плюрализму и даже самой демократии. Для выхода из кризиса гражданам предлагается согласиться с принципами смешанной демократии^[69].

---

Развивая идеи М. Крозье и С. Хантингтона, сотрудник Национального центра научных исследований при Парижском университете при Парижском университете социолог Ж.П. Ле Гофф указывает на то, что классическая демократия во Франции не способствует преодолению кризиса.

Чувство утраты безопасности, сопутствующее успеху ультраправого политика М.М. Ле Пен, преступления на улицах французских городов, связанные с провалом «толерантной» миграционной политики, подрывают устои демократии, уничтожают связанные с ней человеческие ценности, дают возможность требовать введения жесткой внутренней и внешней политики, расширения полномочий властных структур. Эти тенденции не укладываются в рамки классической демократии.

Аналогичные процессы протекают и в других странах Западной Европы. Так, Г.Г. фон Аним утверждает, что в Германии больше нет демократии. В своем интервью газете «Bild am Sonntag» он заявил: «Народ не имеет права голоса^[70]. У нас нет ни власти народа, ни власти для народа».

По мнению фон Анима, в Германии реальной властью обладает «политический класс», состоящий из профессиональных политиков, «руководствующихся в первую очередь своими интересами».

Демократию стран западной Европы очень точно характеризует «Европейская конвенция по правам человека», ст. 8.2 которой посвящена уважению личной и семейной жизни, неприкосновенности жилища и тайны корреспонденции.

Не допускается вмешательство государственных органов в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, а также защиты прав и свобод других лиц^[71].

Таким образом, согласно этой Конвенции демократические права граждан при определенных условиях могут быть нарушены, причем решение о необходимости их ограничения принимается небольшой группой людей и никак не зависит от мнения самих граждан.

Среди демократических стран Великобритания занимает особое положение, являясь по форме правления конституционной монархией^[72].

Существование монархии сомнений не вызывает, однако определение ее как конституционной представляется спорным, поскольку конституция не кодифицирована и заменяется рядом фундаментальных законов, выполняющих конституционные функции.

---

Данными законами королеве делегированы широкие полномочия, дающие реальные рычаги влияния на исполнительную, законодательную и судебную власть.

Нетипично для демократии устроен и британский парламент, состоящий из палаты лордов, палаты общин и монарха^[73].

Королевский престол и места в палате лордов наследуются. Только треть этого законодательного органа – палата общин – является фактически избираемой, то есть соответствует требованиям демократического управления страной.

Таким образом, Великобритания представляет собой яркий образец смешанной демократии, где интересы политической элиты открыто и в рамках законодательства ставятся выше интересов абсолютного большинства граждан^[74].

В отличие от авторитарного или тоталитарного режимов, когда для управления народом используется в основном принуждение, в демократических государствах Америки и Западной Европы применяются методы манипуляции сознанием, опирающиеся на возможности политической коммуникации^[75].

Основу успешной политической коммуникации составляет внедрение в
массы потребительской психологии, эгоцентризм и всеобщая толерантность
как часть государственной политики. Люди, разделенные эгоизмом, ставящие
личные потребительские интересы выше общественных, приверженные не
общечеловеческим ценностям, а материальным, не будут отстаивать демократические права^[76].

То же происходит в мире под лозунгом борьбы за демократию: «оранжевые революции», Майдан, «арабская весна» ничего общего с демократией не имеют, а являются попытками политического переворота.

Возникающие в случае успеха «оранжевых революций» властные структуры далеки от образцов классической демократии и в лучшем случае представляют собой смешанные режимы с преобладанием авторитарного компонента в той или иной степени^[77].

Просмотр новостных телепрограмм, общение с неравнодушными пользователями социальных сетей, чтение печатных изданий приводят любого здравомыслящего человека к выводу, что западной демократии в классическом понимании не существует.

Стремясь сохранить, а при возможности и усилить свою власть вплоть до уровня диктатуры, политические элиты демократических стран Америки, Западной Европы, Азии поддерживают смешанные политические режимы, балансируя между желанием абсолютной власти и необходимостью создания иллюзии народовластия^[78].

---

Таким образом, существование смешанных политических режимов указывает на наличие отклонения от классического понятия «демократия». Это позволяет успешно манипулировать электоратом, проводя различные формы социальной инженерии, такие, как конструирование политических институтов, трансформация правовых принципов развития стран демократии,
формирование новой культуры, основанной на нетрадиционных ценностях и приоритетах, пересмотр истории в интересах политических элит.

Как следствие, в ходе возникновения и существования смешанных политических режимов возникает вопрос, касающийся выбора критериев оценки необходимости и стабильности этих форм, «отклоняющихся» от классической демократии^[79].

В современной литературе мы сталкиваемся с неоднозначной трактовкой государств с подобными режимами. Так, американский политолог М. Оттауэй обозначает их, как полуавторитаризм. По ее мнению, полуавторитарные режимы альтернативны как устойчивым авторитарным режимам, так и консолидирующимся демократиям.

Если консолидирующиеся демократии находятся на различных стадиях перехода, то полуавторитарные режимы представляют собой устойчивую институциональную систему^[80].

Американские политологии С. Левитский и Л. Уэй рассматривают смешанные режимы, как разновидность конкурирующего авторитаризма. Что касается первого бренда (полуавторитаризм), то в нем делается упор на количественные характеристики авторитарных, (равно как и демократических) черт, в то время как качественные отличия отодвигаются на задний план.

Относительно конкурирующего авторитаризма здесь тоже можно было бы поспорить, учитывая тот факт, что в авторитарных режимах так называемая «конкуренция» носит всегда декоративный характер^[81].

Сложность исследования смешанных режимов обусловлена целым рядом обстоятельств. В первую очередь это вытекает из их многообразия и неоднородности.

Однако многообразие характерно и для других политических систем: демократических, тоталитарных и авторитарных. Тем не менее, в каждой из этих групп неоднородность определяется различным проявлением сущностных черт соответствующих режимов^[82].

Когда речь идет о сходстве (пусть даже и внешнем) между демократически и смешанными режимами, то здесь можно выделить следующие черты:

- демократический институциональный фасад; ряд авторов (например, Н.А. Борисов) характеризуют это, как наличие «институциональных основ демократии»;

---

- выборы в органы власти на общенациональном и местном уровне, регулярно проводимые в соответствии с Основным законом (т.е. конституцией) и другими законодательными актами на многопартийной основе при формальном соблюдении правил политической конкуренции;

- наличие политической оппозиции, представленной в парламенте и в органах представительной власти на местах.

- более высокий, по сравнению с авторитарными режимами, уровень свободы прессы, большее количество независимых и оппозиционных изданий^[83].

Что касается общих черт, объединяющих все политические режимы данной группы и сближающие их с авторитаризмом, то здесь можно выделить следующие признаки:

- мнимый конституционализм;

- сосредоточение большей части (если не всех) властных ресурсов в руках относительно монолитной правящей элиты, как правило, представленной доминирующей политической партией^[84];

- высокая степень контроля государства над экономикой;

- слабость политической оппозиции, ее разобщенность перед правящей
проправительственной партией;

- слабость и не структурированность гражданского общества, его неспособность оказывать влияние на процесс принятия политических решений или контролировать этот процесс^[85];

- крайне высокая степень бюрократического контроля над обществом при отсутствии рациональной бюрократии (используя веберовскую терминологию);

- низкий удельный вес демократической (или, используя термин Г. Алмонда и С. Вербы, партиципаторной) политической культуры^[86].

Появление смешанных режимов обусловлено глубокими инверсионными процессами, возникающими в ходе политических трансформаций.

В подавляющим большинстве случаев смешанные политические режимы возникли в результате демократического транзита в ходе «третьей волны» демократизации (первая половина 70-х-конец 90-х гг.). Их возникновение и функционирование в данном случае есть результат не столько отката от демократизации, сколько стремление правящего класса, довольствующегося результатами частичной либерализации и демократизации и не допустить дальнейшего углубления процесса демократической трансформации.

Заключение

На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы по курсовой работе.

Политический режим представляет собой определенную форму осуществления государственной власти, можно сказать, что это совокупность методов и приемов осуществления политической власти.

---