Файл: 2-1.doc

Suddenly my attention was caught by a tension in the room. I sensed the tentatives of an intrigue without being able to gather the remotest notion of the objectives. Miss Grier was pretending to babble, but was in reality quite earnest, and Mrs. Roy was taking notes, mentally. The episode resolved itself into a typical, though not very complicated, example of the Roman social bargain, with its characteristic set of ramifications into religious, political and domestic life. In the light of information received much later, I call your attention to what Mrs. Roy wanted Miss Grier to do for her; and what Miss Grier asked in return for her services.

Mrs. Roy had narrow eyes and a mouth that had just tasted quinine; while she spoke her earpendants rattled against her lean clavicles. She was a Roman Catholic, and in her political activity a Black of the Blacks. During her residence in Rome she had occupied herself with the task of bringing the needs of certain American charitable organizations to the attention of the Supreme Pontiff. Slander attributed a diversity of motives to her good works, the least damaging of which was the hope of being named a Countess of the Papal States. The fact is that Mrs. Roy was pressing audiences in the Vatican with the hope of inducing his Holiness to commit a miracle, namely, to grant her a divorce under the Pauline Privilege. This consummation, not without precedent, depended upon a number of conditions. Before taking any such step the Vatican would ascertain very carefully how great the surprise would be in Roman Catholic circles, American cardinals would be asked in confidence for a report on the matron’s character, and the faithful in Rome and Baltimore, without their being aware of it, would be consulted. This done it would be well to gauge the degree of cynicism or approval the measure would arouse in Protestants. Mrs. Roy’s reputation happened to be above reproach, and her right to a divorce indisputable (her husband had offended under every category: he had been unfaithful, he had lapsed from a still greater faith; and he had become an animæ periculum, that is, he had tried to draw her into an irreverent argument over the liquefaction of the blood of St. Januarius), but the Protestant imprimatur was needed. Whose opinion would be more valuable for this purpose than that of the austere directress of the American Colony? Miss Grier would be approached – and both women knew it – through channels exquisite in their delicacy and resonance, and if an uncertain note were sounded from the Palazzo Barberini, the familiar verdict Inexpedient would be returned to the petitioner, and the question never reopened.

Mrs. Roy having so much to ask from Miss Grier, wanted to know if there were any service she could render in return.

There was.

NOTES:

Trastevere – Трастевере, район в Риме

coffered – зд. отделаны кессонами, т.е. углублениями в форме квадратов или многоугольников на потолке или на внутренней поверхности арки или свода.

Jacob (библ.) - Иаков, патриарх, отец двенадцати основателей родов древних израильтян.

a trattoria (ит.) – траттория, небольшой ресторанчик.

Marquesa (исп.) - маркиза

the Papal States – с 1870 г. доминион, подчинявшийся папской епархии.

animæ periculum (лат.) – опасность души.

St. Januarius – Св. Януарий, древнехристианский мученик.

imprimatur – разрешение цензуры печатать, одобрение.

“Nobody Knows”

Looking cautiously about, George Willard arose from his desk in the office of the Winesburg Eagle and went hurriedly out at the back door. The night was warm and cloudy and although it was not yet eight o’clock, the alleyway back of the Eagle office was pitch dark. A team of horses tied to a post somewhere in the darkness stamped on the hard-baked ground. A cat sprang from under George Willard’s feet and ran away into the night. The young man was nervous. All day he had gone about his work like one dazed by a blow. In the alleyway he trembled as though with fright.

In the darkness George Willard walked along the alleyway, going carefully and cautiously. The back doors of the Winesburg stores were open and he could see men sitting about under the store lamps. […]

George Willard crouched and then jumped through the path of light that came out at the door. He began to run forward in the darkness. […]

George Willard had set forth upon an adventure. All day he had been trying to make up his mind to go through with the adventure and now he was acting. In the office of the Winesburg Eagle he had been sitting since six o’clock trying to think.

There had been no decision. He had just jumped to his feet, hurried past Will Henderson who was reading proof in the printshop and started to run along the alleyway.

Through street after street went George Willard, avoiding the people who passed. He crossed and recrossed the road. When he passed a street lamp he pulled his hat down over his face. He did not dare think. In his mind there was a fear but it was a new kind of fear. He was afraid the adventure on which he had set out would be spoiled, that he would lose courage and turn back.

George Willard found Louise Trunnion in the kitchen of her father’s house. She was washing dishes by the light of a kerosene lamp. There she stood behind the screen door in the little shedlike kitchen at the back of the house. George Willard stopped by a picket fence and tried to control the shaking of his body. Only a narrow potato patch separated him from the adventure. Five minutes passed before he felt sure enough of himself to call her. “Louise! Oh, Louise!” he called. The cry stuck in his throat. His voice became a hoarse whisper.

Louise Trunnion came out across the potato patch holding the dish cloth in her hand. “How do you know I want to go out with you,” she said sulkily. “What makes you so sure?”

George Willard did not answer. In silence the two stood in the darkness with the fence between them. “You go on along,” she said. “Pa’s in there. I’ll come along. You wait by Williams’ barn.
The young newspaper reporter had received a letter from Louise Trunnion. It had come that morning […]. The letter was brief. “I’m yours if you want me.” It said. He thought it annoying that in the darkness by the fence she had pretended there was nothing between them. “She has a nerve! […]” he muttered as he went along the street and passed a row of vacant lots where corn grew. […]

When Louise Trunnion came out of the front door of her house she still wore the gingham dress in which she had been washing dishes. There was no hat on her head. […]

In the shadows by Williams’ barn George and Louise stood, not daring to talk. She was not particularly comely and there was a black smudge on the side of her nose. George thought she must have rubbed her nose with her finger after she had been handling some of the kitchen pots.

The young man began to laugh nervously. “It’s warm,” he said. He wanted to touch her with his hand. “I’m not very bold,” he thought. Just to touch the folds of the soiled gingham dress would, he decided, be an exquisite pleasure. She began to quibble. “You think you’re better than I am. Don’t tell me, I guess I know,” she said drawing closer to him.

A flood of words burst from George Willard. He remembered the look that had lurked in the girl’s eyes when they had met on the streets and thought of the note she had written. Doubt left him. The whispered tales concerning her that had gone about town gave him confidence. He became wholly the male, bold and aggressive. In his heart there was no sympathy for her. “Ah, come on, it’ll be all right. There won’t be anyone know anything. How can they know?” he urged.

They began to walk along a narrow brick sidewalk between the cracks of which tall weeds grew. Some of the bricks were missing and the sidewalk was rough and irregular. He took hold of her hand that was also rough and thought it delightfully small. “I can’t go far,” she said and her voice was quiet, unperturbed.

They crossed a bridge that ran over a tiny stream and passed another vacant lot in which corn grew. The street ended. In the path at the side of the road they were compelled to walk one behind the other. Will Overton’s berry field lay beside the road and there was a pile of boards. “Will is going to build a shed to store berry crates here,” said George and they sat down upon the boards.

* * *

When George Willard got back into Main Street it was past ten o’clock and had begun to rain. Three times he walked up and down the length of Main Street. Sylvester West’s Drug Store was still open and he went in and bought a cigar. When Shorty Crandall the clerk came out at the door with him he was pleased. For five minutes the two stood in the shelter of the store awning and talked. George Willard felt satisfied. He had wanted more than anything else to talk to some man. Around a corner toward the New Willard House he went whistling softly.

On the sidewalk at the side of Winney’s Dry Goods Store where there was a high board fence covered with circus pictures, he stopped whistling and stood perfectly still in the darkness, attentive, listening as though for a voice calling his name. Then again he laughed nervously. “She hasn’t got anything on me. Nobody knows,” he muttered doggedly and went on his way.

Translate from Russian into English

Task 1

Каспийский регион - нарождающийся узел международных противоречий

I.Особенности геополитической ситуации в Каспийском регионе

Район Каспийского моря превращается в стратегическую зону глобального значения с весьма реальной перспективой превратиться в очаг международной напряженности по остроте, возможно, превосходящий Ближневосточный регион. На первый взгляд, подобная перспектива вызвана громадными запасами углеводородного сырья, по оценкам, уступающим только Сибирским и Ближневосточным месторождениям. Действительно, для большинства стран и ТНК именно экономический фактор является главным стимулом вовлеченности в Каспийскую зону в целях доступа к новым источникам энергоресурсов (для одних - в силу экономической необходимости, для других - в целях ослабления односторонней зависимости от ближневосточной или российской нефти). В то же время существует группа стран, для которых значение данного региона не ограничивается чисто экономическими факторами, а представляет политический и военно-стратегический интерес.

Сверхостроту будущей ситуации в регионе придает ряд обстоятельств, который и определяет специфику Транскаспийской геозоны в мировой политике. Среди них наиважнейшими являются следующие.

Первое. Регион становится зоной повышенного внимания одновременно Севера и Юга, Востока и Запада. За этими географическими названиями стоят такие страны или группы стран: с Севера - Россия, с Юга - страны Ближнего и Среднего Востока, включая Пакистан и Афганистан, с Востока - Япония и КНР, а также некоторые государства АСЕАН (в частности, Индонезия и Малайзия), с Запада - почти вся Европа, плюс США и Канада. Это редкий случай в мировой политике, когда в одной зоне одновременно перекрестились оси Север-Юг, Восток-Запад. Хотя уже более 30 государств и десятки ТНК вовлеклись в те или иные формы сотрудничества в регионе, ситуацию в регионе будет определять небольшое количество государств, а точнее не больше пяти.

Второе. Специфику региону придает тот факт, что объектами “игры” являются бывшие советские республики Центральной Азии и Кавказа,  рассчитывающие  утвердиться в качестве полноправных независимых государств.  Это крайне трудная задача, учитывая разрушенную и ослабленную экономику, а также не устоявшиеся общественно-политические системы, многие из которых исламизированы. Все вкупе делает их весьма податливыми на различного рода манипуляции.

Третье. Особенность региона заключается и в том, что в силу геостратегического расположения в район Каспийского моря вовлечены две крупные региональные державы - Иран и Турция, находящиеся по разные стороны “баррикад” в отношениях с США. Первая - их стратегический противник, вторая - стратегический партнер по НАТО. И та, и другая страна стремится к региональной гегемонии как на Ближнем и Среднем Востоке, так и в районе Каспийского моря, используя, помимо всего прочего, различные варианты мусульманства. Тем самым, даже взаимоотношения между этими двумя государствами формируют один из сложных узлов противоречий в регионе.

Четвертое. Вовлеченность Японии и КНР в данную зону придает крайне сложный для анализа и прогнозов контекст всей совокупности взаимоотношений, особенно в четырехугольнике США-Россия-КНР-Япония.

Пятое. Хотя в “игре” на Каспийском плацдарме задействован весь Запад, основным игроком, без сомнения, есть и будут США.  Причем, не сама по себе нефть и газ будут интересовать Вашингтон (это, скорее всего весьма удачный повод), а возможности вписать регион в зону своих национальных интересов для утверждения единоличной гегемонии.

Шестое. Для России, даже, может быть, в большей степени, чем для США, район Каспийского моря важен не столько с ресурсных позиций, сколько как район геостратегической значимости с точки зрения национальной безопасности на юге страны. Сверхважность этого направления становится очевидным, если учесть нашу стратегическую уязвимость на Дальнем Востоке в силу превосходящего военно-политического и экономического потенциала связки США-Япония, стратегической бреши на Севере (особенно после принятия стран Балтии в члены НАТО) и на Западе - в связи с подступами НАТО непосредственно к границам России. Остается пока “не закрытым” южный фланг, т.е. Центральная Азия и Кавказ. Однако и здесь есть большая доля вероятности вскрытия этой линии безопасности, если не предпринять превентивные контрмеры.

В результате, главная особенность региона заключается в том, что почти все факторы, воздействующие на ход событий, работают против России. Следовательно, задача российской внешней политики сводится к тому, чтобы предотвратить надвигающийся слом линии безопасности на Юге или хотя бы нейтрализовать наиболее разрушительные факторы ущерба этой безопасности.

2. II.Характеристика политики прибрежных стран

3. III.

Азербайджан

Стратегическим интересом Азербайджана является утверждение себя в качестве независимого, прежде всего от России, регионального лидера во всей зоне Каспийского бассейна. Стимулом для подобных претензий являются не только запасы нефти, но и самое выгодное геостратегическое расположение Республики. В качестве инструмента реализации данной стратегии выступает взаимная заинтересованность вместе с США  и их союзниками “оторваться” от России. Разработка нефтяных месторождений и вывод нефти на мировые рынки должны обеспечить экономический фактор независимости и процветание азербайджанской экономики. Хотя некоторые тактические действия Баку могут рассматриваться, а зачастую и рассматриваются в Москве, как отвечающие взаимным интересам, на самом же деле они не должны вводить в заблуждение. Подобные действия осуществляются или в силу экономической целесообразности на данный момент, или в силу тактической игры в интересах большой стратегии. Реальное отношение Азербайджана к России необходимо оценивать не по официальным речам Г. Алиева, а исходя из логики общей стратегии, которая не обязательно выносится на поверхность.  Вместе с тем, антироссийскую направленность в действиях Азербайджана очень легко проследить по публикациям во внутренней печати. В частности, на страницах русскоязычной газеты “Зеркало Баку” Россия прямо обвиняется в подготовке вооруженных групп, например, из националистического движения лезгинов Садвал и союза российских мусульман, а также манипулированием лидеров армянских секретных служб против Азербайджана.

Общая идея аналогичных статей и выступлений официальных лиц, особенно в моменты их нахождения за рубежом на Западе, прежде всего в США, заключается в демонстрации противодействия Москве в деле укрепления своей независимости и суверенитета.

Однако Азербайджан, попадая в эпицентр внимания многих стран, одновременно находится в самом сложном положении в том смысле, что ему крайне трудно выбрать оптимальное поведение или решение в условиях перекрестных интересов столь разнородных государств как США-Россия, Иран-Турция, Грузия-Армения и т. д. Слабость собственной экономики сковывает маневренность дипломатии Г. Алиева. В то же время следует ожидать, что при тупиковых или патовых ситуациях Азербайджан, в конечном счете, будет выбирать линию, отвечающую интересам США. И никто не должен питать иллюзий на этот счет.

Подобный вывод находит свое подтверждение в официальных заявлениях министра иностранных дел Азербайджана Вилаят Гулиева, который открыто поддержал идею создания военного пакта с Анкарой и Тбилиси, объяснив это тем, что “военно-стратегический союз между Турцией, Азербайджаном и Грузией будет направлен на укрепление безопасности и стабильности в регионе” (февраль 2000 г.).

Казахстан

С осени 1997 г. Казахстан стал склоняться к азербайджанской модели “нефтяной дипломатии” с присущей ей антироссийской направленностью. Помимо общей идеи этой дипломатии - держаться подальше от России, у Казахстана есть одна особенность: ее китайский аспект. Именно “китайский фактор” делает взаимоотношения с США не столь однозначными, какими они складываются у Баку. Известно весьма настороженное отношение Вашингтона к “китайскому нефтепроводу”.  Дело в том, что КНР купила контрольные пакеты акций (по 60%) двух крупных нефтедобывающих компаний - “Актюбинскнефть” (три нефтяных месторождения) и “Узеньмунайгаз” (крупнейшее в РК после Тенгизского месторождение углеводородов Узень). Тогда же было заявлено, что Китайская национальная нефтегазовая корпорация (КННК) заключила соглашение на строительство трубопровода Актюбинск-Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР с ответвлением на юг - в Иран (через Туркмению). Формально именно этот “иранский аппендикс”  больше всего не нравится американцам. На самом деле “китайский контекст” не вписывается в общую стратегию безопасности США в данном регионе.

В отличие от Азербайджана, однозначно склонившегося к Западу, Казахстан находится в более сложном положении. Ему приходится играть с тремя стратегическими игроками: США, КНР и Россия. И здесь необходимо учитывать не только геополитику текущего дня, но и геостратегию наперед лет в 20-30. Неизвестно, какая конфигурация сложится к тому времени.

Туркменистан

Некоторое время Ашхабад занимал выжидательную позицию относительно транспортировки нефти и газа. После прекращения с марта 1997 г. поставок природного газа на Украину и Кавказ (по инициативе Газпрома) обсуждались различные варианты прокладки газопровода через Афганистан, Пакистан и Индию, а также через территории Ирана и Турции в Европу. Однако после того как “иранский путь” был заблокирован Вашингтоном, и в отсутствие инициатив из Москвы, Ашхабад принял решение действовать с опорой на Запад. Визит С. Ниязова в США (в конце апреля 1998 г.) положил конец колебаниям. Подписанные там 15 документов свидетельствуют о том, что отныне Туркменистан намерен полагаться и рассчитывать, прежде всего, на США. Дело не только в том, что туркменский президент согласился на рассмотрение в качестве возможного маршрута для газа через Азербайджан и Грузию, а также подписал соглашения о “стратегическом альянсе” с англо-американскими нефтяными компаниями. Главное в том, что С. Ниязов потерял веру в возможность и  желание России плодотворно, не ущемляя интересов Туркмении, сотрудничать со своей бывшей республикой. Это послужило причиной постоянно повторяемой Ниязовым фразы о том, что “каждая независимая страна имеет право делать выбор маршрутов поставок и реализовывать свои национальные природные ресурсы”. Другими словами, Россия фактически толкнула Туркмению на позиции Азербайджана и Казахстана относительно решения всей совокупности проблем по модели, наносящей ущерб национальным интересам России. Недавний визит Президента РФ в Туркмению вряд ли изменит стратегическую позицию Ашхабада, если за словами об “исторической дружбе” не последуют дела в виде “финансовых” вливаний в разработку Туркменских газовых месторождений.