Файл: Контроль за профессиональной деятельностью нотариуса (Понятие, сущность нотариата в Российской Федерации).pdf

В литературе давно уже было отмечено, «что право на подачу заявления возникает в связи с совершением или отказом в совершении самого нотариального действия, а не с письменным оформлением отказа».^[13]

Эту точку зрения следует модифицировать: «право на обжалование отказа в совершении нотариального действия у заявителя должно появляться только после вынесения нотариусом постановления об отказе в совершении нотариального действия, которое он обязан оформлять в письменном виде всегда». Право на обращение в суд не должно обусловливаться предварительной просьбой к нотариусу о составлении такого постановления. Нотариус, как и суд, не вправе уклоняться от разрешения конкретного правового вопроса, поставленного перед ним лицами, обратившимися за совершением нотариального действия.

Из этого следует, что механизм «прямого» судебного контроля при вышеуказанных недостатках законодательства «включается» и в ряде схожих ситуаций, в которых он работать не должен, смешиваясь при этом с «косвенным» судебным контролем, а также с контролем административным. И наоборот: нередко административный контроль «вторгается» в область контроля судебного. Не устранив данные недостатки законодательства, имеющие концептуальный характер, бесполезно что-либо менять в частностях.

В связи с обсуждаемым в настоящее время проектом Кодекса административного судопроизводства заслуживает внимания вопрос о месте регламентации процедуры прямого судебного контроля. Сегодня эта специальная процедура установлена в Главу 37 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и структурно входит в особое производство гражданского процесса.

Многочисленны предложения полностью исключить из гражданского процессуального Кодекса Российской Федерации производство по делам, возникающим из публично-правовых отношений, и закрепить его в Кодексе административного судопроизводства.

Следует полагать, что в конкретных действующих условиях Российской Федерации регламентацию главы 37 Гражданского процессуального кодекса  как весомое достижение процессуальной науки и законодателя нужно уберечь от многочисленных посягательств на нее, от непродуманного и поверхностного «реформирования».^[14]

Для проверки любых других действий (бездействия) нотариуса, отличных от нотариальных, вполне подойдет стандартный гражданско-процессуальный механизм и механизм административного контроля. Это касается и порядка рассмотрения заявлений о подложности нотариального акта. Учитывая, что нотариальный акт - это документ, могущий быть доказательством в судопроизводстве, вопрос о его подлинности либо подложности может быть решен в процессе по конкретному юридическому делу, в котором данный нотариальный акт выступает одним из доказательств. В связи с этим нормы статьи 172 проекта Федерального закона «О нотариате и нотариальной деятельности в Российской Федерации» об установлении подложности нотариального акта как самостоятельного предмета рассмотрения в порядке главы 37 ГПК РФ излишни. Достаточно закрепить, что подложность нотариального акта может быть установлена при рассмотрении конкретного дела в гражданском, арбитражном либо уголовном судопроизводстве по правилам соответствующих кодексов.

---

На протяжении многих лет среди представителей научного сообщества и практикующих юристов ведутся дискуссии по вопросам, касающимся осуществления контроля за профессиональной деятельностью нотариусов, занимающихся частной практикой. Не остались эти вопросы и без внимания судебных органов. Например, дела по данным вопросам являлись предметом рассмотрения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации (далее - Судебная коллегия), решения по которым нашли отражение, в частности, в Определениях от 6 октября 2014 г. N 5-КГ14-67 (далее - дело N 1) и от 13 апреля 2015 г. N 5-КГ14-168 (далее - дело N 2).

В обоих случаях основанием для судебных разбирательств явились исковые требования Московской городской нотариальной палаты (далее - МГНП, палата) о лишении права нотариальной деятельности частнопрактикующих нотариусов г. Москвы М. и К. из-за существенных нарушений действующего законодательства, выявленных в ходе проверки исполнения ими своих профессиональных обязанностей.

Исковые требования МГНП о лишении права нотариальной деятельности частнопрактикующего нотариуса М. (дело N 1) и частнопрактикующего нотариуса К. (дело N 2) были обоснованы тем, что по результатам плановой (комплексной) проверки профессиональной деятельности этих нотариусов установлены многочисленные нарушения законодательства, допущенные ими при осуществлении своих профессиональных полномочий как в части организации деятельности нотариальной конторы, так и в части совершения конкретных нотариальных действий.

При этом, по утверждению МГНП, нарушения законодательства нотариусом М. (дело N 1) сводились к тому, что при совершении нотариальных действий сотрудники нотариальной конторы вместо нотариуса устанавливали личность обратившегося лица, выясняли дееспособность граждан и правоспособность юридических лиц, проверяли полномочия представителя, зачитывали вслух содержание нотариально удостоверенной сделки, разъясняли сторонам смысл и значение представленного ими проекта сделки; проверяли соответствие воли сторон на совершение сделки и соответствие содержания представленного проекта сделки требованиям закона, в их присутствии подписывались нотариально оформляемые документы; нотариусом были заключены срочные трудовые договоры с работниками нотариальной конторы без учета требований ст. ст. 58, 59 Трудового кодекса Российской Федерации (далее - Трудовой кодекс); при удостоверении договоров отчуждения недвижимости не истребовались выписки из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним о принадлежности отчуждаемого имущества, наличии арестов, обременений и запрещений для подтверждения принадлежности имущества на день удостоверения договоров; в ряде случаев свидетельствовал подлинность подписи переводчика на нелегализованных иностранных документах и без проверки соответствия диплома переводчика языку перевода; в 2011 и 2012 гг. было совершено очень большое количество (более 500 тыс.) нотариальных действий, что свидетельствует о формальности их совершения и о том, что, возможно, они были совершены сотрудниками нотариальной конторы, а не самим нотариусом.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований МГНП, указав, что нотариальная палата по существу не оценила ни характер, ни степень тяжести, ни последствия нарушений, которые, по мнению палаты, совершил нотариус, поскольку:

---

- палатой не были представлены материалы, по которым выявлены нарушения;

- доводы МГНП о неоднократных нарушениях нотариусом действующего законодательства при совершении нотариальных действий достоверными доказательствами не подтверждены и опровергаются возражениями нотариуса и представленными им доказательствами, в соответствии с которыми выявленные нарушения им были устранены;

- довод палаты о том, что нотариус совершает большое количество нотариальных действий, расценивается судом как субъективное мнение палаты и не может быть принят во внимание, так как ничем не обоснован и не подтвержден.

Суд апелляционной инстанции, рассматривая дело по апелляционной жалобе, согласился с выводами судов первой инстанции, полагая, что обстоятельства, имеющие значение для дела, судом первой инстанции установлены, нормы материального права применены правильно, нарушений норм процессуального права, влекущих отмену решения, судом не допущено.
Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и апелляционное определение суда второй инстанции, указав на неправильное толкование судами норм материального права, и передала дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При этом Судебная коллегия отметила, что освобождение нотариуса от должности не является исключительно дисциплинарным наказанием, а представляет собой необходимое последствие наступления обстоятельств, делающих невозможным дальнейшее сохранение нотариусом своего статуса, а суды, неправильно истолковав положение о лишении нотариуса права нотариальной деятельности за нарушение требований законодательства исключительно как меру дисциплинарной ответственности, фактически оставили без внимания приведенные нотариальной палатой доводы. Кроме того, Судебная коллегия обратила внимание на то, что обстоятельства, касающиеся возможности совершения лично нотариусом такого большого количества нотариальных действий в указанные промежутки времени, не были проверены судами и не получили их правовой оценки.

В ходе судебного разбирательства о лишении права нотариальной деятельности частнопрактикующего нотариуса К. (дело N 2) палатой назывались, в частности, такие случаи нарушения этим нотариусом законодательства, как: замещение нотариуса в будние дни в связи с работой нотариуса в выходные дни; выдача свидетельств о праве на наследство на каждое имущество отдельно при отсутствии в заявлениях граждан такой просьбы; перевод нотариусом денежных средств, поступивших на его расчетный счет в банке в порядке зачисления в депозит нотариуса, во вклад (депозит) на свое имя с выплатой процентов.

---

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований МГНП о лишении нотариуса К. права нотариальной деятельности, сделав вывод о том, что выявленные в ходе проверки профессиональной деятельности указанные нарушения не подпадают под содержащийся в ч. 5 ст. 12 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. N 4462-1 (далее - Основы о нотариате) перечень юридически значимых обстоятельств, наступление которых объективно требует освобождения нотариуса от полномочий, поскольку все допущенные им ошибки устранены, не привели к тяжким последствиям или оспариванию совершенных нотариальных действий, ни одно из совершенных нотариусом К. нотариальных действий не признано незаконным.

Суд также указал на то, что нотариальная палата не оценила характер, степень тяжести и последствия допущенных нотариусом К. нарушений и не учла, что отдельные действия нотариуса, отраженные в акте проверки как нарушающие законодательство, таковыми не являются, а выявленные недостатки нотариального делопроизводства не являются существенными и были устранены нотариусом.

Рассматривая дело по апелляционной жалобе палаты, суд второй инстанции, не установив каких-либо новых обстоятельств по делу, дал иное толкование примененным нормам права, признал допущенные нотариусом нарушения существенными, дающими основания для лишения нотариуса К. права нотариальной деятельности и отменил решение суда первой инстанции. В частности, суд апелляционной инстанции признал грубым нарушением законодательства передачу нотариусом своих полномочий в будние дни лицу, временно исполняющему обязанности нотариуса, в связи с тем, что нотариус работал в выходные и праздничные дни, а также перевод принятых в депозит нотариуса денежных средств с расчетного счета в банке на срочный вклад (депозит) с выплатой процентов; указал на несоответствие действий нотариуса требованиям ст. 1162 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) при выдаче наследникам свидетельств о праве на наследство на каждый из объектов наследственного права в отдельности без учета желания наследников.

Судебная коллегия отменила апелляционное определение суда из-за неправильного применения им норм материального права. При этом Судебная коллегия указала, что выводы суда о нарушении нотариусом законодательства при передаче своих полномочий замещающему его лицу, при выдаче свидетельства о праве на наследство на каждый объект отдельно при отсутствии выраженного об этом в письменной форме волеизъявления наследников, при переводе принятых в депозит денежных средств с расчетного счета нотариуса на вклад (депозит) с выплатой процентов либо не основаны на законе, либо основаны на неправильном толковании норм материального права из-за отсутствия необходимого, достаточного и четкого правового регулирования рассматриваемых правоотношений. Судебная коллегия также отметила, что суд апелляционной инстанции нарушил принцип соразмерности и применил к нотариусу такую меру ответственности, которая несоизмерима с нарушениями, выявленными в ходе проверки профессиональной деятельности нотариуса.

---

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции и оставляя в силе его решение, Судебная коллегия отметила, что суд первой инстанции правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, правильно истолковал нормы материального права, подлежащие применению к отношениям сторон, и пришел к верному выводу о том, что существенных нарушений законодательства, являющихся основанием для лишения права нотариальной деятельности, нотариусом не допущено, в связи с чем обстоятельств, исключающих возможность продолжения нотариусом К. нотариальной деятельности, не имеется.
Для обоснования правовой позиции по комментируемым судебным актам прежде всего необходимо рассмотреть вопросы, касающиеся оснований, вследствие которых допустимо прекращение полномочий частнопрактикующих нотариусов, степени и значимости этих оснований для лишения нотариуса права нотариальной деятельности и объема полномочий органов, наделенных правом осуществлять контроль за профессиональной деятельностью частнопрактикующего нотариуса.

Надо также отметить, что с 1 января 2015 г. законодательно закреплена норма об осуществлении контроля за совершением нотариальных действий должностными лицами местного самоуправления. В соответствии со ст. 33.1 Основ о нотариате предметом проверки деятельности указанных лиц по совершению нотариальных действий являются, в частности, организация ими работы по совершению нотариальных действий, исполнение правил нотариального делопроизводства и соблюдение законодательства при совершении нотариальных действий. Нет оснований полагать, что в отношении нотариусов предмет проверки их профессиональной деятельности по совершению нотариальных действий в рамках законодательства о нотариате должен трактоваться , чем в отношении должностных лиц местного самоуправления.

Такой вывод вытекает также и из того, что наряду с обязанностью контролировать профессиональную деятельность нотариуса на нотариальные палаты законом прямо возложена обязанность реагировать на выявленные нарушения законодательства путем обращения в суд с ходатайством о прекращении права нотариальной деятельности

Что касается пределов осуществляемого нотариальными палатами контроля за совершением нотариусом нотариальных действий, то представляется, что нотариальные палаты не вправе оценивать законность нотариального действия, включая и законность удостоверенной сделки, поскольку правомерность или неправомерность не являются необходимым элементом сделки как юридического факта, а определяют лишь те или иные последствия сделки и являются внешней реакцией правопорядка, не способной изменить суть явления, а причины, по которым позитивное право так или иначе реагирует или не реагирует на сделки, совершаемые в жизни, изменчивы и не всегда создают точно определенные границы <1>. Таким образом, в силу независимости нотариуса в профессиональной деятельности (ст. 5 Основ о нотариате) проверка законности нотариального действия может быть осуществлена лишь органом правосудия. Именно такой подход к компетенции проверяющих закреплен, например, в Законе г. Москвы от 19 апреля 2006 г. N 15 "Об организации и деятельности нотариата в городе Москве" (ч. 3 ст. 21)

---