Файл: Этика как наука служит социальному и экономическому прогрессу общества, утверждению в нем принципов гуманизма и справедливости.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.11.2023
Просмотров: 391
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
своим собственным решением. Рассматриваемый принцип предполагает уважение автономии пациента, в частности, признание того, что именно выбор, делаемый самим пациентом, как бы он ни расходился с позицией врача, должен определять дальнейшие действия врача.
Принцип уважения автономии опирается на представление о том, что человеческая личность самоценна. Согласно деонтологической этике Канта, уважение автономии проистекает из признания того, что каждый человек есть безусловная ценность и в качестве разумного существа в состоянии сам определять свою судьбу. Тот, кто рассматривает данного человека только как средство для достижения своих целей безотносительно к целям (желаниям, намерениям, устремлениям) самого этого человека, ограничивает его свободу и отказывает ему в автономии.
В этой связи Кант высказывает соображение, положенное в основу многих как международных, так и национальных этических кодексов, регулирующих моральную и юридическую сторону медицинских вмешательств в физическое и психическое существование человека: «Каждая личность - самоцель и ни в коем случае не должна рассматриваться как средство для осуществления каких бы то ни было задач, хотя бы это были задачи всеобщего блага». Это - сильное требование. Речь идет о том, что благо отдельной личности не просто соразмерно, но даже более значимо, чем благо человечества. История предоставляет примеры того, как принесение блага отдельного человека ради всеобщего счастья оборачивалось неисчислимыми бедами не только для отдельных людей, но и для общества в целом.
Особенно существенно данное требование для практики биомедицинских экспериментов на человеке. Разумный подход здесь состоит не в том, чтобы запретить эксперименты на человеке (хотя есть сторонники и такой точки зрения), но в том, что риск, которому подвергается испытуемый, должен соразмеряться с ожидающимся для него благом, а также о том, что участие в эксперименте должно быть его осознанным и свободным выбором.
Существенно иначе, чем у Канта, идея автономии звучала в утилитаризме Джона С.Милля, который подчеркивал, что внешний контроль над действиями индивида необходим только для того, чтобы предотвратить вред другим индивидам. Милль говорил, что гражданам должно быть позволено реализовывать свой потенциал в соответствии с собственными убеждениями до тех пор, пока они не посягают на свободу других. Таким образом, Милль главным в идее автономии считает
невмешательство в автономные решения и действия другого человека, в то время как Кант суть моральных требований автономии сводит, прежде всего, к уважению личности другого человека. Тем не менее, оба мыслителя по-разному обосновывают одно - принцип уважения автономии.
Принцип автономии утверждает право личности на невмешательство в ее планы и поступки и, соответственно, обязанность других не ограничивать ее автономные действия. Из этого, однако, не следует, что окружающие никогда не вправе препятствовать автономным действиям. Тем не менее, ограничение автономии должно специально обосновываться другими этическими принципами. В подобных случаях ограничения обнаруживается, что этот принцип не является абсолютным: он действует лишь prima facie, то есть лишь в первую очередь, являясь важным, но не безусловным.
Типичный пример ограничения автономии - информирование безнадежно больного пациента о диагнозе его заболевания. Сообщение правдивой информации в этом случае может нанести ему непоправимый вред, подорвать его психические и моральные силы. Поэтому если пациент сам не задает вопроса о том, чем он болен, врач может и не сообщать ему диагноз, хотя такое действие и будет идти вразрез с принципом уважения автономии пациента. Ныне действующее российское законодательство дает пациенту право знать о своем диагнозе, хотя при этом закон и отмечает, что информация должна быть сообщена «в деликатной форме». Таким образом, в этом случае обман пациента, который задает врачу вопрос о своем диагнозе, будет нарушением не только моральным, но и юридическим.
Итак, необходимо избегать ограничивающие воздействия, такие как обман или принуждение, препятствующие автономному поведению. Врачи и те, кто проводит эксперименты на человеке, не имеют права делать что-либо в отношении пациента или испытуемого без его согласия. Отношения между врачом (экспериментатором) и пациентом (испытуемым) несимметричны в том смысле, что первый обладает знаниями, которых нет у второго. Поэтому врач должен не только сообщить пациенту необходимую информацию, но и обеспечить ее понимание и добровольность решения пациента.
Действие принципа уважения автономии естественным образом ограничивается в отношении тех, кто не в состоянии действовать автономно - детей, пациентов с некоторыми психическими заболеваниями и тех, кто находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Здесь ограничение автономии оправдывается другим этическим принципом – «делай благо»: действуй с целью защитить человека от вреда, который он может причинить себе.
Принцип справедливости.
Каковы критерии принципа справедливости?
Принцип справедливости в самом простом виде можно сформулировать так: каждый должен получать то, что ему причитается. При этом слово «каждый» может относиться как к отдельному человеку, так и к группе людей. Будет, например, справедливо, если автор научного открытия получит за него премию и будет справедливо распределять социальное пособие среди малообеспеченных. В отличие от рассмотренных ранее принципов данный принцип предназначен для ориентации в ситуациях, когда оценки, решения и действия затрагивают разных людей или разные социальные группы.
Еще Аристотель заинтересовался этой проблемой, введя термин «распределительная справедливость». Речь идет о справедливом распределении некоторого ресурса между теми, кто в нем нуждается и с учетом того, что данный ресурс ограничен. Распределение требует критерия распределения, который, однако, сам зависит от критерия справедливости. Известен восходящий к Аристотелю следующий критерий справедливости: «равные должны рассматриваться равно, а неравные должны рассматриваться неравно». Это значит, что будет несправедливо, если равные получают неравные доли в распределении либо неравные получают поровну. Этот критерий обычно называют элементарным или формальным. Элементарен он в том смысле, что все другие критерии являются более сложными и развернутыми. Формальным его считают потому, что он не задает никаких уточнений, в каком именно отношении сравниваемые объекты или сравниваемые люди следует рассматривать как равные.
Не отрицая логической обоснованности этого критерия и того, что он не должен нарушаться, следует, тем не менее, иметь в виду, что в реальных ситуациях его бывает недостаточно. В реальных ситуациях приходится прибегать к другим критериям. Но здесь и начинаются проблемы.
Хотя понятие социальной справедливости представляется самоочевидным, критериев справедливостисуществует множество. И, следовательно, поскольку разные люди пользуются разными критериями, что представляется справедливым для одного, не будет таковым для другого. Часто действительной причиной разногласий и конфликтов между людьми бывает не намеренное нарушение справедливости, а различие в ее понимании.
Первым и наиболее простым является критерий равенства
: «каждый должен получить по равной доле». Проблема, однако, здесь состоит в том, что часто одному человеку распределяемый ресурс – например, дорогостоящее лекарство или место в специализированной больнице - может быть не так нужен, как другому, которому он жизненно необходим. Или же доля, получаемая этим другим человеком при равном распределении, для него оказывается недостаточна.
Учитывая это, целесообразно обратиться к другому критерию: критерию потребности. Здесь, однако, вновь возникает та же проблема: одна и та же потребность у одного будет обусловлена капризом или завистью, тогда как для другого она будет жизненно необходимой. Приходится, таким образом, вводить дополнительное условие: удовлетворение не всех, но только разумных потребностей. Сразу, однако, возникает вопрос о том, кто и на основании какого критерия, будет различать разумные потребности от неразумных? Выход возможен в указании, что удовлетворяться должны в первую очередь фундаментальные, жизненно важные потребности. Большинство людей, например, согласятся, что потребность в пище и питье более фундаментальная потребность, чем потребность в развлечениях. Реализуя этот критерий последовательно, можно было бы утверждать, что пока в мире существуют страдающие от голода люди, несправедливо тратить ресурсы на развлечения.
Существует здесь еще более важная проблема: часто того или иного ресурса не хватает для удовлетворения даже фундаментальной потребности тех, кто в нем нуждается. Так бывает, например, с дорогостоящим, новым, уникальным медицинским оборудованием или лекарством. В таком случае приходится обращаться к другим критериям распределения. Известно, например, что во время второй мировой войны, когда только появился пенициллин, который был дефицитен, в американской армии его давали, прежде всего, не тем, кто был ранен в бою, а тем, кто заразился сифилисом. Такой подход кажется предосудительным с моральной точки зрения, однако он имел свое рациональное обоснование в конкретных условиях конкретной военной ситуации: заразившихся сифилисом можно было быстро вернуть в действующую армию.
Наиболее часто использующийся критерий распределения в современном обществе основывается на механизмах рыночного обмена, когда, например, дефицитный ресурс будет доставаться тем, кто в состоянии больше за него заплатить. Можно ли счесть такое распределение справедливым? Если встать на позицию производителя или продавца данного дорогостоящего медицинского оборудования или лекарства, можно счесть рыночный критерий справедливым.
Принцип уважения автономии опирается на представление о том, что человеческая личность самоценна. Согласно деонтологической этике Канта, уважение автономии проистекает из признания того, что каждый человек есть безусловная ценность и в качестве разумного существа в состоянии сам определять свою судьбу. Тот, кто рассматривает данного человека только как средство для достижения своих целей безотносительно к целям (желаниям, намерениям, устремлениям) самого этого человека, ограничивает его свободу и отказывает ему в автономии.
В этой связи Кант высказывает соображение, положенное в основу многих как международных, так и национальных этических кодексов, регулирующих моральную и юридическую сторону медицинских вмешательств в физическое и психическое существование человека: «Каждая личность - самоцель и ни в коем случае не должна рассматриваться как средство для осуществления каких бы то ни было задач, хотя бы это были задачи всеобщего блага». Это - сильное требование. Речь идет о том, что благо отдельной личности не просто соразмерно, но даже более значимо, чем благо человечества. История предоставляет примеры того, как принесение блага отдельного человека ради всеобщего счастья оборачивалось неисчислимыми бедами не только для отдельных людей, но и для общества в целом.
Особенно существенно данное требование для практики биомедицинских экспериментов на человеке. Разумный подход здесь состоит не в том, чтобы запретить эксперименты на человеке (хотя есть сторонники и такой точки зрения), но в том, что риск, которому подвергается испытуемый, должен соразмеряться с ожидающимся для него благом, а также о том, что участие в эксперименте должно быть его осознанным и свободным выбором.
Существенно иначе, чем у Канта, идея автономии звучала в утилитаризме Джона С.Милля, который подчеркивал, что внешний контроль над действиями индивида необходим только для того, чтобы предотвратить вред другим индивидам. Милль говорил, что гражданам должно быть позволено реализовывать свой потенциал в соответствии с собственными убеждениями до тех пор, пока они не посягают на свободу других. Таким образом, Милль главным в идее автономии считает
невмешательство в автономные решения и действия другого человека, в то время как Кант суть моральных требований автономии сводит, прежде всего, к уважению личности другого человека. Тем не менее, оба мыслителя по-разному обосновывают одно - принцип уважения автономии.
Принцип автономии утверждает право личности на невмешательство в ее планы и поступки и, соответственно, обязанность других не ограничивать ее автономные действия. Из этого, однако, не следует, что окружающие никогда не вправе препятствовать автономным действиям. Тем не менее, ограничение автономии должно специально обосновываться другими этическими принципами. В подобных случаях ограничения обнаруживается, что этот принцип не является абсолютным: он действует лишь prima facie, то есть лишь в первую очередь, являясь важным, но не безусловным.
Типичный пример ограничения автономии - информирование безнадежно больного пациента о диагнозе его заболевания. Сообщение правдивой информации в этом случае может нанести ему непоправимый вред, подорвать его психические и моральные силы. Поэтому если пациент сам не задает вопроса о том, чем он болен, врач может и не сообщать ему диагноз, хотя такое действие и будет идти вразрез с принципом уважения автономии пациента. Ныне действующее российское законодательство дает пациенту право знать о своем диагнозе, хотя при этом закон и отмечает, что информация должна быть сообщена «в деликатной форме». Таким образом, в этом случае обман пациента, который задает врачу вопрос о своем диагнозе, будет нарушением не только моральным, но и юридическим.
Итак, необходимо избегать ограничивающие воздействия, такие как обман или принуждение, препятствующие автономному поведению. Врачи и те, кто проводит эксперименты на человеке, не имеют права делать что-либо в отношении пациента или испытуемого без его согласия. Отношения между врачом (экспериментатором) и пациентом (испытуемым) несимметричны в том смысле, что первый обладает знаниями, которых нет у второго. Поэтому врач должен не только сообщить пациенту необходимую информацию, но и обеспечить ее понимание и добровольность решения пациента.
Действие принципа уважения автономии естественным образом ограничивается в отношении тех, кто не в состоянии действовать автономно - детей, пациентов с некоторыми психическими заболеваниями и тех, кто находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Здесь ограничение автономии оправдывается другим этическим принципом – «делай благо»: действуй с целью защитить человека от вреда, который он может причинить себе.
Принцип справедливости.
Каковы критерии принципа справедливости?
Принцип справедливости в самом простом виде можно сформулировать так: каждый должен получать то, что ему причитается. При этом слово «каждый» может относиться как к отдельному человеку, так и к группе людей. Будет, например, справедливо, если автор научного открытия получит за него премию и будет справедливо распределять социальное пособие среди малообеспеченных. В отличие от рассмотренных ранее принципов данный принцип предназначен для ориентации в ситуациях, когда оценки, решения и действия затрагивают разных людей или разные социальные группы.
Еще Аристотель заинтересовался этой проблемой, введя термин «распределительная справедливость». Речь идет о справедливом распределении некоторого ресурса между теми, кто в нем нуждается и с учетом того, что данный ресурс ограничен. Распределение требует критерия распределения, который, однако, сам зависит от критерия справедливости. Известен восходящий к Аристотелю следующий критерий справедливости: «равные должны рассматриваться равно, а неравные должны рассматриваться неравно». Это значит, что будет несправедливо, если равные получают неравные доли в распределении либо неравные получают поровну. Этот критерий обычно называют элементарным или формальным. Элементарен он в том смысле, что все другие критерии являются более сложными и развернутыми. Формальным его считают потому, что он не задает никаких уточнений, в каком именно отношении сравниваемые объекты или сравниваемые люди следует рассматривать как равные.
Не отрицая логической обоснованности этого критерия и того, что он не должен нарушаться, следует, тем не менее, иметь в виду, что в реальных ситуациях его бывает недостаточно. В реальных ситуациях приходится прибегать к другим критериям. Но здесь и начинаются проблемы.
Хотя понятие социальной справедливости представляется самоочевидным, критериев справедливостисуществует множество. И, следовательно, поскольку разные люди пользуются разными критериями, что представляется справедливым для одного, не будет таковым для другого. Часто действительной причиной разногласий и конфликтов между людьми бывает не намеренное нарушение справедливости, а различие в ее понимании.
Первым и наиболее простым является критерий равенства
: «каждый должен получить по равной доле». Проблема, однако, здесь состоит в том, что часто одному человеку распределяемый ресурс – например, дорогостоящее лекарство или место в специализированной больнице - может быть не так нужен, как другому, которому он жизненно необходим. Или же доля, получаемая этим другим человеком при равном распределении, для него оказывается недостаточна.
Учитывая это, целесообразно обратиться к другому критерию: критерию потребности. Здесь, однако, вновь возникает та же проблема: одна и та же потребность у одного будет обусловлена капризом или завистью, тогда как для другого она будет жизненно необходимой. Приходится, таким образом, вводить дополнительное условие: удовлетворение не всех, но только разумных потребностей. Сразу, однако, возникает вопрос о том, кто и на основании какого критерия, будет различать разумные потребности от неразумных? Выход возможен в указании, что удовлетворяться должны в первую очередь фундаментальные, жизненно важные потребности. Большинство людей, например, согласятся, что потребность в пище и питье более фундаментальная потребность, чем потребность в развлечениях. Реализуя этот критерий последовательно, можно было бы утверждать, что пока в мире существуют страдающие от голода люди, несправедливо тратить ресурсы на развлечения.
Существует здесь еще более важная проблема: часто того или иного ресурса не хватает для удовлетворения даже фундаментальной потребности тех, кто в нем нуждается. Так бывает, например, с дорогостоящим, новым, уникальным медицинским оборудованием или лекарством. В таком случае приходится обращаться к другим критериям распределения. Известно, например, что во время второй мировой войны, когда только появился пенициллин, который был дефицитен, в американской армии его давали, прежде всего, не тем, кто был ранен в бою, а тем, кто заразился сифилисом. Такой подход кажется предосудительным с моральной точки зрения, однако он имел свое рациональное обоснование в конкретных условиях конкретной военной ситуации: заразившихся сифилисом можно было быстро вернуть в действующую армию.
Наиболее часто использующийся критерий распределения в современном обществе основывается на механизмах рыночного обмена, когда, например, дефицитный ресурс будет доставаться тем, кто в состоянии больше за него заплатить. Можно ли счесть такое распределение справедливым? Если встать на позицию производителя или продавца данного дорогостоящего медицинского оборудования или лекарства, можно счесть рыночный критерий справедливым.