Файл: УП История народного искуства Сибири.pdf

Орнаментируемые предметы: одежда, утварь, постельные принадлежности, оружие, лодки, хозпостройки и др.

Тип IХ. Южносахалинский. В ХIX в. был распространен у сахалинских и курильских айнов. Костяной предмет с образцом такого орнамента был обнаружен в мае 1979 г. на Южном Сахалине.

Внешние признаки: орнамент крупный, геометрический, прямо- и

криволинейный, встречается в виде бордюров и розеток; при криволинейных очертаниях принимает иногда формы, близкие к растительным; в аппликациях широколенточный, большей частью двухцветный с внутренней разработкой; в

вышивке тонколинейный, многоцветный и характеризуется большим количеством парных спиралей; построение орнамента симметричное.

Главнейшие фигуры: парные спирали и ленты, розетки, скобообразные фигуры, чешуйки, переплетающиеся ленты, ступенчатые ромбы, сетка, иногда в сочетании с мотивами растительного характера (рис. 43 а).

Орнаментируемые предметы: одежда, циновки, отчасти – изделия из дерева, реже из кости.

Тип Х. Южносибирский. Распространен у якутов, хакасов, тувинцев,

бурят, частично у алтайцев и эвенков (живущих к западу от Лены, а также у алданских и др.). Некоторые мотивы этого орнамента в упрощенной форме вошли в состав долганского орнамента. За пределами Сибири широко распространен у народов Средней Азии, особенно у киргизов, казахов и горных таджиков. Частично известен и некоторым народам европейской части России.

Внешние признаки: орнамент сложнокриволинейный, детализированный,

симметричный, большей частью ахроматический в дереве, полихромный в вышивке; крупный и мелкий. Включает много сложных композиций,

состоящих как из геометрических фигур, так и из мотивов растительного характера.

Главнейшие фигуры: различные, в том числе S-видные спирали, «волна»,

крестообразные фигуры с роговидными ответвлениями на концах, пальметка,

лирообразная фигура (рис. 44).

26

Орнаментируемые предметы: вышивка, изделия из кожи, дерева и металла.

Тип XI. Восточноазиатский. Встречается у забайкальских бурят,

тувинцев, алтайцев, теленгитов, частично у эвенков, (нерчинских др.) За пределами Сибири широко распространен в Монголии, Тибете, Маньчжурии и Китае.

Внешние признаки: орнамент в основном криволинейный, в росписи и вышивке многоцветный, иногда с применением золотой краски или золотых ниток. Некоторые узоры приобретают пышный или витиеватый характер.

Встречается плетенка. Отдельные геометрические мотивы принимают иногда растительные формы.

Главнейшие фигуры: растительные побеги, листья, цветы,

пальметовидные, лотосовидные и облаковидные узоры, зооморфные и иероглифические китайские символические фигуры, геометрические мотивы

(рис. 45).

Орнаментируемые предметы: изделия из металла, в резьба и роспись по дереву, предметы из кожи и вышивка.

Тип XII. Тоболо-иртышский. В XIX в. известен был бухарцам и сибирским татарам. Теперь встречается редко, главным образом на старых вещах. За пределами Сибири распространен у казанских татар.

Внешние признаки: орнамент крупный, криволинейный, симметричный и ассиметричный, располагающийся зонально или образующий замкнутые фигуры; отличается богатством форм и фактуры.

Главнейшие фигуры: цветы, бутоны, листья, стебли, гирлянды, спирали

(рис. 46).

Орнаментируемые предметы: вышивка (одежда, головные уборы, накидки,

обувь).

Типы V, VI и VII тесно связаны с народами угорской и самодийской групп, тип III характерен для тунгусоязычных народов, тип VIII – для народов маньчжурской ветви, тунгусо-маньчжуров, тип IX ограничен айнами, тип XII –

27

татарами, тип Х остальными тюркоязычными народами, к искусству которых частично примыкает бурятский орнамент. Таким образом, из двенадцати типов десять С.В. Иванов связывает с теми или иными конкретными народами.

Этнический показатель ученый не указывает для I, II, IV типов, так как они встречаются у целого ряда современных народов [32].

В современной научной литературе существует ряд других классификаций типов орнамента, однако данная классификация, апробированная ее автором на материалах музейных коллекций по народам Сибири, может быть успешно использована специалистами для исследования музейных предметов, их типологии, реконструкции памятников декоративно-прикладного искусства.

1.3. Основные семантические мотивы

Как моделирующая система орнамент проецировал все свойства мироздания на мир людей, выполняя функцию его знака, границы, ритма жизни. Смысловое содержание орнамента определило его необычайную устойчивость в народном искусстве, где он заполняет все жизненное пространство человека – одежду, украшения, жилища, утварь, орудия труда и оружие [86, с. 8].

В мировоззрении автохтонных народов Сибири в к. XIX в. еще сохранялся анимизм – одухотворение сил и явлений природы, и существовал культ деревьев, воды, огня, небесных светил, что отразилось в орнаментальных мотивах прикладного искусства. На основе религиозных культов складывались определенные мотивы в декоративном искусстве.

Космологические мотивы отражали представления народов Сибири о происхождении мира, его структуре. Они формировались у древнего населения Сибири, проявляясь в наскальных рисунках, каменной скульптуре, бронзовых изображениях, в гравировках на бляхах и на металлической посуде [7]. В

древнем мировоззрении мир представлялся принципиально единым. Всеобщее единство воплощалось в концепции мирового дерева, предполагающей трехслойность мира (рис. 50). Хотя известны представления и о семи мировых

28

ярусах. Каждому космическому уровню соответствовали животные и птицы определенного вида [19].

К космологическим мотивам можно отнести символику солярных знаков.

Она встречается среди наскальных изображений Сибири: это антропоморфные и зооморфные изображения с лучевыми дисками на головах (рис. 47). По петроглифам известны и концентрические круги (рис. 48). Предметы из кости эпохи бронзы и средневековья украшены кружковым орнаментом, восходящим к оберегательной солярной символике (рис. 39). Идея солярности могла быть выражена и более схематично: круглые диски зеркал, бляшек, диадем, поясных пряжек (рис. 14).

Ряд исследователей к космогоническим мотивам относит образ лося.

Согласно эвенкийской традиции, дух-предок уводит человеческую душу шамана в мир зооморфных духов в нижнем царстве, являющемся шаманской родовой территорией. Там душу приводят к священному дереву, где еѐ встречает мать-зверь шамана в образе лосихи (или оленихи), лежащей у корней дерева. Она проглатывает человеческую душу шамана и рождает главную шаманскую душу «харги». Вместе с медведем лось образует у эвенков пару основных зооморфных космологических образов. Лосиха «харги», находясь в нижнем мире у корней мирового дерева, рождает для среднего земного мира зверей и людей, души которых после смерти уводятся духом предков и хозяином нижнего мира – медведем «манги» обратно в нижний мир.

Мифологический образ космического лося у эвенков и кетов отождествляется с созвездием Большой Медведицы. Возникновение Большой Медведицы и Млечного пути считается у эвенков результатом погони охотника-богатыря Майна на крылатых лыжах за лосем, похитившем солнце и уносящем его в небесную тайгу. Майн настигает лося и возвращает людям очередной день – так объясняется смена дня и ночи. Сходный сюжет о гигантском лосе,

преследуемом охотником, известен и у других народов Сибири. Ритуал охоты на лося, разделка туши с соблюдением определѐнного порядка, «кормление» духа, обмазывание губ свежей кровью, церемония захоронения глаз и костей

29

лося, «поднимание костей» на особый помост являются ритуалами шаманского культа [2].

Образ оленя или лося как символического зооморфного образа модели мира, по мнению ряда исследователей, соотносился с универсальным образом Мирового древа. В данном случае олень или лось изображались лежащим,

поджав под себя ноги, что символизировало в мировой модели основные космогонические процессы – динамику верха (жизнь), при статике низа

(смерть) (рис. 49). Но порой тело оленя изображалось перекрученным, при этом отмечались те же фазы бытия мироздания: передняя часть животного – жизнь

(лето); задняя часть – смерть (зима).

Космологическим, согласно трактовке исследователей, является сердцевидный узор якутов, традиционно используемый в декоре праздничных рукавиц, набедренников, чепраков, кычымов. По вертикальной оси орнамента располагаются три мотива дерева, они не соединяются, как обычно бывает в лировидном мотиве, одним стволом. Нижнее дерево обычно уходит верхушкой вниз (рис. 63, центральная фигура). Очевидно, эти мотивы определяют трихономическое деление Вселенной на: небо (место обитания богов), средний мир, населенный людьми, и подземный демонический мир, где живет большая часть демонов-«абаасы». Таким образом, данная композиция орнамента четко показывает воображаемый мир предков: космическое пространство в разных измерениях – вертикали соответствуют верхушки, стволы и корни деревьев, а

горизонтальным направлениям – ветвистые линии, отходящие от сердцевины орнамента [64].

Более поздние по происхождению космологические мотивы, связанные с трехчленным устройством Вселенной, характерны для декорирования культовых предметов народов Сибири – росписи шаманских бубнов и другой атрибутики шаманов, спинках культовой нарты кетов и др. (рис. 50).

У многих народов Сибири солярный знак представлен мотивом креста на декорированных предметах из различных материалов. Так, равноконечный крест, по данным самобытного орнаментального искусства якутов и их

30

бытовых суеверий, является символом солнечного света и летнего тепла, а

также графическим изображением солярного знака [64].

Древний солярный знак бурят – один из самых архаичных знаков – указатель движения Солнца и деления года на четыре сезона. Фиксирует два солнцестояния: летнее и зимнее и включает идею четырех сторон света. Это знак, центрированный вокруг оси, содержит в себе идею движения в двух направлениях: по часовой стрелке и против. Движение по часовой стрелке представляет мужскую энергию, против часовой – женскую [9].

Мотивы дерева, родственные космологическим представлениям многих народов отражены и в декоративном искусстве народов Сибири. Почитание берез у многих народов связано с культом плодородия, с весенними праздниками воскресения сил природы. Моления в березовых рощах совершались славянами еще в XVII в. в седьмой четверг после Пасхи – Семик.

Завивание веток березы девушками, принесение жертвенных пирогов и каши.

Можно сравнить этот обряд с поднесением вотивных жертвоприношений народами Сибири – повязывание березе ленточек «чалама», за которыми стоит сложная семантическая символика. Ее понимание утрачено и в народной среде,

где она стала зачастую отголоском привычного традиционного символа.

Семантика цветообозначений для подвешиваемых лент «чалама» восходит к древнетюркской эпохе и остается неизменной до начала ХХ в. Используемая для «чалама» цветовая гамма соответствовала у древних тюрок и позднее у алтайских кочевников четырем сторонам света: восток – сине-зеленый/голубой,

запад – белый, юг – красный, север – черный [23, с. 30].

По преданиям якутов, душа самого великого шамана воспитывалась на девятом суку священного дерева. Шорцы, бачатские телеуты, хакасы на шаманских бубнах изображали деревья, означавшие лестницу с многочисленными ступенями-ветвями, ведущую к верховному божеству (рис.

55). На связь мистической лестницы и дерева в шаманском ритуале указывали многие исследователи [79]. Тесная связь лестницы и шаманского дерева отчетливо проявляется в мировоззрении бурят. В многочисленных преданиях и

31

легендах шаманское дерево предстает в виде лестницы. У якутов и алтайцев зафиксированы сходные представления о лиственнице как «лестнице шамана»

[30].

Священным деревом многих народов Сибири, кроме березы, были хвойные деревья – лиственница, кедр. Селькупы изображали кедр на самых различных предметах – коробках-чуманах, колчанах для стрел, культовых предметах [30].

На бубнах шорцев и телеутов деревья, означавшие лестницу, ведущую к Ульгеню, рисовали с ветвями с одной стороны, на одних бубнах с правой, на других с левой. Встречаются рисунки дерева с раздвоенной вершиной, с

корнями, как будто специально обезображенные «художником. Видимо, это были приемы, подчеркивающие исключительность изображенных на культовом предмете деревьев.

Антропоморфные мотивы использовались в изобразительном искусстве с древности и имели в ранних религиозных верованиях народов Сибири немаловажное значение. Для каждой исторической эпохи свойственны свои специфические приемы изображения антропоморфных существ, часто наделяемых мифическими чертами [94]. Для наскальных антропоморфных рисунков Сибири свойственно их изображение с головами, увенчанными лучами (солнцеголовые), рогами (быкоголовые), в грибообразных и конических шляпах (рис. 51–54). Трактовка семантики этих образов неоднозначная.

Приверженцы «реализма» приходят к выводу что «солнцеголовость» –

отражение доступными древним художникам средствами, вполне реальной натуры, как, например короны из перьев или других головных уборов: рогатых,

колпакообразных, грибовидных и т.п. Существуют мнения, что таким образом обозначено божественное сияние образа. Это доказывается наличием точек у концов черточек-лучей, которые и символизируют сияние. «Быкоголовость» отдельных образов так же можно истолковать двояко. Поскольку бычьи рога являются непременным атрибутом масок тувинских шаманов, (да и в других культурах бычьи рога часто становятся деталями головного убора) на каракольских сюжетах могут быть изображены именно они [44, с. 96].

32

Среди наскальных изображений Южной Сибири выделяются антропоморфные фигуры в позе оранты в длинных одеяниях с бахромой,

переданной штриховкой, интерпретируемые большинством исследователей в качестве женских, а также персонажи с разведенными в сторону или поднятыми руками, от которых вниз отходят линии, иногда бывает обозначен признак мужского пола.

В древнеэскимосских памятниках Чукотского полуострова были обнаружены многочисленные антропоморфные изображения. Ученые предполагают, что антропоморфные скульптуры I тыс. н. э. служили амулетами

исимволизировали предков-покровителей и хранителей домашнего очага [33].

Ухантов и манси существовали антропоморфные изображения

«шайтанская рожа», «нос шайтана» среди родовых знаков и в тамгах, которые трактовались очень упрощенно. Более условно из всех рисунков обозначалось лицо «шайтана» в виде трех коротких черточек, две из которых означают глаза,

а третья – нос [30, с. 31].

Антропоморфные существа изображались на предметах шаманского культа народов Сибири, олицетворяя мифических существ, включая и шамана с его атрибутами – реального предшественника владельца бубна, чье изображение после его смерти включалось в разряд духов-помощников нового шамана [24].

Антропоморфные фигурки могли быть конными и пешими. Конные фигурки,

нарисованные в верхней (небесной) сфере, наделялись свойствами добрых духов. Для хакасских бубнах характерно изображение семи или девяти стоявших в ряд, взявшихся за руки фигурок, которые мыслились шаманом как

«горные девы», способные отвлечь злого духа мужского пола от шамана,

камлающего с данным бубном (рис. 55).

Фигурки людей на бубнах народов Саяно-Алтая чаще нарисованы трехпалыми, что находит отклик в петроглифах Сибири. Каждая фигурка имеет свои метки, позволяющие художнику и шаману видеть в обобщенном рисунке некий конкретный персонаж. Например, высшее божество – «лучезарного Ульгеня» на шорских бубнах изображали в толпе среди других мифических

33

помощников шамана. Его голова была окружена лучами, или это был пучок направленных в одну сторону, почти параллельных друг другу лучей, что сближало его образ с «солнцеголовыми» фигурками петроглифов (рис. 56).

Подобные одиночные божества ярко представлены на бубнах кетов (рис. 57).

На кожаных предметах облачения селькупских и эвенкийских шаманов – шаманском плаще, поясе, головных уборах – также имеются силуэтные антропоморфные изображения духов-помощников, выполненные красно-

коричневой краской.

У хантов и манси антропоморфные мотивы в декоративном искусстве частично геометризованны. На жертвенных покрывалах этих народов изображения конных всадников выстраиваются в своеобразный орнаментальный ряд (рис. 58).

Воплощения изображения человека в эмблему, его схематизации у народов Сибири не происходит. Как правило, отдельное изображение может быть включено в декоративную композицию (рис. 59)

Зооморфные мотивы в декоративном искусстве народов Сибири отличаются большим многообразием. Изображения быков часто встречаются на петроглифах Сибири. Датированные бронзовым веком, они в большом количестве представлены в Туве. Бык занимает важное место в мировоззрении и культуре скотоводов Сибири, являясь источником питания и транспортным средством. До недавнего времени тувинцы использовали быков как верховых животных во время охоты. На скалах Саян также есть рисунки оседланных быков. Хронологически прослеживается преобладание изображений быков в наскальном искусстве центрально-азиатского периода, в котором позднее центральное положение занимают олени. Также, как и антропоморфный декор,

бык в декоративном искусстве народов Сибири встречается только как изображение, не происходит его схематизации, преобразования в эмблему и сложения в орнаментальные композиции.

Мотив оленя/лося (эти образы в религиозно-мифологических представлениях и в ритуалах часто дублируются). Образ лося можно

34