Файл: УП История народного искуства Сибири.pdf

рассматривать и как космологический, и одновременно зооморфный мотив.

Лось/олень появляется на наскальных рисунках начиная с неолита. Известны наскальные изображения лося или стад лосей, лося и человека (чаще всего в ситуации охоты, иногда – поклонения человека Лосю); беременной или рожающей лосихи (ангарские петроглифы); Лось (или стадо Лосей) вместе с рыбами, птицами, лодками, следами охотников-лыжников и т. п. Для скифской эпохи характерно изображение Лося на гробницах, саркофагах, обнаруженных на Центральном Алтае [25].

Для этнографических музейных коллекций также характерно реалистичное изображение лося или оленя, связанных у народов Сибири с солярным культом.

В отдельных случаях происходит включение изображения в орнаментальный ряд в произведениях декоративного искусства, как, например, на нюках

(покрышках чума) долган (рис. 60). Часто используется при декорировании предметов из различных материалов образ оленя, воплощенный в эмблеме

«рогов оленя» [48]. Такой геометризованный зооморфный мотив применялся в орнаменте одежды, культовых предметов хантами, манси, ненцами и другими народами, чья хозяйственная деятельность связывалась с оленеводством (рис.

61).

Мотив коня, отражает древний культ этого животного, наиболее ярко представленный в декоративном искусстве якутов, где он был схематизирован в эмблему (конские копыта). Вероятно, конь был тотемом якутов, что типично для культуры кочевых скотоводческих племен. Согласно древним космологическим представлениям, он символизировал собой небо. В предании якутов существует легенда о том, что первым живым существом на земле был конь, от него произошел полуконь-получеловек, у которого родился человек.

До конца XIX в. традиционный весенний праздник якутов «ысыах» сохранял языческую обрядность и был связан с культом коня.

Образ коня встречается в декоре надмогильных сооружений якутов,

скульптурных навершиях коновязей, некоторых видах серебряных украшений.

Особенной сакральностью отличается коновязь «сэргэ» с навершием из

35

четырѐх голов лошадей, смотрящих на четыре стороны света. форма стилизованных конских ног характерна для некоторых видов столов и трехножных сосудов-чоронов, конское копыто напоминает воронка для кумыса

«кенкелѐйн» (рис. 62).

Конский волос служил материалом для шитья, вышивки, плетения,

символизируя благополучие, плодородие. В якутском народном искусстве встречается мотив сдвоенных и учетверенных коньков, связанный, как и в древнерусском искусстве, с солярным культом и пространственными представлениями. Наделение предметов анималистическими деталями – ногами, копытами коня, по всей вероятности, было связано со стремлением возвысить предмет до уровня почитаемого животного. В якутской народной вышивке цветными нитками до сих пор сохранился сильно геометризованный мотив «сылгы ойуу» (орнамент коня), в основе которого – образная линия,

завитками напоминающая гриву и хвост коня. Исследователи якутского декоративного искусства высказывают предположение, что один из вариантов семантики якутской лиры в вышивке чепраков и кычимов, украшающих коня,

может трактоваться следующим образом: отростки на орнаменте «лиры» и «сердца» – это крайне схематизированные и геометризованные головы коня,

иконография которых уходит корнями в искусство древних кочевых племен

(рис. 63, изображение справа) [64].

В орнаментальном искусстве хантов, тщательно исследованном томскими учеными Н.В. Лукиной, О.В.Рындиной, представлен орнамент из своеобразно воплощенной данным народов эмблемы – «лошади нос» (рис. 64) [52, с. 138].

Роговидный мотив в декоративном искусстве народов Южной Сибири явился продолжением реалистичных изображений козлов и баранов, которые,

являясь не только объектом охоты, но и одомашнивания, представляли статичный и устойчивый образ среднего (земного) мира. Данный мотив имеет различные модификации, близкие к реальному образу рогов животного. У

скотоводческих народов Юга Сибири – хакасов, алтайцев, тувинцев, якутов он представлен комбинацией такого элемента как «рога барана». У бурят такой

36

орнамент называется «эбэр угалза» (рогатый орнамент) [9]. На основе сочетания роговидных завитков (нередко в комбинации с другими мотивами) у

народов Сибири сложилось множество орнаментальных композиций (рис. 65).

Мотив верблюда. Довольно широко распространен у народов Южной Сибири S-образный мотив орнамента «шея верблюжонка» который также, как и предыдущий, составляет целую серию орнаментальных композиций, одной из которых является якутская лира (рис. 28, 66).

Мотив медведя. Изображение медведя встречается на наскальных рисунках, бубнах сибирских шаманов. Имеются отдельные случаи воплощения образа этого почитаемого народами Сибири зверя в эмблему. Так, изображения сомкнутых медвежьи зубов представлено на произведениях косторезного искусства древнего населения Севера Сибири – головках гарпунного древка из моржового клыка, хранящихся в Государственном музее Востока. На находке из эквенского погребения изображены сомкнутые медвежьи зубы. Такой же декор покрывает и другие аналогичные изделия. Он, несомненно, имел особый,

сакральный смысл. Взяв в руки гарпун с изображениями медвежьих зубов,

первобытный охотник ощущал в себе силу могущественных духов. В 1974 г.

эти предметы были обнаружены Д.А. Сергеевым и С.А. Арутюновым на северо-востоке Чукотского полуострова. Головка гарпунного древка соединяла друг с другом основные детали гарпуна, а также утяжеляла оружие морских арктических зверобоев [105].

Особым почитанием медведь, как первопредок, был окружен и у всех жителей лесной полосы. Его изображение обычно крайне стилизовано.

Схематичное изображение зверя характерно для пиктографического письма хантов и манси. Рисунки выполнялись контурной резьбой на деревянных дощечках (рис. 67).

Яркий образ этого животного представлен в музейных коллекциях на рукавицах, надеваемых хантами и манси во время плясок на празднике медведя.

Медведь показан сверху, со стороны спины и напоминает убитого распластанного зверя (рис. 68).

37

Мотивы рыб и земноводных. Рыба является универсальным мифологическим персонажем. В вертикальных системах Вселенной она предстает как один из наиболее существенных маркеров Нижнего мира.

В мифах рыба выступает как создатель и опора земли. Кроме того, она символизирует плодородие, обычно в связи с сюжетом умирания и возрождения. Во всех этих случаях данный персонаж выступает как некий эквивалент Нижнего мира, хтонический символ царства мертвых, в который надо попасть, чтобы вновь возродиться. Рыба символизирует плодородие,

плодовитость, изобилие, богатство, сексуальную силу, в то же время этот образ амбивалентен: он может выражать и прямо противоположные качества:

скудость, скупость, равнодушие, сексуальную индифферентность.

Рыба в сибирской мифологии и верованиях также связывает преисподнюю с миром живых. Представления о хтонической рыбе Нижнего мира Кер-Палыке

(Кер-Балыке, Кар-Балыке) и рыбоподобном, громадном чудовище той же сферы Керь-ютпа (Кер-тютпа), проглатывающем людей, весьма широко распространены в шаманистской мифологии хакасов, алтайцев, телеутов,

кумандинцев, шорцев, предположительно, барабинских татар [79].

Изображения этих чудищ помещались обычно в нижней части бубна или крепились внизу шаманского облачения. Чудовищная «рыба» Кар балык –

самое крупное и, судя по усаженной длинными зубами пасти, свирепое животное преисподней считалась сильным спутником шамана. Свидетельством ее могущества у шорцев являлось и то, что Кар-балык могла перемещаться в верхний мир, де на шорских бубнах встречается ее изображение (рис. 69). О

древности происхождения этого образа свидетельствуют изображения рыб на наскальных рисунках, охарактеризованных как чудовищная рыба-щука преисподней [42].

С Сибирью связаны и представления о «двойных рыбах». Именно двойными изображались на севере Восточной Сибири таймень и налим,

которые использовались якутскими и долганскими шаманами во время ритуальных действий при лечении больных. Иконография этих рыб такова: две

38

рыбы сплетены хвостами, в месте соединения – отверстие, символизирующее прорубь из Среднего мира в Нижний (обиталище самой рыбы).

Налим, также как и щука, с древнейших времен был почитаемым в Сибири.

Представления о налиме связывают эту рыбу с культом покойников и культом предков. Так, сохранились сведения, что у тувинцев нельзя было употреблять налима в пищу, так как в прошлом он был старухой, ушедшей из-за ссоры с

мужем в воду и превратившейся в рыбу. Аналогичное предание (но уже об утопленнице-девице, превратившейся в налима) имеется и у бурят. В то же время члены бурятского рода эхирит выводили свой род от налимов. У хантов девушкам, вступившим в период половой зрелости, запрещалось резать и чистить щуку и налима из боязни, что в девушку может переселиться дух – хозяин рек и озер, что приведет к ее смерти. Запреты на потребление налима и щуки существовали у манси и ненцев [79].

Согласно легендам отдельных народов Сибири, отверстые пасти фантастических рыб-чудовищ верхней губой касаются неба, а нижней – земли.

Одна из них испускает холод, порождая осень и зиму; вторая – тепло,

вызывающее приход весны и лета. По поверью алтайцев, добрый дух Ульгень,

сотворивший Вселенную, утвердил ее на трех рыбах, именуемых «Кар-балык».

Одна из них располагается в центре земли, две – по бокам от нее. Согласно преданиям эвенков, под крайней землей нижнего мира находится подземное море, по которому плавают четыре огромные мифические рыбы – две щуки и два окуня. По бурятскому мифу, создавая вселенную, Мать-Божество, сама собой зародившаяся у основания золотой ивы, сотворила из морских пучин могучую рыбу – Кита и водрузила на ее спину землю. В эпических сказаниях якутов также упоминаются мифические «железные рыбы подземных морей»,

несущие на себе мироздание.

В традиционном декоративном искусстве бурят встречается мотив парных рыбок и узоры в виде чешуек. Кроме того, у западных (балаганских) бурят существуют религиозные обряды, связанные с рыбой: «рыба являлась одним из главных видов пищи и предметом поклонения» – тотемом некоторых родов

39

бурят Иркутской области. В древности рыбью чешую имитировали боевые доспехи воинов-кочевников – панцири, шлемы. Подобным образом украшали обрядовое шаманское облачение «хуяг», которое надевали во время камлания черные шаманы [79]. Геометризованный мотив рыб, вернее, ее частей – «щучьи зубы», встречается у хантов (рис. 70).

Кроме рыбы в роли опоры, несущей на себе громаду вселенной, часто выступают и другие существа, также тесно связанные в представлении народов Сибири с водой, – лягушка, змея, ящерица. Они выражали идею воды небесной

(дождя). Хтонические создания считались покровителями не только урожая, по и плодовитости вообще. К ним обращались с мольбами о размножении стад и даже о ниспослании сына или дочери. Им приписывалась особая жизненная сила: считалось, что змеи, лягушки и ящерицы отличаются чрезвычайным долголетием и едва ли не владеют секретом бессмертия.

Обитатель нижнего мира – змея «чылпан», мыслилась шаманом как «обруч земли» и прикрывала собой найденную шаманом душу больного. Телеуты при определенных ритуалах делали фигурки змеи из теста, пряча их под скамейкой на том месте, где совершалось камлание. Общим мотивом на бубнах шорцев и телеутов служит изображение ящерицы «келескин», имеющей отношение к духу огня. Болезнь рук или пальцев приписывается действию лягушки, ящерки или змеи. В этих случаях заболевший делает их фигурки из теста и, при чтении шаманом заклинания «алкаш сос», бросает эти изображения в огонь для исцеления больного. При почтительном отношении эти пресмыкающие отпугивали злых духов, напускающих хворь на овец. Кроме того, змея помогала лечить скот от многих болезней, а людей – от глазной [33].

Фигурки пресмыкающихся обычно изображались на шаманских бубнах в сфере Нижнего мира. На шаманских шапках хантов иногда вышивались из бисера фигуры ящериц, помещенные в треугольники. Кроме того, железные и медные фигурки рыб, ящериц служили подвесками на костюм шамана (рис. 71).

На медных и серебряных предметах конского снаряжения – пуговицах,

бляшках и накладках – встречаются иногда рельефные изображения животных

40

12-летнего животного цикла, исполненные отчасти тувинскими, отчасти китайскими мастерами. Те же животные изображались и на серебряных ножнах для ножей, которыми пользовались зажиточные тувинцы [107].

Орнитоморфные мотивы. Особым почитанием у народов Сибири были окружены птицы, символизирующие водную стихию. Образ птицы встречается в декоративном искусстве многих народов Сибири. На шаманских бубнах они рисовались под светилами, носили название черных и красных беркутов и считались посредниками между Ульгенем и шаманом, помогая последнему спускаться на землю из небесной сферы (рис. 55). Способы изображения птиц на бубнах различны: это и силуэтные рисунки гусей или лебедей, и линейные прорисовки орлов, и просто схематичные обозначения (рис. 103). Для кетов характерно особое почитание гагары.

В понимании обских угров, одна из человеческих душ представляется в виде птицы. Ее изображение делали в виде татуировки на теле больного для охраны и удержания души. Роль изображений птиц в культе мертвых была особенно велика, т.к. сама душа представлялась в птичьем облике и велика была роль птиц как переносчиков душ в загробный мир [93].

Ханты и манси полагали, что, покинув тело ребенка, душа-птица может подвергнуться той или иной опасности, например, рискует быть убитой кем-

либо из охотников, бродящих в лесу, что неизбежно приведет ребенка к заболеванию или к смерти. Чтобы душа-птица не оставляла человека, ханты и манси делали ее схематичное изображение на спинке детской колыбели, против головы ребенка (рис. 124 а). Чаще всего эта птица представлялась в образе тетерева, которого называли «сон приносящим существом». Предполагалось,

что изображение птицы на колыбели обеспечит спокойный сон ребенка [30, с.

55–56].

Фигурка орла в мифологических представления якутов обладала особой магической силой: по древним верованиям, он был непосредственно связан с высшим миром духов. Орел изображался в скульптурных навершиях коновязей.

В целом же мотив птицы у якутов настолько геометризовался, что выделить его

41

из контекста геометрического орнамента подчас довольно сложно. В сильно стилизованном виде он присутствует в некоторых формах зигзагообразного узора берестяной оболочки жилища якутов – «урасы», в декоре верхней одежды типа. Орнаментальные мотивы, связанные с изображением орла,

характерны и для бурят, проживающих в Иркутской области. Орел – тотем ольхонских бурят, часто используется в шаманской мифологии [4].

В декоративном искусстве народов Сибири получили распространение орнаментальные мотивы, связанные с отдельными частями неназванных свыше животных и птиц. У якутов существуют мотивы: узор-позвонок, узор-горло,

узор-почка [84]. Для тувинского орнамента характерны узоры с названиями:

зубы, спина рыбы (сетчатый орнамент в виде рыбьей чешуи), зубы волка, хвост собаки, локоть лисицы. Хакасам также свойственно в геометрическом орнаменте обозначения: заячьи уши, собачья лапа, стая кедровок и т.д. [52].

Особую группу орнаментов, связанных отчасти с зооморфной семантикой,

образуют орнаменты с мотивом следа животных, например, след птицы,

встречающиеся в декоре предметов из различных материалов.

В заключении обзора зооморфных мотивов в декоративном искусстве народов Сибири можно сказать, что в большинстве своем, они претерпевают эволюцию «изображение→эмблема→орнамент» (рис. 12) и на этнографических музейных предметах складываются в орнаментальные ряды из эмблем-модулей

«рога барана», «рога оленя», «шея верблюжонка» и т.д.

Полиморфные (мифологические) мотивы. Мифология (греч. mythologia,

от mythos – предание и logos – слово, рассказ) – выражение особой формы общественного сознания, способ осмысления окружающего мира [117].

Человеку, жившему в условиях первобытнообщинного строя, основанного на стихийном коллективизме ближайших родственников, были понятны и наиболее близки только его общинно-родовые отношения. Эти отношения он переносил на всѐ окружающее. Земля, небо, растительный и животный мир представлялись в виде универсальной родовой общины, в которой все предметы мыслились не только как одушевлѐнные, а часто даже разумные и

42