ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.07.2024
Просмотров: 338
Скачиваний: 1
Или француженка? Несмотря на то, что в источниках, посвященных д'Еону, муссируются известия о том, что в Петербурге шевалье выполнял свои тайные дипломатические функции в женском наряде, последнее кажется неосновательным. Мотивировка одного из ранних французских биографов, что этот наряд был необходим, чтобы легче проникнуть в спальню императрицы, упускает, что последнее было совсем необязательно. Мп·".тес·кьс III. Избранные произведения.
М., 1955. С. 254. Там же. С. 214.
Перевернутый образ
==139
крайности, он, превосходно владея шпагой, в Лондоне, лишившись всех возможных авантюристических источников дохода, сделался учителем фехтования, проводя, однако, эти воинственные уроки в женской одежде.
В качестве зеркального отражения поведения такого типа можно было бы назвать случаи, когда женщины присваивают себе мужские одежды. Характерно, что одевание женщины в мужскую одежду (преображение в мужчину) было связано с присвоением ею себе воинственного поведения. Известна трагическая роль, которую сыграло такое переодевание в судьбе Жанны Д'Арк. Переодевание в мужскую одежду, к чему Жанна была принуждена силою и обманом, сделалось основной из улик в обвинительном процессе, поскольку было оценено как кощунственное нарушение распределения ролей, данных от Бога. С последним, в частности, связано средневековое, но долго продержавшееся и позже, представление о греховности профессии актера. Сам факт произвольной перемены костюма казался подозрительным для сознания, не отделявшего выражения от содержания. С этой точки зрения перемена внешности воспринималась как равноценная извращению сущности. Тем более запретным оказывалась сценическая перемена пола. Распространенность запрета для женщин вообще выступать на сцене, вследствие чего исполнитель женской роли был обречен на переодевание, создавала для сцены безвыходно греховную ситуацию. Появление женщины-актера не сняло проблемы, а придало ей еще более изощренный характер. Носителем греха становилась не смена пола, а смена его знака: переодевание актрисы в королеву, а актера в короля превращало не только сцену, но и внесценическую реальность в мир знаков. Отсюда
К оглавлению
==140
бесчисленное число сюжетов о размывании границ между сценой и жизнью.
Не только сцена провоцировала на обмен знаковыми функциями одежды. Дворцовые перевороты
вРоссии XVIII века, возглавлявшиеся, как правило, женщинами, сопровождались ритуальным переодеванием претендентш на престол в костюм, который был, во-первых, мужским, во-вторых, гвардейским, а в-третьих, именно того полка, который играл ведущую роль в перевороте. Мужская одежда и кавалерийская езда становились обязательными аксессуарами ритуала превращения претендентши в императрицу. Накануне декабрьского восстания Рылеев и Бестужев
вагитационной песне писали: Ты скажи, говори, Как в России цари
Правят. Ты скажи поскорей, Как в России царей
Давят. Как капралы Петра Провожали с двора
Тихо. А жена пред дворцом Разъезжала верхом
Лихо *.
Картина, нарисованная поэтами, насквозь мифологична: переворот происходил по пути в Петергоф, а не в Петербурге, и эпизод, согласно которому Екатерина сопровождала войска верхом на коне, следует считать апокрифическим. Но для нас это лишь усиливает ценность стихотворного текста, превращающего исторический эпи-
Рылеев К. Полное собрание стихотворений. Л-, 1934. С. 379.
Перевернутый образ
==141
зод в миф. Этой мифологизированной картине в реальности соответствовало переодевание претендентши на престол в мужской гвардейский костюм. Ритуальный характер этого жеста очевиден. В описании Дашковой начало переворота ознаменовано переодеванием в мужское платье: «Я не теряя времени надела мужской суконный плащ» *. Само объявление Екатерины себя императрицей предстает как цепь переодеваний: «Тут я заметила, что императрица все еще носит ленту Св. Екатерины и на ней нет голубой ленты ордена Св. Андрея **. Я попросила графа Панина
*** снять с себя орден, а затем возложила его на плечи императрицы». Последняя фраза исполнена смысла: выражение «возложила на плечи» означало не простое одевание, а ритуальное возведение в достоинство. Этим Дашкова намекает, что Екатерина обязана ей престолом, «...мы во главе войска отправились в Петергоф. Императрица позаимствовала мундир у капитана Талызина, я взяла для себя у поручика Пушкина - оба эти офицера-гвардейца были приблизительно нашего роста. Я поспешила домой переодеться» ****. Фонвизин в сатирической «Всеобщей придворной грамматике» демонстративно разделил «женский характер» и «женский пол»: ^Вопрос. Что есть придворный
Дашкова Е. В. Записки. Письма сестер М. и К. Вильмот из России. М., 1987. С. 67.
До Павла I императрицы (жены императоров) не носили орденов Св. Андрея (такой порядок был учрежден только при Павле). Вместо этого они носили женский орден Св. Екатерины. Перемена Екатерининского ордена на Андреевский означала превращение Екатерины из жены императора в императрицу. Одновременно происхо-
^^дила подмена и пола, и титула.
^* Панин был дядей Дашковой и ею вовлечен в заговор. Там же. С. 69.
==142
род? Ответ. Есть различие между душою мужскою и женскою. Сие различие от пола не зависит, ибо у двора иногда женщина стоит мужчины, а иной мужчина хуже бабы» *. Ср. употребление грамматического рода Фонвизиным в тексте: «имея монархиню честного человека...» Характерно также изменение грамматического рода в аналогичной ситуации у Щербатова в рассуждении о Елизавете: «Да можно ли было сему <порче нравов. - Ю. Л. > инако быть, когда сам Государь прилагал все свои тщания к украшению своея особы, когда он за правило себе имел каждой день новое платье одевать, а иногда по два, и по три на день, и стыжусь сказать число, но уверяют, что несколько десятков тысяч разных платей после нея осталось» **. Сочетание мужского рода глаголов и перечисление женских деталей одежды создает особенно интересный эффект. Несколькими строками дальше Щербатов, переходя от риторического стиля к среднему, переводит и Елизавету в грамматический женский род.
Примерами того, что женская эмансипация в XIX веке практически означала присвоение себе роли и одежды мужчины, могут быть Жорж Санд, соединившая присвоение мужского псевдонима и переодевание в мужскую одежду, и знаменитая кавалерист-девица Н. А. Дурова. Н. А. Дурова в своих, восхитивших Пушкина, записках описывает «превращение в мужчину»- избрание не только мужской одежды, но и мужской судьбы как обретение свободы: «Итак, я на воле! свобода! независимость! я взяла мое, принадлежащее, мою свободу: свобода! драгоценный дар неба, неотъемлемо
Фонвизин Д. И. Сочинения. Т. П. М.-Л., 1959. С. 50. Щербатов М. М. Сочинения. Т. II. СПб., 1898. Стб. 219.
Перевернутый образ
==143
принадлежащий каждому человеку! я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!»* Несмотря на несколько патетический тон, восклицание это, безусловно, искренне.
Переодевание женщины в мужскую одежду могло иметь и другой смысл, если сопровождалось переодеванием мужчины в женскую. Это можно считать одним из вариантов эмансипации: если мужская одежда лишь подчеркивала пикантные черты внешности молодой и стройной красавицы (с этим, например, связана любовь Елизаветы к переодеванию в мужское платье), придавая им некоторый оттенок двусмысленности **, то переодевание мужчины в женскую неизменно понижало его в ранге, превращая в комического героя. Ср. многочисленные случаи вынужденного переодевания мужчин в женское платье в романах и комедиях XVIII века. Современный читатель может вспомнить бегство д'Артаньяна из спальни Миледи, или же «Домик в Коломне»: <Да где ж Мавруша?» — «Ах, она разбойник! Она здесь брилась!.. точно мой покойник!» ***
Среди бумаг Екатерины II находится план развлечения, предназначенного для узкого круга посетителей ее Эрмитажа. В духе французских «пе-
Дурова Н. А. Избранные сочинения. М., 1983.
„ С. 43—44.
С этим можно сопоставить переодевание молодой дворянки в крестьянское платье: это придавало иной, значительно более доступный тип поведения, и, одновременно, позволяло мужчине
большую степень свободы обращения, ср. «Барышню-крестьянку» Пушкина. Интересные детали этого см. дальше в описании поведения
^А. Орловой-Чесменской.
**Пушкин А. С. Поля. собр. соч. Т. V. С. 92.
==144
Культура и взрыв
ревернугых балетов» конца XVI -' начала XVII веков в задуманном Екатериной фарсовом маскараде женщины должны были переодеться в мужские костюмы, а мужчины - в женские. Появление гигантов Орловых (Григорий Орлов со своей разрубленной щекой имел вид разбойника, по словам Н. К. Загряжской *) или одноглазого Потемкина в женских одеяниях должно было вызвать хохот, но и комически снижало их социальную роль.
Сохранение женщиной «женской роли» могло также получить значение экстравагантности. Однако в этом случае требовалась какая-то особая социокультурная позиция, резко выпадающая из средних женских стереотипов. Для России ι-ой половины XIX века примерами этого могут быть две полярные судьбы - Анны Алексеевны ОрловойЧесменской и Софьи Дмитриевны Пономаревой.
А. А. Орлова-Чесменская была единственной дочерью графа Алексея Орлова, Екатерининского вельможи, выдвинувшегося вместе с братьями во время переворота, свергшего Петра lit, и участника убийства бывшего императора. Раннее детство графини прошло в доме отца. Сказочное богатство Алексея Орлова, открытый, истинно барский стиль жизни (Орлов был богаче многих европейских коронованных особ) соединялись с -приверженностью к простонародному быту: ... Я под качелями гуляю, В шинки пить меду заезжаю; Или, как то наскучит мне, По склонности моей к премене, Имея шапку набекрене, Лечу на резвом бегуне **.
Il avait l'air d'un brigand avec sa balafre. Запись Пушкина. // Пушкин А. С. πολη. собр. соч. Т. XII. С. 176. Державин Г. Р. Стихотворения. Λ., 1957. С. 99.
Перевернутый образ
==145
К этим стихам Державин сделал примечание: «Относится к нему < Потемкину. - 70. А >, а более к гр. Ал. Гр. Орлову». Анна Алексеевна получила хорошее образование - она свободно владела тремя европейскими языками; воспитательницы-иностранки обучили ее светскому поведению. Детство, проведенное в обществе отца, очень к ней привязанного, и взрослых, принадлежавших к высшему кругу московского барства, обогатило ее ранними впечатлениями о придворной жизни. Смерть Екатерины и воцарение Павла I сделало положение Орловых опальным и даже опасным. Алексей Орлов вместе с дочерью отправился в заграничное путешествие - так было безопаснее. О настроениях братьев Орловых в это время свидетельствует разговор Алексея Орлова с
Загряжской, позже записанный Пушкиным: «Orlofi était régicide dans l'âme, c'était comme une mauvais habitude *. Я встретилась с ним в Дрездене, в загородном саду. Он сел подле меня на лавочке. Мы разговорились о Павле I. „Что за урод! Как это его терпят?" - „Ах, батюшка, да что же ты прикажешь делать? ведь не задушить же его?" „А почему же нет, матушка?" - „Как! и ты согласился бы, чтобы дочь твоя Анна Алексеевна вмешалась в это дело?" - „Не только согласился бы, а был бы очень тому рад". Вот каков был человек!» ** Жизнь в отцовском доме протекала в очень напряженной, контрастной обстановке. По рЩ свидетельствам биографа А. А. ОрловойЧесмен* ской Н. Елагина ***, она часто убегала с шумных празднеств в отцовском доме, и ее находили моля-
Орлов был по призванию цареубийца, это было как бы
дурной привычкой (фр.). ^^tlawROH А. С. \\ом\. мир. <-оч. '\. 'XU. С,. \ΊΊ *** См. Елагин Н. Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской. Спб., 1873.
Ю-171 i
==146
Культура и взрыв
щейся в церкви. Однако мы имеем и другие свидетельства, коррегирующие несколько иконописный стиль мемуариста. «По желанию отца и для удовольствия гостей она плясала танец с шалью, с тамбурином, казачка, цыганку, русскую и проч. При этом две служанки выполняли вместо нее фигуры, считавшиеся недовольно приличными для молодой графини, а гости составляли около нее благоговейный круг» *. Этот период жизни Орловой очень мало документирован. Ценным источником по нему являются письма сестер М. и К. Вильмот из России, опубликованные Г. А. Веселой. В дневнике англичанок отмечается отсутствие чопорности и естественная простота в поведении Орловой, ι о марта 1804 года в дневнике записано о поездке дам за город: «Прелестная графина Орлова была единственной
Пыляев М. И. Старая Москва. М., 1990. С. 148. Впрочем, описанная картина, возможно, есть результат преувеличений или сплетен. По крайней мере, достаточно чопорные англичанки М. и К. Вильмот не нашли в танцах графини ничего предосудительного. В письме к отцу они сообщали: «В последнем письме к матушке я рассказала о всех событиях нашей жизни. С тех пор мы побывали на великолепном балу у графа Орлова, который был устроен в русском стиле, что мне больше всего понравилось. Бал, как всегда, начался длинным полонезом (что больше походит на прогулку под музыку), затем мы танцевали несколько контрдансов, в промежутках между которыми графиня Орлова исполняла танцы — по красоте, изяществу и элегантности прекраснее всего, что мне когда-либо приходилось видеть (даже в живописи). В сравнении с грациозной фигурой < графини Орловой фигура леди Гамильтон, безусловно, показалась бы грубой, право, не грешно бы запечатлеть на полотне естественность и свежесть прелестной графини. Каждое ее движение в танце с шалью было образцом изысканной красоты» (Дашкова Е. Р. Письма сестер М. и К. Вильмот из России. М., 1987. С. 240).
Перевернутый образ
==147
женщиной, которая правила упряжкой, исполняя роль кучера своего отца. Перед их экипажем ехали два всадника в алом; форейтор правил двумя, а графиня четырьмя лошадьми. Они ехали в высоком, легком, чрезвычайно красивом фаэтоне, похожем на раковину» *. После смерти отца графиня не захотела терпеть над собой опекунов (что поссорило ее с дядей - младшим из братьев Орловых) и завела экстравагантную жизнь молодой и не имеющей покровителя-мужчины самостоятельной девушки. Экстравагантность, на которую ей давало право неслыханное богатство, ее не пугала. Женихов она отвергала, а после одной, трагической для нее, влюбленности, видимо, решила остаться девушкой. Вероятно, здесь сказалась чисто орловская черта - стремление к безграничной свободе.
9 декабря 18 о 8 года в дневник внесена роковая для графини запись: «Сегодня утром хоронили графа Орлова». За этим следует: «Дочь графа, очаровательное существо, скорбит невыносимо, но она не выставляет горя напоказ, как здесь принято. У нее хватило мужества каждый день сидеть у гроба отца, а все остальные родственники пришли только попрощаться. Вся жизнь графини Орловой прошла в обстановке, которая развратила бы обычный ум, но она сохранила всю чистоту души, будучи выше всех соблазнов». Имущество этой самой завидной невесты России было столь велико, что практически исчислить его не могли ни она сама, ни завистливые современники. Англичанка называла з°о о о о рублей (40 тысяч фунтов), не считая драгоценностей, земель и повторяя вслух, что в подвалах, кроме бриллиантов, жемчуга и других драгоценностей
Там же. С. 251.
==148
Культура и взрыв
хранятся три огромных сундука дукатов. Русские источники, явно более достоверные, утверждали, что «ежегодный доход <·.. > простирался до ι ооо ооо рублей, стоимость ее недвижимого имения, исключая бриллиантов и других Драгоценностей, ценившихся на 2о ооо ооо
рублей, доходила до 45 ооо ооо рублей» *. Похоронив отца, графиня повела образ жизни, придерживаясь умеренности в расходах и такого поведения, которое не давало никаких оснований для сплетен. Лучшее свидетельство этому - молчание о ней в эти годы в сообщениях современников. Пережитая ею несчастная любовь, подробности которой нам почти неизвестны, а, возможно, и семейная орловская неспособность кому-либо повиноваться были причиной решения ее никогда не выходить замуж. Однако никаких мистических порывов в это время она не обнаруживает; путешествие, например, по святым местам, совершается с большим удобством: «Они путешествуют, как переселенцы, целым обозом: девять карет и еще кухня, провизия, возы с сеном...» ** одновременно ей, используя выражение Пушкина, чредою шли... награды и чины. В 1817 году она произведена в камер-фрейлины, затем Александр I пожаловал ей портрет императрицы с бриллиантами, а при Николае она получила орден Св. Екатерины; в 1828 году она сопровождала императрицу в длительной поездке по России и Европе; но это все была как бы верхняя, показная сторона жизни. Имея все, графиня, видимо, втайне мечтала все бросить, владея безграничной свободой, она жаждала безграничного повиновения. При этом, орловская кровь
Пыляев М. И. Старая Москва. М., 1990. С. 147.
* Дашкова Е. Р. Письма сестер М. и К. Вильмот. С. 402.