Файл: Процесс монополизации рынка в теории и на практике (Исторические аспекты монополизации рынка).pdf
Добавлен: 18.06.2023
Просмотров: 78
Скачиваний: 2
Рынок услуг по написанию и защите диссертаций: борьба с «неугодными» диссертационными советами
Не вызывает сомнений тот факт, что написание диссертации и ее «проведение» через диссертационный совет давно превратились в услугу, оказываемую клиенту, по тем или иным причинам нуждающемуся в получении ученой степени. Защита диссертации и присуждение степени не отражают научных достижений диссертанта, а являются результатом оказанной ему интеллектуальной услуги.
Сегодня, по оценкам некоторых экспертов, самостоятельно пишут диссертации лишь 20% соискателей ученой степени, остальные заказывают эти услуги «на стороне» за денежное вознаграждение [22].
Обращает на себя внимание сумма этого вознаграждения. Согласно данным Интернет-сайтов, предлагающих соответствующие услуги (ссылок на них не даем, дабы не создавать им рекламы), подготовка кандидатской диссертации занимает около двух месяцев и требует оплаты в размере от 50 до 200 тыс. рублей. Подготовка докторской диссертации отнимает около полу- года и обходится в сумму около 600 тыс. рублей.
Понятно, что в такие сроки и за такую сумму никакие «ведущие» ученые и преподаватели, услуги которых рекламируют соответствующие сайты, работать не будут. По-настоящему ведущим ученым, имеющим доступ к финансированию исследовательских проектов, гораздо выгоднее получить грант в одном из фондов, предоставляющих средства на проведение научных исследований: оплата там выше, а требования к отчету, предъявляемому на «выходе», не столь жестки и объемны по сравнению с текстом диссертации, особенно с учетом необходимости выполнения многочисленных формальных требований к диссертационной работе.
Таким образом, цены на рынке диссертаций однозначно указывают на то, что мы имеем дело с откровенной халтурой, скачанной из Интернета и сведенной под одну обложку под видом диссертационной работы. Собственно, многочисленные подтверждения этому получены в последнее время, с тех пор, как диссертации стали проверять на предмет наличия недобросовестных заимствований (попросту говоря - плагиата). Поскольку заказчик работы никогда не может быть уверен в том, что ему продали действительно оригинальный текст, ставший результатом выполненного на заказ исследования, и заранее подозревает в недобросовестности своих исполнителей, то более высокую цену за такую работу никто не предложит, а при наличии низких цен, сложившихся на данном рынке, не приходится ожидать качественно выполненной работы.
Тем самым, на рынке диссертаций сформировался механизм неблагоприятного отбора, в строгом соответствии с моделью Дж. Акерлофа: качественные блага исчезают с рынка, и на нем остаются только поставщики «лимонов». Этот механизм приводит к падению среднестатистического уровня диссертаций, к вырождению значительной части сложившейся системы научных исследований, к снижению квалификации обладателей ученых степеней.
Заметим, что сложившаяся система поощрений в сфере научных исследований стимулирует наращивание количества и объема публикаций, в особенности имеющих высокий статус (чего стоит хотя бы разделение журналов на входящие и не входящие в так называемый перечень ВАК или их градация в соответствии с так называемым индексом цитирования), но отнюдь не стимулирует наличия правдивого, адекватного истине содержания научных публикаций. «Самым гарантированным методом получения очередного гранта или предложения о работе считается публикация результатов в наиболее рейтинговых журналах, что порождает в учёных нездоровое стремление к сенсации даже там, где её нет, а иногда доводит и до мошенничества» [21]. В результате в печать попадают непроверенные, а иногда и просто ошибочные результаты, которые «рассыпаются» при любых попытках их воспроизвести. Такое положение дел не составляет российской специфики, и этому вопросу посвящено немало зарубежных исследований, в том числе в областях, имеющих непосредственное отношение к сохранению жизни и здоровья людей, - в медицине и клинической фармакологии [21]. Таким образом, следует вести речь не только о систематическом недобросовестном заимствовании в текстах диссертаций, но и о падении качества научных исследований вообще.
Забавно, что серия недавних разоблачений авторов диссертационных работ, содержащих недобросовестные заимствования, породила экзотическую услугу: клиентам предлагается за сумму около 500 долларов проверить собственную диссертацию на плагиат. При этом само предложение проверить свою работу на предмет плагиата никого не шокирует, оно воспринимается не как цитата из английского юмора, а как реклама очередной услуги из широкого спектра существующих интеллектуальных услуг.
На фоне подобной деловой активности усиливается пристальное внимание ВАК к диссертационным советам, в которых защищается больше всего диссертаций. Вопрос не в том, что они не обеспечивают надлежащего качества экспертизы научных работ (как это утверждают официальные источники), а в том, что проходящий через эти советы вал диссертаций вызывает естественное подозрение в демпинге. Нет сомнений в том, что опубликованный Министерством образования и науки перечень диссоветов с наибольшим количеством защит за 2009-2011 годы [12] породит еще целую волну соответствующих проверок. Некоторые из этих советов будут закрыты, что едва ли приведет к росту качества диссертационных работ, но - в первую очередь - усилит монополизацию в сфере оказания услуг по защите диссертаций.
Естественно, на фоне этих перемен усилится борьба с частными проявлениями научной недобросовестности. В частности, высока вероятность того, что за проверками диссертаций на плагиат последует шквал лишения ученых степеней, в том числе и присужденных за диссертации, защищенные достаточно давно, как это делается в большинстве развитых стран, где факт плагиата не имеет срока давности [13]. Это потребует пересмотра отдельных норм и положений, которые формально касаются защиты объектов авторского права, а на деле провоцируют их расхищение и недобросовестное использование.
При этом система, разумеется, будет наиболее жесткой к тем, кто занимался плагиатом и воровал чужие тексты самостоятельно, избегая покупки соответствующей интеллектуальной услуги, в отличие от тех, кто «честно» за нее заплатил, поучаствовав в сложившейся системе рентных платежей.
Рынок образовательных услуг в сфере высшего образования: борьба с «неугодными» вузами
На рынке образовательных услуг (как, впрочем, и любых других) и продавцы, и покупатели имеют определенные интересы, лежащие в краткосрочном и в долгосрочном периодах. Если знания являются быстро стареющим товаром, причем этот запас компетенций стареет тем быстрее, чем активнее происходит техническое перевооружение производственных процессов, то знаковый сигнал о получении образования - диплом - гораздо более долговечен. Будучи специалистом с высшим образованием (пусть даже знания, полученные в вузе, давно устарели), индивид способен занять определенное место на социальной лестнице, которое в отсутствии диплома для него недоступно.
Что же касается самого процесса подготовки кадров, то здесь (так же, как и в сфере экономических преобразований) мы часто находимся в плену лозунгов, навязываемых нам развитыми странами, которые (позволю себе напомнить) являются нашими основными конкурентами на рынках высоких технологий. В то время как некоторые из этих стран (в частности, США и Япония) объявляют о переходе к всеобщему высшему образованию для своих граждан, а другие рассматривают это в качестве перспективной задачи, в нашей стране упорно поддерживается миф о слишком большом количестве вузов. [21]
В качестве аргументов в пользу этого тезиса приводятся два основных, противоречащих друг другу, утверждения. С одной стороны, наши вузы якобы не обеспечивают надлежащего качества образования, так что получаемый выпускниками диплом нередко становится формальностью, если не профанацией. С другой стороны, утверждается, что число желающих поступить в вуз слишком велико по сравнению с количеством выпускников средних школ, способных освоить программу высшего учебного заведения.
На самом деле оба эти аргумента не выдерживают даже простейшего сопоставления с реальностью. Выпускники наших вузов вполне конкурентоспособны на мировом рынке труда, поэтому нарекания на качество отечественного образования, очевидно, бьют мимо цели. Контингент же студентов, способных освоить вузовскую программу, формируется, в том числе, и самим вузом, поэтому неспособные будут отсеяны в процессе обучения. Так что государственным органам, надзирающим за качеством образования, волноваться об этом абсолютно не следует.
Но самое смешное, что в качестве рецепта сокращения численности вузов избрана практика их слияния, в результате которой на образовательном рынке возникают трудноуправляемые монстры, лишенные собственной истории и традиций. Понятно, что в результате слияния слабых и маленьких вузов качество образования в них не улучшится, а численность студентов не сократится. Поэтому как исходная посылка о «слишком большом» количестве вузов в нашей стране, так и сложившаяся практика решения этой проблемы ничего, кроме недоумения, не вызывают.
В качестве инструмента решения соответствующей проблемы был избран так называемый рейтинг эффективности вузов, основанный исключительно на «входных» параметрах образовательного процесса (средний балл ЕГЭ поступивших в вуз абитуриентов, количество учебных площадей, приходящихся на одного студента, и т.д.) и никак не учитывающий собственно результат функционирования учебных заведений, т.е. качество выпускаемых специалистов, их квалификацию, их востребованность на отечественных и мировых рынках труда.
В результате официально объявленной кампании по слиянию вузов, проводимой в свете политики сокращения их численности, принимаются решения, весьма спорные с точки зрения улучшения качества подготовки выпускников, например, присоединение Московского государственного института электроники и математики (МИЭМ) к Высшей школе экономики или присоединение РГТЭУ к Российскому экономическому университету им. Г. В. Плеханова.
Ряд экспертов утверждает, будто в перечень «неэффективных» вузов Москвы, подлежащих реорганизации, попали в основном учебные заведения, которым принадлежат здания в «престижных» районах города. Возможно, это является одной из причин, однако, по моему убеждению, не главной. Здесь мы подходим к сути вопроса - к ценовой политике образовательных учреждений.
Одно из важнейших обвинений в адрес Российского государственного торгово-экономического университета, выдвигаемое чиновниками из Минобрнауки, заключается в том, что этот вуз устанавливает демпинговые цены на обучение, а за такие деньги (приблизительно 50 тыс. руб. в год на одного студента) невозможно обеспечить студентам получение полноценного образования. В ответ коллектив РГТЭУ объяснил, что вуз тратит на обучение около 220 тыс. руб. в год в расчете на одного студента, что ненамного меньше, чем РЭУ им. Г. В. Плеханова, к которому он был присоединен (там эта сумма составляет около 250 тыс. руб.), однако берет эти деньги не с обучающихся студентов, а находит значительную их часть за счет других источников.
Иными словами, расправа с РГТЭУ есть не что иное, как борьба с демпингом на рынке образовательных услуг г. Москвы, попытка дальнейшей монополизации данного рынка и установления контроля над ним со стороны ведущих вузов города. Таким образом, в сфере «прополки» неугодных вузов мы видим в точности тот же подход, который имеет место и в предстоящем (и уже анонсированном) «прореживании» диссертационных советов.
Думается, что этот подход отвечает интересам монопольных структур, укрепляющих свои позиции, однако идет в ущерб интересам подготовки квалифицированных кадров для экономики страны.
Разумеется, если исходить из того, что Россия согласилась с навязываемой ролью сырьевого придатка для более развитых стран, то нам, конечно, не нужно большое количество образованного населения, да и вообще (заметим в скобках) такое количество населения. Но если мы все же хотим построить экономику, основанную на знаниях, как об этом неуклонно возвещает высшее руководство страны, то курс на сокращение количества вузов и количества обучающихся в них студентов для нас неприемлем [15].
Обеспечение становления и реализации стратегии инновационного прорыва предполагает системное решение указанных проблем, призванное сформировать макроэкономические предпосылки инновационных процессов. Не ставя во главу угла фактор быстроты проводимых реформ в сфере образования, необходимо обеспечить в первую очередь их комплексность и последовательность. [24]
Распутывание огромного клубка противоречий, в которых запуталась современная система высшего образования в нашей стране, вовсе не является неразрешимой задачей. Но для ее успешного решения надо ясно представлять себе, что концы нитей этого клубка лежат вне сферы собственно высшего образования, что противоречия современной высшей школы уходят своими корнями глубоко в систему общественных отношений, в материальные условия общественного бытия, и что поэтому ни реформу высшей школы, ни реформу аттестации научных кадров нельзя провести в отдельности от коренного реформирования всего общества.
Рынок издательских услуг: борьба с «неугодными» издательствами
Издательские услуги в течение последних лет стали в нашей стране одной из либеральных сфер экономики. Для осуществления полиграфической деятельности не требуется получение лицензии, как это было в 90-е годы, т.е. всего лишь несколько лет назад.
Тем не менее, и в данной сфере существуют попытки разделить издательства на «хорошие» и «плохие» по некоторым признакам, далеким от характера их издательской деятельности. В средствах массовой информации, прежде всего электронных, ряд издательств подвергается жесткой и не всегда справедливой критике, основанной на поверхностных и малообоснованных суждениях. В частности, именно таково отношение некоторых экспертов к немецкому издательству Ламберт (LAP - Lambert Academic Publishing).