ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.11.2023
Просмотров: 48
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
управляющих проблематикой, в рассмотрение которой мы входим. Этот принцип требует правильного понимания и правильного применения. Он не один в игре, ибо другие фундаментальные принципы, которые относятся к домену Морали, должны его уравновесить; наконец, что важнее всего, он должен быть дополнен констатацией того обстоятельства, что художник не есть само Искусство, не есть персонификация Искусства, сошедшая с одного из отрешенных Платоновских небес, но — человек.
При всем том обсуждаемый принцип остается истинным и не Должен забываться. Искусство держится блага произведения — не блага человека. Первая ответственность художника есть ответственность перед своим произведением.
Заметим, что пребывая на службе у красоты и поэзии, артист служит абсолюту, он любит абсолют, он порабощен абсолюту такой любовью, которая требует себе все его бытие, плоть и дух. Он не может согласиться ни на какое разделение. Клочок неба, укрытый в темном убежище его духа,—я имею в виду творческую или поэтическую интуицию — есть первейшая заповедь, которой должны подчиняться его верность, послушание и внимание.
В скобках добавим, что творческая интуиция испытывает немаловажную нужду в правилах рабочего разума. Когда ресурсы дискурсивного разума и зависящие — вторичные — правила становятся орудиями творческой интуиции, они образуют в бытии искусства необходимый арсенал расчетливости, хитрости и лукавства. Этот нюх, это терпеливое коварство имел в виду Дега, когда он говорил: "Картина—это вещь, требующая не меньше козней, плутней и порочности, чем совершение преступления"...
Нам надлежит взять для рассмотрения и другую сторону медали, и противоположный аспект проблемы. Уже не домен Искусства, но домен Морали. Не распорядок Делания, но распорядок Действования...
Каковы суть главные компоненты домена Морали? Первое понятие, с которым мы имеем дело, есть понятие морального блага.
Взятое в полном своем объеме, Благо принадлежит к рангу трансценденталий. Благо трансцендентально, как Бытие, и равно Бытию по экстенсивности. Все существующее благо постольку, поскольку оно есть, или поскольку оно обладает бытием. Ибо Благо, или Желательное, есть полнота бытия.
Обозначенное мною понятие есть благо метафизическое, или онтологическое,— не понятие морального блага.
Моральное благо есть род блага, специально относящийся к действованию человеческой воли. Тот род блага, через обладание которым человек может быть хорошим, сущностно и неделимо хорошим...
Рассмотрим другой пункт: какое качество определяет, что мое действие благо? Благо есть полнота бытия. Но вещь тогда достигает полноты своего бытия, когда она образована в соответствии с формой, требуемой природой. Поскольку же человек есть существо, наделенное разумом, форма, сущностно требуемая его природой для того, чтобы его действия получили свою полноту бытия, есть форма разума. Человеческое действие хорошо, существенно и неделимо хорошо или морально хорошо, когда оно образовано разумом или получило меру, сообразно с разумом.
Ну что ж! То, что человеческое действие может быть хорошим или дурным, и составляет его внутреннюю моральную ценность.
Это понятие моральной ценности не имеет ничего общего с понятием эстетической или артистической ценности. Добродетель духовно прекрасна, и греки обозначали моральное благо одним словом калокагатия, прекрасное-и-доброе...
Художественная ценность относится к произведению, моральная ценность относится к человеку. Грехи человека могут послужить сюжетом или материалом для произведения искусства, а искусство может сообщить им эстетическую красоту; без этого не было бы романистов. Опыт в моральном зле может даже внести нечто в культивирование способности искусства...
...По необходимости природы человек не может пользоваться своей свободой, не может действовать иначе как в стремлении к счастью. Но то, что составляет счастье человека, не входит в необходимую деятельность природы и лежит по ту сторону этой деятельности. Ибо человек есть свободный действователь. Поэтому ему дано определить самостоятельно, какого же рода высшее благо и составит его счастье, он должен выбрать свое счастье, или свое высшее благо...
Не то в домене искусства. Искусство и поэзия стремятся к абсолюту, который есть красота, достижимая в произведении, но не есть сам Бог, или сущая через себя Красота... Абсолют, к которому устремлены искусство и поэзия, есть высшее благо и последняя цель в данной иерархии, в иерархии духовного творчества, но это не абсолютно последняя цель. То, что художник в качестве художника любит превыше всего
, есть красота, в которой должно быть рождено произведение, а не Бог в качестве высшего Упорядочивателя человеческой жизни или в качестве самосущей Любви, изливающей на нас свое благоволение. Если художник любит Бога превыше всего, он делает это постольку, поскольку он — человек, а не поскольку он — художник.
... В заключение нужно сказать, что моральное обязательство, которое на уровне экзистенциального выбора, зависит от нашего видения ценностей, а не от нашего устремления к последней цели. Если я совершу зло, я не достигну своей последней цели. Но я Морально обязан избегать зла не потому, что я не достигну своей Последней цели на путях зла. Я морально обязан избегать зла потому чтo, совершая зло, я стану дурным, и потому, что я не могу желать быть дурным.
То, что верно относительно моральной совести человека как Человека, в точности соответствует тому, что верно относительно художнической совести художника, или врачебной совести врача, или научной совести ученого. Художник не может желать быть дурным как художник, его художническая совесть обязывает его не согрешать против своего искусства в силу того простого факта, что это было бы дурным в сфере художественных ценностей. Предложите Руо или Сезанну изменить свой стиль и писать такие полотна, которые нравятся, т.е. плохую живопись, чтобы в конце концов попасть на Выставку Французских Художников, или предложите им посвятить свою жизнь семейному благосостоянию и исполнять свои моральные обязательства перед женой и детьми; даже если семья будет находиться в непроглядной нужде, они вам ответят: ради Бога замолчите, вы не знаете, что говорите. Последовать такому совету означало бы для них предать свою художническую совесть. Чтобы прокормить свою семью, художник может оказаться вынужден пасти свиней или стать чиновником (вспомните Готорна или "дуанье" Руссо), или даже отречься от искусства. Он никогда не пойдет на то, чтобы стать плохим художником и портить свои вещи...
Итак, мы обнаруживаем неизбежное напряжение, а иногда и неизбежный конфликт между двумя автономными мирами, каждый из которых суверенен в пределах своей сферы. Мораль не может ничего сказать нам о том, что есть причина и благо произведения, — о Красоте. Искусство ничего не может сказать нам о том, что есть причина и благо человеческой жизни. В то же время человеческая жизнь не может обойтись без самой этой Красоты и без этого интеллектуального творческого начала
, где последнее слово принадлежит Искусству. Искусство же реализует себя в самом средоточии человеческой жизни, человеческих нужд и человеческих целей, где последнее слово принадлежит Морали.
Для видов морали характерны отношения включения и пересечения. Например, профессиональная мораль включает, благодаря профессиональным группировкам, экологическую мораль (профессиональная экологическая мораль проявляется, например, в действиях транспортников, сельских хозяев, промышленников, обывателей, стремящихся к устранению экологических угроз). Профессиональная мораль действует у военных как в дописьменных обществах, так и в обществах, связанных текстами священных писаний.
Практическая мораль включается в религиозную и экологическую и модифицируется ими. Целью любой мораль является благо. Понятие «благо» у разных видов морали различно. Благо определяется из опыта, закрепляется в словесно выраженных моральных нормах — отдельных сентенциях. Сентенции даны человеку в виде механической суммы, совокупности. Но система смысла, содержащаяся в этой совокупности, как правило, не дана отдельному человеку и не является жестко связанной логическими отношениями. Поэтому при формировании поступков человек может избирать какое-либо правило, которое он применяет к данной ситуации. При этом он осуществляет нравственный выбор, который может обосновать нравственным суждением, в основе своей эвристическим.
Практическая мораль сформулирована в виде отдельных сентенций в пословицах. Пословицы представляют собой фольклорный жанр, самый краткий. Они содержат одновременно поэтический и прозаический смысл. Так, пословица «надулся, как мышь на крупу» содержит образ, который представляет выражение лица, рассерженного и сбитого с толку человека. Это поэтический смысл пословицы. Прозаический смысл состоит в том, что не следует таить обиду на обстоятельства, если они неожиданно изменились.
Многие пословицы безобразны, например, «Глас народа — глас божий». Но прозаическое содержание этой пословицы может в контексте речи быть использовано как фразеологизм, содержащий цельную метафору. Мужик говорит: «Так вот, того-этого, не знамо чего...». Барин говорит: «Глас народа — глас божий». Здесь пословица как целый фразеологизм использована в фигуре иронии.
Практическая мораль существует у народов, менее знающих религию или недавно ее принявших, не освоивших ее. Практическая мораль широко практикуется в так называемом «жестком бизнесе», в межгосударственных отношениях, нередко в политике. Практическая мораль предполагает, что человек, руководствующийся ею, жертвует собой ради материального блага семьи и рода. Это считается достойным отношением к жизни и смерти. Еще одна особенность практической морали состоит в ее безбожии. Пословицы, как правило, не упоминают в прямом значении имен богов или ритуалов, связанных с религией. Если такие упоминания встречаются, то они осмысляются вне собственно религиозного контекста.
Духовная мораль представлена в канонических религиозных текстах. Цель духовной морали — расширять рамки отношений людей друг к другу за пределы отношений соседства и родства. Поэтому в центре религиозной морали лежит безопасность. Безопасность является высшим благом. Безопасность обеспечивает любое благо, в том числе и материальное.
В отличие от практической морали, правила которой сформулированы как рекомендации, духовная мораль формулирует свои правила как запрещения. Грех — это запрещение, толкуемое как ошибка в поведении (духовном — в помыслах, предметном — в поступках). В разных религиях отношение к греху разное: грех можно исправить добрыми поступками и мыслением — покаянием (в христианстве). Если время обратимо, то добрый поступок может исправить грех.
Грех понимается и как поступок, и как желание совершить греховный поступок, стихийно возникшее («непроизвольное») и осознанное («произвольное»).
Так образуется безопасность бытия человека и человечества. Но такая безопасность может возникнуть только в том случае, если это признается всеми, принадлежащими к данной религии, или всеми, принадлежащими к любой религии,— «людьми писания». Поэтому необходимо строго следить за соблюдением единообразного и правильного понимания религиозных текстов, ересь грозит большой опасностью.
Поэтому требуется нелицемерное признание гносеологических основ религии: единобожия в разных истолкованиях западных религий (например, святой Троицы в христианстве, атрибутов Бога в исламе) или признания текстов буддизма Или конфуцианского канона в их форме и содержании.
Нелицемерие означает несомненное и окончательное доверие, или веру. Вера является гносеологической основой Духовной морали.
Духовная мораль обобщает принципы практической морали таким образом, чтобы сохранить и умножить жизненную активность, которая дана в практической морали. Для этого формулируются принципы внутреннего поведения человека, создающие его жизненную активность:
а) запрещается чрезмерное упование, то есть предвкушение таких благ, которые невозможны по субъективным и объективным условиям;
б) уныние, вытекающее из разочарования, когда жизненные упования не реализуются;
в) лень — бездеятельность, которая всегда приводит к отсутствию безопасности для жизни и имущества, так как жизненные обстоятельства постоянно изменяются.
При всем том обсуждаемый принцип остается истинным и не Должен забываться. Искусство держится блага произведения — не блага человека. Первая ответственность художника есть ответственность перед своим произведением.
Заметим, что пребывая на службе у красоты и поэзии, артист служит абсолюту, он любит абсолют, он порабощен абсолюту такой любовью, которая требует себе все его бытие, плоть и дух. Он не может согласиться ни на какое разделение. Клочок неба, укрытый в темном убежище его духа,—я имею в виду творческую или поэтическую интуицию — есть первейшая заповедь, которой должны подчиняться его верность, послушание и внимание.
В скобках добавим, что творческая интуиция испытывает немаловажную нужду в правилах рабочего разума. Когда ресурсы дискурсивного разума и зависящие — вторичные — правила становятся орудиями творческой интуиции, они образуют в бытии искусства необходимый арсенал расчетливости, хитрости и лукавства. Этот нюх, это терпеливое коварство имел в виду Дега, когда он говорил: "Картина—это вещь, требующая не меньше козней, плутней и порочности, чем совершение преступления"...
Нам надлежит взять для рассмотрения и другую сторону медали, и противоположный аспект проблемы. Уже не домен Искусства, но домен Морали. Не распорядок Делания, но распорядок Действования...
Основные компоненты и виды морали
Каковы суть главные компоненты домена Морали? Первое понятие, с которым мы имеем дело, есть понятие морального блага.
Взятое в полном своем объеме, Благо принадлежит к рангу трансценденталий. Благо трансцендентально, как Бытие, и равно Бытию по экстенсивности. Все существующее благо постольку, поскольку оно есть, или поскольку оно обладает бытием. Ибо Благо, или Желательное, есть полнота бытия.
Обозначенное мною понятие есть благо метафизическое, или онтологическое,— не понятие морального блага.
Моральное благо есть род блага, специально относящийся к действованию человеческой воли. Тот род блага, через обладание которым человек может быть хорошим, сущностно и неделимо хорошим...
Рассмотрим другой пункт: какое качество определяет, что мое действие благо? Благо есть полнота бытия. Но вещь тогда достигает полноты своего бытия, когда она образована в соответствии с формой, требуемой природой. Поскольку же человек есть существо, наделенное разумом, форма, сущностно требуемая его природой для того, чтобы его действия получили свою полноту бытия, есть форма разума. Человеческое действие хорошо, существенно и неделимо хорошо или морально хорошо, когда оно образовано разумом или получило меру, сообразно с разумом.
Ну что ж! То, что человеческое действие может быть хорошим или дурным, и составляет его внутреннюю моральную ценность.
Это понятие моральной ценности не имеет ничего общего с понятием эстетической или артистической ценности. Добродетель духовно прекрасна, и греки обозначали моральное благо одним словом калокагатия, прекрасное-и-доброе...
Художественная ценность относится к произведению, моральная ценность относится к человеку. Грехи человека могут послужить сюжетом или материалом для произведения искусства, а искусство может сообщить им эстетическую красоту; без этого не было бы романистов. Опыт в моральном зле может даже внести нечто в культивирование способности искусства...
...По необходимости природы человек не может пользоваться своей свободой, не может действовать иначе как в стремлении к счастью. Но то, что составляет счастье человека, не входит в необходимую деятельность природы и лежит по ту сторону этой деятельности. Ибо человек есть свободный действователь. Поэтому ему дано определить самостоятельно, какого же рода высшее благо и составит его счастье, он должен выбрать свое счастье, или свое высшее благо...
Не то в домене искусства. Искусство и поэзия стремятся к абсолюту, который есть красота, достижимая в произведении, но не есть сам Бог, или сущая через себя Красота... Абсолют, к которому устремлены искусство и поэзия, есть высшее благо и последняя цель в данной иерархии, в иерархии духовного творчества, но это не абсолютно последняя цель. То, что художник в качестве художника любит превыше всего
, есть красота, в которой должно быть рождено произведение, а не Бог в качестве высшего Упорядочивателя человеческой жизни или в качестве самосущей Любви, изливающей на нас свое благоволение. Если художник любит Бога превыше всего, он делает это постольку, поскольку он — человек, а не поскольку он — художник.
... В заключение нужно сказать, что моральное обязательство, которое на уровне экзистенциального выбора, зависит от нашего видения ценностей, а не от нашего устремления к последней цели. Если я совершу зло, я не достигну своей последней цели. Но я Морально обязан избегать зла не потому, что я не достигну своей Последней цели на путях зла. Я морально обязан избегать зла потому чтo, совершая зло, я стану дурным, и потому, что я не могу желать быть дурным.
То, что верно относительно моральной совести человека как Человека, в точности соответствует тому, что верно относительно художнической совести художника, или врачебной совести врача, или научной совести ученого. Художник не может желать быть дурным как художник, его художническая совесть обязывает его не согрешать против своего искусства в силу того простого факта, что это было бы дурным в сфере художественных ценностей. Предложите Руо или Сезанну изменить свой стиль и писать такие полотна, которые нравятся, т.е. плохую живопись, чтобы в конце концов попасть на Выставку Французских Художников, или предложите им посвятить свою жизнь семейному благосостоянию и исполнять свои моральные обязательства перед женой и детьми; даже если семья будет находиться в непроглядной нужде, они вам ответят: ради Бога замолчите, вы не знаете, что говорите. Последовать такому совету означало бы для них предать свою художническую совесть. Чтобы прокормить свою семью, художник может оказаться вынужден пасти свиней или стать чиновником (вспомните Готорна или "дуанье" Руссо), или даже отречься от искусства. Он никогда не пойдет на то, чтобы стать плохим художником и портить свои вещи...
Итак, мы обнаруживаем неизбежное напряжение, а иногда и неизбежный конфликт между двумя автономными мирами, каждый из которых суверенен в пределах своей сферы. Мораль не может ничего сказать нам о том, что есть причина и благо произведения, — о Красоте. Искусство ничего не может сказать нам о том, что есть причина и благо человеческой жизни. В то же время человеческая жизнь не может обойтись без самой этой Красоты и без этого интеллектуального творческого начала
, где последнее слово принадлежит Искусству. Искусство же реализует себя в самом средоточии человеческой жизни, человеческих нужд и человеческих целей, где последнее слово принадлежит Морали.
Для видов морали характерны отношения включения и пересечения. Например, профессиональная мораль включает, благодаря профессиональным группировкам, экологическую мораль (профессиональная экологическая мораль проявляется, например, в действиях транспортников, сельских хозяев, промышленников, обывателей, стремящихся к устранению экологических угроз). Профессиональная мораль действует у военных как в дописьменных обществах, так и в обществах, связанных текстами священных писаний.
Практическая мораль включается в религиозную и экологическую и модифицируется ими. Целью любой мораль является благо. Понятие «благо» у разных видов морали различно. Благо определяется из опыта, закрепляется в словесно выраженных моральных нормах — отдельных сентенциях. Сентенции даны человеку в виде механической суммы, совокупности. Но система смысла, содержащаяся в этой совокупности, как правило, не дана отдельному человеку и не является жестко связанной логическими отношениями. Поэтому при формировании поступков человек может избирать какое-либо правило, которое он применяет к данной ситуации. При этом он осуществляет нравственный выбор, который может обосновать нравственным суждением, в основе своей эвристическим.
Практическая мораль сформулирована в виде отдельных сентенций в пословицах. Пословицы представляют собой фольклорный жанр, самый краткий. Они содержат одновременно поэтический и прозаический смысл. Так, пословица «надулся, как мышь на крупу» содержит образ, который представляет выражение лица, рассерженного и сбитого с толку человека. Это поэтический смысл пословицы. Прозаический смысл состоит в том, что не следует таить обиду на обстоятельства, если они неожиданно изменились.
Многие пословицы безобразны, например, «Глас народа — глас божий». Но прозаическое содержание этой пословицы может в контексте речи быть использовано как фразеологизм, содержащий цельную метафору. Мужик говорит: «Так вот, того-этого, не знамо чего...». Барин говорит: «Глас народа — глас божий». Здесь пословица как целый фразеологизм использована в фигуре иронии.
Практическая мораль существует у народов, менее знающих религию или недавно ее принявших, не освоивших ее. Практическая мораль широко практикуется в так называемом «жестком бизнесе», в межгосударственных отношениях, нередко в политике. Практическая мораль предполагает, что человек, руководствующийся ею, жертвует собой ради материального блага семьи и рода. Это считается достойным отношением к жизни и смерти. Еще одна особенность практической морали состоит в ее безбожии. Пословицы, как правило, не упоминают в прямом значении имен богов или ритуалов, связанных с религией. Если такие упоминания встречаются, то они осмысляются вне собственно религиозного контекста.
Духовная мораль представлена в канонических религиозных текстах. Цель духовной морали — расширять рамки отношений людей друг к другу за пределы отношений соседства и родства. Поэтому в центре религиозной морали лежит безопасность. Безопасность является высшим благом. Безопасность обеспечивает любое благо, в том числе и материальное.
В отличие от практической морали, правила которой сформулированы как рекомендации, духовная мораль формулирует свои правила как запрещения. Грех — это запрещение, толкуемое как ошибка в поведении (духовном — в помыслах, предметном — в поступках). В разных религиях отношение к греху разное: грех можно исправить добрыми поступками и мыслением — покаянием (в христианстве). Если время обратимо, то добрый поступок может исправить грех.
Грех понимается и как поступок, и как желание совершить греховный поступок, стихийно возникшее («непроизвольное») и осознанное («произвольное»).
Так образуется безопасность бытия человека и человечества. Но такая безопасность может возникнуть только в том случае, если это признается всеми, принадлежащими к данной религии, или всеми, принадлежащими к любой религии,— «людьми писания». Поэтому необходимо строго следить за соблюдением единообразного и правильного понимания религиозных текстов, ересь грозит большой опасностью.
Поэтому требуется нелицемерное признание гносеологических основ религии: единобожия в разных истолкованиях западных религий (например, святой Троицы в христианстве, атрибутов Бога в исламе) или признания текстов буддизма Или конфуцианского канона в их форме и содержании.
Нелицемерие означает несомненное и окончательное доверие, или веру. Вера является гносеологической основой Духовной морали.
Духовная мораль обобщает принципы практической морали таким образом, чтобы сохранить и умножить жизненную активность, которая дана в практической морали. Для этого формулируются принципы внутреннего поведения человека, создающие его жизненную активность:
а) запрещается чрезмерное упование, то есть предвкушение таких благ, которые невозможны по субъективным и объективным условиям;
б) уныние, вытекающее из разочарования, когда жизненные упования не реализуются;
в) лень — бездеятельность, которая всегда приводит к отсутствию безопасности для жизни и имущества, так как жизненные обстоятельства постоянно изменяются.