Файл: Ибсен Генрик - Кукольный дом.doc

Генрик Ибсен. Кукольный дом

---------------------------------------------------------------

ЕТ DUKKEHJEM, 1879

Перевод А. и П. Ганзен

Публикуется по собранию сочинений в 4-тт., М.:Искусство, 1957.

Электронная версия подготовлена Волковой А.В.

Origin: "Словесник"

---------------------------------------------------------------

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Адвокат Хельмер.

Нора, его жена.

Доктор Ранк.

Фру Линне.

Частный поверенный Крогстад.

Трое маленьких детей четы Хельмер.

Анна-Мария, их нянька.

Служанка в доме Хельмера.

Посыльный.

Действие происходит в квартире Хельмера.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(*375) Уютная комната, обставленная со вкусом, но недорогой мебелью. В

глубине, в средней стене, две двери: одна, справа, ведет в переднюю, другая,

слева, в кабинет Хельмера. Между этими дверями пианино. Посредине левой

боковой стены дверь, ближе к авансцене окно. Около окна круглый стол с

креслами и диванчиком. В правой стене, несколько подальше вглубь, тоже

дверь, а впереди изразцовая печка; перед нею несколько кресел и качалка.

Между печкой и дверью столик. По стенам гравюры. Этажерка с фарфоровыми и

прочими безделушками, книжный шкафчик с книгами в роскошных переплетах.

На полу ковер. В печке огонь. Зимний день.

В передней звонок. Немного погодя слышно, как дверь отпирают. Из

передней в комнату входит, весело напевая, Нора, в верхней одежде,

нагруженная ворохом пакетов и свертков, которые она складывает на стол

направо. Дверь в переднюю остается открытой, и там виднеется посыльный,

принесший елку и корзину, которые он отдает служанке, отворившей дверь.

Н о р а. Хорошенько припрячь елку, Элене. Дети не должны увидеть ее

раньше вечера, когда она будет украшена. (Посыльному, вынимая портмоне.)

Сколько?

П о с ы л ь н ы й. Пятьдесят эре!

Н о р а. Вот крона... Нет, оставьте себе все.

Посыльный кланяется и уходит. Нора затворяет дверь в переднюю, снимает

с себя верхнее платье, продолжая посмеиваться тихим, довольным смехом. Потом

вынимает из кармана мешочек с миндальным печеньем и съедает несколько

штучек. Осторожно идет к двери, ведущей в комнату мужа, и прислушивается.

Да, он дома. (Снова напевает, направляясь к столу.)

X е л ь м е р (из кабинета). Что это, жаворонок запел?

---

Н о р а (развертывая покупки). Он самый.

X е л ь м е р. Белочка там возится?

Н о р а. Да!

X е л ь м е р. Когда же белочка вернулась?

(*376) Н о р а. Только что. (Прячет мешочек с печеньем в карман и

обтирает себе губы.)Поди сюда, Торвальд, погляди, чего я накупила!

X е л ь м е р. Постой, не мешай. (Немного погодя открывает дверь и

заглядывает в комнату, держа перо в руке.)Накупила, говоришь? Все это?..

Так птичка опять улетала сорить денежками?

Н о р а. Знаешь, Торвальд, пора же нам наконец немножко раскутиться.

Это ведь первое рождество, что нам нет нужды так стеснять себя.

X е л ь м е р. Ну и мотать нам тоже нельзя.

Н о р а. Немножко-то можно! Правда? Самую чуточку! Тебе ведь положили

теперь большое жалованье, и ты будешь зарабатывать много-много денег.

X е л ь м е р. Да, с нового года. Но выдадут мне жалованье только через

три месяца.

Н о р а. Пустяки! Можно занять пока.

X е л ь м е р. Нора! (Подходит и шутливо берет ее за ушко.)Опять наше

легкомыслие тут как тут. Ты представь себе, сегодня я займу тысячу крон, ты

потратишь их на праздниках, а накануне Нового года мне свалится на голову

черепица с крыши - и готово.

Н о р а (закрывая ему рот рукой). Фу! Не говори таких гадких вещей.

X е л ь м е р. Нет, ты представь себе подобный случай,- что тогда?

Н о р а. Если бы уж случился такой ужас, то для меня было бы все равно

- есть у меня долги или нет.

Х е л ь м е р. Ну, а для людей, у которых я бы занял?

Н о р а. Для них? А чего о них думать! Ведь это же чужие!

Х е л ь м е р. Нора, Нора, ты еси женщина! Но серьезно, Нора, ты ведь

знаешь мои взгляды на этот счет. Никаких долгов! Никогда не занимать! На

домашний очаг, основанный на займах, на долгах, ложится какая-то некрасивая

тень зависимости. Продержались же мы с тобой, храбро до сегодняшнего дня,

так уж потерпим и еще немножко, - недолго ведь.

Н о р а (отходя к печке). Да что же, как хочешь, Торвальд.

(*377) Х е л ь м е р (за нею). Ну, ну, вот птичка и опустила крылышки.

А? Белочка надулась. (Вынимает портмоне.)Нора, как ты думаешь, что у меня

тут?

Н о р а (оборачиваясь, живо). Деньги!

Х е л ь м е р. Вот тебе! (Подает ей несколько бумажек.)Господи, я ведь

знаю, мало ли в доме расходов на праздниках.

Н о р а (считая). Десять, двадцать, тридцать, сорок. Спасибо, спасибо

тебе, Торвальд. Теперь мне надолго хватит.

---

Х е л ь м е р. Да, уж ты постарайся.

Н о р а. Да, да, непременно. Но поди сюда, я тебе покажу, что я

накупила. И как дешево! Гляди, вот новый костюм Ивару и сабля. Вот лошадка и

труба Бобу. А вот кукла и кукольная кроватка для Эмми. Простенькие, но она

все равно их скоро поломает. А тут на платья и передники прислуге. Старухе

Анне-Марии следовало бы, конечно, подарить побольше...

Х е л ь м е р. А в этом пакете что?

Н о р а (вскакивая). Нет, нет, Торвальд! Этого тебе нельзя видеть до

вечера!

Х е л ь м е р. Ну-ну! А ты вот что скажи мне, маленькая мотовка, что ты

себе самой присмотрела?

Н о р а. Э, мне ровно ничего не надо.

Х е л ь м е р. Разумеется, надо! Назови же мне теперь что-нибудь такое

разумное, чего бы тебе больше всего хотелось.

Н о р а. Право же, не надо. Или послушай, Торвальд...

Х е л ь м е р. Ну?

Н о р а (перебирая пуговицы его пиджака и не глядя на него). Если уж ты

хочешь подарить мне что-нибудь, так ты бы... ты бы...

Х е л ь м е р. Ну, ну, говори же.

Н о р а (быстро). Ты бы дал мне деньгами, Торвальд. Сколько можешь. Я

бы потом, на днях и купила себе на них что-нибудь.

Х е л ь м е р. Нет, послушай, Нора...

Н о р а. Да, да, сделай так, милый Торвальд! Прошу тебя! Я бы завернула

деньги в золотую бумажку и повесила на елку. Разве это не было бы весело?

(*378) Х е л ь м е р. А как зовут тех пташек, которые вечно сорят

денежками?

Н о р а. Знаю, знаю, - мотовками. Но сделаем, как я говорю, Торвальд.

Тогда у меня будет время обдумать, что мне особенно нужно. Разве это не

благоразумно? А?

Х е л ь м е р (улыбаясь). Конечно, то есть если бы ты в самом деле

могла придержать эти деньги и потом действительно купить на них что-нибудь

себе самой. А то и они уйдут на хозяйство, на разные ненужные мелочи, и мне

опять придется раскошеливаться.

Н о р а. Ах, Торвальд...

Х е л ь м е р. Тут спорить не приходится, милочка моя! (Обнимает ее.)

Птичка мила, но тратит ужасно много денег. Просто невероятно, как дорого

обходится мужу такая птичка.

Н о р а. Фу! Как можно так говорить! Я же экономлю, сколько могу.

Х е л ь м е р (весело). Вот уж правда истинная! Сколько можешь. Но ты

совсем не можешь.

Н о р а (напевает и улыбается). Гм! Знал бы ты, сколько у нас,

жаворонков и белочек, всяких расходов, Торвальд!

Х е л ь м е р. Ты маленькая чудачка! Две капли воды - твой отец. Только

---

и хлопочешь, как бы раздобыть денег. А как добудешь - глядь, они между

пальцами и прошли, сама никогда не знаешь, куда их девала. Ну что ж,

приходится брать тебя такой, какова ты есть. Это уж в крови у тебя. Да, да,

это в тебе наследственное, Нора.

Н о р а. Ах, побольше бы мне унаследовать от папы его качеств!

Х е л ь м е р. А мне бы не хотелось, чтобы ты была другой, чем ты есть,

мой милый жавороночек! Но слушай, мне сдается, ты... у тебя... как бы это

сказать? У тебя какой-то подозрительный вид сегодня.

Н о р а. У меня?

Х е л ь м е р. Ну да. Погляди-ка мне прямо в глаза.

Н о р а (глядит на него). Ну?

Х е л ь м е р (грозя пальцем). Лакомка не кутнула сегодня немножко в

городе?

Н о р а. Нет, что ты!

(*379) Х е л ь м е р. Будто уж лакомка не забегала в кондитерскую?

Н о р а. Но уверяю тебя, Торвальд...

Х е л ь м е р. И не отведала варенья?

Н о р а. И не думала.

Х е л ь м е р. И не погрызла миндальных печений?

Н о р а. Ах, Торвальд, уверяю же тебя...

Х е л ь м е р. Ну-ну-ну! Естественно, я просто шучу...

Н о р а (идя к столу направо). Мне и в голову не пришло бы делать тебе

наперекор.

Х е л ь м е р. Знаю, знаю. Ты ведь дала мне слово. (Подходя к ней.)Ну,

оставь при себе свои маленькие рождественские секреты, моя дорогая Нора.

Они, верно, всплывут наружу сегодня же вечером, когда будет зажжена елка.

Н о р а. Ты не забыл пригласить доктора Ранка?

Х е л ь м е р. Не приглашал. Да это и не нужно. Само собой, он ужинает

у нас. Впрочем, я еще успею ему напомнить: он зайдет до обеда. Вино я

заказал хорошее. Нора, ты не поверишь, как я радуюсь сегодняшнему вечеру.

Н о р а. И я! А дети-то как будут рады, Торвальд!

Х е л ь м е р. Ах, какое наслаждение сознавать, что ты добился верного,

обеспеченного положения, что у тебя будет теперь солидный доход. Не правда

ли, приятное сознание?

Н о р а. О, чудесно!

Х е л ь м е р. А помнишь прошлое рождество? Ты целые три недели

затворялась у себя по вечерам и до поздней ночи все мастерила цветы и

какие-то другие прелести для елки, которыми хотела всех нас поразить. У-у,

скучнее времени я не запомню.

Н о р а. Я-то вовсе не скучала.

Х е л ь м е р (с улыбкой). Но толку-то вышло немного, Нора.

Н о р а. Ты опять будешь меня дразнить этим? Что же я могла поделать,

если кошка забралась и все разодрала в куски!

Х е л ь м е р. Ну, разумеется, ничего не могла поделать, моя

---

бедняжечка. Ты от всей души хотела нас всех порадовать, и в этом вся суть.

Но хорошо все-таки, что эти тугие времена прошли.

(*380) Н о р а. Да, прямо чудесно!

X е л ь м е р. Не нужно больше ни мне сидеть одному и скучать, ни тебе

портить свои милые, славные глазки и нежные ручки...

Н о р а (хлопая о ладоши). Не правда ли, Торвальд, не нужно больше? Ах,

как чудесно, восхитительно слышать это! (Берет его под руку.)Теперь я

расскажу тебе, как я мечтаю устроиться, Торвальд. Вот, как только праздники

пройдут...

Звонок в передней.

Ах, звонят! (Прибирает немного в комнате.) Верно, кто-нибудь к нам.

Досадно.

X е л ь м е р. Если кто-нибудь в гости, меня нет дома, помни.

С л у ж а н к а (в дверях передней). Барыня, там незнакомая дама.

Но р а. Так проси сюда.

С л у ж а н к а (Хельмеру). И доктор.

X е л ь м е р. Прямо ко мне прошел?

С л у ж а н к а. Да, да.

Xельмер уходит в кабинет. Служанка вводит фру Линне, одетую

по-дорожному, и закрывает за нею дверь.

Ф р у Л и н н е (смущенно, с запинкой). Здравствуй, Нора.

Н о р а (неуверенно). Здравствуйте...

Ф р у Л и н н е. Ты, видно, не узнаешь меня?

Н о р а. Нет. Не знаю... Да, кажется... (Порывисто.)Как! Кристина...

Неужели ты?!

Ф р у Л и н н е. Я.

Н о р а. Кристина! А я-то не узнала тебя сразу! Да и как было...

(Понизив голос.)Как ты переменилась, Кристина!

Ф р у Л и н н е. Еще бы. За девять-десять долгих лет...

Н о р а. Неужели мы так давно не видались? Да, да, так и есть. Ах,

последние восемь лет - вот, право, счастливое было время!.. Так ты приехала

сюда, к нам в город? Пустилась в такой длинный путь зимой! Храбрая!

Ф р у Л и н н е. Я сегодня только приехала с утренним пароходом.

(*381) Н о р а. Чтобы повеселиться на праздниках, конечно. Ах, как

славно! Ну и повеселимся же! Да ты разденься. Тебе ведь не холодно?

(Помогает ей.)Вот так. Теперь усядемся поудобнее около печки. Нет, ты в

кресло! А я на качалку! (Берет ее за руки.)Ну вот, теперь опять у тебя твое

прежнее лицо. Это лишь в первую минуту... Хотя немножко ты все-таки

побледнела, Кристина, и, пожалуй, немножко похудела.

Ф р у Л и н н е. И сильно, сильно постарела, Нора.

Н о р а. Пожалуй, немножко, чуть-чуть, вовсе не очень. (Вдруг

останавливается и переходит на серьезный тон.)Но какая же я пустоголовая -

сижу тут, болтаю! Милая, дорогая Кристина, прости меня!

---