Файл: Понятие и виды источников права.pdf

Таким образом, подводя итог исследования нормативных правовых актов как источников права, можно сделать вывод о том, что они представляют собой официальный документ, принятый (изданный) в установленном законом порядке и форме, уполномоченным на то субъектом и в рамках его компетенции, содержащий нормы права, рассчитанные на многократное использование, направленные на регулирование наиболее важных, социально-значимых общественных отношений, требующих государственного воздействия.

Все нормативные правовые акты, являющиеся источниками российского

права, можно подразделить на законы и подзаконные акты. Высшую юридическую силу среди них имеет Конституция РФ и общепризнанные принципы и нормы международного права. Далее по юридической силе следуют: федеральные конституционные законы, федеральные законы, в том числе кодифицированные акты, указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, нормативные правовые акты, принимаемые структурными подразделениям федерального органа исполнительной власти.

Нормативные правовые акты могут приниматься не только на федеральном уровне, но и на уровне субъектов Российской Федерации, а также на уровне отдельного муниципального образования. В последнем случае их также можно подразделить на законы и подзаконные акты.

Действие нормативных правовых актов во времени неразрывно связано с их действием в пространстве и по кругу лиц.

Недостаток российского правового регулирования состоит в том, что оно не дает правоприменителю четкого понятия нормативных правовых актов и их видов. В связи с этим согласимся с теми авторами^[70], которые считают, что созрела необходимость принятия федерального закона «О нормативных правовых актах», который бы развернуто сформулировал понятие, признаки и систему нормативных правовых актов в России.

3. Международные источники права и судебный прецедент

3.1 Общепризнанные принципы, нормы международного права, международные договоры и обычай как источники российского права

В настоящее время в науке высказываются мнения о том, что российская правовая система в перспективе будет развиваться на фоне оригинального синтеза культур. Здесь будет много заимствованных, «внедренных» юридических форм, которые будут накладываться на самобытную, часто весьма необычную правовую транскрипцию. В результате русский правовой тип может стать самостоятельной альтернативой романо-германской и англосаксонской правовым культурам^[71].

С учетом того, что российская правовая система развивается во взаимодействии с системами других стран, вполне предсказуемым является внедрение в нее так называемых нетипичных источников права, к которым обычно относят общепризнанные принципы и нормы международного права, выраженные в официальных международно-правовых документах (посредством имплементации в российскую правовую систему они приобретут характер источников права), правовые позиции Конституционного Суда РФ, правоположения юридической, прежде всего – судебной, практики^[72].

Таким образом, изучение иных источников права, помимо нормативных правовых актов, также является актуальным.

Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются частью ее правовой системы. Вместе с тем, российское законодательство не раскрывает содержание терминов «общепризнанные принципы и нормы международного права».

Указанный пробел восполняет судебная практика. Так, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» (далее – постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 №5) указывает: «Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо»^[73].

Среди документов, в которых содержатся общепризнанные принципы, в теории права, например, указывают: Устав Организации Объединенных Наций^[74] (далее – ООН), Декларацию о принципах дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24.10.1970^[75], Хельсинкский заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 01.08.1975^[76] и некоторые другие акты.

Так, О.В. Демидова пишет, что классические принципы международного права были впервые закреплены в Уставе ООН: равенство, сотрудничество, добросовестное исполнение обязательств, мирное урегулирование споров, невмешательство и неприменение силы (ст. 2). В дальнейшем пять указанных выше классических принципов дополнились принципом об уважении фундаментальных прав человека и правом наций на самоопределение^[77].

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 к таким принципам также отнесены: принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств.

Определение «общепризнанной нормы международного права» также сформулировано в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5: «Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного».

В то же время некоторые авторы указывают, что на современном этапе, к сожалению, отсутствуют универсальные и, самое главное, однозначные критерии признания норм и принципов международного права общепризнанными. Следует рассматривать нормы общепризнанными, если их считают таковыми большинство государств. Причем понятие большинства не определяется, простое большинство или квалифицированное. Естественно, это моет вызвать определенные проблемы в правоприменительной практике^[78].

Согласно пункту «а» ст. 2 Федерального закона от 15.07.1995 N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»^[79] (далее – ФЗ «О международных договорах Российской Федерации») под международным договором Российской Федерации надлежит понимать международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры, в письменной форме и регулируемое международным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких, связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования (например, конвенция, пакт, соглашение и т.п.).

Для того, чтобы международный договор получил статус источника российского права, необходимо чтобы Российская Федерация в лице компетентных органов государственной власти выразила согласие на обязательность для нее данного договора посредством одного из действий, перечисленных в статье 6 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»: путем подписания договора; обмена документами, его образующими; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору; любым иным способом, о котором условились договаривающиеся стороны, а также необходимо, чтобы указанный договор вступил в силу для Российской Федерации, что не всегда совпадает с датой его подписания или ратификации.

Например, Конвенция о защите прав человека и основных свобод^[80] была ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30.03.1998 N 54-ФЗ, а вступила в силу для Российской Федерации 05.05.1998 – в день передачи ратификационной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы согласно статье 59 этой Конвенции.

Определенное место в иерархии источников российского права имеет

также правовой обычай, который действует тогда, когда вариант его применения оговаривается в законодательстве^[81]. Наиболее распространено применение правового обычая в качестве источника права при регулировании гражданских правоотношений. Так, о возможности применения правового обычая указано в настоящее время в ст.ст. 309, 309.2, 311, 314, 315, 316 и 452 ГК РФ. В данном случае Пленум Верховного Суда РФ рассматривает его как не предусмотренное законодательством, но сложившееся, то есть достаточно определенное в своем содержании, широко применяемое правило поведения^[82]. Схожее его определение имеется и в ст. 5 ГК РФ. При этом, Пленумом Верховного Суда РФ разъяснено, что подлежит применению обычай как зафиксированный в каком-либо документе, так и существующий независимо от такой фиксации. Таким образом, высший судебный орган Российской Федерации признает как писанную, так и неписанную его форму.

Помимо ГК РФ, многочисленные случаи упоминания обычая встречаются также в Кодексе торгового мореплавания РФ. Например, ст. 129 данного кодекса устанавливает, что день и час подачи уведомления о готовности судна к погрузке груза определяются соглашением сторон, а при отсутствии соглашения — обычаями порта погрузки.

Природа правового обычая в настоящее время характеризуется тем, что он носит локальный характер, то есть применяется в рамках сравнительно небольших общественных групп, а также тем, что он применяется либо тогда, когда нормативные правовые акты не регулируют возникшие правоотношения, либо когда в данных правовых актах прямо указано на необходимость применения правового обычая^[83].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что под обычаем в российском праве понимают совокупность писанных и неписаных правил поведения, сложившихся в обществе в результате их неоднократного традиционного применения и санкционированных государством.

Важно понимать, что обычай как источник права в России состоятелен лишь в частноправовых отраслях и отрасли международного права. При этом запрет на его применение в отношении публичных отраслей права, в том числе в области уголовного, административного и конституционного права обоснован и с точки зрения теории, и с позиции практической

целесообразности^[84].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что рассмотренные здесь общепризнанные принципы, нормы международного права и международные договоры, а также правовой обычай действительно занимают определенное место в системе других источников российского права, не смотря на тот факт, что в правовой доктрине ранее были высказаны различные точки зрения о месте данных международных источников права в системе данных источников.

3.2 Судебный прецедент как источник права

Как уже было указано ранее, вопрос об отнесении к источникам российского права судебных прецедентов является достаточно дискуссионным.

Так, например, Р.Х. Кочесоков пишет, что с определенной долей условности можно утверждать, что решения высших судебных органов могут в чем-то признаваться самостоятельной формы права^[85].

А.А. Битюнева, указывая на то, что в качестве данного прецедента выступает постановления суда, разделяет их на те, которые источником права не являются (обзоры судебной практики, которые приняты президиумом Верховного суда РФ), и те, которые по своему правовому происхождению служат примером нормативно-правового акта, а точнее, занимают среднюю позицию между официальной трактовкой и нормативно-правовым актом (Постановления Пленума Верховного Суда РФ)^[86].

В то же время, например, Н.И. Мельникова считает, что в последние годы в Российской Федерации все очевиднее становятся процессы трансформации судебного прецедента из дополнительного источника права в один из основных при регулировании отдельных видов правоотношений. Такой вывод она делает, проведя анализ судебной практики по делам, рассматриваемым Конституционным Судом РФ и разрешаемым Верховным Судом РФ, нижестоящими судами гражданским делам, возникающим из налоговых, предпринимательских, иных правоотношений, а также делам против России, ставших предметом разбирательства в Европейском Суде по правам человека^[87].

Рассматривая эти другие мнения по вопросу об отнесении судебного прецедента к источникам российского права, мы приходим к следующему.

Исходя из российской судебной системы, создателями судебной практики могут выступать как суды общей, арбитражной юрисдикции, так и Конституционный Суд РФ, и Европейский суд по правам человека.