Файл: Правовая культура. Правовой нигилизм и правовой фетишизм ( КОНЦЕПЦИЯ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ).pdf

Таким образом, очевидно, что в современных реалиях и в ретроспективе – всегда были и будут существовать предпосылки к существованию и развитию различных форм правового нигилизма.

2.3 Понятие и виды правового фетишизма

Если рядом поставить два термина – «правовой нигилизм» и «правовой фетишизм», то большинство обывателей соотнесут их как антагонистов, непременно признав нигилизм чем-то абсолютно плохим, а идеализм – абсолютно хорошим. Тем не менее, это не так, и как было сказано выше, идеализм – это тоже негативное отклонение.

Такой феномен, как правовой фетишизм возникает, когда создается убеждение, что закон непременно должен решить любую проблему [23, c. 175]. «Отношение, свойственное правовому идеализму строится на преувеличении, собственном понимании ценностей права и своего места в процессе достижения целей и задач правового регулирования. У субъектов, обладающих таким сознанием, складывается своя, не соответствующая правовым шкала ценностей» [17, c.60]. Это происходит в периоды социальных и экономических кризисов, когда у общества возникает внутренний запрос на какие-то изменения, при этот изменений хочется добиться мирным путем. «главными причинами распространения в России на уровне общественного сознания правового фетишизма является социально-экономический, правовой, а на ряде исторических этапов развития страны, и политический кризисы, преобладание в обществе чисто прагматического подхода к праву как к орудию и средству разрешения всех проблем, планирование и проведение масштабных мероприятий без соответствующего правового обеспечения, декларативный характер большинства законов и бездействие отдельных из них».

Причинами правового фетишизма служат: во-первых, романтизация всемогущества права: во-вторых, идеализация принципов, на которых основана правовая система; в-третьих, фактор ретроспективного успеха права.

Итак, романтизация могущества права заключается в представлении обществом права как некого рычага социальной мысли, с помощью которого законодательная власть сможет непременно любой кризис перевернуть в верное русло и чисто юридически решить любую проблему. В то же время никакого внимания на внешнюю конъюнктуру общество не обращает: нет представления, найдет ли государство достаточно количества средств на ту или иную инициативу; не задаются вопросы, примет ли то или иное меньшинство предполагаемое изменение; какое отношение к данному правовому решению проявят внешнеэкономические контрагенты государства [18, c. 57].

Идеализация принципов – серьезная ошибка в правовом сознании масс. При апеллировании закрепленными общепринятыми ценностями, которыми руководствуется право, люди часто забывают, что тот «здравый смысл», который в них заложен, – это не абсолют и не всеобщий мерила, что у каждой ситуации есть свой контекст [19, c. 63].

Декларирование успешного опыта применения правовой реформы в какой-либо период в какой-либо другой стране – крайне распространенная форма правового фетишизма. Она возникает зачастую в момент, когда все остальные предпосылки к удачному юридическому решению вопроса исчерпаны.

Правовой фетишизм можно классифицировать на бытовой и должностной. Первый присущ общественным массам и проявляется в неадекватном запросе на законотворческую активность, второй возникает в государственных структурах в стремлении каждый элемент общественной, политической и экономической системы подчинить букве закона.

Рассмотрим бытовой правовой фетишизм

Проявляющийся у обывателей правовой фетишизм направлен либо вовнутрь закона (беспрекословное исполнение закона, правовой фетишизм), либо извне закона (запрос на юридические метаморфозы, внешние изменения). Зачастую правовой фетишизм внутри общества – это следствие слабости и неспособности нести ответственность за совершаемые действия или бездействия.

При серьезных политических или экономических кризисах народ требует, чтобы приняли какой-то закон, который должен решить все беды, а когда это не дает результата, непременно разочаровывается во всей правовой системе. Так было в том числе во времена становления Российской Федерации в конце девяностых годов прошлого столетия. Люди хотели получить все блага капиталистического мира, при этом подстраиваться под его правила она не успевали, вследствие чего возникал разрыв между мечтой и реальностью. Но требуемые законы были приняты, способы назад не было, а навыков для рыночной жизни тоже не было, и весь правовой романтизм привел к очередному кризису, дефолту, бедности [4, c. 14].

Другая сторона бытового правого идеализма – преклонение перед буквой закона. Данный вид идеализма можно скорее трактовать, как фетишизм, когда мания следования правовому полю переходит границы здравого смысла [20, c.108]. Особое распространение он получил во времена СССР, когда государственная пропаганда навязывала обществу идею, согласно которой, беспрекословное исполнение законов было абсолютной обязанностью каждого гражданина – а любое отклонение от правового поля считалось девиантным поведением. Никакой контекст или нравственные составляющие поступка не имели значения.

Такая фанатическая идея исполнения правотворческого долга среди советского населения привела к возникновению такого феномена, как «донос». Считалось престижным выдать властям предателя государства, а всего за время репрессий бдительными советскими гражданами было написано 4 миллиона доносов. Сама идея доноса в правовой системе с презумпцией виновности была деструктивной, так как, по сути, доносчики отчасти выполняли функцию судебных органов, тем не менее данная практика была в достаточной степени романтизирована, в том числе в массовой культуре, например, история Павлика Морозова.

В итоге, проявленный правовой фетишизм, который взвалил на правовую систему огромное количество работы, просто привел к тому, что и честные люди, и враги народа – все без разбора уезжали в лагеря, их семьи рушились и страдали, а в конце концов негативный эффект коснулся всего общества и привел к снижению авторитета закона.

Во времена перестройки правовые идеалисты, стремившиеся честно соблюдать закон и уповавшие на его абсолютную силу, зачастую оказывались в тяжелом положении, когда закон переставал работать ввиду экономического кризиса или усиления влияния преступности на общество. Это происходило из-за неготовности людей самостоятельно защищать свои интересы и противодействовать неблагоприятной конъюнктуре.

Данные примеры встречаются и сейчас. Например, пенсионная реформа 2019 года – это один из примеров правового фетишизма. Общество много лет жило и верило, что в определенном возрасте обязательно получит возможность прекратить трудовую деятельность и получать обязательные заслуженные пособия – пенсию. Тем не менее, ситуация в экономике сложилась неблагоприятным образом, государство было вынуждено принять пенсионную реформу, увеличивающую пенсионный возраст, вследствие чего надежды многих людей на положенное им право оказались не исполнены, снизился уровень доверия к власти.

Таким образом, очевидно, что запрос на правовые изменения, чрезмерное доверие к праву как к абсолютной величине – деструктивные способы мышления в случае не подкрепления их личными действиями и инициативами [23, c. 175].

Рассмотрим должностной правовой фетишизм.

Должностной правовой фетишизм исходит сверху, от государства или чиновников. Во времена Советов это проявлялось в популярной в то время практике пятилеток, власти декларировали исполнение определенных планов и программ, упаковывали это в форму законопроектов, давали установку людям на местах, а когда оказывалось, что принятые инициативы нереальны к исполнению – применяли санкции.

Также ярким примером должностного правового фетишизма является «сухой» закон, когда власть с помощью правового поля пыталась решить историческую проблему пьянства [21, c. 80]. В этой ситуации закон выступил в качестве «дубины», «рычага». Юридически все было оформлено верно, цели преследовались гуманистические, санкции подразумевались серьезные – как итог полный провал правовой инициативы на деле. Во-первых, не были оценены риски социальные – в алкогольной промышленности было задействовано много рабочей силы, которая в один момент высвободилась без альтернативного места применения; не были учтены культурные риски – а алкоголь в России это неотъемлемая часть культуры; не были оценены морально-психологические особенности населения – застой в экономике, депрессивное настроение общества. Таким образом, без внешней благоприятной конъюнктуры законодательно проблему алкогольной зависимости решить не удалось. В противовес этому, стоит отметить политику власти современной России, которая решает проблему пьянства постепенно, с четким планированием и анализом: планомерное сокращение рекламы алкоголя, повышение цены, борьба с контрафактом, параллельное пропагандирование здорового образа жизни. Безусловно, проблема до сих пор не решена, тем не менее, правительство не романтизирует ситуацию, признает трудности, составляет план на несколько лет и последовательно искореняет алкоголизм комплексным набором действий, а не только работой в правовом поле.

В период девяностых годов должностной правовой фетишизм достиг своего апогея. «Надо лишь крепко зажмуриться и прыгнуть в неизвестность» - говорил Егор Гайдар [27, c.1]. Эта фраза олицетворяет весь процесс становления государства Российская Федерация: отсутствие плана, популистские лозунги, некомпетентные менеджеры. В итоге в российском правовом поле даже образовался такой феномен, как «указное право» - отдельно стоящие личные инициативы, не имеющие пересечения с общим планом действий, получившее широкое применение при Б. Ельцине. При этом они оказались совершенно неисполнимы на деле и окончательно понизили уровень доверия к правительству и законодательной системе. Даже тогда еще кандидат в президенты В. Способын это отмечал:

В России 21 века также процветает правовой фетишизм, законы штампуются в огромных количествах, при этом на рассмотрении у Государственной думы регулярно находятся 1500 различных законопроектов. Безусловно были и удачные реформы, в то же время были такие пакеты законов, которые исполнить на практике оказалось нереально, хотя информационный фон они создавали достаточно резонансный и руководствовались просоциальными идеями, которые на деле оказались популистскими. Достаточно вспомнить так называемый «пакет Яровой», который подразумевал перманентное хранение данных абонентов за многолетний период, при этом экономическая составляющая проекта не была рассчитана, все затраты должны были лечь на операторов связи, которых при этом поставили в ограничивающие рамки ставок по тарифам. В итоге на деле законопроект не был исполнен и постоянно нуждается в доработках и изменениях.

Приведенный пример при этом разнится с одним ранним высказыванием В. В. Способына: «Нам нужно прекратить заниматься пустыми обещаниями, демагогией. Надо сказать народу правду, что государство может сделать, а что не может. И это будет честнее и справедливее. Мы уже столько наобещали, что если бы даже захотели все исполнить, то для этого потребовалось бы два консолидированных бюджета страны. Это дискредитирует власть, она теряет доверие» [28, c.1].

Правовой фетишизм в момент предоставления идеи способен значительно повысить рейтинг власти, укрепить уровень доверия к правовой системе, тем не менее, если отдачи от законов нет, общество реагирует очень болезненно, что подтверждается постоянными данными опросов.

Стоит отметить, что даже основной закон в нашей стране – Конституция – отчасти тоже плод правового фетишизма. «Чтобы не стать наивными жертвами конституционных иллюзий, нельзя верить фразам и обещаниям, нужно пренебречь мелочами дня, засоряющими мозги, и все свое внимание сосредоточить на фактическом соотношении сил и возможностей общества» [32, c. 102]. Первая ее глава гласит, что Российская Федерация – правовое демократическое государство. Получается она таким стала сразу после принятия конституции. Чисто формально, возможно, так и есть, но эти юридические формулировки на деле не были подкреплены ни инфраструктурой, ни правовым сознанием общественности. Даже сам Б.Н. Ельцин это отмечал: «Мы должны признать – России пока нет полноценного демократического правового государства» [21, c.89]. То есть, основной закон страны, характеризует ее в определенном ключе, а первое лицо этой страны вынуждено признать, что это не совсем так.

Подобная ситуация сложилась, потому что российское законодательство было собрано из выдержек правовых актов других стран, с другой историей, другим менталитетом вместо того, чтобы закрепить в нем особенности национальной культуры нашего народа. Поэтому оно не всегда работает, поэтому оно зачастую противоречит немаловажным для русского человека церковным законам.

Таким образом, правовой фетишизм в России проявляется на двух уровнях – на бытовом и должностном.

Первый уровень обусловлен стремлением общества получить благоприятное для жизни правовое поле, при этом о контексте исполнения новых юридических форм люди не рассуждают. Есть запрос на изменение – его можно добиться с помощью права, как «рычага».

В то же время, когда результат не оправдывается ожидания, доверие к правовым методам снижается, правовое сознание народа наполняется скептицизмом.