Файл: Райх В. - Анализ характера.pdf

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

За  двенадцать  лет, прошедшие  со  времени  выхода  в  свет  первого  издания  этой

книги, анализ  характера  перерос  в  оргонную  терапию. Несмотря  на  то  что  это означает
основательные изменения  как концепции, так  и  техники, книга, впервые представленная
на английском языке, выходит без изменений. Для этого есть особая причина. В то время,
когда выработалась характерно-аналитическая техника — в период между 1925 и 1933 гг.,
— сексуальная  экономика  только  начала  свое  развитие. Затем  прошло  несколько  лет,
которые позволили понять индивидуальную и социальную значимость функции оргазма,
что, безусловно, оказало  огромное  влияние  на  теорию  и  технику  психоаналитической
терапии. Анализ характера, как и двенадцать лет назад, все еще функционировал в рамках
фрейдовского  психоанализа, в  этих  же  рамках  написана  данная  книга, которая  остается
актуальной и по сей день. Поэтому я оставил все так, как было.

Однако  понимание  формирования  характера, особенно  характерного  панциря, с

1933 года  продвинулось  достаточно  далеко. Это  стало  отправной  точкой  современной
оргонной  биофизики  и  оргонной  терапии. Об  этом  я  пишу  в  своей  книге «Функция
оргазма»

*

  и  в  специальных  статьях  об  оргонной  физике. Проблема  формирования

характера, исходно 

психиатрическая, позволила 

приблизиться 

к 

проблемам

биологической  энергии  и  биопатии. Оргонная  биофизика  не  опровергала  и  не
пересматривала открытий  анализа  характера, она, напротив, поместила  их на  фундамент
естественной науки.

В  данное  издание  в  качестве  приложения  вошел  перевод  монографии

«Психологический контакт и вегетативный поток», при написании которой я опирался на
доклад, сделанный  в  Люцерне  на XIII конгрессе  Международной  психоаналитической
ассоциации  в 1934 году  и  представляющий  собой  переход  от  фрейдовской  глубинной
психологии  к  биологии, а  впоследствии — к  оргонной  биофизике. Проблемы  оргона  в
этой  книге  не  затрагиваются.  Однако  те,  кто  ознакомился  с  моими  последними
публикациями, без  труда  обнаружат  места, где  оргонная  биофизика  встречается  со
структурой характера. Я постарался обратить на это внимание в примечаниях.

Исключая  сексуальную  экономику  и  теорию  оргазма  из  организации

психоаналитиков, те  ее  представители, которые  несут  за  это  ответственность, сами
следуют  ошибочным  и  проистекающим  из  их  собственного  плохого  состояния  путем,  о
котором  я  говорю. Здесь  важно  однозначно  подчеркнуть  следующее: сексуальная
экономика  никогда  не  противоречила  основным  научным  открытиям  Фрейда. Скорее,
психоаналитическое 

движение, мотивированное 

ошибочными 

социальными

соображениями, которые утратили смысл в результате социальных революций последнего
десятилетия, ополчилось  против  сексуальной  экономики. Она  не  соперничает  с
кеплеровским законом гармонии, а продолжает фрейдовский психоанализ и обеспечивает
его естественнонаучным фундаментом в области биофизики и социальной сексологии. В
частности, сегодня  сексуальная  экономика  может  праздновать  победу, поскольку
совершено  открытие  биологической  энергии, оргона, который, согласно  определенным
физическим  законам, представляет  собой  основу  сексуального  функционирования,
впервые  описанного  Фрейдом. Его «психоневроз», исследуемый  психологическим
методом, органически  соотносится  с «биопатиями», изучаемыми  оргонно-физическим
методом.

Анализ характера, как описано в этой книге, все еще вполне эффективен в рамках

глубинно-психологического понимания и тех психотерапевтических техник, которые ему
соответствуют. Он  так  же  эффективен, как  вспомогательная  техника  биофизической
оргонной  терапии. Но  в  результате  развития, произошедшего  за  последнее  десятилетие,
специалист, занимающийся сексуальной экономикой, и современный оргонный терапевт в

*

 The Discovery of the Orgone, Vol. l, The Function of the Orgasm (1942)

значительной степени является биотерапевтом, а не только психотерапевтом.

В. Р.

Нью-Йорк, январь, 1945

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Предлагаемое  вам  исследование  анализа  характера  имеет  дело  с  проблемами,

которые  я  попытался  изложить  девять  лет  назад  в  предисловии  к  моей  книге
«Инстинктивный  характер». Тот, кто  хорошо  знаком  с  психоаналитическими
исследованиями, не  удивится, заметив, что  между  формулировкой  проблемы  и  ее
частичным  разрешением  прошло  почти  десятилетие. Я  проводил  лечение  нескольких
психопатов  импульсивного  типа  в  Венской  психиатрической  клинике  и  выяснил, что  в
подобного рода случаях возникали технические проблемы, для разрешения которых было
вполне достаточно проникновения в эго-структуру. Но кроме этого, в противоположность
импульсивным  характерам  существовали  проблемы, которые  казались  важными  с  точки
зрения  теории  и  терапии  сдерживающих  инстинкт  характерных  неврозов. Речь  идет  о
генетико-динамической теории характера, строгой дифференциации содержания и формы
сопротивления и, наконец, клинически выявленной дифференциации типов характера.

Именно  на  Венском  семинаре  по  психоаналитической  терапии, который  я

возглавлял  на  протяжении  шести  лет  и  в  котором  принимали  участие  мои  молодые
коллеги-энтузиасты, возникли  дискуссии  по  поводу  техники  и  динамико-экономической
концепции  характера  в  его  общем  функционировании. Здесь  я  опять  должен  попросить
читателя  не  ожидать  ни  исчерпывающих  изложений  насущных  проблем, ни  их  полного
разрешения. Сегодня, как  и  девять  лет  назад, мы  все  еще  далеки  от  развернутой  и
систематизированной психоаналитической характерологии. Однако данная книга поможет
значительно сократить эту дистанцию.

Разделы  о  технике  писались  зимой 1928/29 года  и  поэтому  могли  проходить

проверку еще четыре года. Надо заметить, что никаких важных изменений в них внесено
не  было. Теоретические  разделы, за  исключением  главы IX, представляют  собой
расширенные  и  частично  дополненные  статьи, которые  за  последние  годы  напечатал

Международный психоаналитический журнал

.

По ряду причин я все еще не смог исполнить пожелание многих коллег и написать

большую  книгу  о  психоаналитических  техниках.  Задача,  которую  я  ставил  перед  собой,
состояла  только  в  изложении  принципов  техники, которые  прояснились  по  мере
применения  анализа  характера. Аналитической  технике  нельзя  научиться  по  книгам,
потому что практические вещи несравнимо сложнее; совершенно необходимо обучение в
процессе семинаров и контрольных анализов.

Как правило, возникает возражение, которое необходимо упомянуть. Оно состоит в

следующем: не  является  ли  данная  публикация  огромной  и  однобокой  переоценкой
индивидуальной  психотерапии  и  характерологии? В  таких  городах, как  Берлин, есть
миллионы  людей, психическая  структура  которых  представляет  собой «невротические
развалины», невроз разрушил их способность работать и наслаждаться жизнью; ежечасно
существующая  система  воспитания  и  социальные  условия  создают  тысячи  новых
невротиков. Есть ли смысл при таких обстоятельствах писать книгу, которая рассказывает
об  индивидуальной  аналитической  технике, структуре  и  динамике  характера  и  тому
подобных  вещах.  Какой  от  нее  толк,  если  она  не  может  предложить  полезных
направлений массовой терапии неврозов, пригодной для быстрого и надежного лечения?
Долгое  время  на  меня  производила  впечатление  видимая  правомерность  такого  рода
заявлений. Но в конце концов я понял, что такая точка зрения недальновидна, она хуже,
чем  исключительная  погруженность  в  вопросы  индивидуальной  психотерапии. Как  ни
парадоксально  это  звучит, но  индивидуальную  терапию  рассматривают  именно  как
социально  бесполезную  позицию, когда  она  возникает  в  результате  социального
массового  продуцирования  неврозов, что  в  свою  очередь  порождает  еще  большую
озабоченность  проблемами  индивидуальной  психотерапии. Я  собирался  показать, что
неврозы  возникают  из-за  патриархального, авторитарного  воспитания, подавляющего
сексуальность и провозглашающего при этом, что его цель — предупреждение неврозов.

В  существующей  на  сегодняшний  день  социальной  системе  совершенно

отсутствуют  любые  предпосылки  для  превентивной  практики; их  можно  будет  создать
только  на основе  революционного  преобразования  социальных  институтов  и  идеологии,
изменений, которые будут зависеть от результатов политической борьбы нашего столетия.
Нет  сомнений, что  предупреждения неврозов быть не  может, пока  теоретическая  основа
будет  по-прежнему  оставаться  в  самом  неврозе. Непосредственное  изучение
динамических  и  экономических  факторов  человеческой  структуры  представляет  собой
самую  главную  предпосылку. Как  же  использовать  технику  индивидуальной  терапии?
Наша  аналитическая  техника  вполне  подходит  для  того, чтобы  изучить  человеческую
структуру с точки зрения предупреждения неврозов. Данная презентация покажет, почему
техники  в  ее  прежнем  состоянии  не  хватало  для  выполнения  этой  задачи. Первая
предпосылка  для  будущего  предупреждения  неврозов  состоит  в  теории  техники  и
терапии, основанной  на  динамических  и  экономических  процессах  психического
аппарата. Прежде  всего, нам  необходимы  терапевты, которые  знают, что  нужно  для
изменения  структуры  или  почему  эта  задача  не  находит  своего  решения.  Если  мы
постараемся  победить  чуму  в  других  ветвях  медицины, мы  будем  использовать  при
лечении заболеваний самые лучшие методы, с помощью которых сможем обозначить путь
эпидемиологам. Мы  не  концентрируемся  на  индивидуальной  технике  не  потому, что
переоцениваем важность индивидуальной терапии, а потому, что только хорошая техника
может обеспечить нас теми знаниями, которые необходимы для понимания и изменения
структуры.

Здесь обсуждается и другой аспект наших клинических исследований. В отличие от

других  отраслей  медицины  мы  имеем  дело  не  с  бактерией  или  опухолью,  а  с
человеческими реакциями и психическими заболеваниями. Возникнув из медицины, наша
отрасль шагнула гораздо дальше. Если, как принято говорить, человек в зависимости от
определенных 

экономических 

условий 

сам 

творит 

свою 

историю, если

материалистическая

*

  концепция  истории  должна  вытекать  из  базовой  предпосылки

социологии, природной  и  психической  организации  человека, то  ясно, что  наши
исследования  в  определенный  момент  обретут  несомненную  социальную  значимость.
Самая  важная  продуктивная  сила, производительная  сила, рабочая  сила  зависит  от
структуры  психики.  Ни  так  называемый  «субъективный  фактор»  истории,  ни
производительную рабочую силу невозможно понять без естественнонаучной психологии.
Это отвергается  теми  психоаналитическими  концепциями, согласно  которым  культура  и
история  человеческого  общества  объясняется  инстинктами. Необходимо  принять  во
внимание тот факт, что человеческие потребности оказываются под влиянием социальных
условий и изменяются в этих условиях, причем это происходит раньше, чем измененные
влечения  и  потребности  начинают  действовать  как  исторические  факторы. Хорошо
известные современные ученые, занимающиеся характерологией, пытаются понять мир с
точки зрения «ценностей» и «характера», вместо того чтобы попытаться постичь характер
и  расположение  определенных  ценностей  с  точки  зрения  влияния  на  них  социальных
процессов.

Исходя из социальной функции формирования характера, нам необходимо усвоить

тот  факт, что  определенные  социальные  законы  создают  определенную  среднюю
человеческую структуру, но если их дифференцировать, то каждое социальное устройство
создает  те  формы  характера,  которые  ему  нужны  для  того,  чтобы  сохранить  себя.  В
классовом  обществе  правящий  класс  сохраняет  свои  позиции  с  помощью  воспитания  и
института семьи, путем создания идеологии, которая стала бы правилом для всех членов
общества. Но  дело  не  только  в  представленных  идеологиях, позициях  и  концепциях
членов  общества. Дело, скорее, в  глубинных  процессах, затрагивающих  каждое  новое
поколение, структуру  психики, которая  соответствует  существующему  устройству

*

 Примечание 1945 года. Сегодня мы сказали бы «функциональная» концепция.

социума, всего населения. Естественнонаучная психология и характерология ставит перед
собой  следующую  задачу: она  призвана  открыть  смысл  и  механизмы, которые
трансформируют  существование  социума  в  психическию структуру, а вместе  с  этим и  в
идеологию. Необходимо отличать социальную продукцию идеологии от ее репродукции в
членах общества. Изучение первого — задача  социологии и  экономики, а последнего —
психоаналитической  характерологии. Она  призвана  изучить  как эффекты существующей
экономической  ситуации (пища, жилье, одежда, рабочие  процессы), так  и  эффекты  так
называемой  социальной  суперструктуры, то  есть  морали, законов  и  институтов, и
выяснить, каково  их  воздействие на  инстинктивный  аппарат; она  должна, насколько  это
возможно, определить  взаимосвязь  между «материальным  базисом» и «идеологической
надстройкой, суперструктурой». Как  бы  ни  старалась  психология  с  этой  работой, ее
невозможно  выполнить  без  социологии, поскольку  человек  прежде  всего  является
объектом своих потребностей и социальной системы, которая регулирует удовлетворение
этих потребностей тем или иным путем. Но в то же самое время он является субъектом
истории и социальных процессов, которые «сам творит», хотя не так, как хотелось бы, а в
определенных  экономических  и  культурных  условиях, детерминирующих  содержание  и
эффект его действий.

Всякое общество разделено на тех, кто владеет средствами производства, и тех, кто

владеет товаром — рабочей силой; каждое социальное устройство установлено первыми
против  воли  вторых.  Поскольку  это  устройство  формирует  психическую  структуру  всех
членов  общества, оно  воспроизводится  в  людях. Так  как  это  делается  путем
использования  и  изменения  инстинктивного  аппарата, устройство  социума  аффективно
зафиксировано  в  людях. Первое  и  самое  важное  место  репродукции  социального
устройства — патриархальная  семья, которая  создает  в  детях  характерную  структуру, и
они  становятся  податливыми  к  последующему  влиянию  авторитарного  социума. Роль,
которую играет сексуальное воспитание во всей воспитательной системе, показывает, что
это — первичные  либидинальные  интересы  и  энергии, с  помощью  которых  происходит
фиксация  авторитарного  социального  устройства. Структура  характера  человека
принадлежит определенной эпохе или определенному социальному порядку, причем  она
не  только  отражает  его, но, что  гораздо  важнее, представляет  фиксацию  этого  порядка.
Исследование изменений сексуальной морали при переходе от матриархата к патриархату
(см. мою  книгу «Взлом  сексуальной  морали») показывает, что  такая  фиксация  путем
адаптации  структуры  характера  в  новом  социальном  устройстве  определяет
консервативную природу того, что мы называем «традицией».

Эта  характерологическая  фиксация  устройства  социума  объясняет  толерантность

угнетенных  по  отношению  к  законам  высшего  класса, толерантность, которая  иногда
доходит до подтверждения их собственной подчиненности. Это гораздо отчетливее видно
на  примере  подавления  сексуальности, чем  на  примере  удовлетворения  экономических
или  культурных  потребностей. Однако  фиксированность  социального  порядка, который
сильно  фрустрирует  удовлетворение  потребностей, связана  с  развитием  психических
факторов, имеющих  тенденцию  подрывать  эту  характерологическую  фиксированность.
По мере развития социальных процессов постепенно появляется и растет несоответствие
между  присутствующим  отказом  и  возрастающим  либидинальным  напряжением; это
несоответствие  подрывает «традицию» и  формирует  психологическое  ядро  позиций,
угрожающих фиксированности.

Консервативный  элемент  характерной  структуры  современного  человека  нельзя

сравнить с тем, что принято называть «супер-эго». Правда, моральные запреты возникают
из  определенных  запретов  общества, представленного  родителями. Но  даже  первые
изменения  эго  и  инстинктов, связанные  с  событием  самой  ранней  фрустрации  и
идентификации, произошедшей  задолго  до  формирования  супер-эго, как  показывают
последние  исследования, определяются  экономической  структурой  общества; они  уже
представляют  собой  первые  воспроизведения  и  фиксации  социальной  системы  и