Файл: Образцов В.А., Богомолова С.Н. - Криминалистическая психология.pdf

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

111

и двое ее маленьких дочерей. Подозрение пало на мужа покойной женщины и отца ее детей –
Джеффри  Мак-Дональда (МД), работавшего  врачом  на  военной  базе. Арестованный
категорически  отрицал  вину  в  совершении  преступления. Из  его  показаний  следовало, что
нападение на него (у него имелись повреждения в области головы и груди) и членов его семьи
совершили  двое  не  знакомых  ему  мужчин, ворвавшись  в  дом. События  разворачивались  на
глазах  молодой  женщины, сопровождавшей  налетчиков. Следователи  не  поверили  МД. Его
взяли под стражу. Однако вскоре по приметам, сообщенным арестованным, была  установлена
некая Хелена С. (наркоманка). Ее допрашивали четыре раза под видеозапись. Данные Хеленой
показания  ставили  под  сомнения  обоснованность  обвинений  и  ареста  МД. Однако  вскоре, не
дожив  до 30 лет, свидетельница  скончалась. Так  возникла  необходимость  в  проверке
достоверности показаний умершей наркоманки с использованием метода анализа утверждений.
В этих целях ее показания, зафиксированные на видеограмме, перевели в письменный формат.

Для  сравнения  таким  же  образом  были  подготовлены  показания  МД, сделанные  им  на

разных стадиях расследования.

Подсчитали, что  если  при  первом  допросе  свидетельница  называла 131 деталь, то  при

последующих  49,  69  и  55  деталей  соответственно.  В  сущности,  три  последующих  допроса
проводились  для  того, чтобы  проверить  повторяемость  называемых  деталей. При  втором
допросе  из  49  названных  деталей  48  (т.е.  100%)  уже  упоминались  в  1-м  интервью.  При  двух
последующих  допросах  процент  совпадений (связности) с 1-м  интервью  составлял
соответственно 95% и 96,5%.

В  ходе  всех  допросов  было  названо  в  общей  сложности 149 деталей, имеющих  прямое

отношение к преступлению. Это немало для подтверждения достоверности показаний. Заметим,
что  количество  деталей  в  сообщениях  зависит  от  уровня  сложности  описываемого  события.
Важно и то, что если интервьюируемый лжет, ему требуется все время усилием воли держать
освещенные  детали  под  контролем. Характер  сообщаемых  Хелен  С. деталей  и  их  количество
свидетельствовали о том, что она на самом деле воспринимала то, о чем дала показания.

Дополнительным подтверждением достоверности была и спонтанность ответов Хелен С.

на  задаваемые  ей  после  свободного  рассказа  вопросы. Такая  спонтанность  возможна  лишь
тогда, когда в памяти сохраняются воспоминания о реальном (а не придуманном) событии. Ее
описание  тех  или  иных  аспектов  события  воспроизводились  во  всех  показаниях  в  полном
соответствии друг с другом. Так, детали, воспроизведенные во время второго допроса на 100%
совпали  с  деталями  показаний, данных  на  первом  допросе. Аналогичная  согласованность
наблюдалась и дальше – в показаниях на третьем и четвертом допросах.

Очень  существенным  для  оценки  достоверности  моментом  является  некоторая

вариативность  в  деталях: могут  добавляться  какие-то  новые  детали  и  пропускаться  детали,
названные  в  предыдущем  интервью. Это  свидетельствует  в  пользу  достоверности; ибо
отрепетированный, заученный текст был бы неизменяем как по форме, так и по содержанию на
всех  последующих  допросах. В  достоверном  пересказе  сюжета  легкая  вариативность
естественна.

Ключевым  моментом  в  оценке  достоверности  показаний  является  сравнение  с  другими

объективными судебными доказательствами и точно установленными фактами, которые можно
перепроверить. Почти  четверть (24,16%) информации, сообщенной  Хеленой  С., могла  быть
таким образом перепроверена. В остальной части своих показаний Хелена С. описывала  свои
действия  и  действия  других  участников  события: сведения, приведенные  в  этой  части
показаний (75,84%) также  могли  быть  подтверждены  или  опровергнуты  независимыми
доказательствами. В  показаниях  Хелены  С. фигурировали 36 уникальных  деталей, которые
могли быть подтверждены независимыми  судебными  доказательствами. Причем, как показала
проверка, 80,56% этих  деталей  были  точными. Нужно  отметить, что  это  обычный  уровень
точности для показаний незаинтересованных свидетелей. Таким образом сам по себе этот факт
не  доказывает, но  и  не  ставит  под  сомнение  достоверность  показаний  Хелены  С. Более
подходящим (релевантным) для  оценки  достоверности  является  тип  сообщаемых  правильно
деталей и характер ошибок.

В показаниях Хелены С. содержались следующие правильные детали:

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

112

Телефон размещался на стене в кухне.
Правильно была описана кукла, находившаяся в одной из детских комнат.
Правильно  была  описана  игрушечная  лошадка (вплоть  до  треснувшего  седла),

находившаяся в одной из детских комнат.

Правильно  был  описан  внешний  вид  шкатулки  для  драгоценностей,

находившейся в спальне.

Была упомянута поздравительная открытка, находившаяся в жилой комнате.

Наличие  этих  деталей  свидетельствует  в  пользу  достоверности  показаний, указывает  на

то, что свидетель действительно была в помещениях, о которых она рассказывает. Хотя

это

  не

доказывает, что она находилась там именно в ту ночь, когда было совершено убийство, но и не
опровергает этого факта (не противоречит ему).

При оценке достоверности анализируется и тип ошибок. По показаниям Хелены С., тело

одного  ребенка  лежало  рядом  с  телом  матери (в  действительности  ребенка  нашли  в  детской
кроватке). Хотя  это  обстоятельство  эксперты  квалифицировали  как  ошибку, в  деле  имелись
доказательства того, что тела убитых переносили из одной комнаты в другую.

Одним  из  компонентов  данного  типа  анализа  достоверности  является  сравнение

показаний  разных  участников  процесса. Хелена  С. вспомнила  о  том, что  когда  она  вошла  в
жилую комнату, заметила, что телевизор работал с выключенным звуком. Это соответствовало
показаниям  обвиняемого ("Я  смотрел  телевизор, но  звук  отключил, чтобы  слушать  свои
стереозаписи.") Свидетельница  вспомнила  также, что  света  в  доме  не  было  и  ей  пришлось
зажечь свечу. Из показаний подозреваемого: "У одного из вошедших, у женщины, была в руке
свеча", (при осмотре места происшествия следы воска свечи были обнаружены на полу в жилой
комнате).

По  показаниям  Хелены,  когда  она  и  двое  ее  знакомых  наркоманов  находились  в  доме

врача, зазвонил телефон. Она взяла трубку и со смехом что-то несуразное сказала (в тот момент
она, как и ее спутники, была под воздействием наркотиков). Ей было приказано соучастником
положить  трубку.  Этот  факт  получил  подтверждение  в  показаниях  другого  свидетеля,
ошибочно соединившегося с домом Мак-Дональда в ту ночь, когда было совершено убийство.
По  словам  свидетеля, ему  ответила  женщина, со  смехом  сказавшая  что-то  странное. Он
расслышал, как мужской голос приказал ей положить трубку.

Вот  эти  примеры "необычных  деталей" служили  подтверждением  достоверности

показаний 

Хелены 

С. Другими 

признаками 

достоверности  явились 

логическая

непротиворечивость, особенно  в  части  рассказа  об  обстоятельствах  убийства, спонтанный
характер описаний, богатство деталей. Наличие в показаниях избыточных деталей, сообщений
о неожиданных поворотах ситуации также согласовывались с критериями достоверности.

Пример из российской практики

Случай, о  котором  пойдет  речь, стал  предметом  комплексного  анализа  в  рамках

психолого-психиатрической  экспертизы. На  ее  рассмотрение  было  вынесено  несколько
вопросов, включая  тот, что  имеет  отношение  к  затронутой  теме – анализу  утверждений. А
началось все так…

10 ноября 1992 г. около  часа  ночи  в  компрессорном  помещении  станции

Иркутск-сортировочный обнаружили труп механика Полины Киптун, убитой на рабочем месте
17 ударами  колюще-режущего  орудия. Вещи  и  деньги  потерпевшей  остались  нетронутыми,
двери помещения были заперты изнутри, а одно из окон оказалось открытым. Киптун заступила
на смену 9 ноября в 20 часов. Она характеризовалась положительно, отличалась осторожностью
и держала запертыми двери компрессорной во время своего дежурства.

На протяжении следующих 6 лет тщательной оперативной обработке подвергались лица

из 

окружения 

потерпевшей, применялись 

различные 

технические 

средства

оперативно-розыскной  деятельности, в  том  числе  и  полиграф. Полученные  сведения
проверялись процессуальным  путем, но раскрыть  преступление  не  удавалось. В конце 1998 г.

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

113

следствие  приступило  к  проверке  версии  об  убийстве  Киптун  ее  бывшим  сослуживцем
Кривовым, особо опасным рецидивистом. Работа осложнялась тем, что Кривов весной 1994 г.
был  арестован  за  покушение  на  убийство  членов  своей  семьи. Находясь  под  следствием, он
скончался в следственном изоляторе в мае 1996 года.

С помощью оперативных работников были установлены сокамерники Кривова. Они дали

показания  о  том,  что  Кривов  рассказывал  им  про  совершенное  с  помощью  ножа  убийство
женщины на станции Иркутск-сортировочный. Сын, дочь и сожительница Кривова показали на
допросах, что  он  ушел  из  дома 9 ноября 1992 года  в 19 часов, а  вернулся  около 22 часов  в
подавленном  настроении, начал  пить  водку, пытался  повеситься  и  говорил, что  завтра  они
узнают причину этого. В ту же ночь Кривов уничтожил свою одежду и обувь, в которой уходил
из дома, а сыну сообщил, что убил Киптун в помещении компрессорной. Позднее он рассказал
домашним, что убийство совершил без свидетелей и никто не докажет его вину.

Дополнительно  допрошенные  по  делу  знакомые  Кривова  пояснили, что  он  отличался

злобным и  мстительным характером; незадолго до смерти Киптун  имел  с ней конфликт; знал
способ  проникновения  в  запертую  компрессорную  через  окно. Проведенный  следственный
эксперимент показал, что путь от жилища Кривова до здания компрессорной занимает 25 минут
при средней скорости движения пешком. Таким образом Кривов имел возможность совершить
данное преступление и вернуться домой в период между 20 и 22 часами. Наступление смерти
потерпевшей  в  указанный  промежуток  времени  подтвердила  и  судебно-медицинская
экспертиза.

По  делу  было  допрошено  большое  число  свидетелей, знавших  Кривова, что  позволило

назначить  посмертную  комплексную  психолого-психиатрическую  экспертизу. На  ее  решение
поставили вопросы о ретроспективной характеристике Кривова и его вменяемости, мотивации
его  поведения  в  ночь  на 10 ноября 1992 г., а  также  о  соответствии  психологическим
особенностям его личности доверительных рассказов  родным  и сокамерникам о совершенном
убийстве.

Комиссия 

из 6 опытных 

специалистов 

реконструировала 

подробный

психолого-психиатрический  портрет  Кривова  и  пришла  к  выводу, что  его  поведенческие
реакции в ночь на 10 ноября 1992 г., включая попытку суицида и уничтожения одежды и обуви,
обусловлены  острым  переживанием  возможности  изобличения  в  убийстве  Киптун.
Доверительные  рассказы  сокамерникам, признание  в  убийстве  Киптун  своим  родственникам
соответствуют, по  мнению  экспертов, его  психологическим  особенностям  и  не  содержат
элементов фантазии. В момент совершения преступления Кривов являлся вменяемым.

Выводы экспертов использовались следователем наряду с другими доказательствами при

вынесении обоснованного постановления о прекращении  уголовного  дела в  связи со смертью
Кривова, виновного в совершении убийства Киптун.42

Глава 7

Психолого-криминалистическое исследование загадочной смерти

7.1. Общий взгляд на проблему

Одной из важнейших форм использования достижений психологии в уголовном процессе

является судебно-психологическая экспертиза. За помощью к судебным экспертам-психологам
правоохранительные  органы  и  суд  обращаются  при  решении  различных  задач.  Ряд  из  них
связан  с  преодолением  трудностей, которые  возникают  при  установлении  субъективной
стороны  исследуемого  деяния. Преодолению  указанных  трудностей  способствует  экспертное
психологическое  исследование  личности  потерпевших, свидетелей, обвиняемых  в  целях
выявления  каких-либо  признаков  психического  облика  испытуемого. В  таких  случаях  на

42

Китаева  В.Н.

  Значение  посмертной  психолого-психиатрической  экспертизы  виновного  лица  по  делам  об

убийствах прошлых лет //Российский следователь. – №1. – 2000. – С. 2.

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

114

разрешение  экспертизы  могут  быть  поставлены  разные  вопросы, в  том  числе  такие, которые
направлены на установление:

• способности  психически  здоровых  обвиняемых, свидетелей  и  потерпевших

воспринимать  имеющие  значение  для  дела  обстоятельства  и  давать  о  них  правильные
показания;

• способности психически здоровых потерпевших по делам об изнасиловании правильно

понимать  характер  и  значение  совершаемых  с  ними  действий  и  оказывать  сопротивление
виновному;

• способности  отстающих  в  психическом  развитии  несовершеннолетних  обвиняемых

полностью сознавать значение своих действий и руководить своими действиями;

• наличия или отсутствия у обвиняемого в момент совершения противоправных действий

состояния  физиологического  аффекта  или  иных  эмоциональных  состояний, способных
существенно повлиять на его сознание и деятельность;

• находился  ли  обвиняемый  в  период, предшествовавший  совершению  преступления,

и(или) в  момент  совершения  преступления  в  эмоциональном  состоянии, существенно
влияющем  на  способность  правильно  осознавать  явления  действительности, содержание
конкретной ситуации и на способность произвольно регулировать свое поведение;

• возможности  возникновения  у  субъекта  различных  психических  состояний  или

выявление  индивидаульно-психо-логических  особенностей, делающих  невозможным  или
затрудняющих  выполнение  профессиональных  функций (в  авиации, автомобильном  и
железнодорожном транспорте, в работе оператора автоматизированных систем на производстве
и т.п.);

• наличия 

у 

субъекта 

конкретных 

индивидуально-психических 

свойств,

эмоционально-волевых  особенностей, черт  характера (например, повышенной  внушаемости,
импульсивности, подражательности, повышенной возбудимости и др.), способных существенно
влиять на содержание и направленность действий в определенной ситуации.43

Судебно-психологическая  экспертиза  живых  участников  уголовного  процесса – важное,

но не единственное направление судебно-психологических исследований. Не менее важным и к
тому  же  более  сложным  направлением  является  исследование, проводимое  после  смерти
какого-либо участника (реального или потенциального) уголовного процесса.

В  том  случае, когда  следствие  располагает  сведениями  о  совершении  определенными

лицами  действий, провоцирующих  самоубийство (доведение  до  самоубийства), а  также  при
возникновении  предположения  относительно  инсценирования  самоубийства, главный  вопрос,
который  ставится  перед  назначенной  судебно-психологической  экспертизой, связан  с
установлением  наличия  или  отсутствия  у  покойного  в  период, предшествовавший  смерти,
психического состояния, предрасполагающего к самоубийству (суициду). Если такое состояние
имело место, выясняется, чем оно было вызвано.

В  структуру  факторов, побуждающих  суицидальные  настроения  и  действия, включая

таинственные, не  сразу  распознаваемые  случаи  суицида, становящиеся  предметом  дискуссий
даже  среди  специалистов, относятся  непреодолимый  страх, который  испытывают  некоторые
лица, виновные  в  совершении  преступлений, перед  лицом  неотвратимого  наказания  за
содеянное, а также нежелание нести всю меру ответственности за причиненное другим зло.

В  июне 1982 г. в  контейнере  на  станции  Тайшет  случайно  обнаружили  труп  пожилого

мужчины  с  многоосколочным  переломом  черепа, причиненным  тормозной  колодкой. Хотя
личность  погибшего идентифицировать  не  удалось, но  совокупность  доказательств  указывала
на  бродяжнический  образ  жизни  потерпевшего. В  процессе  оперативно-розыскных
мероприятий  был  установлен  свидетель  Р., показавший, что  убийство  мужчины  в  контейнере
совершил неоднократно  судимый "Иван" – без определенного места жительства, обитавший в

43

Справочник следователя. Выпуск  третий. Практическая  криминалистика: подготовка  и  назначение

судебных экспертиз.

  – М., 1992. – С. 175-179;

Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов ММ.

  Новые направления

судебно-психологической экспертизы. – М., Юрлитинформ, 2000;

Нагаев В.В.

  Основы судебно-психологической

экспертизы. – М., 2000.

Виктор Александрович Образцов, Сапфо Николаевна Богомолова: «Криминалистическая психология»

115

районе станции Тайшет. Со слов "Ивана" ему известно, что преступление совершено на почве
ссоры  во  время  распития  спиртного. Убийца  очень  переживал, что  милиция  активизировала
поиски и может его задержать. Испытывая большое беспокойство, он говорил, что в тюрьму ни
за что не попадет.

По  фотоснимкам  Р.  опознал  Тюменева  И.М.,  1924  года  рождения,  ранее  судимого  за

бандитизм  и  убийства, ведущего  бродяжнический  образ  жизни. Было  установлено, что
Тюменев  спустя 10 дней  после обнаружения  трупа  в  контейнере  ушел  в  безлюдное  место, на
глазах машиниста двигавшегося поезда лег головой на рельсы и погиб.

На протяжении последующих 16 лет данное уголовное дело считалось "безнадежным". В

1998  году  расследование  по  нему  возобновили  и  поручили  его  двум  опытным  работникам
Восточно-Сибирской транспортной прокуратуры. Они обратили внимание на то, что Тюменев
совершил  самоубийство, будучи  трезвым. По  имеющимся  материалам, покойный  никогда
раньше  не  высказывал  суицидальных  намерений. Таким  образом, на  этот  последний  шаг  его
должна была толкнуть очень веская причина.

После сбора характеризующего личность умершего материала была назначена посмертная

психолого-психиатрическая  экспертиза. Специалисты  определили  Тюменева  как  психопата  с
явным регрессом субличностных культур. Он всегда был злобным, агрессивным, эгоистичным.
В  личностных  контактах  склонен  был  к  развязыванию  и  усугублению  конфликтов,
эмоциональное возбуждение протекало у него в форме агрессивных действий, направленных на
людей.

По мнению экспертов, рассказ Тюменева свидетелю Р. о совершенном убийстве является

попыткой  психического "очищения". Зная  о  проведении  милицией  активных  розыскных
действий, направленных  на  раскрытие  этого  преступления, Тюменев  начал  испытывать
аффективную  дезорганизацию  психики  в  результате  фрустрации (безвыходного  положения).
Состояние  фрустрации  у  Тюменева  эксперты  объяснили  его  физической  и  социальной
личностной  деформацией, переживанием  правонарушения, которое  в  любой  день  могло  быть
раскрыто, что привело бы пожилого, больного и одинокого человека в места лишения свободы.
Нарастающее  эмоциональное  напряжение  вызвало  острое  кризисное  состояние, отчего
Тюменев, будучи в глубокой степени активной дезорганизации, вызвавшей сужение сознания,
склонился к аутоагрессии.

Это заключение комплексной посмертной экспертизы позволило вынести мотивированное

постановление о прекращении уголовного дела в связи со смертью лица, совершившего данное
преступление.44

Необходимость  в  квалифицированных  постмортальных  психологических  исследованиях

резко возрастает, а их значимость увеличивается в случаях загадочных смертей, когда далеко не
сразу и не всегда следователям, органу дознания, суду удается определить, что это – убийство,
самоубийство, доведение до самоубийства или несчастный случай.

Вопрос этот относится к категории задач повышенной сложности. Ответы на него даются

не  всегда  точно. Заключения  экспертов  не  во  всех  случаях  аргументированны. Все  это
осложняет  задачи  следствия  и  суда  по  установлению  истины, правильной  оценке  ситуации  и
принятию обоснованных решений.

Такое  положение  отчасти  объясняется  тем, чго  следствие  не  во  всех  случаях

предоставляет в распоряжение экспертов в полном объеме необходимые им материалы. В то же
время  на  качестве  производимых  экспертиз  негативно  сказывается  недостаточность
теоретически  проработанной  базы  исследований  рассматриваемого  плана. В  этом  отношении
может оказаться полезным более глубокое изучение российскими специалистами зарубежного
опыта. Достижения  в  этой  области  на  Западе, на  наш  взгляд, представляют  практический
интерес  и  для  оперативно-розыскной  и  следственной  практики  с  точки  зрения  оптимизации
взаимодействия  следователей  и  психологов, правильной  оценки  и  использования  заключений
последних  в  дальнейшей  работе  по  уголовным  делам. Особого  внимания  в  этой  связи

44

Катаева  В.Н.

  Значение  посмертной  психолого-психиагрической  экспертизы  виновного  лица  по  делам  об

убийствах прошлых лет // Российский следователь. – №1. – 2000. – С. 3.