Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

И какие же образцы социального поведения демонстрирует

телевидение своим зрителям в течение всего этого времени?
Джордж Гербнер и его коллеги из Университета штата
Пенсильвания в течение четверти века следили за
развлекательными телепередачами, шедшими прайм-тайм в
субботу утром (Gerbner et al., 1993, 1994). Участники
проводившегося в масштабах всей страны изучения насилия на
телеэкране, с 1994 по 1997 г., с риском для собственного зрения,
проанализировали около 10 000 программ основных и
кабельных телеканалов (

National Television Violence Study

, 1997).

Что же они обнаружили? В 6 программах из 10 «фигурировало»
насилие («физическое принуждение, грозившее причинением
вреда, либо действительное причинение вреда иди убийство»).
Во время «кулачных боев» упавший, как правило, приходил в
себя, поднимался и начинал действовать ещё более энергично,
хотя в большинстве подобных поединков удар, который сбивает
с ног, чаще всего бывает и последним (его результатом нередко
становятся перелом челюсти или руки). В 73% сцен насилия
агрессор оставался безнаказанным, в 58% – не было показано,
что жертва страдает от боли. Что же касается детских
телепрограмм, то только в 5% речь шла о долгосрочных
последствиях насилия, все остальные изображали его как
развлечение, как некую игру.

{Благодаря широкому распространению видеомагнитофонов,

кабельного и платного телевидения, а также Интернета
«порнография в США превратилась в индустрию, годовой
оборот которой составляет $10 миллиардов», – пишет газета

The

New-York Times

(Egan, 2000). Ожидается, что наступление

телекоммуникации приведет к дальнейшему расширению
«формирующегося рынка домашней порнографии»}

К чему же это приводит? Несмотря на все сказанное выше,

маленькие дети проводят перед телевизорами больше времени,
чем в школе, и больше, чем в активных играх. К моменту
окончания начальной школы среднестатистический ребенок
успевает увидеть на экране телевизора около 8000 убийств и 100
000 иных актов агрессии (Huston et al., 1992). Подытоживая свои

впечатления от двадцатидвухлетнего общения с жестокостью,
Гербнер сетовал: «В истории человечества были и более
кровавые периоды, но в том, что касается

изображения

насилия,

наше время побило все рекорды. Нас захлестнул не виданный
ранее поток крайней жестокости, проникающий в каждый дом в
виде наглядных сцен зверств, поставленных со знанием дела»
(Gerbner, 1994).

«Одной из важнейших заслуг телевидения является то, что

оно вернуло убийство в дом, именно туда, где ему и место.
Убийство на телеэкране может быть хорошим лекарством для
того, кто его видит. Оно может помочь зрителю освободиться от
снедающей его враждебности.

Альфред Хичкок

»

Имеет ли это значение? Побуждают ли криминальные

сюжеты, демонстрируемые в прайм-тайм, к воспроизведению
того самого поведения, которое они пропагандируют? Или
зрители подобных программ, благодаря возникающему у них
«эффекту присутствия», сбрасывают накапливающуюся
агрессивную энергию?

«Следствием восприятия чужой игры не может быть один

лишь катарсис, оно способно также и подтолкнуть к тому, чтобы
поиграть самому.

Маргарет Лош

, президент детского

телеканала Fox Children's Network; цит. по: Kaplan, 1995»

Последняя идея, одна из версий теории

катарсиса

,

базируется на том, что просмотр телепрограмм со сценами
насилия дает людям возможность «разряжаться», освобождаться
от накапливающейся в них враждебности. Защитники масс-
медиа часто ссылаются на эту теорию и напоминают нам о том,
что насилие существовало и тогда, когда телевидения не было и
в помине. В воображаемой дискуссии с одним из критиков
телевидения его сторонник вполне может привести следующий
аргумент: «Телевидение не виновато ни в геноциде евреев, ни в
геноциде коренного населения Америки. Оно всего лишь
отражает и обслуживает наши вкусы». – «Верно, – отвечает
критик. – Но также верно и то, что с началом телевизионной эры
количество преступлений, совершенных с применением

насилия, растет в Америке быстрее, чем население. Не можете
же вы считать поп-культуру простым отражением
действительности, не оказывающим никакого влияния на
массовое сознание, а веру рекламодателей во власть масс-медиа
– иллюзией». Защитник отвечает: «Рост преступности –
результат действия многих факторов. А что касается
телевидения, то оно, возможно, даже снижает её, потому что
удерживает людей дома и предоставляет им безвредную
возможность “разрядиться”«.

Цель изучения связи между просмотром телепередач и

агрессией – обнаружить более тонкие и распространенные
проявления его влияния, чем случающиеся время от времени
убийства, в точности воспроизводящие то, что было показано на
экране и приковывающие к себе внимание общественности.
Исследователей интересует, как телевидение влияет на

поведение

зрителей и на их

мышление

.

В

ЛИЯНИЕ ТЕЛЕВИДЕНИЯ НА ПОВЕДЕНИЕ

Подражают ли телезрители поведению экранных героев?

Примеров воспроизведения преступлений, показанных
телевидением, не счесть. В ходе опроса 208 заключенных 9 из 10
признались в том, что усвоили новые криминальные приемы в
результате просмотра криминальных новостей, а 4 из 10 сказали,
что попытались повторить конкретные преступления,
увиденные по телевизору (

TV Guide

, 1977).

Связь между просмотром телепередач и поведением.

Рассказы о преступлениях не имеют силы научного
доказательства. Поэтому, чтобы изучить влияние просмотра
телепередач со сценами насилия, специалисты проводят
корреляционные и экспериментальные исследования. Работая со
школьниками, они, как правило, ищут ответ на вопрос:
прогнозирует ли просмотр телепередач их агрессивность? В
известной мере, да. Чем больше сцен насилия видит ребенок на
экране, тем он агрессивнее (Eron, 1987; Turner et al., 1986).

Корреляция не очень тесная, но она стабильно выявляется в
США, Европе и Австралии.

Можно ли на основании этой информации сделать вывод о

том, что «обильное употребление телевизионного насилия»
подпитывает агрессивность? Возможно, вы уже решили, что
коль скоро речь идет о корреляционном исследовании, то
причинно-следственная связь «работает» и в обратном
направлении. Может быть, агрессивные дети предпочитают
всем остальным именно агрессивные программы? А может
быть, причина совсем в другом, например в невысоких
умственных способностях некоторых детей, благодаря чему они
предрасположены как к просмотру сцен насилия, так и к
агрессивным поступкам?

Исследователи разработали два способа проверки этих

альтернативных объяснений. Чтобы проверить объяснение,
основанное на «третьем, завуалированном факторе», они
статистически исключают влияние всех других возможных
параметров. Так, Уильям Белсон опросил 1565 лондонских
мальчиков (Belson, 1978; Muson, 1978). По сравнению с теми,
кто видел мало сцен насилия по телевизору, те, которые
смотрели много подобных передач (и в первую очередь
документальных, а не художественных), за полгода,
предшествовавшие проведению опроса, совершили на 50%
больше агрессивных поступков (заключение сделано на
основании собственных признаний респондентов, таких,
например, как «Я разбил телефонный аппарат в будке»). Белсон
изучил также и 22 параметра, каждый из которых мог
претендовать на роль «третьего фактора», в том числе и такой,
как состав семьи. Даже после того как возможность влияния
«третьего фактора» была исключена, различие между
«телеманами» и теми, кто редко смотрел телевизор, не исчезло.
Это и позволило Белсону сделать вывод о том, что «телеманы»
более агрессивны

именно из-за своего увлечения

.

Аналогичные результаты были получены и Леонардом

Ироном и Роуэллом Хьюсманном (Eron & Huesmann, 1980;

1985). Изучив выборку 8-летних детей (875 человек), авторы и
после статистического удаления некоторых из тех параметров,
которые могли выступать в качестве «третьего фактора»,
выявили корреляцию между их увлечением телевизором и
агрессивностью. Более того, при повторном изучении этой же
выборки через 11 лет авторы обнаружили, что просмотр сцен
насилия в 8-летнем возрасте ограниченно прогнозирует
агрессивность в возрасте 19 лет, но что агрессивность в 8-
летнем возрасте

не

прогнозирует интереса к телевизионному

насилию в 19-летнем возрасте. Агрессивность является
следствием просмотра телепередач со сценами насилия, а не
наоборот. Эти результаты были подтверждены Ироном и
Хьюсманном и в ходе проведения ими других исследований, в
одном из которых приняли участие 758 подростков из Чикаго и
его пригородов, а в другом – финские подростки (Huesmann et
al., 1984). Однако это ещё не все. Когда спустя много лет Ирон и
Хьюсманн вновь обратились к своей первой выборке 8-летних
детей и подняли статистику преступлений, оказалось, что к 30
годам преступниками, обвиненными в тяжких преступлениях,
чаще становились те мужчины, которые в детстве увлекались
телевизионными передачами со сценами насилия (Eron &
Huesmann, 1984) (рис. 10.10).