Файл: Майерс Д. - Социальная психология.pdf

(Чем говорить: «Пока не уберешь свою комнату, ни о каких
играх не может быть и речи», лучше сказать: «Когда уберешь
свою комнату, сможешь пойти играть»). Реализация одной такой
«программы замещения агрессии» снизила количество
повторных арестов малолетних правонарушителей и членов
молодежных банд. Участников этой программы – подростков и
их родителей – обучали навыкам межличностного общения,
методам контролирования гнева и одновременно стремились
повысить уровень их моральной аргументации (Goldstein &
Glick, 1994).

Если зрелище агрессивных действий снижает уровень

торможения и вызывает желание подражать им, значит, нужно
уменьшить количество примеров жестокости и негуманного
поведения в кинофильмах и на телеэкране, т. е. предпринять
действия, сравнимые с теми, которые уже были предприняты
для уменьшения количества примеров расистского и
сексистского поведения. Мы также можем сделать детей
невосприимчивыми к влиянию масс-медиа. Потеряв всякую
надежду на то, что телеканалы когда-нибудь «признают
очевидные факты и изменят свою программную политику»,
Ирон и Хьюсманн поделились со 170 детьми из города Ок-Парк
(штат Иллинойс) своими соображениями о том, что телевидение
нереалистично отражает наш мир, что агрессии в нем меньше и
она менее действенна, чем это следует из телепрограмм, и что
агрессивное поведение нежелательно (Eron & Huesmann, 1984).
(В соответствии с задачами исследования Ирон и Хьюсманн
подталкивали детей к тому, чтобы те сами делали подобные
выводы, а их критические замечания в адрес телевидения
выражали их собственные убеждения.) Спустя два года, когда
исследователи вновь встретились с этими детьми, оказалось, что
«телевизионное насилие» повлияло на них значительно меньше,
чем на их сверстников, не прошедших подобной «школы». В
более позднее время психологи из Стэндфордского
университета провели в классах 18 уроков, на которых убеждали
детей всего лишь уменьшить количество просматриваемых
телепередач и поменьше играть в видеоигры (Robinson et al.,

2001). И они добились своей цели: количество передач
уменьшилось на треть, а количество совершаемых детьми в
школе агрессивных поступков – на 25% (по сравнению с детьми
из контрольной школы).

Механизм агрессии «запускают» и агрессивные стимулы. А

это значит, что доступ к огнестрельному оружию должен быть
ограничен. В 1974 г. Ямайка ввела у себя широкоформатную
программу борьбы с преступностью, включавшую, помимо
строгого контроля за оборотом огнестрельного оружия, цензуру
за содержанием в фильмах и телепрограммах сцен с его
«участием» (Diener & Crandall, 1979). В течение последующего
года количество ограблений уменьшилось на 25%, а количество
случаев использования огнестрельного ранения без фатального
исхода – на 37%. В Швеции прекращен выпуск игрушек
милитаристского толка. Шведская Служба информации так
сформулировала позицию своей страны: «Играть в войну –
значит учиться решать все разногласия с помощью насилия».
(Swedish Information Service, 1980).

Меры, подобные перечисленным выше, способны помочь нам

минимизировать агрессию. Но если учесть, сколь сложны
вызывающие её причины и как непросто их контролировать,
трудно признать обоснованным оптимизм Эндрю Карнеги,
который сказал, что в XXI в. «убийство человека будет
считаться таким же отвратительным деянием, каким сегодня
считается каннибализм». Карнеги произнес это в 1900 г.; с тех
пор было убито 200 миллионов человек. Хотя сегодня мы
понимаем природу агрессивности людей лучше, чем когда бы то
ни было раньше, человечество не стало от этого гуманнее, и
мысль об этом способна вызвать лишь горькую усмешку.

РЕЗЮМЕ

Как можно минимизировать агрессию? Вопреки тому, что

утверждает теория катарсиса, частое проявление агрессивности
скорее усиливает, нежели ослабляет её последующие
проявления. Подход, основанный на социальном научении,
позволяет предположить, что агрессию можно контролировать,

если нейтрализовать благоприятствующие ей факторы –
ослабить аверсивную стимуляцию, пропагандировать образцы
неагрессивного поведения и вознаграждать за него и побуждать
людей к действиям, несовместимым с агрессией.

ПОСТСКРИПТУМ АВТОРА

Реформирование культуры, проповедующей насилие

В 1960 г. в США (приношу извинения своим читателям в

других странах, но для нас, американцев, на самом деле
проблема насилия – это особая проблема) на каждое
зарегистрированное преступление приходилось в среднем 3,3
полицейского. В 1993 г. на каждого офицера полиции
приходилось 3,5 преступления (Walinsky, 1995). С тех пор
количество преступлений несколько уменьшилось, отчасти
благодаря тому, что в тюрьмах сейчас содержится в 6 раз
больше человек, чем в 1960 г., а отчасти – благодаря
временному уменьшению общего количества мужчин в возрасте
от 15 до 25 лет. Тем не менее в моем небольшом кампусе,
которому в 1960 г. не требовалось никакой полиции, сегодня
работают «на ставке» 6 полицейских и неполную рабочую
неделю – ещё 7 офицеров, а ночью студентов развозит по
кампусу специальный автобус-челнок.

Идей относительно того, как защитить себя, множество:
– Покупать оружие для самообороны. (На руках у

населения… 211 миллионов единиц огнестрельного оружия, что
в 3 раза повышает риск быть убитым (нередко – кем-нибудь из
членов семьи) и в 5 раз – риск самоубийства (Taubes, 1992). Не
лучше ли брать пример с тех стран, которые придерживаются
более безопасной политики «домашнего разоружения»?)

– Строить больше тюрем. (Мы строим, но до самого

последнего времени криминальная ситуация продолжала
ухудшаться. Не говоря уже о том, какие огромные потери –
социальную и финансовые – несет общество, вынужденное

держать в заключении 2 миллиона человек, большинство из
которых – мужчины.)

– Принять закон, согласно которому человек, совершивший

третье уголовное преступление, приговаривается к
пожизненному тюремному заключению. (Но можно ли сказать,
что мы действительно готовы к тому, чтобы оплатить
строительство новых тюрем, тюремных больниц и специальных
учреждений, которые понадобятся для размещения и лечения
стареющих людей с бандитским прошлым?)

– Выявлять жестокие преступления и уничтожать самых

страшных преступников так, как это делают в Иране и в Ираке,
где их казнят. Хотите продемонстрировать, что убивать людей –
это зло, убейте тех, кто совершил убийство. (Но едва ли не все
города и штаты с самым высоким уровнем преступности уже
имеют в своем законодательстве смертную казнь. Поскольку
большинство убийств совершаются в состоянии аффекта либо
под влиянием алкоголя и наркотиков, убийцы редко принимают
в расчет последствия своих злодеяний.)

Более важное значение, чем ужесточение наказания, имеет

его неотвратимость. По данным Национального
исследовательского совета (

National Research Council

),

увеличение на 50% осознания потенциальной возможности
оказаться в тюрьме является в 2 раза более эффективным
средством снижения уровня преступности, чем удвоение срока
тюремного заключения (National Research Council, 1993). Тем не
менее директор ФБР Луис Фри сомневается в том, что более
продолжительное наказание или его неотвратимость вообще
способны решить проблему: «Беззаконие, уровень которого
ужасает и которое захлестывает нас, подобно эпидемии чумы, –
нечто большее, чем проблема укрепления законодательства.
Преступность и беспорядки – следствия безнадежной бедности,
появления нежеланных детей и наркомании – не могут быть
искоренены только лишь с помощью бездонных тюрем,
неотвратимости наказания и увеличения количества
полицейских» (Freeh, 1993). Реакция на свершившееся

преступление – это социальный эквивалент накладывания
пластыря на раковую опухоль.

Одна история о спасении человека, тонущего в бурной реке,

подсказывает альтернативный подход. Не успел спасатель
оказать первую помощь спасенной им женщине, как он увидел,
что тонет ещё одна, и снова бросился в воду. И так одного за
другим он вытащил из воды человек шесть. Когда он, наконец,
решил, что его миссия окончена, и бросился прочь, над волнами
появилась ещё одна голова. «Ты что, не собираешься спасать
его?» – спросил стоявший неподалеку зевака. «Нет! – крикнул
спасатель в ответ. – Поднимусь выше по течению. Надо же
понять, почему они все оказались в воде!»

Можете не сомневаться в том, что нам нужны и полиция, и

тюрьмы, и социальные работники – словом все, что может
помочь нам с той «социальной чумой», которая поразила наше
общество. Конечно, можно убивать комаров, но лучше осушать
болота. Как? Проведя ревизию нашей культуры, бросив вызов
социальным «токсинам», которые отравляют юношество, и
вернув былую значимость такому понятию, как нравственные
ценности личности.